- Где ваши родители? - перекричал посыпавшиеся вопросы один из репортеров. - У них есть крылья?
- Наши родители - это пробирка и пипетка. Крыльев нет. Следующий.
Следующий репортер выставил вперед видеокамеру:
- Вы действительно можете летать или это рекламный трюк?
В ответ Газзи с мороженым в руке залез на трамплин, пару раз качнулся, подпрыгнул и взвился в воздух над бассейном. С каждым новым взмахом его крыльев пресса ахает, охает, ухает и просто стонет от восторга. Наконец, отправив в рот остатки мороженого, Газман складывает крылья и камнем падает в воду, окатив репортеров с головы до ног. Ангел подводит итог:
- Вы удовлетворены ответом?
- Сколько вам лет? Вы родственники? - Тетка буквально вставляет микрофон Надж в рот.
- Нам… пятнадцать, двенадцать, девять и семь. - Надж пока не привыкла произносить вслух их новый возраст. Но ничего, отрапортовала без запинки. - Настоящие брат с сестрой только Газзи и Ангел.
- Значит, вы, так сказать, не из одного яйца? - спрашивает очередной репортер под всеобщий смех.
Надж окинула его презрительным взглядом.
- Мы что, по-вашему, на однояйцовых похожи? - Проведя рукой по своей темной щеке, она показывает на белокожего Игги и на смуглых, но блондинистых Ангела и Газзи.
- А где Максимум и высокий темненький мальчик? В газетах были их снимки.
- Они заняты и не смогли приехать, - не моргнув глазом, врет Ангел.
- А вон тот у вас новенький? - показывает на Дилана тетка с телевидения.
- Я друг семьи. У нас есть некоторые общие признаки, - спокойно отвечает ей Дилан с улыбкой. Он тут же чуть не ослеп, потому что камеры защелкали, как сумасшедшие.
- У вас есть какие-нибудь еще необыкновенные способности?
- Нет, никаких других необыкновенных способностей нет. А вам что, мало? - Ангел в упор смотрит на репортера.
- Ангел, это же неправда! - начинает было Дилан, но тут же замолкает под испепеляющим взглядом Ангела.
Надо было это предвидеть. Надо было его хорошенько проинструктировать. Придется теперь разруливать ситуацию.
60
- Дилан, - оборвала его Ангел.
- Дилан. - С озабоченным лицом Джеб кладет руку ему на плечо.
- …вы забыли, что я хорошо пою, - нашелся Дилан.
- О боже, спаси меня от сеанса караоке! - ворчит себе под нос Тотал, семеня в тенечек под стол.
- Ты иде-e-ешь под дожде-е-ем. Я смотрю на тебя-а-а-а… - пропел Дилан.
Ангел узнает песенку, которую бесконечно крутят по радио.
- Мои поцелуи-и-и-и стряхнут с твоих во-о-олос капли дождя-а-а-а и твою печа-а-аль…
- Черт побери! - удивленно бормочет Тотал. - Этому щенку медведь на ухо и не думал наступать. И голосок у него ничего.
Ангел откидывается в шезлонге и усмехается. Репортеры строчат в блокнотах, щелкают камерами, ползают на брюхе, снимая Дилана в разных ракурсах. Надо будет повысить ставки. Газзи шагнул к Дилану, вступая с ритмическим аккомпанементом:
- Бэм-бам, бэм-бам, бэм-бам.
Игги забарабанил по ручкам шезлонга, а Надж на ходу добавила второй голос, точно так, как Ангел слышала это миллион раз по радио.
- Отдай мне свою бо-о-оль. Я выдержу все-о-о… - Дилан вскакивает на скамейку у бассейна и распахивает крылья. - Отдай мне твое сердце-е-е-е. Я взлелею его-о-о.
- Я-а-а взле-е-елею его-о-о, - эхом откликается Надж, и у них получается классный дуэт.
Высунув голову из-под стола, Тотал начинает тихонько подвывать, но Ангел носком ноги загоняет его обратно "в тенечек". Он обиженно поджимает хвост.
- Не стоит, Тоталчик, - шепчет ему Ангел. - Пусть на сей раз все лавры достанутся им.
Тотал на секунду задумался и снисходительно закивал.
