- Еще час, - сказала я. - Быть может, два!
- Хорошо. Тогда идем!
Я глядела на кучу черных от копоти балок и обломков стен, что некогда были нашим домом. За те два года, что прошли с тех пор, как Дракан сжег его, никто ничего не сделал, чтобы убрать там или построить что-то новое. Если вспомнить, каковы были времена, это было совсем не удивительно - что толку тратить время, силы и деньги на то, что будет снова разорено.
Нико положил мне руку на плечо. Я знала, что он видел слезы в моих глазах.
- Ты жила здесь? - спросила Кармиан.
Я кивнула:
- С тех пор как родилась и… и еще два года назад.
Она больше ничего не сказала. Но с того дня перестала называть меня "милостивая фрекен".
- Пошли дальше! - сказала я. - Здесь нет ничего такого, на что было бы весело смотреть.
Охотнее всего я избежала бы этого зрелища, но ведь это было невозможно. Дорога как раз вела мимо нашего прежнего дома.
Последний отрезок пути вьюга так густо мела, что не было видно, куда ставить ноги. Повезло, что я так хорошо знала здешние места, а не то мы бы сбились с пути. От того, что осталось от Дома Под Липами, до селения было не более полумили, но и эти полмили все же были добрых полмили!
Чудно было очутиться снова в Березках! Я остановилась среди площади с постоялым двором на одной ее стороне и с кузницей - на другой. Оттуда не доносились удары молота, но ведь час был поздний - уже почти стемнело, потому как облака на небе были так тяжелы.
- Пойдем сначала в кузню? - спросила я.
Эллин и Рикерт были все равно что теткой и дядей для Давина, и Мелли, и меня, а когда матушка отсутствовала либо как врачевательница, либо как Пробуждающая Совесть, мы всегда могли найти убежище в кузне. Эллин, пожалуй, больше любила Давина и Мелли - особенно Мелли, я хорошо это знала. Но я всегда была желанной гостьей в ее доме, да и сейчас не сомневаюсь в том, что так будет и дальше. А разве не кузнец и его жена спрятали моих брата, сестру и даже нашего старого пса Страшилу в тот раз, когда, желая отомстить Пробуждающей Совесть и ее детям, сюда явился Дракан?!
- Кузнец или постоялый двор, мне все едино, - сказала Кармиан, - лишь бы поскорее избавиться от холода и мокрого снега.
Не думаю, что кто-то уже видел нас, потому что никого на площади не было, да и неудивительно в такую-то погоду. По старой привычке я прошла через саму кузницу, где Рикерт, стоя за наковальней, так часто ковал гвозди для подков или крюки для очага, либо лемеха, если не было лошади, которую нужно подковать. Сейчас там темно и тихо, но заметно, что нынче он работал, потому что было тепло, а в горне еще рдел огонь.
Я постучала в дверь самого дома:
- Эллин? Рикерт? Можно нам войти?
Прошло очень много времени, прежде чем дверь отворилась. В проеме стоял Рикерт, может, не такой рослый, как Каллан, но по-прежнему широкий в плечах. Он щурился, словно мы только что разбудили его. Казалось, до него не сразу дошло, кто я.
- Дина! Пресвятая Магда, ведь это же малютка Дина!
А потом он сделал то, чего никогда прежде не делал. Он обхватил меня могучими руками и сердечно обнял, да так сильно, что я чуть не задохнулась.
- Войди! Войди в дом!
Мы последовали за ним и вошли в кухню с черным железным очагом, сработанным самим Рикертом. Но возле очага не было Эллин, что помешивала поварешкой в котелках и чугунах. На самом деле, казалось, будто с тех пор, как она стряпала здесь пищу, прошло уже некоторое время. И за все то время, что я знавала Эллин, я никогда не видела ее кухню такой грязной.
- Где Эллин? - спросила я.
У Рикерта поникли плечи.
- Она умерла, - ответил он, не глядя на меня. - Несколько… несколько месяцев тому назад. За четыре дня до летнего солнцестояния.
