"Ты сможешь его найти?" "Зачем"? - в голосе Дины появляются тревожные нотки. - "Ты решил ему помочь победить Тьму? Это глупо. Даже если вы справитесь, что со всеми нами будет дальше? Я не верю ни в Рай, ни в Ад. Променять один отстойник на другой - по-моему, не лучший вариант". "Я еще ничего не решил. Но оставлять его нельзя. Один раз я уже допустил ошибку, оставив тебя. К чему это привело"? "Мы теперь вместе", - Дина произносит эту фразу, будто хорошо заученный слоган. - "Навсегда". "Как ты того хотела", - соглашаюсь я. - "Получила свой персональный Ад? Погибать нам тоже вместе придется". "Мы не погибнем". "Ты так уверена"? "Предчувствие".
Предчувствиям Дины я всегда доверяю. Этого у нее не отнять. Особенно, если дело касается какого-либо серьезного риска для меня. Или для нас обоих.
"Тогда ищи мальчишку", - уже требую я, снова касаясь ладонью асфальта.
Спустя мгновение из моих пальцев начинают вытягиваться тонкие черные нити. Словно усики гигантского таракана, они обшаривают каждый сантиметр земли в поисках отпечатков ног Ученика. Очень сложно обнаружить то, что старательно пытались скрыть. Теперь я понимаю, почему мальчик до сих пор остается не распознан Тьмой. Он каким-то непостижимым образом заставляет все свои следы уходить в прошлое. Вот след, оставленный моим тощим соседом две недели тому назад. Через пару дней после этого пробежали четыре псины. Еще спустя день осторожно прокралась кошка, выслеживая нервного типа, спешащего к Хранителю. Добычу свою она настигла в двух кварталах отсюда, за старыми гаражами. Я хорошо вижу оборвавшийся путь человека.
Все эти следы читаются достаточно отчетливо, чего нельзя сказать об отпечатках, оставленных мальчишкой. Искусство, подобного которому еще не знала Тень. И сила этого Искусства лежит далеко за гранью Света или Тьмы. Оно само способно стать любой стихией. Нет, Мастер здесь явно не причем. Его уровень гораздо ниже. Кто же тогда вмешался?
"Это обманка, Миш", - тревожно произносит Дина. - "Я ничего не понимаю, и должна признаться, мне страшно. Кто он такой, черт возьми"?
"Не знаю", - мне с каждой минутой все меньше хочется идти за Учеником. - "И скорее всего, нам не дадут это узнать. Ты все следы проверила"?
"Ой"! - неожиданно вскрикивает Дина, и в голове словно взрывается граната. - "Он нашел его, Миша! Нашел слабое место"!
"Замолчи", - я морщусь от боли, которую провоцируют ее громкие крики. - "Хочешь меня доконать? Тогда давай, еще громче ори".
"Проявился совсем свежий след с четким направлением и конечной точкой", - уже спокойнее говорит она. - "Ученик нашел слабое место. Оно внизу, глубоко под нами. Тень похожа на перевернутый конус или воронку, и у ее основания он сейчас находится. Ты еще не передумал его догонять"?
Я молчу. Свежий след не может проявиться случайно. Оставивший его владеет такой силой, что случайности ему уже непростительны. Значит, он пытается меня направить за собой. Только для чего?
- Мы остаемся, - говорю я вслух. Встряхиваю рукой, и черные нити тут же растворяются в воздухе. - Что говорят твои предчувствия?
"Мудрое решение", - с облегчением в голосе произносит Дина. - "Его нельзя остановить. Равно, как и попытаться помочь. Это будет выглядеть смешно".
Действительно, смешно. Только вот смеяться будет некому. Дина права: впереди неизвестность, и шансы уцелеть здесь ничтожно малы. У меня внутри не меньше Тьмы, чем у остальных обитателей Тени. Если ее не станет, то их тела превратятся в прах. А что будет со мной? Что будет с Диной?
