– Как репа, – поддакнул я. – Чтобы задача была выполнена в полную силу, нужно, дабы исполнители, то бишь мы, верили, что исполняют главное дело, а не отвлекающий маневр. Что ж, други, раз мы все прояснили, не пора ли нам начать действовать? Кстати, любезная, а куда вы отправили своего второго Калинина? Коль не секрет, конечно.
– Не секрет, – Астрая несколько смутилась, но тут же оправилась. – Сегодня проходит презентация новых коллекций сезона "Осень-зима". Работы местных кутюрье у нас ценятся, потому и…
– Понятно.
– Он скоро вернется. Снимет все – и вернется. Кто ж знал, что вы именно сегодня на огонек заглянете?
Ох уж мне эти женщины! Что у нас, что в других Мирах – везде одно и то же. Нет, я понимаю, что красота – страшная сила, но ради нее использовать служебное положение – это уже перебор. Я вздохнул. Ладно, мы, мужики, умеем прощать маленькие женские слабости. С нашим-то мужеством и благородством! Ха!
– У кого какие предложения?
ГЛАВА 6
То, что мы определились с главной целью наших миссий и объединили усилия, нам только на руку. Пусть за нами следят – не важно. Главное, чтобы не мешали. С другой стороны, доложу я вам, очень неплохо знать, что за спиной стоят большие силы. Это придает уверенности.
Мы составили план действий в течение нескольких часов. К тому времени уже наступила ночь, а второй Калинин принес Астрае "ценные сведения" с подиумов, однако дева, дабы доказать преданность нашему делу, отложила их на потом. Сильна духом, ничего не скажешь!
Согласно плану, мы прекращали пользоваться мобильной связью для выполнения задания. Так, позвонить и спросить, как дела, аль, как говорят в Пограничье, дезинформировать кого – тогда, оно, конечно. Меж собой же мы должны были говорить через нить Ариадны. Это универсальное средство. Нить можно пользовать как для разговора, так и для отслеживания. Достаточно прикрепить оную к нужному объекту – а потом только идти по ней, тонкой, прочной, нервущейся, эластичной, хоть за край света. Колдануть ее у нас умеет кажный сопливец-ученик. Средство настолько избито, что никому и в голову не придет ее использовать. Наши мужи считают ее забавой детской, потому и не принимают всерьез. Нам же это только на руку.
Спросите, на чем основывался наш план? Охотно отвечу. Не знаю, почему не заметили ли эту особенность мои сотоварищи, токмо Ключ, начав собираться, сам указывает, где стоит искать оставшиеся части. Он, ежели взять его в руки, словно клубок-колобок рвется вперед. Более того, некая сила, заложенная в нем, четко указывает, куда надобно идти. Я, например, сразу усек, что путь наш лежит в Москву. Откуда пришло такое понимание – и сам не ведаю, просто знаю, и все тут, о чем я незамедлительно сообщил остальным заговорщикам. Вот такая штука. Остается только следовать за указаниями, да преграды убирать с пути. Спрашивается: на что ж это мы, стратеги доморощенные, столько времени убили, коль выяснили, что нужно просто идти, куда камни укажут? Отвечу. Знакомили друг друга с особенностями наших родных Миров, особливо Егора, ибо он, как говорится, ни в зуб ногой, ни рылом в пятку о Мире Научников. Я сам, хоть и бывал там, однако много чего не знал. Не было в том нужды особливой. Так, с краю зашел, пошуршал возле Тропы сотоварищи, и айда домой. Все. Астрая же познакомила нас более плотно, даже через своих роботов фильмы кое-какие показала. Поначалу, правда, ознакомила с началом модного показа. Но потом исправилась. Теперь Егорша хорошо знал, чем отличается звездолет, наприклад, от планетарных кораблей. В ответ мы показали, на что способны. Для примера превратили воду в вино, но сразу его вылили. Нет, не потому, что пить на службе – дурной тон. Просто Егорша немного перестарался, и вино получилось кислым, как уксус.