"Одной проблемой меньше. А они, оказывается, классно поют, - думает Ангел. - А что если… нам создать семейную группу. Как… в "Звуках музыки"".
Ангел представила себе, как они становятся богатыми и знаменитыми. И не потому, что они выродки-мутанты. Может, прав был ее Голос, может, их и вправду ждет, как он выразился, "новая эра покоя и благоденствия".
Но если это такая клевая идея, почему же ей так хреново?
Она посмотрела на ребят. Замирают последние ноты песни. Стая раскланивается перед восторженной толпой. Но лицо у Надж посерело.
- Джеб, ты не можешь как-нибудь спровадить репортеров? Нам надо отдохнуть перед концертом.
Ангел очень собой довольна. Истинный лидер умеет поручать. Она все-таки настоящий вожак. Не то что Макс. Та только и знает, что командовать.
- Достаточно, господа! Достаточно. - Широко расставив руки, Джеб вместе с охраной начинает теснить прессу к выходу.
- Я сейчас умру, - скулит Газзи. - Это не живот, это что-то другое.
- А у меня голова кружится. - Надж рухнула в шезлонг и закрыла глаза.
- А я как будто гнилого аспарагуса наелся. Надо было в ресторан идти, а не в номер заказывать, - причитает Тотал, привалившись к Акеле и положив голову ей на лапы.
- Только отойдите все от бассейна. А то еще стошнит в воду, - беспокоится Ангел, которую и саму здорово мутит. - Надо все-таки соблюдать приличия.
Как когда-то давно, когда они были маленькими, Джеб озабоченно трогает их лбы:
- Нет, вроде температуры ни у кого нет. Вам всем нездоровится? Что вы на ланч ели? Все одинаковое заказывали?
- О-о-о! - стонет Газман.
Но Ангел так вдруг ослабела, что даже не смогла вовремя ни отскочить на безопасное расстояние, ни противогаз схватить.
- Бррршшшшттт!
- Мама дорогая! - Тотал стремительно перекатился к бассейну и плюхнулся в воду. - Ты же говорил, у тебя живот не болит, - кричит он, хлопая мокрыми ушами.
- Что? Что это было? - Дилан заткнул нос и закрыл рот ладонью. - Очередная газовая атака?
- Простите, - понуро извиняется Газман. Но губы у него все же дергаются в чуть заметной улыбке.
Надж ползет к стопке полотенец и закрывает голову.
- Ништяк, Газ, - говорит слабым голосом Игги. - Знаете, о чем я сейчас подумал? Почему-то только нам плохо, только мутантам. А с нормальными все в порядке. Вон, и Джебу, и Акеле - хоть бы хны.
- Погодите! Это что, Газзи учинил? Так вот, оказывается, почему вы его Газманом зовете. Ой-йой-ой! - в полубеспамятстве шепчет Дилан.
Ангел поднимается на ноги, но тут же теряет равновесие.
- Я думаю, нам всем надо… - начала она. Но тут в глазах у нее помутилось, мир перевернулся вверх тормашками и исчез.
61
В буфете "Завтрак-Целый-День" официантка принесла еще четыре блина и глянула на меня с сомнением.
- Спасибо. - Я освобождаю место на тарелке и предлагаю Клыку. - Хочешь последнюю колбаску?
Он отодвигает ее обратно ко мне.
- Что случилось? Ты не заболела?
Я прекратила жевать.
- С чего ты взял?
- Ты ночью почти не спала. Ты летишь сикось-накось и уже после двенадцатого блина готова со мной поделиться. Что у тебя на уме?
- Хорошо же ты меня все-таки изучил. Только с чего ты взял, что я летаю сикось-накось? Ничего подобного!
Клык усмехается. Вы, конечно, не забыли, как у меня от его улыбки всегда замирает сердце.
- Так и быть, смотри. - Я наливаю в тарелку озеро кленового сиропа и принимаюсь купать в нем разодранный на клочки блин. - Я вот что думаю. Сначала Ангел говорит, что ты умрешь. Потом появляется этот мистер-само-совершенство Дилан. К тому же возвращается Джеб. Дальше Ангел вышвыривает меня из стаи. Полотняный Господь-Кошмарик ошивается вокруг нас с тобой, устраивая пальбу. Что, если Ангел и Г-Х работают вместе? Или он каким-то образом ее контролирует?