Я знаю, что осталась последняя возможность спастись. Пока еще не поздно. Пытаюсь сконцентрироваться, ищу в окружающем меня пространстве мельчайшие частички Света, крохотные фотоны в вечной черноте Вселенной. Они есть, но в таком малом количестве, что обнаружить порой бывает очень сложно.
Закрыв глаза, стою неподвижно. Дина мне помогает, показывая среди чудовищной массы темной материи крохотные светящиеся звездочки. Я смотрю взглядом Плетельщицы, что позволяет четко определить расстояния до них. Ее Искусство безупречно. Еще одно усилие, и искры начинают приближаться, собираясь передо мной в общую светящуюся массу. Но их слишком мало, чтобы инициировать процесс перехода. Нужно больше, гораздо больше…
И в следующий момент земля вздрагивает, слышится треск разрываемого асфальта, где-то рядом бьются оконные стекла. Затем я вижу, как снизу медленно поднимается бушующий океан белого пламени. Тьма начинает шевелиться, ворочаться, потревоженная у самого основания.
Света становится так много, что в нем можно утонуть. Одна яркая вспышка, растянутая во времени на несколько минут. Или часов. Тот, кто выпустил Свет, может заставить его замереть навсегда.
Ученик выполнил свою миссию, а я должен выполнить свою. Теперь достаточно частиц, чтобы завершить начатое…
* * *
Город еще спит, закутавшись в предрассветные сумерки. Мимо проезжают редкие машины, в темных громадинах домов горят одинокие прямоугольники окон. Время тишины и покоя. Время, когда жизнь останавливается, чтобы через каких-то пару часов вновь начать свой стремительный бег.
Я иду по тускло освещенной алее. Ночью был снегопад, и все дорожки теперь покрывает тонкий слой снега. Словно чистый лист бумаги, на котором можно рисовать. Мои следы тянутся по нему неровной вереницей, нарушая белый покров. В детстве рисунки на снегу были куда интереснее.
"Мне пора, Миша, - голос Дины звучит как-то особенно. В нем присутствуют и печаль, и радость, и предчувствие свободы. - Я и так задержалась, нужно торопиться. Мне уготован долгий путь, в конце которого ждет… Впрочем, пусть будет просто Путь…"
"Может быть, наши пути когда-нибудь пересекутся, и мы снова увидимся, - говорю я. Хорошо, что она понимает мои эмоции, - не нужно лишний раз напрягаться. - Тогда все сложится иначе".
"Что сложится, Миш? - Дина настроена пессимистично. - Если встреча и произойдет, то мы вряд ли вспомним друг друга. Наверное, это к лучшему. Прости меня за все".
- И ты меня, - снова говорю вслух. Второй раз прощаться легче, но все же… - И спасибо тебе.
Дина больше не отвечает. Я не хочу еще раз повторять сказанное, поэтому просто буду думать, что она уже ушла. Навсегда.
Поежившись от порыва холодного ветра, щедро швырнувшего мне в лицо горсть колючих снежинок, поднимаю воротник пальто и продолжаю шагать дальше. Не зря я оказался в парке в такое тихое время. Встреча будет. Она неизбежна.
Мастер сидит на скамейке у замерзшего фонтана. Его длинные волосы забраны в аккуратный хвост. В зубах тлеет красным огоньком сигарета, а рядом стоит затянутая в кожу чехла гитара - его вечная спутница, его единственная любовь.
- Ты меня ждешь? - спрашиваю я.
Мастер еле заметно кивает.
- Зачем?
- Чтобы избавить от ненужных воспоминаний, - отвечает он. - И забрать то, что тебе уже не понадобится. Подойди.
Я осторожно приближаюсь. Мастер одним быстрым движением хватает меня за отворот пальто, подтягивает к себе, и без особых усилий вытаскивает из моего тела бесформенный сгусток Тьмы. Затем, несколько секунд покрутив его в ладонях, убирает себе в карман. Так просто и так обыденно.