Все дела мы завершили к часу пополуночи. Учитывая, что нас и так рассекретили, Астрая предложила нам остаться у нее до утра. Подумав для приличия и немного поколебавшись, мы согласились. В душе, конечно, я и сам хотел предложить такое предложение, однако с уст красавицы оно прозвучало намного привлекательней. Оставалось решить последний вопрос: кто будет стеречь камни. Я только начал говорить, как Астрая, ничтоже сумяшеся, тут же надела украшение на шею, заявив, что украшение должна носить только женщина. Нет, глядя на такую красоту, покоившуюся меж ее великолепных грудей, я, как мужик, был совсем не против, но нечаянной союзнице я еще не совсем доверял. Посему, без обидняков, тут же навесил на нее и Ключ по нити Ариадны, а заодно и Егора подцепил на поводок. Снять мое заклятие теперь мог только я, о чем тут же было сообщено сотоварищи, сразу же пресекая все поползновения по поводу Ключа. Послушник не обиделся, покорно кивнул головой. Астрая же одарила меня таким взглядом, словно об этом я еще буду долго жалеть, начиная с сегодняшней ночи, и приказала ложиться в дальней комнате. А так как кровать там была, снова-таки, одна, Егору пришлось спать на матрасе, постеленном прямо на полу. Парень отнесся ко всему философски, никакого неудовольствия не проявил. Эх, молодежь! В его годы я не то, что на матрасе – на голой земле спал да небом укрывался на дальних рубежах, и рад был, и горд был несказанно. Богатырь все-таки, не чинуша какая-нибудь приказная. А сегодня вот ценю комфорт и удобство.
Перед тем, как заснуть, я позвонил Афанасию, предупредил, чтоб не волновался. С тем и заснул.
Разбудил меня запах крепкого кофе и чего-то поджаренного. Я оторвал голову от подушки, посмотрел на настенные часы. Семь утра. Всего то? Можно было еще часок после вчерашних посиделок поспать. Я попытался досмотреть прерванный сон, но не тут-то было. В комнату с шумом ворвался послушник и доложил, что хозяйка завтрак приготовили и просють. Подушкой в него, родимого, запустить, что ли? Подавив искушение, я поднялся, немного размял тело в легкой зарядке и направился в ванную. По дороге я бросил взгляд на кухню, в которой хлопотала Астрая. Мимолетного взгляда было достаточно, чтобы понять, что макияж на месте, хозяйка – бодра, одета соответственно плану мероприятий, вчера нами оговоренном. Интересно, когда же она встала, раз выглядит еще привлекательней, чем вчера? Я быстро ополоснул лицо и тело, и, растираясь на ходу махровым полотенцем, уже бодрячком вышел на кухню.
– С добрым утром, – Астрая широким жестом указала на сервированный стол. – Присаживайтесь.
Ага, типа не доспала, сама у плиты хлопотала, дабы гостей ублажить. А робот вон разве что не дымит в уголке от напряжения. Ну да ладно, то все мелочи. Главное, что вкусно и питательно.
Егор мало не сбил меня с ног, так спешил на запах.
– Окстись, блаженный! – попытался я его урезонить, но куда там! Послушник ел, словно с голодного края в хлебосолы зарвался.
Мне едва удалось отвоевать у него кусок ветчины, бутерброд и свою часть яичницы. Что-то раньше я не замечал за ним такого аппетита, во всяком случае, у профессора послушник мой вел себя куда сдержанней. Астрая с усмешкой наблюдала за битвой, подкладывая молодому лучшие куски. Вот же ж вздорная баба! Назло мне делает. Ладно, проглотим это вместе с завтраком, который вдруг потерял всякий вкус. Я ел, дабы просто брюхо набить, уже не задумываясь, вкусно аль нет. Под конец хозяйка сжалилась надо мной, налила кофе, приговаривая:
– Мальчики, не ссорьтесь, всем хватит.
Вкусный, между прочим, оказался напиток. Ко мне от ее слов сразу же вернулись все вкусовые ощущения. Эх, бабы-женщины! Что вы с нами, красавицы, делаете? Попивая напиток, я посмотрел на Егора и некстати подумал, что под взглядом Астраи позабыл мил друг Егорушка и Варвару-помощницу, и Марью-искусницу. Вот она, молодость, во всей красе своей!
– Хотите, покажу кое-что? – прервала мои размышления Астрая.
