Ух, как мне в том миг захотелось, подобно Сецуану, обвести вокруг пальца всю здешнюю публику! Посмотрела бы я, как этот наглец начнет расшаркиваться. Но я тут же подумала о другом. Флейта! Скюгге! Уметь бы заигрывать людей до смерти. И тут я почувствовала себя такой жалкой, что не в силах была даже браниться с этим глупым трактирщиком.
- Хоть капельку воды… - попросила я.
Я и вправду ужасно хотела пить, а на этом постоялом дворе водой, как видно, и не пахло.
- Там, на площади, есть колодец, - сказал он, кивнув в сторону открытой двери. - Можешь напиться там, как все прочие люди.
Ну что тут поделаешь. Я протиснулась мимо стола, за которым сидели старики, и вышла на улицу.
"Черный Дракон" находился в узком проулке, стиснутом стенами с оконцами, забранными трухлявыми ставнями. Наверняка не лучшая часть города, да и проулок был завален соломой, ослиным пометом и прочей дрянью. Чуть дальше я разглядела площадь, о которой толковал хозяин постоялого двора. В центре ее стояла кривая рябина, и другие крутые улочки расходились в разные стороны. Нашла я и колодец. Вода выплескивалась в каменное углубление, а рядом сидела старушка и вязала. Я наклонилась, чтобы напиться, ловя ртом водяную струю.
- Стоп! - произнесла женщина. - Не забудь о скиллинге для Князя.
- Это еще что? - спросила я.
Она, прищурившись, глянула на меня и сказала:
- А, так ты, стало быть, не здешняя!
Я покачала головой.
- Нет, я здесь с… с отцом. Мы скоро отправимся дальше.
- Вода-то ведь княжья! Поняла? Придется тебе выложить медный скиллинг, чтоб напиться.
О таком я никогда прежде и слыхом не слыхала. Даже в Сагислоке, где вообще была страшная дороговизна, они не догадались брать деньги за то, чтоб напиться из городского колодца.
- Но… она ведь бежит все время, - сказала я, не видя, что изменится, если я выпью несколько глотков воды.
- Уж таков нынче закон! - сказала женщина, меняя спицу. - А с чего б тогда бедная женщина у колодца могла вообще-то жить?
- Но у меня денег нет, - призналась я.
Она поглядела на меня поверх вязания.
- Ни единого скиллинга?
- Нет!
- Гм-м! Тогда спустись к воде, дружок! Там напьешься даром. Только берегись Морского Змея!
- Морского Змея?
- Откуда ты, дружок? Здешние все про Морского Змея знают!
Только не я. Но я не хотела слишком выделяться и кивнула:
- Ну да, Морской Змей!
И поспешно ушла, пока она не начала выпытывать меня, кто я и откуда явилась.
Я увидела, как вода сверкает в конце улицы. Вообще-то я не хотела уходить слишком далеко от постоялого двора "Черный Дракон", да и Сецуан разозлится, а может, и забеспокоится, если не застанет меня, когда вернется. Но у меня не было денег ни для смотрительницы колодца, ни для этого кислого хозяина, а я так хотела нить, что у меня заболела голова.
Я не успела пройти и полдороги, когда маленький голопузый мальчишка с пылающим багровым лицом с ревом промчался мимо.
- Мамка! - кричал он. - Мамка! Мертвый! Там мертвый лежит!
Он так торопился, что даже не взглянул на меня. Мертвый человек? Сердце мое похолодело, и я невольно подумала о Сецуане. Или они нашли Скюгге?
Теперь я уже видела внизу небольшую кучку людей, столпившихся вокруг чего-то у берега. Я помчалась так, что стук пяток эхом отдавался меж стен домов. Подбежав к собравшимся, я протиснулась вперед, не обращая внимания на сыпавшиеся со всех сторон толчки.
- Глянь-ка! - с уважением произнес один из столпившихся на берегу. - Он побывал в пасти Морского Змея. Но, должно быть, тот выплюнул его!
Мертвый лежал на набережной в луже морской воды. Его мокрые волосы прилипли ко лбу и щекам, и был он так бледен, что кожа его казалась голубой, не считая тех мест, где из тысячи царапин текла кровь.
