И еще мне бросается в глаза черная троица, все ближе и ближе подгребающая к стае. Что-то мне эти господа не нравятся. Дружелюбия у них на лицах не написано. Клыку ничего объяснять не надо. Толкаю его в бок, и ему с одного взгляда все ясно. Он мгновенно отделяется и заходит черным в спину, а я отступаю в тень.
Надж всхлипнула, подняла глаза, и взгляды наши встретились. Боже! С чего это у нее так лицо-то распухло? От глаз одни щелки остались. И не у нее одной! У всех наших не физиономии, а один сплошной волдырь. Нарыв на нарыве, язва на язве.
Прикладываю палец к губам - "молчи", - а глазами обвожу стаю. Надж едва заметно кивает и, отступив на полшага, похлопывает Игги по руке. Игги в свою очередь дважды хлопает по плечу Газа. Смахнув слезы, Газ напряженно замирает.
Таким образом, почти все наши уже на стреме. И тут самый здоровый из черной троицы, подойдя вплотную к Джебу, выхватывает из кармана пистолет и приставляет его Джебу в бок.
- Стоять! - рычит он. - Стрелять буду! Следуйте за нами. Вас хочет видеть важная особа.
- Кому же мы с такими рожами понравимся? - съязвил Дилан.
Черная тетка, словно случайно стоящая рядом с ним, дернула рукой, и у нее из-под полы выглянул ствол. Но не успела она ойкнуть, как Дилан вышиб у нее пушку и завернул руки за спину, да так легко и профессионально, точно только и ждал, когда она даст ему повод продемонстрировать его таланты.
Моя стремительная подсечка третьему члену банды, хотя его с ног и не сбила, здорово его обескуражила. А я, воспользовавшись замешательством, обеими руками стукнула его хорошенько по ушам - излюбленный мой приемчик, гарантирующий лопнувшие барабанные перепонки. Черный валится с ног и визжит от боли, а я наступаю ему ногой на горло. Пусть только попробует пошевелиться!
Между тем…
Как в замедленной съемке…
Пистолет его летит на пол и, закружившись волчком, попадает прямо в руки…
Как вы думаете, кто первый ринулся схватить смертоносное оружие в нежные детские ручки?
Правильно! Угадали! Наводящая ужас и жаждущая власти семилетка.
На нашем коротком веку в нас столько раз стреляли (и столько же и промазывали), что ни у кого из нас к огнестрельному оружию душа не лежит. Нам всем не то что использовать, нам даже трогать его противно. Да и веры в него у нас особенной тоже нет.
Так что видеть Ангела с пистолетом в руке - настоящая трагедия. Что же это с нами случилось? И как же мы дошли до жизни такой!
Моя маленькая славная девчушка в розовой юбочке и с лицом заядлого убийцы.
Это какой-то кошмар! Может, вам кажется, что я это слишком часто повторяю? Но, даже если вы правы, на сей раз это действительно кошмар. Самый настоящий кошмар.
И конца-края ему нет.
Потому что дальше становится еще хуже.
Потому что дальше Ангел поднимает пистолет и…
…целится в меня.
65
- Не двигаться! Никому не двигаться без моего приказа, - спокойно приказывает Ангел, как будто она всю жизнь только и делала, что держала толпу под дулом пистолета. Или по меньшей мере смотрела кровавые - детям до шестнадцати - фильмы про мафиози.
Не могу не признать, шоковая тактика и эффект неожиданности сработали отлично. Все остолбенели, не веря своим глазам. На секунду даже показалось, что все мы, здесь присутствующие, заодно, что у всех у нас одна задача - чтобы этот безумный ребенок выпустил из рук пистолет.
Страшно только то, что на ребенка она больше совсем не похожа. Она спокойна и крайне сосредоточена. И я тоже крайне сосредоточена на дуле ее пистолета.
- Опусти пистолет, - говорит ей бандит, который сам держит под прицелом Джеба. - Ты не знаешь, что делаешь.
- Как не знает? Прекрасно она все знает, - возражает Дилан.
- Раз знает, будь уж так любезен, скажи нам, что там у нее на уме? - шипит сквозь зубы тетка, которой он заломил за спину руки.