- Теперь очередь воспоминаний? - догадываюсь я.
Мастер снова кивает.
- Тогда можешь ответить на единственный вопрос?
- Это так важно для тебя?
- Пока еще важно, - я сажусь рядом с ним на скамейку. - Скажи, Ученик мог погибнуть?
Он смотрит на меня внимательным взглядом, в котором едва угадывается оттенок удивления. Я задал правильный вопрос.
- Мог.
Значит, игра стоила свеч. И неважно, кем являлся мальчишка на самом деле: простым Учеником, посланником Света, ангелом, или сыном Бога. Уже нет никакой разницы. Я знаю, что исполнил свое предназначение. Проводник всегда находит правильный путь.
- Ты в него не верил, - с ироничной улыбкой говорит Мастер, и начинает расчехлять гитару. - А он хотел доказать тебе, что справится. Вот где настоящая сила. Правда, Павлик?
Из полумрака показывается темная фигурка мальчишки. Стоит в стороне, не смея приближаться. Мастер перебирает струны, и предрассветную тишину парка наполняет волшебная музыка. Спустя минуту в нее вплетается тонкий звенящий голос:
И где-то хлопнет дверь,
и дрогнут провода.
Привет! Мы будем счастливы теперь,
и навсегда… {В рассказе используются слова песни "Романс". Автор: А. Васильев, гр. "Сплин".}
Колыбель
Еще никогда в жизни Егор так не боялся. Это был даже не страх, а нечто большее, почти граничащее с безумием. Паника, ужас, оцепенение, - все познается в сравнении, но на сей раз он не мог точно выразить свое состояние. Слово "одиночество" было мальчику чуждо.
В нескольких метрах от него неподвижной грудой сверкающего металла возвышался Атрум. Егор впервые видел свою "колыбель" снаружи, и не мог понять: все ли с ней в порядке? Должен ли тянуться высоко в безоблачное синее небо черный столб дыма? И было ли раньше то рваное отверстие, через которое Егора выбросило во внешнюю среду? Интуиция подсказывала, что стоит готовится к худшему.
- Атрум, мне страшно, - прошептал Егор. - Верни все как было. Я хочу назад.
- Ты дома, мой маленький друг, - раздался в голове ласковый голос Атрума. - Я больше не нужен тебе.
- Неправда! - в отчаянии закричал мальчик, сжав кулаки. Страх на мгновение отступил, прогоняемый вспышкой злости. - Ты нужен мне! Я не смогу без тебя жить!
- Это со мной ты больше не сможешь, - ответил Атрум. В глубине его стального тела что-то загрохотало, и дым стал еще гуще. - Я умираю, Егор. Моя миссия выполнена.
- Нет! - воскликнул мальчик, бросаясь к зияющему отверстию в корпусе "колыбели". Но возникшая вспышка силового барьера нежно оттолкнула его назад.
Егор вскочил. На глаза наворачивались слезы.
- Почему ты не пускаешь меня к себе? - всхлипнул он. - Почему, Атрум?
- Это уже опасно, - ответил тот. - Я пятнадцать лет заботился о тебе, выполнял все прихоти и желания. Был твоей персональной "колыбелью". Мы много играли вместе, но в этих играх ты получал новые знания. Они пригодятся тебе, чтобы выжить. Теперь моя программа подошла к завершению. Система самоуничтожения запустилась, и через семь минут меня не станет. Ты готов осваивать новый дом, я это знаю, и уйду со спокойствием. Хотя, я всего лишь машина…
- Ты не машина, Атрум, - Егор уже не сдерживал слезы. - Ты…ты… Ты намного больше. Ты для меня целая Вселенная. Каждая твоя сказка была такой реальной. Я жил среди замечательных людей, созданных тобой. Ты не машина, Атрум! У машины не бывает души.