Мы с Егором разом кивнули. Девушка на минуту вышла, а когда вернулась, несла в руке какой-то небольшой кристалл, схожий на грецкий орех. Грани его сверкали в утренних лучах солнца, словно был кристалл вырезан из цельного алмаза. Астрая поставила его на стол, особым способом коснулась граней, и над кристаллом вдруг возник туман голограммы. Мы с Егором заинтересованно уставились на изображение лестничной площадки перед дверью квартиры. Некоторое время ничего не происходило, но потом, по очереди, появились две группы людей по двое в каждой. Одна группа была хорошо видна, я даже рассмотрел бирку на дужке их солнцезащитных очков (и это ночью-то! В очках!). Другая выглядела несколько необычно, была оранжевого цвета, силуэты несколько размыты. Что бы это значило?
– Это пришли мои коллеги проверить, все ли нормально, – комментировала тем временем Астрая. – Вот – видите? – датчики мои засекли, просветили квартиру детекторами, запросили робота о ситуации, убедились, что все в порядке и отвалили. Ваши же – вот они – действовали по-своему. Не могу понять, что они такое достают?
– Ухо лешего, – ответил я, спокойно прихлебывая из чашки. – Приспособ такой, дабы слышать все, что за стеной аль там за дверью происходит. Вот недотепы! Могли бы и на глаз циклопа разжиться, чай, не разорились бы.
– Глаз кого?
– Не заморачивайся. Глаз циклопа, как здесь говорят – аналог рентгеновского прибора, зрит все, что за той же стеной упрятано. Кстати, не с его ли помощью наших запасла твоя аппаратура?
– Не-а. Они, как и вы, явились в шапках-невидимках, так что тут сработали тепловизоры. Они по теплу тела…
– Знаю.
– Тогда – один-ноль в пользу науки.
– Цыплят по осени считают. Ну, что, собрались?
– У меня все в порядке, – доложилась Астрая. – Билеты я уже забронировала, в одиннадцать тридцать вылет. Не знаю вот, как с аппаратурой быть. Можем не пройти таможню.
– Не боись, – успокоил ее Егор, блаженно откидываясь. – Местные ведать не ведают, что такое твои и наши игрушки. Оружие мы, само собой, брать не будем, так и проскочим, да, Ник?
Я кивнул.
– Уверен?
– А то! Кто ж, к примеру, разглядит в этой вот орешине проектор, а в скатерти – самобранку? Такое взрослому и в голову не взбредет.
– А ведь юнец дело говорит, – поддержал я Егора. – Тут в сказки да фантастику только дети да отроки верят, взрослые больше златому тельцу поклоняются да прагматике дифирамбы поют.
– Ладно.
– Только одна закавыка есть. Нам тоже собраться нужно. Как быть?
– Просто. Едете сейчас домой, собираетесь, потом приезжаете за мной, и все дела.
– Ага, щаз! Разве что Ключ мне отдашь.
– Разогналась. Дурочку нашел?
– А ты что, младшая в семье?
– Это-то здесь к чему?
Я заметил, что Астрая вот-вот готова обидеться, поэтому махнул рукой:
– Предлагаю другой вариант. Ты сейчас собираешься, мы едем к нам, забираем там вещички, а потом – в аэропорт.
– Пусть так, – Астрая равнодушно пожала плечами и принялась собирать посуду. – Разницы, по сути, никакой.
Как-то слишком быстро она согласилась. Никак замыслила чего. Так и есть. Воспользовавшись поводом, мол, пожитки нужно собрать, Астрая припрягла Егора на помыть посуду да убраться, хотя у самой цельный робот в прислужниках. Ладно, пусть ее. От послушника не убудет. Вон, гляди, с каким удовольствием кинулся Егорушка приказ ее исполнять, аж завидки взяли. Ничего, припомню я тебе, малец, это при случае. Творец правый! Что же это я с простой ревностью справиться-то не могу?