Это было словно удар в живот! Нет, не Эллин! Она всегда была здесь, я вообще не в силах была представить себе, что ее…
- От чего? - спросила я. - Это Дракан?..
Ведь когда случалось что-либо ужасное или кто-то что-либо отнимал у меня, он вечно первым приходил мне на ум.
Рикерт покачал головой:
- Она… она хворала. Ведь такое бывает, Дина. Она захворала и померла.
Чудовищно было в тот раз покидать Березки, но каким-то образом селение и его жители сложились в голове у меня в такую картину: Сассия с постоялого двора, мельник с его огромной семьей, Эллин и Рикерт. В моем воображении они были неподвижны. Они словно замерли в ожидании моего возвращения. Я неверно рассчитала, ведь их жизнь продолжалась. А я-то думала, что без меня здесь ничего не случится. Но Эллин!..
- Ну а как тебе живется самому? - спросила я.
Рикерт выглядел неухоженным, будто конь, которого никто не потрудился почистить. Рубашка грязная, да и волосы тоже, а кроме знакомого запаха кузницы, сажи и железа, от него несло еще чем-то гадким. Не так скверно, как от старой ведьмы, в которую играла Кармиан, до этого далеко, но все-таки… Мне тут же захотелось нагреть воды и выстирать ему рубашку.
- Да ничего, все ладно! Ведь работы хватает! - Он довольно беспомощно оглядел свою кухню. - Не знаю хорошенько, найдется ли какая ни есть еда…
- Мы можем пойти на постоялый двор, - сказала я, - но, может, можно было бы приготовить немного чаю с чабрецом или чем-то таким еще?
- Да, - ответил он. - Пожалуй, в доме кое-что осталось…
Я развела огонь в очаге и поставила кипятить воду.
Казалось, будто Рикерт только тут по-настоящему обратил внимание на тех людей, которые были со мной. Он, как бы колеблясь, кивнул Нико, словно был не до конца уверен в том, что ему в самом деле нужно было поклониться. И когда Кармиан сняла шляпу и, встряхнув головой, высвободила волосы из-под воротника, он некоторое время стоял разинув рот. А потом опомнился.
- Садитесь! - пригласил он и поспешно смел с кухонной скамьи всякие штучки-дрючки и навел порядок, чтоб Кармиан могла сесть.
Нико взял табурет в углу за очагом и уселся на него.
- Мне так больно за Эллин! Тебе, наверное, нелегко.
Рикерт смотрел на свои руки.
- Ведь это было… почти пятнадцать лет! - вымолвил он. - Так привыкаешь! И потом бывает трудновато… содержать хозяйство в порядке. - Внезапно он глянул вверх, прямо на Нико. - Я имею в виду, трудновато без нее. Ее волосы были такие мягкие, - произнес он так тихо, что я почти не расслышала его слов.
Котелок закипел. Кармиан кашляла. Я оглядела всю кладовую Эллин, обошла ее вокруг, чувствуя себя, ну самую малость, незваной гостьей, потому что кладовая была единственным местом в доме, куда во времена нашего детства нам входить запрещалось. У Эллин стояли там кувшины и стеклянная посуда с ягодным вареньем и всякой зеленью, а еще там были мелкие тыковки и красная свекла, и даже теперь нашлись засушенные растения. Некоторые из них она, возможно, получила от моей матери. Я заварила чай, крепкий и душистый, и бросила туда немного сушеной черной смородины из-за кашля Кармиан.
- Вы видели тут солдат-драконариев? - спросил Нико.
- Они приходили по весне и хотели набрать солдат. Им нужны были столяры, но больше всего требовались кузнецы. Мне пришлось несколько недель прятаться в лесу, а не то забрали бы и меня, хотел я того или нет. И Эллин была уже хворая тогда… - Он, не поднимая глаз, принял из моих рук чашку чаю. - Ей трудно было одной, без меня. Однако же односельчане пособляли.
Я кивнула. Многое можно сказать о Березках, но, когда приходит нужда, тамошние жители изо всех сил стараются помочь друг другу.
- Как ты справлялся в лесу? - спросил Нико.