Атрум молчал. По его телу с треском пробегали разряды голубых искр, и Егору казалось, будто оно подрагивает в предсмертных конвульсиях.
- Не оставляй меня! - взвыл мальчик, падая на колени. Ладони коснулись влажной почвы. Он сгреб пальцами редкие стебельки зеленой травы, зажал в кулаке и со всего размаху швырнул в Атрума. Яркая вспышка силового барьера мгновенно превратила их в облачко пара.
- Иди на запад, Егор, - прошелестел в голове едва слышимый голос, и в воздухе повисла, указывая направление, пульсирующая голографическая стрелка. - Иди немедленно.
И как бы в подтверждение серьезности слов, по ягодицам стегнул слабый, но довольно болезненный электрический разряд. Егор подскочил, хватаясь руками за ужаленное место. Второй разряд не заставил себя долго ждать, и был куда сильнее.
- Иди на запад.
Егор побежал. Перевалив через покрытую колючей порослью кустарника сопку, он скатился вниз, к поваленным неведомой силой толстым стволам деревьев.
- Иди на запад, - на грани восприятия прозвучал последний раз знакомый голос.
А затем раздался оглушительный взрыв. Небо вспыхнуло, волна жара с треском прокатилась над головой, заставив мальчика сильнее вжаться в холодную влажную почву. Набедренная повязка, которую он предпочитал носить последние пять лет, не могла защитить от огня. Егор знал это. Против огня могла помочь лишь специальная термостойкая ткань, или вода. Но ни того, ни другого рядом не было. Не было теперь и Атрума, умевшего в одно мгновение создавать из воздуха все необходимые вещи.
Когда пламя улеглось, Егор медленно встал. Весь перемазанный грязью, он не обращал на это никакого внимания. Он спешил посмотреть то место, где недавно лежала его "колыбель".
Но кроме большой дымящейся воронки мальчик ничего не увидел. Он остался абсолютно один, в незнакомом мире, который Атрум почему-то назвал домом. Дом - это там, где человек живет, и по идее, должен быть счастлив. А разве здесь можно быть счастливым?
Егор осмотрелся. С высоты холма он видел тянущиеся на несколько километров густые заросли кустарника, упирающиеся в подножье далекого леса. Яркое солнце слепило глаза, и мальчик прикрыл их ладонью, закрываясь от палящих лучей. Обернувшись, он увидел совсем рядом сверкающую полоску воды. Там находилась река или озеро. А над ней поднимался высоко в небо черный маслянистый столб дыма.
Сердце на мгновение замерло. Что это? Совсем недавно так дымил Атрум, перед тем, как взорваться. Да и путь он указывал именно в ту сторону.
Не разбирая дороги, Егор кинулся к воде. Ноги подгибались. Он чувствовал, что весит немногим больше, чем всегда. Так бывает, когда находишься на поверхности планеты. Мальчик знал это из реалистичных сказок, учивших жить.
Желтая полоса пляжа обожгла подошвы ног раскаленным песком. Егор в три прыжка оказался возле кромки воды, почти сразу заходя по колено в речную прохладу. И в следующее мгновение он увидел еще одну "колыбель". Она была наполовину затоплена, и из пролома в ее боку шел густой дым. Чуть в стороне, на песке сидела девочка, одетая в длинное белое платье. Девочка взахлеб рыдала.
Егор уже знал, что до взрыва осталось совсем немного времени. Атрум предупредил его перед смертью, а получит ли такое предупреждение она? Почему ее "колыбель" не прогоняет?
Мальчик с криком бросился к плачущей девочке. Казалось, та ничего не замечала вокруг себя, и увидела Егора за мгновение до того, как волна огня и пара с грохотом обрушилась на них. Он прижал девочку к земле, закрывая своим телом. Спину нещадно окатило жаром.
