- В такую-то рань?
- А чего тут без толку крутиться? Надоело.
"А дома какой толк торчать?" - хотел спросить Ленька. Однако смекнул, что это будет для него, пожалуй, не худо, если Ванюшка уйдет один. Ведь всегда, как они явятся домой, мать заставляет бросить сена корове, пойло свинье вынести, дров наколоть. Сообразил - и смолчал. Пусть Ванюшка там без него похозяйничает, а он в это время с ребятами поносится!
- Эх, ух! - покрикивая, помчался он прочь от брата.
Ванюшка поднялся крутой тропкой на Скопанец. Здесь, на самом краю обрыва, стоял хилый старичок. Он попыхивал короткой трубкой и часто ежился всем телом.
Это был колхозный шорник Харлампий Биркин, которого все звали просто Харламыч. Подслеповатый, с реденькой бородкой цвета кудели, с крючковатым носом, с лицом, иссеченным глубокими морщинами и сильными прожилками, Харламыч всегда производил на ребят жуткое впечатление. Что-то хищное было в его сухой сгорбленной фигуре, в голове, посаженной на тонкую шею, но сидящей не прямо, как у всех, а наклонно вперед, отчего казалось, что голова у него выросла из груди.
- Балуетесь? - спросил старик Ванюшку.
- Нет, зачем? Каток у нас там.
- Я и говорю, балуетесь, играете… Что ж, играйте… Только вот не боязно, когда Скопанец лютует?
- Как это лютует? - не сразу понял Ванюшка.
- Не слыхали разве? - усмехнулся старик. - Оно, может, теперь и Скопанец другой. А в старину люди добрые вечером побаивались туда ходить… Будто сама гора громом рыкала… Нечистая, знать, сила тешилась…
- А-а, гром мы тоже слыхали! - сообразил наконец, Ванюшка, о чем ведет речь старик. - Но никакая это не нечистая сила. Учитель нам объяснил: это гора может от мороза трещать. А эхо еще громче треск делает, вот и получается как гром…
- Гляди, какие грамотные все пошли, не вдруг испугаешь, - будто с разочарованием заметил старик. И, настороженно покашливая, поинтересовался еще. - А наледь, того… когда она выходит, не боязно, что зальет?
Ванюшка не успел ответить. Подошел Сергей Петрович.
- Это для ребят и хорошо, Харламыч! Каток как бы сам собой поливается. Наверно, где-то тут под берегом родничок есть, вода и выходит на лед. Лучшего места для катка и не придумаешь.
- Оно само собой, само собой… Местечко, точно, приглядное! - обрадовался чему-то старик. - Катайтесь, катайтесь, ребятки!
И, ласково кивнув, поспешил к себе домой. Жил он на отшибе от села, в приземистом пятистенке невдалеке от озера, которое называлось Кислым за тухлую воду.
Харламыч был угрюмым, нелюдимым стариком. Ванюшка никогда не видал его улыбающимся и теперь посмотрел вслед ему с интересом: чему это он так обрадовался?
Но тут до мальчика долетел знакомый голос:
- Ребята, смотрите, смотрите!..
Ванюшка быстро оглянулся - Зина! Она стояла среди обступивших ее полукольцом мальчиков и девочек и что-то показывала им. Сверху Ванюшке почудилось - на ладони сверкает серебряная монета. Старинная разве какая? Где ее Зина нашла?
Ванюшка кинулся к краю обрыва и скатился под Скопанец так стремительно, что Сергей Петрович только головой покачал: вот так спокойный, медлительный мальчик!..
В руках у Зины был обыкновенный карась. Даже не обыкновенный, а совсем маленький, превратившийся на морозе в ледяшку.
И Ванюшка, и другие ребята, сбежавшиеся на призыв, были разочарованы.
- Эка невидаль! - сказал пренебрежительно Ленька. - Ты в городе карасей не видела, а я сам летом таких вот ловил!
Ленька развернул руки настолько широко, что любой карась, несомненно, выпучил бы глаза, узнав, что где-то рядом водятся такие его собратья-гиганты.
Ребята прыснули.
- Ну, чуть поменьше, - нимало не смущаясь, стоял на своем Ленька. - А таких малявок я обратно в озеро кидал!
- В озеро! То-то и есть, - сказала Зина не без язвительности. - Карась - озерная рыба, а этого я на речке нашла. Здесь вот, на льду. Объясни-ка, раз ты деревенский и все знаешь, как он сюда попал?
Ленька обескураженно заморгал. Попытался отмахнуться:
- Мало ли как! Может, кто с рыбалки шел да обронил…
- Разве здесь с озер дорога?
Это было верно: никакой дороги на льду под Скопанцем не только на озера, но и никуда не было. Кроме той тропки, которую сами ребята проложили к катку.