Клык непонимающе смотрит на меня и сразу переводит взгляд за окно.
- Что, если все это составные одного плана, - продолжаю я, стараясь не поднимать голос. - Похоже, кто-то нарочно старается разбить стаю. Или Джеб снова пытается захватить власть, но не может, пока я вместе со всеми. И ты тоже, - быстро поправилась я.
На безупречную теорию выводы мои пока не похожи.
Клык размазал еду по тарелке.
- Значит, говоришь, мистер-само-совершенство? - Больше никакой реакции от него не последовало.
- Что? Ох! - Сердце у меня ушло в пятки. - Да нет же. Я хотела сказать, он вылитый кукольный Кен. Кен-мутант с приставными крыльями. Как будто его нарочно…
- Значит, "само-совершенство"? - Клык смотрит на меня непроницаемыми глазами.
- Совершенная конструкция. Чья-то идея совершенства. А я тут ни при чем.
- Тогда конечно… - Повисает нелепое молчание. - Или просто все это происходит безо всякой причины. А как насчет идеи "отсутствия заговора": профессор Господь-Бог просто-напросто маньяк с манией величия. Ангел - маньяк начинающий. Джеб и Дилан - пара лузеров-одиночек в поисках семейства, к которому можно прибиться. А ты - заноза, которой дали коленом под зад, потому что ты до полусмерти затерроризировала стаю своим авторитетом.
Брови у меня ползут вверх, и Клык примирительно улыбается, предотвращая кровопролитие.
- А может, я не прав. Может, надо им позвонить. Проверим, как они там?
Я вздыхаю:
- Знаешь, я все-таки чувствую, что я за них в ответе. Хотя они все неблагодарные твари.
Клык кивает, и шелковистая челка черной тенью падает ему на глаза.
Все. Решено. Звоню Надж. Она все-таки не такая предательница.
Дрожащими руками набираю ее номер. Вдруг она повесит трубку или скажет, чтобы я ей больше не звонила? Я этого не переживу. Мой палец повисает в воздухе.
- Набрала? Жми скорей на звонок, - торопит меня Клык.
Нажимаю кнопку звонка. Гудки, снова гудки, бесконечные гудки. Что они там де…
- Але? - Голос Надж звучит как ни в чем не бывало, и я едва не плачу.
- Эй, Надж! Это я. - Откашливаюсь и беру себя в руки. В трубке на том конце разноголосый шум и какая-то суета. Телек орет. Слышу, как Газзи хохочет и спрашивает:
- Кто еще там?
- Макс! - Похоже, Надж рада меня слышать. - Макс, привет. Ты где?
Странно. Она же знает, что я по телефону ни на какое "где" не отвечу.
- Вы сами-то где? - на всякий случай отвечаю я вопросом на вопрос.
- В Лос-Анджелесе. Мы сейчас идем на пати со всякими знаменитостями.
- Вот это да! Мммм… У вас все о'кей?
- У нас у всех был какой-то грипп. Но уже все прошло. Я по тебе соскучилась! Ой, нам уже лимузин подали! Мне пора. Я тебя люблю. Я потом перезвоню.
И она вешает трубку.
Я посмотрела на Клыка:
- Там все в порядке. Идут на вечеринку с какими-то знаменитостями. В Лос-Анджелесе. Там за ними лимузин приехал.
Клык поднимает на меня глаза:
- Западня?
- То-то и оно, что, скорее всего, западня, - киваю я.
62
Лимузин остановился около "Фуриозо", самого фешенебельного, самого модного ресторана в Лос-Анджелесе. Само собой разумеется, что собакам туда вход заказан. Так что четвероногим пришлось остаться в гостинице.
Стая выглядывает наружу из-за затемненных окон. На тротуаре в ожидании знаменитостей клубится толпа.
Происходит именно то, что от "а" до "я" перечислено у Макс в списке запретных и опасных ситуаций. Они окружены, закупорены в машине, с одному черту известным водителем. Народищу - миллион, и все только и делают, что щелкают камерами.
- Вы уверены, что это разумно? - непрозрачно намекает Джеб.