- Значит так! Я кому сказала? Молчать! Говорить здесь буду я! - топнула ногой Ангел.
Всем известно, что со мной все всегда наоборот - велите мне замолчать, у меня тут же словесный фонтан прорывает.
- Давай, Ангел, высказывайся. Я тебя внимательно и с нетерпением слушаю.
Она обожгла меня взглядом.
- Слушай меня, Макс. Слушай и подчиняйся. Все взрослые разворачиваются на сто восемьдесят градусов, - начинает Ангел, - и в затылок по одному покидают помещение, не причинив никому из нас никакого вреда. Одно подозрительное движение - и я стреляю. Что тогда будет?
- Ты же Макс убьешь. - Голос у Клыка совершенно сел.
- Убью. - Пистолет в ее руке даже не дрогнул. - Потому что вам, почтенные взрослые, только одна добыча нужна, только Макс. Никто другой вашего босса не интересует. И кого я имею в виду, вы тоже прекрасно знаете. Умри Макс, и к тому же по вашей вине, - гнев его будет ужасен. Вам прекрасно известно, что никому из вас мало не покажется. Согласны?
- Ты никогда не убьешь члена собственной стаи, - хрипит мужик из-под моего башмака.
- Это ты так думаешь. А у тебя, Макс, есть на этот счет собственное мнение?
Долго на эту тему думать не приходится. Посмотри на нее - сразу все ясно.
- Не вопрос. Убьет и глазом не моргнет.
- С чего бы это мы вам поверили? Приведите хоть один веский аргумент, - шипит пленница Дилана.
- Вы, друзья мои, последнюю серию пропустили. Она меня из стаи позавчера выгнала, - оповещаю я бандитов. Голос у меня при этих словах дрогнул. Ну и пусть. Пусть слышат. - Нас с ней больше ничего не связывает. И во-вторых, если вы еще каких предыдущих серий не видели, Ангел, к вашему сведению, слегка… Как бы это поточнее выразиться? Не в себе.
- Ненадежная она, - уточняет Клык, а Джеб добавляет:
- Непредсказуемая.
- Опасная, - вторит ему Дилан.
К счастью, остальная стая слишком напугана, чтобы подбирать синонимы.
- Вот именно, и я говорю, что опасная, - чеканит каждый слог Ангел. - Но это, думаю, все и сами уже поняли. Дилан, а теперь отпусти дамочку. Она под контролем. Спокойно, мадам. Поворачивайтесь и идите себе с миром.
Дилан ослабляет захват, и тетка, как зомби со стеклянными глазами, послушно шагает из ресторана. Ангел снова переводит на меня холодный и непроницаемый взгляд.
- Макс, думаю, господин у тебя под башмаком тоже готов на выход. Чао! Бай! Пошел вон! И не вздумайте снова нас доставать! - гаркнула на него Ангел.
Уж сколько я всего от нее на своем веку перевидала, чего она только на моих глазах ни вытворяла, а все равно я, как завороженная, наблюдаю, как чувак, высвободившись из-под моей ноги, подчиняется ей, медленно отлипает от пола и ковыляет к выходу.
- И наконец вы. Это я вам говорю, господин с пистолетом. Вы сейчас опустите свою пушку и пойдете своей дорогой. И чтоб детей-птиц у меня не трогал! Все! Иди домой и там все забудь. Понял?
- Понял, - отвечает мужик со странным выражением на лице.
И спускает курок.
Раздается глухой хлопок, и Джеб падает на пол.
Ребята в ужасе только охнули.
- Я никого из стаи не тронул, - бесстрастным голосом говорит бандит. - Именно как ты велела.
И он с помутившимся взором роняет пистолет на пол и выскакивает на улицу.
66
Джеб всегда говорил, что готов за нас умереть. Придется теперь поверить ему на слово - вдруг он действительно помрет? Вот и получается, что опять надо правды доискиваться. Послушайте моего совета: если у вас с кем разборки, особенно с родственником каким-нибудь, не ждите, когда его подстрелят, прежде чем отношения окончательно выяснить.