- Сорока могла притащить… - немного поразмыслив, вслух предположил Ленька. - Они знаешь какие, сороки? У меня даже из ведра один раз окуня выхватили…
- Ладно, пусть сорока. А почему она этого карасика не склевала?
- Чего ты ко мне привязалась - почему да от чего? Откуда я знаю! - рассердился Ленька. - Притащила и бросила! Может, ее собаки испугали…
Сердитый возглас Леньки развеселил ребят. Они засмеялись, стали подмигивать друг другу. А кто-то сказал намекающе:
- Конечно, собаки. Бегают везде, то сорок, то зайцев пугают…
Ленька вспыхнул кумачом и бросился на насмешника с кулаками.
Отчего же безобидное упоминание о зайце, напуганном собаками, так взбесило мальчишку?
Месяц назад с Ленькой произошел диковинный случай. В воскресенье ребята отправились в лес за рябиной. Зимой, прихваченные морозом, ягоды ее бывают вкуснее, чем осенью. Кислота куда-то исчезает. И собирать хорошо: листьев нет, а кисти висят целехонькие, красные, подернутые инеем - красота!
Взяли ребята с собой санки, мешок. Ну а Ленька, он Ленька и есть. Увидел: дорога под гору пошла, хлоп на санки и, не дожидаясь товарищей, помчался. Ребята только рукой махнули: катись уж, что сделаешь, хотя на санках не одному, а сразу четверым можно устроиться, если потесниться.
Гора крутая, длинная, разошлись санки - дух захватывает. Мчится Ленька, посмеивается над тем, что друзей с носом оставил. Вдруг навстречу ему откуда-то из-под куста вымахнул заяц. А за ним - две огромные собаки. Лают, захлебываются, красными разинутыми пастями воздух хватают.
Наверное, собаки подняли зайца на лежке и давно уже гоняли его. Замученный, обезумевший зайчишка метнулся наперерез летящим под горку санкам. Подпрыгнул, хотел, видно, перескочить на другую сторону, но силенки изменили и бедный зайчишка шлепнулся прямо на коленки Леньке. И то ли совсем он выдохся, то ли смекнул, что на коленях у мальчика можно спастись, но прижался к животу Леньки да так и замер, сжался комком.
Все это произошло настолько молниеносно, что Ленька не успел даже в себя прийти. И только испуганно втянул голову в плечи, весь согнулся инстинктивно, прикрывая зайца от налетевших собак, продолжал мчаться дальше.
Собаки, остервенело взлаивая, погнались за ним.
Под горой санки перевернулись, наскочив на заснеженный пенек. Ленька распластался в сугробе, а отдохнувший зайчишка взвился свечой и скрылся где-то в кустах. Собаки потеряли его след, но Леньку они видели, знали, что заяц скрылся где-то у него, чуяли запах косого.
Ленька заорал не своим голосом. Ребята услышали эти вопли, решили, что случилось какое-то несчастье. Они стремглав побежали к нему на выручку.
Появился запыхавшийся охотник, знакомый школьникам комбайнер. Цыкнул на собак. Те послушно отошли, изредка тявкая конфузливо, словно извиняясь, что упустили добычу.
- Почему на тебя собаки накинулись? Никогда они на человека не бросались, - удивленно спросил комбайнер.
- Они… подумали, что я… - сквозь слезы сбивчиво ответил Ленька. - Они решили, что заяц…
- Что ты - заяц? - еще больше изумился охотник.
- Не… не я заяц, - хныкая, продолжал Ленька. - Заяц у меня на коленях сидел…
- На коленях? Ну, брат, ты того, сочиняешь!
Ленька покосился на собак, перевел взгляд на охотника, на любопытные, настороженные лица ребят и, сообразив, что ему уже ничего не угрожает, вдруг заговорил быстро и горячо:
- Правда, правда, дядя Миша! Еду я под гору, а заяц мне на колени - скок! Это он от собак…
- Ну да…
- Он прыг, - вошел в азарт Ленька, - а я его полой прикрыл, запрятал от собак и…
- И очутился носом в снегу? А заяц испарился? - усмехнулся охотник.
Не приври Ленька, что он прятал косого, прикрывая полой, ему, возможно, поверили бы. А тут все уловили выдумку.
- Ну и брехун! - сказал Ванюшка. - Даже следов-то заячьих нигде здесь нет. Что он, по воздуху, как птица, улетел?
Ленька оглянулся кругом. Верно, ни одного следа вблизи на снегу не было.
- Может, он раньше соскочил… - озадаченно пробормотал Ленька.
- Он же у тебя под полой сидел. Как мог он раньше соскочить? Погляди-ка, наверное, он и сейчас там.
Ленька невольно отвернул полу. Ребята разразились смехом.