То был не Сецуан и даже не Скюгге.
То был Нико!
Ни один-единственный на свете…
Позвать городских стражей? - спросил кто-то.
- Зачем они нам? - ответил другой. - Они только и знают, что совать свои носы во все, что их не касается.
- Но ведь он мертв!
- Ну и что? Он не жалуется. А мы всегда можем швырнуть его обратно Морскому Змею.
Нико кашлянул.
Только вряд ли это можно было назвать кашлем - так, бульканье, но кое-кто из зрителей отпрянул.
- У-ух! Вовсе он не мертвый! - воскликнула одна из женщин, словно Нико был мышонком, что поймала кошка.
Я тронула руку Нико. Она была холодна, и я прекрасно понимала, почему народ решил, что он мертв: он совсем не походил на живого… Схватив Нико за плечи, я попыталась перевернуть его на бок. Матушка говорила, что так надо поступать с людьми в беспамятстве.
Нико снова издал слабое хлюпанье, а потом сильно раскашлялся.
- Откуда он? - спросила какая-то торговка. - Я никогда прежде его не видела.
- Это мой родич! Двоюродный брат! - сказала я. - Он должен был встретить нас тут. Он… он, наверное, упал в воду по дороге сюда.
Торговка посмотрела на меня подозрительно.
- Наверху, в замке, в полдень спускали в море лодку. Плавали больше часа, пока Змей не прогнал их. Чего они могли искать?
- Этого не знаю, - ответила я. - Но уж не моего родича, ведь нога его ни разу не ступала в Сагис-Крепость.
"Поверь мне, - думала я, - поверь мне немедленно!" Когда мы болели, мама учила, что нужно представить себя здоровым, вот и сейчас я представила себе, что женщина кивнула, что дала себя убедить и перестала любопытствовать, кто такой Нико - да и я тоже.
Она слегка покрутила головой, словно муха ей в рот влетела. Она подняла корзинку, которую поставила на землю, чтобы получше разглядеть мертвого. А потом повернулась и ушла.
На Нико не было больше серой рубашки Заведения, а белая, разодранная в пух и прах. Пожалуй, это отчасти ему помогло. В этих лохмотьях он не походил на человека в сером или на узника, приговоренного к заключению. Но один из толпы - плотник, похоже, заметил кое-что другое.
- Что это? - спросил он, указав своим молотком на несколько вздувшихся красных отметин на лодыжках Нико. - Похоже на следы от кандалов… Откуда они у твоего двоюродного? - Он смотрел на меня в упор.
Я не знала, что ответить. Ни одно правдивое объяснение этих отметин не приходило мне в голову. А еще меньше я могла представить себе, как приневолить целую толпу поверить в мои выдумки.
- Может, нам все-таки привести стражей? - сказал кто-то.
Звуки флейты раздались едва слышно. Думается, я единственная, кто по-настоящему обратил на них внимание. То был напев, которого я никогда прежде не слышала, уверенный и негромкий, он напомнил о теплых колбасках и свежеиспеченном хлебе, о том ощущении, которое бывает, когда вот-вот утолишь жажду холодным питьем…
- Подумать только, а не готов ли ужин у матушки? - произнес внезапно плотник, явно забыв об израненных лодыжках Нико.
- Хотел бы я знать, что подают сегодня вечером в харчевне постоялого двора "Черный Дракон", - пробормотал себе под нос другой и тут же выпрямился, готовясь уйти.
Несколько мгновений спустя вся маленькая кучка людей рассеялась и на берегу остались лишь Сецуан, я и Нико.
Сецуан отнял флейту от губ.
- Ну и диковинную рыбку ты выловила! - сказал он.
- Это Нико!
- Да! - подтвердил он. - Знаю! Я ведь видел его вместе с тобой и всеми твоими.
- Но если Нико здесь и чуть не утонул… - Я едва смогла произнести эти слова: - Где же тогда Давин?
Сецуан глянул на Нико, который по-прежнему походил больше на мертвого, чем на живого.
- Этого я не знаю, - сказал он. - Но если нам удастся вдохнуть жизнь в юного Равна, мы его спросим.