- Я там был не один… там был народ.
- Из селения?
- Да, но и… другие тоже. - Он слегка покосился на Нико. - Сдается мне, ты их знаешь!
- Предводитель? Он и его люди?
Кузнец кивнул:
- Их прозвали "Лисы", потому что их никогда ни за что не поймаешь и их никогда ни за что не увидишь, хоть и знаешь: они есть. Драконарии их ненавидят.
Я знала, о чем думал Нико. До Высокогорья было по-прежнему далеко, а чем дальше мы уходили от болот, тем меньше оставалось гельтов, которые нам помогали. А помощь нам была нужна. Денег у нас не было, а по здешней погоде приходилось добывать себе пропитание, хороший ночлег и время от времени немного тепла.
- Они могут нам помочь, - сказала я.
- Да! Возможно!
- Почему же нет?
Нико скорчил какую-то чудную гримасу:
- Потому что у Предводителя свое мнение о том, на что я гожусь. Но я думаю об этом не так, как он.
В этом Нико был прав. Если было бы так, как хочет Предводитель, Нико бы уже стоял во главе мятежников и собирал всех, кто хочет покончить с Драканом. Но Нико вообще не собирался никого возглавлять, и особенно там, где убивают людей.
- Никакого выбора у тебя нет! - вдруг произнесла Кармиан. - Если Дракан, как мы думали, хотел быть в Дунарке, то, возможно, твой план удался бы. А теперь тебе нужна рать.
Но Нико по-прежнему упрямо тряс головой.
- Людям, что погибают, нет числа, - молвил он. - Почему я должен множить жертвы и просить еще других сделать это?
Мы пили чай в молчаливой усталости. Даже Кармиан не произносила ни слова. Может, потому, что с нами был Рикерт, а может, мы все вместе слишком устали, для того чтобы ругаться.
В конце концов я встала.
- Оставайтесь здесь! - сказала я Нико. - Ведь чем меньше людей тебя увидят, тем лучше. Там, на постоялом дворе, могут служить и чужаки.
Он кивнул.
- Можем мы здесь переночевать? - спросил он Рикерта.
Там было хоть и грязновато, и захламлено, но во всяком случае тепло, а если на постоялом дворе можно было встретить чужаков, так лучше было здесь и оставаться.
- Сколько угодно!
Я снова надела свой мокрый плащ и поплелась, окунувшись в снежную слякоть, наискосок через площадь в трактир постоялого двора. И очень хорошо, что Нико со мной не было. Там за двумя столами сидели пятеро чужаков, и, если даже ни один из них не смахивал на драконария, там было еще множество людей, которые наверняка не прочь были бы заработать сто марок золотом.
Я поначалу едва узнала Сассию. Она стала такая взрослая. Волосы длинные, ростом выше… и еще у нее появились грудки. Она стала куда краше, эта счастливая девчонка! Да, счастливица! Не то что я… Я становилась все более и более колючей и неприветливой, как лешачок, которого вытащили из болота.
- Добрый вечер! - учтиво поздоровалась она. - Минутка, и я к вашим услугам… - И тут она узнала меня. - Дина! Дина, это ты?
Я кивнула. Внезапно какой-то ком застрял у меня в горле. Сассия отставила в сторону поднос с кружками пива и, чуть смущенная, стояла, вытирая руки о передник.
- У тебя все хорошо? - спросила она.
Я не решилась бы это утверждать, но кивнула в ответ, потому что не могла я сказать: "Нет, у меня все не так ладно, потому что я в бегах вместе с законным наследником князя и его будущей женой, которую не переношу, а нас все время пытаются захватить в плен или убить… И еще я не знаю, любит ли меня по-прежнему моя мать, ведь я, пожалуй, становлюсь чернокнижницей, а кроме того, ненавижу свои волосы". Нет, наверняка было лучше не рассказывать ничего.
Вдруг Сассия смущенно слегка обняла меня.
- Я ведь так много думала о тебе! - сказала она.
- И я тоже! - произнес кто-то другой.
Я быстро обернулась. Один из гостей поднялся из-за стола и стоял теперь между мной и дверью.