По счастью, оказалось, что пуля миновала жизненно важные органы. Но Джеб потерял много крови, так что злосчастного госпиталя избежать не удастся. По мне, так лучше в зоопарк, чем в госпиталь. Но делать нечего. И вот я околачиваюсь в больничном коридоре, вымещая зло на сломанном автомате. Он, по идее, должен за мою опущенную монету выплюнуть мне шоколадку, но только деньги сожрал, а шоколадку я от него фиг дождалась.
Вдруг позади меня раздается знакомый голос:
- Макс!
Внутри у меня все перевернулось.
- Мама! - Бегу к ней и попадаю прямо в ее широко расставленные руки. Всем прекрасно известно, что обниматься я не горазда. Но, когда мама обнимает, это не в счет. Когда мама обнимет - это совсем другое.
- Операция кончилась, - говорит она. - Врачи сказали, все обойдется.
Мы с Клыком отвели маму в палату к стае. Ребята там "под наблюдением" лежат. Под чьим, хотелось бы знать, наблюдением. Агентство, которое Ангел наняла, выставило в коридоре охрану. Только что-то мне кажется, что они не стаю охраняют, а стоят там на всякий случай, чтоб пресса к нам не прорвалась. Плакали теперь агентские денежки - у ребят так физиономии разукрашены, что их и за цент не продашь.
- Доктор Мартинез. - Надж пытается слабо улыбнуться.
Но маме не до улыбок. Лицо у Надж похоже на кофейный крем, булькающий в кастрюле. Да и остальные не лучше - все в волдырях, точно их в таз с кислотой окунули.
- Ты моя бедная. - Мама отводит со лба Надж крутой завиток. - Что же это с вами со всеми приключилось?
Доктора и мазки сделали, и кровь на анализ взяли, и температуру мерили, а никаких отклонений от нормы не обнаружили.
Мама идет от одной койки к другой.
- Здравствуйте, я Дилан, - представляется ей Дилан, когда она в недоумении остановилась у его кровати.
- Он наше новое приобретение. - Я осторожно подбираю слова. Его даже болячки не испортили - такой же красавчик. Ему так даже больше идет - нежные детские щеки больше не видно, и получился настоящий мужчина.
- Здравствуй, Дилан, - отвечает мама. - А я Валенсия Мартинез, мама Макс.
Заплывшие глаза Дилана округляются:
- У тебя есть настоящая мама? Вот здорово! Что ж ты мне сразу не сказала? Значит, и папа тоже есть?
Логика, конечно, железная, но лучше бы он про это не спрашивал. Мама все отлично понимает и тут же меняет тему:
- Знаете, я недавно читала в газете, что одного шпиона отравили радиоактивными веществами. И вместе со статьей его фотографии напечатали. До и после отравления. Мне кажется, ваши симптомы очень похожи. Хотя по фотографии судить трудно.
- Блин. - Я зажимаю рот рукой - то ли от ужаса, то ли чтоб чего покруче не вырвалось.
- Нет, это не радиоактивное отравление, - раздается голос с порога.
- Джеб! - Мама быстро закрывает за ним дверь поплотнее.
- Откуда ты знаешь? - Я снова начинаю его подозревать. - Ты что, и в этом грязном деле замешан?
- Не замешан. - Джеб укоризненно смотрит на меня. В лице у него ни кровинки. Оно еще белее, чем белая длинная рубаха, по-больничному надетая на нем задом наперед и схваченная тесемками на спине (наверное, чтоб задница проветривалась). Он волочит ногу и от слабости опирается на капельницу на колесиках, от которой длинная пластиковая трубка тянется к вставленной в вену толстенной игле. Короче, зрелище удручающее. Может, напрасно я вечно его подозреваю и обвиняю. Может, пора бы ему поверить?
- Нет, - повторяет Джеб. - Это не отравление, и тем более не радиоактивное. Я бы сказал, это похоже на какой-то… генетический акселерат.
- Генетический ак-се-ле-что? - дергает его за подол рубахи Газзи.
Джеб с минуту подыскивает слова.
- По всей вероятности, с вами происходит реакция на какое-то вещество, которое вступило во взаимодействие с вашими генами. Оно усиливает уже происшедшие мутации и вызывает новые. Кажется, нам всем досталась изрядная доза. Всем, кроме Макс и Клыка. Их ведь с нами в последнее время не было. Но вещество реагирует только с уже модифицированной ДНК. Поэтому оно воздействует на вас, а Акеле и мне хоть бы хны.