Сецуан поднял Нико и понес его по крутым улицам к постоялому двору "Черный Дракон". Он совсем запыхался, и на последнем отрезке пути нам потребовалась помощь. Кислому хозяину постоялого двора он сказал, что Нико - его племянник, на которого он наткнулся в городе.
- Перепил, - объяснил Сецуан и подмигнул хозяину так, как водится у мужчин. - Вам, трактирщикам, известно, как это бывает. Я отнесу его наверх, пусть проспится. Сон выгонит из него хмель.
Хозяин постоялого двора не заметил, что "племянник" Сецуана промок до нитки и весь в крови, но все же этот лихоимец не преминул потребовать особую плату за то, что нас стало трое.
- Останься с ним! - велел Сецуан. - Надо бы влить в него немного спиртного.
Он исчез внизу. Я беспомощно глазела на Нико и пыталась вспомнить, что говорила мама о тех, кто чуть не утонул. Что-то о том, что надо подышать им в рот… Но Нико уже сам переводил дух, хотя при этом задыхался. Да, еще что-то о тепле… Ведь Нико был в холодной воде! Вот почему он такой голубовато-бледный. Ну словно брюхо дохлой рыбы!
Я начала растирать ему руки, чтобы разогнать кровь. Какой Нико холодный! Да скоро ли вернется со спиртным Сецуан?
- Что если я подниму его? - спросил в этот миг Сецуан. Оказывается, он уже здесь… - Попробуй-ка влить ему в глотку немного можжевеловки.
Он подал мне маленькую фаянсовую фляжку. Я вытащила пробку и понюхала. Пронзительный запах спирта и можжевельника! Только бы этот напиток был достаточно крепок, чтобы "пробудить мертвого к жизни", как говаривали в Высокогорье.
Сперва напиток лишь выливался изо рта Нико. Но на второй раз он сделал глоток. А потом Нико зашелся в кашле. Сецуан без устали колотил его по спине, да так гулко, что звук был, будто он задает ему трепку. Но, похоже, это-то как раз и требовалось, потому что Нико уже рвало водой со слизью, а когда приступы кашля наконец прекратились, он уже легче переводил Дух.
Мы сняли с него мокрые лохмотья, вытерли его досуха и закутали в одеяло. И вот через некоторое время он уже меньше напоминал дохлую рыбу и чуть больше походил на человека. Но по-прежнему не открывал глаз.
А как ужасны были все эти трещины и ссадины, царапины и рваные раны по всему телу. Словно чьи-то гигантские когти терзали его.
- Они говорили, что Морской Змей схватил его, - сказала я Сецуану. - Что они имели в виду? Что такое этот Морской Змей?
- Ведь я сказал: в море водятся чудовища.
- Ты думаешь, что Морской Змей?..
Он кивнул.
- Сам я его не видел, но многие видели. Поэтому никто в округе никогда не плавает в море и не рыбачит. Только Князь как-то умудряется перехитрить его. Да и то княжьи люди решаются выйти в море лишь по вечерам, когда Змей бывает туп и ленив.
- А они говорили: Змей выплюнул его.
Я посмотрела на разодранные руки Нико. Как пожирают морские чудовища свою добычу? Они глотают ее или разжевывают?
В этот миг Нико открыл глаза. Его взгляд дико блуждал, словно он никак не мог сообразить, где он. Неудивительно, если последнее, что он помнил, была морская вода. А то и кое-что похуже - брюхо Змея. Я вздрогнула при одной мысли об этом.
- Нико! - позвала я.
Он повернулся ко мне, впервые взглянул мне в глаза и смотрел долго-долго… А потом спросил:
- Ты жива?
Ну и перепугалась же я! Кто в своем уме, такой вопрос не задает. Неужто можно спятить, наглотавшись черной холодной морской воды?
- Да, - прошептала я. - И ты тоже! Но ты чуть-чуть не утонул.
Я подумала, что сейчас Морского Змея лучше не вспоминать.
Тут Нико заметил Сецуана. Один миг, и Нико сообразил, кто это, хотя он его никогда прежде не видел!
- Чернокнижник!
Он произнес это слово как брань, как проклятие. И видно было, что он хочет понять, что я делаю здесь вместе с Сецуаном.