Боль… Такую жуткую боль Егор никогда не испытывал. Это была не та фальшивая боль, которую чувствовали герои атрумовских сказок. Она была настоящей. С этой мыслью он и потерял сознание.
- Я звала его Богом, - где-то совсем рядом раздался всхлип. - Он был таким добрым и заботливым. А теперь ты будешь моим Богом?
Егор с трудом открыл глаза. Спина чудовищно болела, будто с нее содрали кожу. Но он знал, что когда-нибудь эта боль пройдет. Главное, что девочка не пострадала.
- Я буду твоим Другом, - попытался улыбнуться Егор. - Друг - это гораздо надежнее.
* * *
Они сидели на берегу реки. Кряжистый мужчина, чьи виски подернула седина, и стареющая женщина. Рядом с ними лежала туша недавно убитого животного: запас мяса дня на три, и новая одежда.
- Мне продолжает сниться все тот же сон, - задумчиво произнес мужчина. - Неужели у нас когда-то была другая жизнь?
- Та жизнь была лишь прелюдией к этой, - усмехнулась его спутница. - У тебя был Друг, у меня - Бог. Мне он тоже иногда снится.
- Только твой Бог говорил правду, а Атрум рассказывал выдуманные истории. Зачем он это делал?
- Наверное, он был сказочником, - женщина принялась заплетать свои длинные волосы. - Разве это плохо? По крайней мере, ты не мучился от мыслей, что являешься последней частичкой сгинувшего миллионы лет назад человечества. Тот, кто создал Хранилище с замороженными эмбрионами, и разумные звездолеты - был настоящий Гений. Он рассчитал почти идеальную программу по возрождению нашей расы. Но не учел вероятность того, что мужчина и женщина могут испытывать друг к другу нечто большее, чем просто влечение. Да и любовь бывает особенной.
- Ты права, сестра. Даст Бог, мы окажемся не единственной надеждой человечества, и где-нибудь на окраине галактики зародится новая жизнь.
Виртушка
Когда мне исполнилось десять лет, папа подарил Конструктор. Это был особенный Конструктор, о котором мечтают все современные дети. И если тебе его подарили, значит, ты уже почти взрослый. По крайней мере, так считают родители. Ведь эта замечательная игрушка будет с тобой много лет. Возможно, до самой старости. Игрушка, которой нельзя наиграться. Вот дед до сих пор каждый вечер по несколько часов занимается своим Конструктором. И отец тоже, и мама. Потом сидят за столом, пьют чай, и обсуждают. Я мало что понимаю в их разговорах. Надеюсь, что теперь уж точно пойму. Ведь у меня будет личный Конструктор.
- Ну, открывай же, - сказал папа, торжественно протягивая мне большую разноцветную коробку. Его глаза светились так, будто это его был день рождения, а не мой.
В коробке, среди мягких воздушных подушечек, лежал сияющий белый шлем. Я увидел в нем свое вытянутое отражение, такое смешное и забавное.
- С днем рождения, Котенок, - улыбнулась мама. Потом обняла и поцеловала в щеку.
- Ну, какой же он Котенок, - развел руками папа. - Он теперь взрослый. Поздравляю, Роман.
После чего папа крепко пожал мне руку. Как мужчина мужчине.
- Сейчас опробуешь, или после торта?
Я едва сдерживался, чтобы не запрыгать от счастья. Шлем в руках был таким долгожданным… Ура! Теперь и у меня есть свой Конструктор! Надо бы показать Пашке. И Даньке тоже, и Насте. Им еще несколько месяцев ждать, а у меня вот! Уже в руках. А точнее, на голове…
- Только никому его не давай, - сквозь толстые стенки шлема послышался наставительный голос деда. - У Конструктора должен быть один-единственный хозяин. Это как с зубной щеткой…
- Знаю, знаю, - закивал я, нащупывая треугольную кнопку включения. Нажал, и комната перед глазами исчезла, а мир вокруг стал совсем черным.