Пока эти двое занимались своими делами, я прошел в гостиную и включил телевизор. Понравилась мне эта игрушка. Все просто, незамысловато. Покопавшись немного в программах, я выбрал ту, по которой демонстрировали передачу о тайных схронах Ивана Грозного. Слыхали про такого? И я слыхал. Страшный, говорят, был царь. А вот в летописях наших про него совсем иное говаривается. Не хуже других Грозный Московией правил. Ежели взять, к примеру, Петра ихнего, Великого, так Иван, по сравнению с ним, еще скромнягой оказался. А зверства его намного преувеличены, дабы прозвище оправдать да Европу с Азией пугать. Чей-то я отвлекся. Так вот. Под Кремлем, оказывается, запрятал Грозный свою библиотеку да сокровища тайные, до сих пор отыскать не могут, ибо за многие столетия ходы пришли в негодность, произошло множество обвалов, надежно похоронивших под собой схованку. Не знаю, почему, но интуиция моя начала клевать мозги, мол, зри в оба, это то, что нам нужно. С чего бы вдруг?
Додумать мысль я не успел, ибо явилась Астрая, одетая в брючный костюмчик, выгодно подчеркивающий все ее прелести, и волоча за собой ящик на колесах, именуемый в народе чемоданом. Замерев у двери, она произнесла своим ангельским голоском:
– Все вы, мужики, одинаковы. Я уже час, как готова, а он в телик уставился. Нет, чтобы слабой женщине помочь!
О как! После этих слов мне стало пусто, словно я женат на этой стервознице не один десяток лет. И это только начало нашей работы. Что же будет дальше?
Вздохнув, я поспешил на помощь.
– Егорушка, ты скоро? – почти пропела Астрая, оставив меня в коридоре и заглядывая на кухню.
И второй раз: о как! Значит, как со мной – так ледком окатить, а как с послушником – так можно и медком помазать. Ладно, это тоже возьмем на заметку.
Егор мой только что о ножку ее не терся да не мурлыкал от удовольствия, когда красавица взяла его за рученьку и повела двери. Еще и улыбается блаженно так, паршивец, на меня глядючи. От такой наглости я чуть в статую не превратился.
– Не отставай, Ник, – Астрая соизволили оглянуться. – Мне еще квартиру на сигнализацию ставить.
Я сжал свои чувства в кулак, засунул их, как джинна, поглубже, натянул на лицо равнодушие и спокойно покинул хоромы. Проходя мимо девушки, я заметил, как в ее глазах мелькнули одновременно упрямство и удивление. Так тебе! Знай наших.
Машину подогнать – минутное дело. Подъезжая, я чуть не сломал руль: Астрая, близко подойдя к Егору, что-то говорила ему, при этом мило улыбаясь и что-то стряхивая с его плеча. Вот паршивка! А послушник-то растекся, расплескался по асфальту маслом топленым да медом, расплавленный ласковыми руками красавицы. Так, стоп! Успокойся, Никита, все путем. Пусть их. Кто она тебе? Никто. Кто Егор? Помощник, которым помыкать можно, как душе взбредет. Подумал я так, и тут же сам себя осадил. Негоже ревности своей, как бабе, волю давать. А кто ревнует-то? Кто ревнует? Ну что ты, в самом деле, как отрок-несмышленыш? Еще подерись сам с собой. Вот Астрая возрадуется, узрев, как ты сам себе синяки под глаза ставишь!
В общем, когда я подкатил к парочке, настроение мое было сродни характеру горыныча, разве что огнем не плевал, однако вида не подавал. Более того, спокойно открыл багажник, помог Егору погрузить поклажу, а потом спокойненько так тронул с места, аж сам на себя удивился. На пассажиров своих даже не взглянул, но чувствовал, что Астрая втихаря на меня поглядывает да треп Егора не особо слушает. А тот знай себе распинается про случаи смехотливые в школе. В общем, поездочка получилась еще та: Егор трепался, а мы с Астраей вели тайный поединок: кто кого перемолчит.
У дома Афанасия я остановился, по телефону вызвал профессора к нам.
– Познакомьтесь пока, а мы с Егором быстро, – сказал я, не дав нашей красавице и слова вставить.
Поднявшись в квартиру, я сразу припер послушника к стенке, прошипев в лицо:
– Вот что, соловушка мой сказочный, друг ситцевый. Ты оставь свои поползновения в сторону Астраи, не то зуб свистящий вышибу.
– Вы…ты чего, Ник? – немного растерялся тот, пытаясь высвободиться из захвата. – Я ж ничего такого… Она сама.
