– Это старая история. Однажды хитрый песец в поисках пищи проник далеко на север и попал в Холодную страну. Долго бежал он по снегам, пока не набрел на ледяной дом. Он совсем обессилел и обрадовался, подумав, что если тут кто-нибудь и живет, то охотно поделится с ним кровом и пищей. Как он ошибался! Это был дворец злобной Изерги. Она завладела всей северной страной, держа ее в страхе, голоде и холоде. Радостный песец устремился к ледяному дому. Он начал жалобно поскуливать, стараясь привлечь внимание живущих в доме, но никто не откликнулся на его призыв. Тогда, отчаявшись, песец без спроса вошел в избу, и увидел на большом столе богато приготовленный ужин. Еды было столько, что у изголодавшегося песца заурчал живот. И рыба, и птица, и мясо, все присутствовало на столе и источало чарующий запах. Он не удержался и откусил маленький кусочек от жареной куриной грудки. Едва успел проглотить этот кусочек, как раздался страшный шум. Снаружи завыл ветер и, разбрасывая вокруг себя хлопья снега, в дом ворвалась страшная старуха в черных одеяниях с одним глазом и кривой ногой. Песец испугался и спрятался за стоявший на полу огромный кувшин с вином. А старуха тем временем начала проглатывать блюдо за блюдом и не остановилась, пока весь стол не опустел. Громко рыгнув, она заголосила:
– Я голодна! Эй, слуги, почему так мало приготовили мне еды? Вы сами хотите быть съеденными?
На ее призыв откликнулись темные тени. Они появлялись из ниоткуда и выстроились вокруг своей госпожи.
– Хозяйка, мы приготовили все, как вы и велели, – заплакали они, не переставая отбивать поклоны, – только в дом ворвался чужак и откусил кусок от куриной грудки. Этого кусочка вам и не хватило.
– Кто это посмел? – взревела старуха.
– Я, – произнес песец, дрожа от страха.
– Глупый и бесполезный зверек, как посмел ты обокрасть меня, отвечай, как ты сюда попал? – закричала на него старуха.
Песец забился в угол и жалобно запричитал:
– Я заблудился, бежал по снегам в поисках пропитания и случайно забрел в эти места. Увидел дом, и попросился внутрь, но мне никто не ответил, тогда я набрался смелости и вошел. Умирая от голода, я увидел приготовленное угощение и не смог устоять, откусил небольшой кусочек от куриной грудки, я и не думал вас обкрадывать. Ведь так много еды было на столе. Я подумал, что никто этого не заметит. Прошу, простите меня. И если я могу отблагодарить вас, то сделаю все что в моих силах, чтобы заслужить ваше прощение.
Злобная старуха Изерга уставилась на него единственным глазом и, брызжа слюной, закричала:
– Я сожру тебя, тогда и наемся, а из шкуры твоей сошью себе новую шубку.
Понял несчастный песец, что живым его не выпустят, и придумал, как обмануть старуху.
– Не ешь меня, великая Изерга. Из моей шкурки немного будет толку. Давай я приведу к тебе всех своих родственников и даже захвачу сестрицу лисицу с ее огненно-рыжим хвостом, как раз тебе на воротник, и соседку белку, на рукавички. И этим одеждам не будет равных ни в одном из трех миров.
Поверила ему Изерга и отпустила.
Побежал песец в сторону родного дома, бежит и плачет, а плач его разносится по всей холодной стране:
– Что же я наделал. Навлек беду на себя, свою семью, и даже на сестрицу-лисицу, и на соседку белку. Нет мне прощения. Найдет нас злобная старуха. Найдет и всех моих деток переловит.
Услышал я его причитания, и жалко мне стало неразумного песца, решил я ему помочь в его горе. Дал всей его семье по белой шубке взамен серой, чтобы зимой злобная старуха его не нашла. Не забыл и про сестрицу-лисицу и соседку белку. А как весна настанет, и Изерга отступит, они вновь надевают свои нарядные шкурки и радуются теплу и свету".
Вот такая история случилась как-то с глупым песцом.