Сецуан не произнес ни слова. Он только слегка наклонил голову, будто Нико всего-навсего учтиво поздоровался с ним.
- Сецуан обещал помочь мне вызволить тебя и Давина! - быстро проговорила я.
Все так запуталось! После смерти Скюгге я решила: Сецуана ненавижу!.. А теперь я все же чувствовала, что должна защищать его от Нико.
- Где Давин? - спросил Сецуан.
Страдальческое выражение появилось на лице Нико.
- Где он теперь, я не знаю! - ответил он. - Но знаю, где он был. Нужно поторопиться освободить его. - Внезапно взгляд его остановился, и я снова подумала: а не повредился ли он в уме…
- Освободить его! - продолжал он. - И всех остальных!
- Кого ты имеешь в виду? - спросила я.
- Детей! И узников! И всех остальных, запуганных и обездоленных, так чтобы ни единой души не осталось во всем этом проклятом замке Князя Артоса.
Его слова повисли в воздухе и висели над нами ужасно долго. Ведь это было невозможно! Нико должен знать: это невозможно! И почему он так сказал, стиснув зубы!.. И произнес на какой-то чудной лад, скороговоркой… Дескать: "Я желаю, чтобы так произошло", хотя знал: это невозможно.
- Нико! - тихо и испуганно вымолвила я. - Я пришла сюда, чтобы спасти моего брата! И тебя!
- Да! - отозвался он. - Ты смелая девочка! Но, Дина, этого мало. Этого совсем мало.
Сецуан пытался образумить Нико. Он и Нико препирались больше часа, пока глаза Нико снова не начали смыкаться и у него не стало сил говорить. Но даже и тогда он твердо стоял на своем, не отказываясь от немыслимого плана. Я только сидела и слушала, чувствуя себя несчастной. Я хотела, чтобы они поладили. Я хотела, чтобы они вызволили Давина, а потом отправились домой. Да, это трудно. Но это хотя бы казалось возможным.
Я не могла понять, что случилось с Нико. Когда-то он оказался не в силах убить Дракана, а тогда удача была на его стороне. А как он теперь дошел до такой безумной ненависти к Наставникам?
- Что же они делают? - спросила я под конец.
- Они уничтожают души людей! Они уничтожают души детей!
Вот это и было для Нико главным преступлением.
- Да, но… как?
Понять это я была не в силах.
Тогда он рассказал о Битейном дворе. И о ключах к Вратам Мудрости. И о Зале Шептунов.
- Они уничтожают тебя изнутри, - тихо произнес он, - и делают это до тех пор, пока у тебя больше не останется ни воли, ни надежды, ни мечтаний. Кое-кто из детей и, думается, кое-кто из взрослых, если отворить им двери и сказать: "Ты свободен, ты можешь уйти…" - останутся на месте. Потому что у них нет больше мужества. Потому что они не могут представить себе что-то другое.
- Да, но, Нико… Почему тебе так хочется, чтобы мы их вызволили? Ты же сам говоришь, что они не помогут нам. Они позовут ближайшего стража, и все на этом кончится.
- Не знаю, - ответил он. - Еще не знаю. Но это нужно сделать. Я что-нибудь придумаю.
- И сколько потребуется времени, прежде чем вы, молодой господин, обдумаете свой замысел? - с сомнением произнес Сецуан. - Я говорю об этом лишь потому, что жить на постоялом дворе "Черный Дракон" недешево. И даже небезопасно. Единственная причина того, что городские стражи еще не здесь, это мои уловки чернокнижника!
Последние слова прозвучали как-то особенно раздраженно, ведь Нико не утаивал своих мыслей о Сецуане и его Даре Змеи.
- Прекрати называть меня так! - сказал Нико.
- Как?
- Молодой господин! Никакой я не господин и вообще быть им не желаю!
- Но играть в героя и освободителя - этого ты вдруг возжелал?
Они снова начали препираться. Я так и знала… И не в силах была выдерживать это.
- Есть у нас, на что купить хлеба? - спросила я. - Тогда я пойду за хлебом.
Сецуан взглянул на меня, и лицо его чуточку смягчилось.