В палате наступает удрученное молчание. Два дня меня с ними не было, а уже все наперекосяк пошло и черт знает что случилось.
- Не вижу в этом ничего ужасного. Может, мы теперь еще лучше станем, - заявляет Ангел с леденящим душу оптимизмом. Ее хорошенькое личико похоже сейчас на облитую томатом пиццу с голубыми глазами. - Может, мы теперь все в суперменов превратимся.
- Вот-вот. То-то оно и видно. Все признаки суперменства у вас всех налицо. А чьих бы это могло быть рук де… - Я даже договорить не успела, как меня осенило. - Это же Полотняный постарался.
Ангел садится на кровати.
- Профессор Гюнтер-Хаген - блестящий ученый.
- Если тебе охота, чтобы тебя акселерировали, пожалуйста, никто тебе не мешает. Но что с тобой дальше произойдет - одному Богу известно. Зато мне прекрасно известны всевозможные устрашающие побочные эффекты его регенеративных опытов.
Ангел насупилась, а Дилан выглядит озабоченно. Я совсем забыла про его тканевосстанавливающую слюну.
Мама поворачивается к Джебу, который совсем посерел, то ли от потери крови, то ли от нервотрепки.
- А есть какая-нибудь возможность понять, что теперь с ними будет? А умереть они могут? И насколько это вещество ядовито? И можно ли его как-нибудь вывести из организма?
- Нет, нельзя, сомневаюсь, не думаю, не уверен. - Джеб пытается ответить сразу на все ее вопросы. - Могу только предположить, что то, что сейчас происходит, - это первая шоковая реакция и что эти побочные эффекты исчезнут, когда организм попривыкнет к присутствию реагента.
- Тот, кто ставил эксперимент над стаей, - сурово сдвинув брови и медленно проговаривая каждое слово, Клык в упор смотрит на Джеба, - хотел собственными глазами увидеть его результаты.
Джеб, словно защищаясь, выставил вперед свободную от капельницы руку.
- Клык, подумай сам. Акселерат должен был поступить в организм через какой-то общий источник. Например, через воздух или воду. И, скорее всего, это произошло еще дома, до нашего отлета. Я там и дышал, и воду пил вместе со всеми.
- Ты сейчас только что сам сказал, что на нормальных людей он не действует.
- Это только моя теория, - устало возражает ему Джеб. - И вообще, я тут ни при чем.
Мама вмешивается в их перепалку:
- Перестаньте. Давайте лучше на важном сосредоточимся. Можно найти какое-нибудь противодействие?
Джеб покачал головой:
- Если мои предположения верны, вещество создано так, чтобы сразу же в момент его поступления в организм энзимы и аминокислоты начали воздействовать на хромосомы, вызвав необратимую реакцию с ДНК.
Я сползла в кресле.
- Боже мой! Что же теперь будет?
- Вдруг мы теперь раком заболеем? - бормочет сквозь слезы Надж.
- Или в птеродактилей каких-нибудь превратимся. - Газзи стоически старается пошутить. - Нам ведь для этого много не надо.
Джеб вздыхает:
- Надо войти в контакт с доктором Гюнтер-Хагеном. Может, он признает, что это его рук дело. Или даже, если не признает, может, удастся что-нибудь из него выудить?
На мой взгляд, спрашивать о чем-либо Кошмарика - идея совершенно безумная. Джеб что, забыл, что его подстрелили наемники этого самого Полотняного?
- А я считаю, что отсюда надо поскорее отчалить на какую-нибудь безопасную явочную квартиру. Сидеть там тихо по меньшей мере двадцать четыре часа и внимательно за вами следить.
Мама, кажется, со мной согласна.
- Сейчас свяжусь кое с кем из КППБ. - Она достает из кармана телефон. - Думаю, с квартирой нам помогут.
Но, честно говоря, у меня только одно желание - немедленно вернуться в Колорадо и выпить в нашем доме воды. То, что происходит с моей стаей, должно произойти и со мной.