Морж достал большой круглый бубен, обтянутый выделанной кожей с непонятными рисунками по обеим сторонам, и костяную колотушку, украшенную тончайшей резьбой. Он начал неспешно постукивать колотушкой по светлой стороне бубна и напевать себе под нос. Мартин подумал – не иначе как Отец Морж колдует и поет заклинание. Он не ошибся. Песня звучала все громче и громче, слова были монотонные и непонятные. Морж в последний раз ударил колотушкой по центру бубна и замер, разведя руки в стороны. Долгий протяжный звук все еще прятался в ледяном доме, отражаясь от стен, утопал в мехах, разбросанных повсюду.
– Ты звал нас, старик? – произнес гулкий голос.
Мартин резко обернулся. У него за спиной стояли один за другим семь огромных, одинаковых, вооруженных мечами воинов в сверкающих разноцветных доспехах. Их пронзительно синие глаза блестели, а из-под шлемов выбивались золотистые кудри. Единственным их отличием друг от друга были плащи всех цветов радуги, у каждого воина свой плащ, свой цвет. Мартин от неожиданности попятился, и, споткнувшись, упал, сильно отбив то место, которое обычно не называют и не показывают. Он поморщился от боли, но продолжил пристально изучать невесть откуда взявшихся богатырей.
– Могучие братья Сполохи, – обратился к ним Отец Морж, – я потревожил вас по важному делу. Видите этого юношу? Он один решил бросить вызов старой Изерге, я не могу отправиться с ним, но мне будет спокойнее, если вы присмотрите за ним.
– Ты Мартин, Хранитель сказок? – спросил его воин в красном плаще. – Отец Солнце предупреждал нас о твоем появлении, мы с радостью защитим тебя от любой напасти.
Они одновременно вытащили мечи из ножен и отсалютовали ему, обрушив большую часть крыши. Отец Морж, потемнев лицом, еще раз сильно стукнул в бубен, пробормотав несколько слов, подул на неуклюжих братьев, и в следующий миг воины превратились в огромных лохматых псов с пушистыми хвостами, закрученными колечком. Он развел руки-плавники, и обрушенный потолок вернулся на место.
– Знаешь, мне кажется, так будет лучше, – недовольно проворчал Отец Морж, от расстройства он начал меняться с такой скоростью, что Мартин не успевал уследить за всеми метаморфозами, – так они меньше принесут разрушений, а ты сможешь запрячь их в свои сани. Они вмиг домчат тебя до дома Изерги. А если понадобится их сила, возьми, – он протянул ему небольшой, размером с ладонь ребенка, бубен и крохотную костяную колотушку, уменьшенную копию его собственной. Как только ты ударишь в этот волшебный бубен, то они снова станут огромными неуклюжими воинами огромной силы.
Псы как по команде замахали пушистыми хвостами и как один, высунув языки, гурьбой, тявкая и толкаясь, бросились на мальчика, начали облизывать ему лицо, в очередной раз уронив его на пол. Отец Морж прикрикнул на собак и начал по одной подтаскивать их к саням, надевая на каждую из них перепутанные ремни и пристегивая одну за другой на длинные поводки.
– Почти готово, – Отец Морж критично осмотрел результат своих трудов, укрыл сани меховыми одеялами, забросил рюкзак Мартина и пару тюков с провизией. – Еще пара минут, и можете отправляться в путь.
Карак бесшумно скользнул и уселся на плечо Мартина:
– Оставь ответный дар-р хозяину дома, – посоветовал шепотом ворон, – поговор-ри с Духом Огня, попр-роси его остаться. Будучи в этом доме, он может сделать для нас больше, и Отец Мор-рж никогда не отвернется от нас, ведь он такой пер-ременчивый и непостоянный.
Мартин очень удивился, но не подал виду. Он подошел к каменному светильнику. Дух Огня скользнул по краю каменной чаши и, замерев напротив лица мальчика, прошептал:
– Я согласен с вороном. Я останусь.
Мартин обернулся к, хлопочущему вокруг саней оборотню.