- В самом деле, ты, должно быть, проголодалась, - сказал он и выудил несколько марок из кошелька. - Вот! Погляди, что этот сквалыга-трактиршик даст нам на них!
Я метнулась вниз по лестнице. Харчевня была уже битком набита, и никто не обратил на меня внимания. Все смотрели на человека, что сидел за столом дальше всех. И мне показалось, будто я уже его видела. Разве не так? Он рассказывал какую-то историю.
- И вот налетела ужасная буря. Ветер завывал и гнал морскую воду так, что она пенилась…
Я попыталась привлечь внимание трактирщика, но это оказалось еще труднее, чем раньше. Он был поглощен рассказом.
- Ведь там, в брюхе Морского Змея, такая темень, ну тьма кромешная, вот он и разжег костер…
В брюхе Змея? Я во все глаза смотрела на рассказчика. Да, я во все глаза смотрела на него. Но только заметив ящик с инструментами на столе, я узнала его. Плотник, тот самый, что обратил внимание на израненные лодыжки Нико.
- …и кашлял, и кашлял, пока не выкашлял его прямо из пасти на берег. Немного царапин у него, само собой, было, но это не помешало ему подняться на ноги и уйти. И это после семи суток в брюхе Морского Змея!
Внезапно меня осенило. Ведь он рассказывал историю Нико! Ну почти его историю, немного приукрасив ее! Одним словом - врал. Но история стала только лучше от этого, а народ любит увлекательные сказки с приключениями. Плотника похлопывали по плечу и покупали ему пива. И даже кислый трактирщик пришел в лучшее расположение духа и дал мне за мои три медные марки и хлеб, и сыр, и колбасу.
Когда я поднялась наверх, Нико и Сецуан по-прежнему переругивались. Я прервала их.
- Нико! - спросила я. - Ты был в брюхе Морского Змея? Он выплюнул тебя оттуда?
- Кто рассказал тебе такое? - ошеломленно спросил он. - Если б он проглотил меня, я бы не сидел здесь!
- Да, но… все эти раны и ссадины… Похоже, кто-то покусал тебя. Кто-то огромный!
- Меня било о скалы, Дина. Кое-где они острые, как клыки!
Ну что же, это было славное приключение, мне нравятся такие. Особенно с хорошим концом. А что если он и вправду выскользнул из брюха Змея? Ну, тогда он способен и на самое немыслимое волшебство! Возьмет да и вызволит всех из Сагис-Крепости, пока там не останется ни одного узника, ни одного ребенка, ни одной покорной изувеченной души.
Но все это лишь враки и выдумки!
Это ни к чему не приведет.
Это безнадежно.
"Они уничтожают человека изнутри, - сказал Нико. - Пока у тебя не останется ни воли, ни надежды, ни мечтаний".
- Никакая это не сказка!
Вдруг что-то зазвучало в глубине души моей. Несколько звуков флейты… Начало неизвестной мелодии…
- Одолжи мне флейту! - сказала я Сецуану.
Он замолчал посреди едких речей, обращенных к Нико, и удивленно посмотрел на меня. Но ничего не спросил, не спросил зачем. Он только вытащил флейту из-за пояса и дал мне.
Приложив ее к губам, я попыталась выдуть звуки, что таились во мне, попыталась дуть, как учил меня отец. Возникла мелодия, совсем легкая, будто порыв ветерка, будто шепот… и я не знала, как она кончится.
Я смолкла…
Сецуан и Нико смотрели на меня.
- Что это было? - спросил Нико.
Я и сама никак не могла это объяснить…
- Думаю… думаю - это сказка! Или мечта, сон! - Я вернула флейту Сецуану. - Ты знаешь это! Знаешь, как это делается!
- Дина!..
- Ты можешь это сделать! Ты можешь вызволить их всех! С помощью настоящих снов, мечтаний!
Сецуана на какой-то миг словно парализовало. "Он в ужасе!" - подумала я.
- Дина, как по-твоему, сколько людей в этом замке? Много сотен! Этого я сделать не смогу!
- Ну а по нескольку человек зараз? Отец, ты ведь можешь? Неужто ты не веришь, что сможешь?
Он содрогнулся. Он посмотрел на Нико, посмотрел на меня.
- Ты этого хочешь, Дина?
- Да!