То был Ацуан!
Редкостная жемчужина
- Кто это? - прошептала Сассия.
- Мой… мой дядя… Могу я выскочить в кухню и улизнуть через заднюю дверь?
- Тебе незачем бежать от меня, - сказал Ацуан. - Я хочу просто поговорить с тобой.
Да, так я ему и поверила! У меня на локте остались синяки там, где он держал меня в последний раз, когда хотел "поговорить со мной".
- О чем поговорить?
- О твоем отце. О твоей матери. О тебе.
Я невольно остановилась. О моем отце, о моей матери, обо мне. Да, пожалуй, кое-что и было, о чем стоило поговорить. Но не с тем, кто попытался купить меня, словно я была собакой. Если б он только не походил так на моего отца! Это было несправедливо. Я ощущала огромную пустоту в душе всякий раз, когда смотрела на него.
С другой стороны, может, не худо поговорить с ним здесь, в трактире в Березках, где полным-полно людей, которые не будут стоять и любоваться, если он попытается меня утащить.
- Как ты меня отыскал? - спросила я, чтобы выиграть время.
- Я расспрашивал то тут, то там, и нашлись люди, которые вспомнили, из каких мест Пробуждающая Совесть. Я подумал, что ты, пожалуй, вернешься домой, если сможешь, - а ты так и сделала.
Какая же я дура!
- Садись же, Дина! Я тебе ничего плохого не сделаю.
Сассия слушала с широко раскрытыми глазами, и тут уж, пожалуй, ничего не скажешь. Она не знала, что у меня был дядя, да начнем с того, что она не знала, что у меня был отец. А уж какой-то там вовсе обычной беседы дяди с племянницей ведь вообще до сих пор никогда не бывало.
- Позвать отца? - спросила она.
На постоялом дворе никакого вышибалы не было. Отец Сассии был достаточно крупный и сильный, чтобы справиться с такого рода работой, коли потребуется, и одна мысль об этом внушала мне спокойствие. Нет! Ацуан не причинит мне никакого зла! Он не сможет! Не здесь!
- Пока не надо! - ответила я так громко, что Ацуан слышал мои слова, но если он хоть пальцем тронет меня…
Сассия кивнула, но глаза ее стали еще шире.
- Только скажи! - сказала она.
Ацуан слушал с легкой улыбкой. Такой улыбкой, что слишком напоминала мне улыбку отца.
- Ты собралась с силами?
Хотела бы я знать, что он имел в виду.
- Мы можем по-доброму поговорить друг с другом, - сказала я. - Но даже не пытайся увести меня силой.
Он слегка поклонился все с той же улыбкой в уголках рта.
- Как хочешь, - молвил он. - Не изволит ли медамина присесть?
Я села.
- Чего тебе надо от меня?
- Прежде всего: где он?
Сначала я подумала о Нико и с перепугу стала размышлять о том, откуда Ацуану известно, что мы вместе. Но тут я вспомнила: ведь он уже в последний раз, когда мы виделись, задавал такой же вопрос и тогда он имел в виду Сецуана.
- Он умер! - ответила я и почувствовала, как слезы выступили у меня на глазах. - Он… был убит в… Сагис-Крепости.
Некоторое время Ацуан неподвижно сидел, не произнося ни слова.
- Кем? - спросил он.
- Одним из княжеских Наставников. Местером Вардо. Но он тоже помер.
Ацуан коротко кивнул, будто он только этого и ожидал.
- Матриарха этому не обрадуется!
- Кто?
- Ее высокородие Матриарха Инеце Сина. Моя тетка со стороны матери. Сестра твоей бабушки со стороны отца.
Я не знала, что бабушка моя померла и что сестра ее теперь глава отцовского рода. Я и имя ее услышала впервые.
- Вообще-то я не радуюсь, - сказала я. - Но что случилось, то случилось.
- Когда?
- Вскоре после праздника Середины Лета.
"Почти одновременно с Эллин, - внезапно подумала я. - Как удивительно, что человек, так много значивший для нас, помер, а мы об этом и не знали. Мелли по-прежнему этого не знала. Давин этого не знал. В их мыслях она по-прежнему жива".