И то правда, чего это я? Даже стыдно стало. Ярость вдруг улетучилась, легкой дымкой растворилась в воздухе. Ревность уступила место раскаянию. Чтобы хоть как-то скрасить неловкость, я выдавил из себя, отпуская мальца:
– Ты это… Ты про дело в первую голову думай, а уж все остальное – как получится. Договорились?
– Добро, – все еще немного испуганно глядя на меня, произнес тот, поправляя курточку. – Все будет путем.
Собрались мы быстро и в полной немоте. Уже в подъезде на ходу я сказал Егору:
– Ты прости меня, сорвался. Задание-то трудное, не ровня всему, что было у меня до сей поры. А тут еще ты, и она…
– Да я все понимаю, Ник, – сразу обрадовался Егор. – Я не подведу, клянусь своим посвистом соловьиным! Вот не сойти мне с этого места, коли вру!
– Если не сойдешь – на самолет опоздаем, – меня, наконец, посетила улыбка. – Так что пошевеливайся.
К машине мы уже спустились, словно ничего и не было. Афанасий, гляжу, тоже поддался на чары прелестницы, глаголет с ней, как со смазливой студенточкой. Астрая поминутно ахает, глазищами своими бездонными, как небо, хлопает так да смеется звонко. Что ж ей неймется-то, а? Аль это у нее в крови?
Положив нехитрые пожитки в багажник, я отвел профессора в сторону на несколько слов.
– Пришло сообщение от дэва, – обрадовал меня Афанасий, едва мы отошли. – Вам с Егором запрещено проводить совместные сыски с агентом Научников.
– Причина? – насторожился я.
– Приказ Хоттабыча.
Это что-то новенькое. В кои веки старик вмешивается в ход дела? Ни разу не слыхивал о таком. Обычно он предоставляет богатырю полную свободу действий, спрашивая потом за каждую ошибку по полной. И это правильно. Коль ты бездарь – иди к Сидору с коз шкуру драть, а ежели у тебя есть талант – будешь расти, пусть и на своих ошибках. Но чтобы что-либо запрещать – такого ни разу на моей памяти не было. Интуиция клюнула в какой-то мозговой центр, разбудив строптивость и непокорность. А вот не покорюсь, не покорюсь, и все тут!
– Ты вот что, – сказал я тихо, словно нас мог кто-то подслушать. – Ты меня не видел, я – тебя. И ничего ты мне не передавал.
– Но… – Афанасий захлопал растерянно глазами.
– Выкрутишься.
– Добро. Удачи.
Вот и ладненько, вот и чудненько!
– Куда сейчас направляешься? – профессор снял враз запотевшие очки и принялся истово их протирать платочком.
– В Москву, – ответил я и тут же поспешно добавил: – Только начальству об этом знать совсем не обязательно.
– Вам бы лучше разделиться по дороге, а то, не дай Творец, перехватят вас свои же на подступах к аэропорту.
– Подумаю.
Я сел в машину, завел двигатель и плавно тронулся с места. Нужно было по дороге что-то придумать, чтобы своих обмануть. То, что нас отследили до дома Афанасия, не вызывало сомнений. Впрочем, как и то, что профессор выкрутится. Знаю я его. Еще в школе богатырской у него была особая специализация, так сказать: его и нескольких особо одаренных отроков учили пыль в глаза пускать да очки втирать. Афанасий был из лучших. Да-да, не удивляйтесь. В это тяжело поверить, но за внешностью насквозь интеллигентного профессора скрывается отлично подготовленный богатырь.
Чей-то отвлекся я, даже не заметил, как на дорогу выехал. Только скрип тормозов да яростные маты водителя, с трудом избежавшего столкновения, привели меня в чувство.
– Ты бы поаккуратнее, любезный, – ядовито попросила Астрая. – Так мы только до ближайшего отделения внутренних дел доедем, да и то не скоро.
– Извини, – сказал я, возвращаясь в реальность.
– Плохие вести? – с заднего сидения спросил Егор обеспокоенно.
– Как в воду глядел. Хоттабыч запретил всякие контакты с Конторой.
– Хреново, – согласилась Астрая. Взгляд ее напрягся.