Книга четвертая
Совершенно стопроцентно немыслимая
67
Тотал нам очень обрадовался. Хотя черный мех скрывает его ужасные язвы, ему так же хреново, как всем остальным.
- Я умираю, - заскулил он, едва мы водворились на явочной квартире. - Я думал, это какой-то креветочный соус, но что-то мне слишком худо для простого отравления.
- А как Акела? - спрашиваю я. - Она в порядке?
- Она, слава богу, в порядке. - Его маленькие черные глазки заискрились счастливым светом. - Кстати, у меня важная новость…
- Макс, иди сюда, смотри, какой закат, - зовет меня Дилан.
С тех пор как мы прилетели, чуть только Дилан и я окажемся в одной комнате, я все время чувствую на себе его неотступный взгляд. Но сама старательно его избегаю. Судя по рассказам Надж, он отличный боец, отличный певец, и вообще, стопроцентная звезда. И к тому же в стаю вписался, будто всегда жил с нами.
Совершенно случайно - или, может, подсознательно - я взглянула на Клыка. Он в дальнем углу треплется с Газманом и Игги и исподлобья прямо-таки буравит меня глазами.
- Да-да, конечно, красиво, - отвечаю я Дилану, не трогаясь с места.
В большом, во всю стену, окне чернеют далекие горы, а если немного перегнуться через перила балкона, то видно краешек океана.
- Пропустишь все, солнце сейчас уйдет. - С грустной улыбкой Дилан делает новый заход. - Не беспокойся, я понимаю, тебе, наверное, лучше держаться подальше от этого… месива. - Он слегка дотронулся до своего лица.
- А ты не можешь поплевать и растереть? - шучу я, намекая на его восстановительную слюну.
- Не получается. Я уже пробовал. - Он закашлялся от смущения. - Я обречен. Видно, против подростковых прыщей даже профессорские штучки бессильны.
Смешно, что Дилан из-за прыщей переживает. Я захихикала, но тут же взяла себя в руки. Лучше все-таки держаться от него подальше.
В целом, как Джеб и предсказывал, ребята выглядят теперь получше. Воспаление на лицах постепенно спадает, и у них заметно прибавилось энергии. Если Джеб прав и их организм ассимилирует реактив, скоро внешне все встанет на свои места. Но их генотип изменится. Этого нам только не хватало! Что же теперь, ждать, когда у них рога отрастут? Или, может, они Акелу понимать начнут? Что теперь с ними будет?
На следующий день язв и нарывов и след простыл. Но этого мы даже не заметили. Потому что как не бывало и кое-чего поважнее. Точнее, кое-кого.
Ангела.
Но на сей раз все по-другому. Не так, как раньше, когда мы в панике искали ее следы и взмывали в небо в погоню за ее похитителями.
На сей раз мы читаем записку:
"Дорогая стая и Макс и доктор Мартинез и Джеб и Дилан
Вы ошибаетесь Доктор Ханс хороший Он хочет нам помочь и сделать нас еще лучше Вы не верите ему потому что вы никому не верите А я хочу быть еще сильнее и еще могущественнее Я хочу знать над чем он работает Я хочу быть частью его дела Я улетаю к нему Пожалуйста не старайтесь меня вернуть Ничего хорошего из этого не получится
С любовью
Ваша Ангел
PS. Хочу напомнить что срок отпущенный Клыку на исходе Если он с вами стая в опасности Клык прости, но это правда".
68
- Надо было ее в гараж запирать. - Газзи ерошит себе волосы, и они сразу встают дыбом.
Я с ним совершенно согласна:
- Правда. Надо было ее как-нибудь привязывать. Хотя бы на ночь.
- А может, ее все-таки похитили? - сомневается мама.
Мы быстро оглядываемся вокруг. Никаких следов ничьего вторжения. Все заперто. Все на своих местах. И на записке почерк Ангела. И знаки препинания только она не ставит.
- Не думаю. По-моему, как это ни печально, но она сама все решила.
- А что это там в записке про отпущенный Клыку срок? - недоуменно спрашивает Джеб.
- Это она с Африки твердит, - объясняет Надж. - Она говорит, что Клык скоро умрет.