- А до того, как умереть, он дал тебе свою флейту?
Я кивнула.
- И научил тебя играть на ней?
- Да! Немного!
- Ты, должно быть, была толковой ученицей. Ты чуть-чуть не заставила меня самого задремать в жалкой маленькой хижине в Дунбаре.
- Ты чернокнижник? - спросила я.
- Что-то в этом роде. Но не совсем обычный.
За всю свою жизнь я встретила одного-единственного чернокнижника, так что я не знала, что он имел в виду: "Не совсем обычный". А Сецуан был обычным?
- Почему ты, собственно говоря, меня боишься? - спросил он.
- Ты хотел продать меня!
- Да! Выкупить тебя на свободу из когтей Кадора. Или Вороны, как его обычно называют. Ты хотела остаться у него?
Да ни за что! Я помотала головой.
- Вот услуга, которую я пытался тебе оказать.
- И если бы это тебе удалось? Ты что, таким способом хотел дать мне свободу?!
- А ты не поверишь, если я скажу "да"?!
Я капельку подумала:
- Нет, пожалуй, не поверю.
- Почему, собственно говоря? Почему ты только и ждешь от меня гадостей?
Это была все та же жадность, затаенная жадность его рода. Ну и еще страх моей матери перед всем его семейством. Но она боялась и Сецуана, и, быть может, куда больше, чем стоило.
- Сколько он хотел получить за меня? Ну, он - Ворона?
- Семьдесят марок серебром.
Я кивнула. Этих денег, по словам Вороны, и стоил утраченный груз, так что плата за меня была возмещением.
- И ты бы отдал ему столько?
- Ты этого стоишь. И еще больше.
Загордиться мне, что ли?
- И ты хочешь заставить меня поверить, что заплатил бы за меня столько денег, а потом, ничтоже сумняшеся, отпустил?
Он покачал головой, но это наверняка не был ответ на мой вопрос, а скорее удивление.
- Не понимаю тебя, Дина! Ты знаешь, что мы тебе предлагаем?
Вот этого я не знала. Так далеко в наших разговорах мы не заходили.
- Дворец Матриархи - один из самых больших в Кольмонте. Род Сина владеет несметными богатствами, огромными угодьями. Тебя бы почитали и тобой бы восхищались за твои дарования. Ты… ты - редкостная жемчужина, Дина, ты - человек с двумя необыкновенными дарами сразу! Семьдесят марок серебром! Ты бесконечно дороже стоишь, а здешние этого не знают. Я слышал, что толковали о тебе матросы. Будто ты - ведьма или даже демоница. Твоя жизнь здесь - нищета и опасность, глумление, страх и презрение. А также, думается, одиночество! Почему же ты страшишься того, что мы можем дать тебе?
Я не знала, что сказать. Его слова звучали так, будто я принцесса, что по каким-то загадочным причинам охотнее вываляется в грязи, в болотном иле, нежели воссядет на троне, разодетая в шелк и бархат. А ведь о страхе и презрении Ацуан говорит правду. Даже матушка… даже моя матушка боялась того, что дал мне мой отец. Того, что таилось во мне, хотела я того или нет.
- Когда что-то покупают, - медленно вымолвила я, - так только из-за того, что думают, будто могут этим владеть…
Он учтиво молчал, словно ожидал, что я продолжу, словно думал, что я еще не дошла до самого важного. Когда же он понял, что нежелание быть в чьей-либо власти и было самое важное, снова начался бесполезный спор.
- Ведь каждым из нас владеют, - сказал он. - Мы все принадлежим кому-то или чему-то. Ворона полагал, будто ты его собственность, но ты одурачила его, и это хорошо, такому низкому человеку опасно владеть такой жемчужиной, как ты. Но я полагаю, что на самом деле ты принадлежишь своей матери. Разве нет?
- Я… - Я сбилась. - Я хотела сказать, что не принадлежала никогда никому. - Она мной не владеет, - произнесла я. - В этом разница.