– Отец Морж, позвольте еще раз воспользоваться вашим гостеприимством. У нас совсем кончились лучины для Духа Огня, и боюсь, он не выдержит дальней дороги. Вы позволите остаться ему тут, под вашим присмотром и защитой?
Отец Морж обернулся, и такая радость осветила его человеческое лицо, что даже на миг показалось, будто сейчас он пустится в пляс.
– Конечно же, о чем разговор, я с удовольствием приму у себя столь дорогого гостя. Буду кормить его чистейшим китовым жиром и очень бережно обращаться. А долгими северными ночами мы будем сидеть, пить чай и рассказывать друг другу истории. Знаешь, Мартин, это просто удивительный дом. Он в центре мира. Отсюда я вижу все, что происходит на земле и на небе. Крыша моего дома – это купол мира, и при свете огня я смогу наблюдать за вами и оказать помощь, где бы вы ни находились. Смотрите.
Он взмахнул плавником, и купол заискрил, приобрел цвет неба. В южной стороне маленькая колесница Отца Солнца пересекала небосклон. По ледяному полу поползли цветные пятна; с восточной стороны поднимался дымок кузницы Инмара, с западной Мартин увидел очертания родных островов, знакомого до боли маяка, и лежащие дальше пустынные острова, где сидел, нахохлившись, и прислушивался к чему-то неуловимому древний как мир Отец Ворон. На севере, где искрились снега, и неровная кромка океана упиралась в могучий лед, парила крохотная фигурка альбатроса рассекающего своими острыми крыльями потоки ветра. Но дальше, за кромкой льда, расползалось ужасающее темное пятно. Словно каракатица, скрываясь от недругов, выплеснула свои чернила в чистую воду. Пятно плыло и менялось, казалось, что оно незаметно разрастается, поглощая все новые и новые земли.
– Вот это и есть царство Изерги, – мрачно произнес Отец Морж, указывая на черное пятно. – К сожалению, происходящее там мне неподвластно. Я не могу приподнять завесу тьмы над северными землями. Но чувствую, что с вашим появлением бесчинствам ее в наших землях приходит конец. Всем сердцем желаю вам удачи в пути.
– Спасибо за все, благородный Отец Морж, – поблагодарил его Мартин.
Он уселся в сани, Карак по привычке забрался за пазуху и пару раз чихнул, необмятый мех нещадно щекотал его клюв.
– Вперед, – скомандовал Мартин псам, и они как один, взмахнув пушистыми хвостами, рванули сани прямиком в прорубь, навстречу приключениям.
Глава 3
Непоправимая ошибка
Вода в одинокой проруби забурлила. Первыми из нее вылетели семь огромных зубастых псов с пушистыми, завернутыми колечками хвостами. Затем показались сани, управляемые мальчишкой лет десяти. Вокруг проруби возвышались огромные белоснежные фигуры, только если ранее от них веяло угрозой, страхом и голодом, то теперь эти фигуры больше напоминали огромные меховые шары, гигантские клубки ваты. Довольно откинувшись на снег и подставив округлившиеся животы небу, Хозяева льдов блаженно дремали. Огромный вожак посасывал большой рыбий хвост, и звучно рыгнул при появлении саней. Карак высунул голову из-за ворота и с любопытством пополам с опаской смотрел на с трудом поднявшуюся и приближающуюся вразвалку фигуру.
– Ты сдержал свое слово, маленький человек, мы сдержим свое, – пророкотал медведь. Когда он подошел к саням, собаки угрожающе зарычали. Хозяин снегов миролюбиво сел и успокаивающе поднял мощные передние лапы, с огромными, размером с кухонные ножи, когтями. Он возвышался над путешественниками как огромный утес.
– Мы укажем тебе дорогу к ее норе и не будем чинить препятствий.
Он протянул к мальчику могучую лапу, на ней тускло блеснул хрусталь:
– Это ледяной глаз Изерги, только с его помощью можно найти вход в ее логово. Посмотри сквозь него, отважный человечек, и увидишь дорогу.