Ангелу этого больше чем достаточно, чтоб принять окончательное решение:
- Уверены. Представление начинается. - И она открывает дверцу лимузина.
Снаружи доносится рокот толпы, народ вовсю орудует локтями, продираясь поближе и стараясь разглядеть вновь прибывших.
- Это дети-птицы! Это крылатые, - раздаются восхищенные вопли, и стаю ослепляют вспышки фотоаппаратов.
Надж широко улыбается:
- Здравствуйте, здравствуйте. Приветствую вас, - раскланивается она в разные стороны, и то одним боком повернется, то другим, позируя окружившим их фотографам. Дилан сначала смущенно смотрит в пол, но в конце концов не выдерживает и тоже расплывается в улыбке сходящим с ума поклонникам. Газзи подпрыгивает и, как заводной, размахивает руками.
- Заберите меня отсюда, - брюзжит Игги. С его обычно повышенной чувствительностью любой хаос и любая сутолока ему нипочем. Но тут его, похоже, зашкалило. - Говорю же, заберите. У меня от всего этого крыша едет.
Ангел строго на него уставилась:
- Нечего ныть! Все в норме. Пошли внутрь.
Она поворачивается к двери ресторана, и толпа расступается, как по мановению волшебной палочки. Уже стемнело, но ее бдительный орлиный глаз не пропускает ни единой детали.
- Ребятки! Приехали! Как я вам рада! - Навстречу им, раскинув руки, выбегает хозяйка ток-шоу Мадлен Хаммонд. - Эй, нельзя ли не напирать, - кричит она в толпу, и народ слегка подает назад. - Добро пожаловать, ребятки, на пати перед пати. "Харрелс" будут играть попозже, но "Данкрафт" и "Кохран" уже здесь. - Ее взгляд падает на Дилана. Она придвигается к нему поближе и заглядывает в его ярко-синие глаза.
- Боже мой, - вздыхает Мадлен. - Откуда ж ты с такой неземной красотой взялся?
- Меня зовут Дилан. Я в стае новенький.
С полминуты Мадлен приходит в себя и наконец, обернувшись к народу, жизнерадостно кричит в толпу:
- Давайте поприветствуем крылатых! Скажите, что вот тот парнишка обалденный красавчик!
Толпа с диким ревом подтверждает, что красавчик, а Мадлен поворачивается к стае и с заметно поубавившимся энтузиазмом добавляет:
- Вы все классные ребята.
Надж взвизгивает от восторга и еще раз машет фотографам.
- Давайте-ка я вас кое-кому представлю, - говорит Мадлен, и Ангел на двадцать минут с головой погружается в поцелуи, улыбки и рукопожатия. Но с каждой секундой шум у нее в ушах становится все оглушительнее, свет и краски все сильнее и сильнее режут глаза, зуд все нестерпимее и нестерпимее жжет ее тело, а кожа натягивается, как на барабане.
Она смотрит на Надж, которая сияет, стоя перед парнишкой из последней соуп-оперы. На вид ему лет шестнадцать, и Ангел с усмешкой размышляет, не сообщить ли ему, что Надж всего только один… двенадцать.
- А как ты научился летать? - пристает к Дилану репортер "Лос-Анджелес Таймс".
- Меня столкнули с крыши, - честно признается Дилан. Стоящие вокруг хохочут, сверля Дилана глазами.
Игги с Газманом пристроились в темноте за стойкой бара, и Ангелу видно, как они по очереди пуляют друг другу в стаканы миндальные орешки. Пара-тройка голливудских продюсеров пристроились к мальчишкам и, кажется, впадают в детство, пытаясь сравняться с ними в меткости, но нещадно мажут.
Дилана облепили смазливые девчонки, и кое-кого из них Ангел видела раньше по телеку. Он разговорился - звезда да и только. Но Ангелу кажется, что щеки у него побледнели, а глаза ввалились.
Бледный Дилан? Что-то тут не вяжется. И тут до нее доходит. Дилан всегда выглядит только что умытым и сияющим бодростью и свежестью. Даже после драки с ирейзерами.
Получается, раз он бледный, с ним что-то не то. С ними со всеми что-то не то.