Мартин с опаской взял с когтистой лапы холодный, с острыми гранями глаз, напоминающий кристалл, и посмотрел сквозь него на бескрайнюю снежную пустыню. Карак нетерпеливо перебирал лапами, царапая мальчику живот, ему тоже не терпелось увидеть цель их путешествия.
– Внимательней смотри на север, – посоветовал Хозяин льдов, сказав это как бы между прочим. – Видишь, между двумя замершими великанами.
Мартин ничего не понял про великанов, но посмотрел на север и увидел между двух огромных холодных скал маленький круглый дом, выложенный из ледяных кирпичей, бесцветный и безжизненный.
– Вижу, – выдохнул Мартин, – вижу, только никаких великанов не вижу, они, что, охраняют ее дом?
– Великаны давно уже никого и ничего не охраняют, кроме своего безмолвия, – усмехнулся Хозяин льдов, и, видя непонимание на лицах путников, он, вальяжно развалившись на снегу, поковырял костью в зубах и продолжил:
– В стародавние времена, когда людей на земле еще в помине не было, мир заселяли великаны. Кто-то был добрым и веселым, кто-то кровожадным и злым. А самое главное, что великаны отличались завидным упорством и были очень азартны. И в один прекрасный день, когда Отец Солнце был в зените, великаны решили выбрать себе правителя, который справедливо и мудро бы ими управлял. Но никак не могли выбрать достойного. Затеяли они состязания в силе и ловкости, чтобы выявить лучшего среди них. Начали они метать огромные камни, полагая, что правитель должен быть самым ловким, но это состязание не выявило победителя. После они начали бороться, полагая, что правитель должен быть самым сильным. Земля ходила ходуном, едва не оторвавшись от небесной оси, но не было среди них сильнейшего. Затеяли они состязание в красноречии, полагая, что правитель должен складно и умно говорить. Но никто не смог себя в этом состязании проявить, потому что великаны славились своим косноязычием. Тогда одному из них в голову пришла мысль, что правитель должен быть самым терпеливым. Великанам понравилось это предложение, они договорились, что самый терпеливый из них тот, кто дольше всех просидит не шелохнувшись и не проронит ни слова. Он и станет правителем. Расселись они по всей земле, замерли и замолчали. А так как они все отличались упорством, то и по сей день сидят, не шевелятся и молчат. На их плечах выросли вековые леса, их кожа на солнце окаменела и потрескалась. Но они упорно продолжают сидеть и прислушиваться, не произнесет ли кто из них хоть одно слово, не шевельнется ли. До сих пор можно наблюдать их крутые спины и огромные головы по всей земле, черты их узнаваемы в скалах и утесах по всему белу свету. Так что они вас не тронут.
– Спасибо за напутствие, – произнес Мартин.
– Не за что, человечек. Теперь мы квиты, в следующий раз лучше нам не попадайся. Съедим и не подавимся, – вожак тяжело поднялся и так же вразвалочку побрел к поджидавшей его стае. Вскоре огромные неуклюжие тени растворились в однообразном черно-белом ландшафте этой негостеприимной земли.
Мартин многозначительно переглянулся с Караком, мохнатые псы клубком вертелись вокруг ног, бессмысленно потявкивая и размахивая пушистыми хвостами:
– Теперь мы знаем путь, – тихо сказал он.
– Знаем, – согласился ворон, – ты готов?
– Отступать уже поздно, – глядя в никуда выдохнул Мартин. Ему вдруг вспомнилась беззаботная жизнь в поселке у подножия маяка, размеренная, знакомая и без приключений. Сейчас, если бы ему предложили выбор между приключением и прежней жизнью, он, не задумываясь, выбрал бы второе. Происходящее все больше и больше походило на страшный бесконечный сон. Если бы он смог проснуться, и спуститься вниз по крутой лестнице на кухню, и выпить сваренное бабулей обжигающее какао. Мартин встряхнул головой, прогоняя наваждение. Нет, подумал он. Я справлюсь, это все-таки приключение, каким бы немыслимым и невыполнимым оно ни казалось. Он бросил взгляд на своих товарищей. Псы умильно смотрели на него, склонив голову набок и высунув красные языки, их хвосты подметали снег из стороны в сторону. По взгляду ворона нельзя было понять, о чем он думает, но черные, как бусинки, глаза неотрывно наблюдали за лицом Мартина. А ворон никак не мог найти подходящих слов, он видел и понимал, что творится на душе мальчика, но, даже будучи мудрее и старше, он совершенно растерялся. Он знал, что без Мартина их путешествие обречено на провал. Он не спешил, не торопил. Он ждал. Ждал, когда Мартин примет решение. И он бы принял это решение без оглядки, в чем бы оно ни заключалось. Он никогда никому бы не признался, но он привязался к этому парню. Мартин закрыл глаза, глубоко вздохнул, улыбнулся:
– Тогда в путь, – он прикрикнул на псов, те вскочили перед санями, в сутолоке не каждый из них нашел свое место в упряжке. Мартин ухмыльнулся, покачав головой, и начал распутывать постромки. – Прямо, как дети малые, – посетовал он ворону и скомандовал псам, – вперед.
Псы как один рванули так, что Мартин едва не вылетел из саней. Карак на ходу пытался забраться под меховой ворот. Снег вылетал из-под полозьев, хрустел на виражах. Время от времени Мартин смотрел сквозь кристалл, уточняя курс.
– Карак, скажи, пожалуйста, почему ты обронил, что Отец Морж может изменить свое мнение, – шепотом спросил он ворона.
Карак на минуту задумался и начал длинное повествование:
"Однажды, захотелось Отцу Моржу узнать, как живут люди на побережье, превратился он в человека, отправился на материк к людям. Зашел в корчму. Народу видимо-невидимо, столов свободных нет. Увидев свободное место в углу, он присел на длинную деревянную скамью. А рядом с ним компания рыбаков громко рассуждала о рыбном промысле.
– Вот, – говорит один, – рассердился как-то морской владыка на людей. Все знают, что рыбу людей научила ловить чайка. Когда люди не умели еще ничего и часто голодали, Небесная Мать послала людям на подмогу чайку, промышлявшую у северных берегов. Чайка показала людям, как выслеживать рыбу и выхватывать ее из воды. Люди приспособили для этого дела руки, и выхватывали рыбу руками прямо из бурлящих вод. И случилось как-то морскому владыке подняться на поверхность моря, и увидел он такую картину: люди с берегов, лодок, мостков выхватывали извивающихся рыбин прямо руками. А безмолвный крик рыб так растрогал морского царя, что он повелел своим подданным отойти от берегов. И чтобы ненароком они не попались в руки человека, он подарил им сверкающую чешую. С тех пор человек хватал рыбу руками, а она извивалась и выскальзывала обратно в море.
– Вот заливаешь-то. А как они жили до этого без чешуи-то? – спросил его собеседник с покрасневшим от сквозняков и крепкой выпивки носом.
– Как-как, да очень просто. Не было у них чешуи. Кожа была, как у тебя или у меня. Значится, случилась такая напасть, и опечалились люди, сейчас что ни делай, не давалась рыба в руки… – рассказчик на миг остановился и приложился к внушительному глиняному кувшину, утоляя жажду.
– А дальше-то, дальше-то что? – переспросил его нетерпеливый красноносый.
– Не перебивай, а то не расскажу больше ничего, – покачиваясь на скамье, обиженно произнес рассказчик и взял еще кувшин, ополовинив его одним глотком.
– Простите, что вмешиваюсь, – произнес Отец Морж с улыбкой, подсаживаясь к рыбакам, – интересно было послушать окончание такой замечательной истории. Мои глаза мне говорят, что с того момента люди нашли способ обойти запрет. И, видимо, без вмешательства высших сил тут не обошлось.
– Ты, наверное, чужестранец? – поинтересовался рассказчик.
– Да, я прибыл издалека, – уклончиво ответил Отец Морж, раскуривая трубку.