Ангел опустила глаза и, несмотря на тусклый свет, ясно увидела свои руки. Боже, как же она заорала!
63
- Мэм, мэм, посмотрите сюда скорее. - Лаборант испуганно подзывает начальницу к экрану наблюдения.
Начальница информационного отдела уставилась на лицо Объекта номер шесть. Оно все в огромных водяных волдырях, будто его кипятком обварили. Объект рыдает и изо всех сил старается не чесаться. Остальные объекты сгрудились вокруг шестого номера, а вокруг поднялась невообразимая суета.
- А двадцать второго вы не видели? - спрашивает начальница.
- Видели, вот он, - камера наползает на Объект номер двадцать два, и лаборант, помрачнев, настраивает окуляры ночного видения.
Двадцать второй тоже весь в огромных чумных язвах.
- Что, еще одна неполадка? Уму непостижимо! - шепчет начальница. - Исключено! Реактант не мог вызвать у него такие последствия. Мы сотни раз проверяли. Нам досконально известны все возможные последствия. Абсолютно исключено. Я точно помню, мы именно на двадцать втором препарат испытывали. Ему тогда шесть месяцев едва исполнилось. Проверьте лабораторные записи, прежде чем я профессору доложу.
Лаборант кивает.
- И поскорее, - подгоняет его начальница. - Профессор страшно будет огорчен.
Она отодвинулась от экрана, на котором взад и вперед с криками толкаются и мельтешат люди.
- Что происходит, вы понимаете?
Лаборант увеличивает громкость и пытается сфокусировать камеру.
- Кажется, один из объектов потерял сознание. Не уверен. Позвольте, я настрою…
- Нам срочно необходимы данные с места событий, - кричит начальница и хватает телефонную трубку, чтобы вызвать на место происшествия команду прямого наблюдения. - Это грозит перерасти в катастрофу. В мою смену нельзя потерять ни единого объекта.
64
Я не телепатка и мыслей чужих, как Ангел, не читаю. Зато я просто читаю. Вот на том неоновом табло: "Сегодня! Дети-птицы! Встреча со стаей! Билеты в Тикетс Плюс!" Показываю Клыку:
- Намек ясен. Будем действовать согласно неоновым указаниям.
Меняем угол наклона крыльев и идем на посадку. Затыкаем нос от смога. Его здесь, в Лос-Анджелесе, можно ножом резать и на бутерброд толстым слоем намазывать. Если, конечно, найдутся любители подобных деликатесов.
Неоновое табло, то самое, про детей-птиц, взгромоздили на крышу четырехэтажного здания. Оно, похоже, было раньше кинотеатром, а теперь в нижнем этаже ресторан. Называется "Фуриозо". Перед входом плакаты крупными буквами оповещают: "Чудо природы! Только у нас! Только сегодня!"
- Какая, к лешему, природа! Природа к этому чуду никакого отношения не имеет, - бормочу я себе под нос, а Клык невозмутимо комментирует:
- Хорошо хоть без нас ребята тихо сидят и носа лишний раз не высовывают.
Только было мы подлетели к этому самому "Фуриозо", как из его дверей с воплями и криками повалила обезумевшая толпа. Широко расставив руки и ноги, вышибалы из последних сил ее сдерживают, но устоять против озверевших теток никак не могут. Высоченные шпильки Джимми Чу - стоит только посильнее топнуть - любой кирзач пробьют. Так что, кто слабый пол, еще надо хорошенько подумать.
Мы понаблюдали немного это побоище, но стаи в нем не обнаружилось. Значит, они внутри, и раздумывать больше нечего. Пригнувшись, штопором ввинчиваюсь в месиво расфуфыренных тел.
- Вход воспрещен. - Передо мной вырастает здоровенный амбал. - Идет эвакуация.
- У нас эксклюзивные приглашения. - Мы с Клыком распахиваем крылья, взмываем вверх и оставляем его ошалело хлопать глазами.
Короче, найти открытое окно большого труда не составляет.
Внутри полумрак и царство вечной молодости. В такой темноте ни морщин, ни подтяжек даже нашим орлиным взором не заметишь. Зато сразу видно стаю - где единственный освещенный пятачок в зале, там и они. И рядом с ними - соломенная копна Джеба.