С тех пор они долго не давали Леньке проходу и при случае вспоминали эту заячью историю. Ленька же, который никак не мог доказать необыкновенную правду, сердился и этим еще больше подзадоривал ребят.
Загорелся спор и сейчас. Но тут к ребятам подошел Сергей Петрович.
- Где ты, Зина, нашла эту рыбку, покажи точно, - попросил он.
Девочка отвела учителя в сторону, туда, где в крутом обрыве Скопанца виднелась глубокая рытвина. Происхождение ее было неизвестно. Возможно, почву размыли дожди. Только случилось это давно, потому что рытвина густо заросла тальником, кустами смородины. Летом туда трудно было пробраться сквозь непролазную чащу, а теперь зимой, когда голые кусты казались реже, меж ними намело столько снегу, что ничего не стоило утонуть в нем.
- Интересно, - сказал Сергей Петрович протяжно. - Удивительно, откуда взялась здесь эта рыбешка?
Ванюшка в это время прошелся взад-вперед возле рытвины, потом быстро кинулся в сторону.
- Еще карасик! Еще один! - закричал он, наклоняясь. - Смотрите, примерз, никак не оторвешь…
Все поспешили к нему. На небольшом плоском камне, покрытом слоем льда, лежал такой же маленький карасик, какого нашла Зина. Вернее, не лежал, а был вморожен и просвечивал сквозь прозрачный лед. Ванюшка с трудом выковырял его перочинным ножом.
- Откуда они берутся здесь, эти карасики?
Да, это была загадка! Караси в речке не водятся, рыбаки здесь не ходят. Если же предположить, что птица стащила где-нибудь рыбешку, так могла случайно обронить одну, а не двух, не трех… Потом, она бы сразу подняла ее и склевала бы… А тут карасики были целехоньки и вморожены в лед.
Чудо да и только!
Но больше всего удивились ребята, когда Сергей Петрович сказал, что Зина с Ванюшкой нашли не простых карасиков, а карпо-карасей. Они никогда даже не слыхивали о такой рыбе, поэтому набросились на учителя с расспросами.
Сергей Петрович рассказал все, что ему было известно об этой чудесной рыбе. А как она попала под лед и даже вмерзла в него - объяснить пока не мог.
- Это, ребята, остается пока тайной.
В новогоднюю ночь
Необыкновенная находка взбудоражила ребят. Стояло бы теперь лето, они, конечно, обшарили бы все ближние озера, проверили все заводи в речке (случается ведь, что караси живут и в речном тиховодье). Все равно наткнулись бы где-нибудь на этих карпо-карасей. А нашлись бы хоть две-три рыбешки, тогда можно было бы их размножить. И стали бы, как говорит Сергей Петрович, колхозные водоемы давать тысячные доходы.
Разве не заманчиво принять участие в таком большом деле?
Но на дворе трещал мороз, реки и озера сковало толстым льдом. Что тут можно сделать? Пробивать во льду лунки? Но ведь карпо-караси, как и простые караси, зимой не клюют, а лежат на дне, часто зарываются даже в ил. Как их добудешь?
Было, в общем, о чем подумать! А тут еще приближался Новый год. Разве мыслимо обойтись без школьной елки? Полкласса выдумывало разные костюмы.
Неожиданно елка и помогла в разгадке. И вот как.
- А давайте, ребята, сделаем нынче елку на льду! - предложила Зина. - И на коньках можно будет вокруг нее бегать, и хороводы водить, и костер разжечь! Верно, давайте попросим учителя…
Ребята восторженно поддержали Зину. Сергей Петрович тоже похвалил:
- Правильно придумали! А то в школе классы маленькие, развернуться по-настоящему негде.
И, воодушевляясь, предложил еще:
- Зверей можно из снега разных вылепить, карусель для малышей сделать. То-то будет раздолье!
Елка на льду! Это было ново, с такой затеей не следовало расставаться. Сергей Петрович попросил в правлении лошадь, сам съездил за двадцать километров в тайгу и привез оттуда громадную разлапистую ель.
Во льду вырубили круглую прорубь, опустили в нее комель дерева. На следующий день прорубь застыла, и елка стояла так крепко, что никакой ветер не повалил бы ее, хотя остроконечной вершиной она взметнулась выше Скопанца.
- Теперь игрушки, игрушки заготовлять! - скомандовал Сергей Петрович ребятам, потирая от удовольствия руки.
Кожино, в котором жили ребята, было большим селом. Оно раскинулось по обоим берегам Каменушки. На той стороне находились правление, склады, тока, большинство домов колхозников. Там имелась семилетняя школа. На этом берегу были животноводческая ферма да поселок при них. Школа только начальная. Зато какая столярная у школы! И как любили ребята работать здесь вместе с Сергеем Петровичем!
Столярная мастерская в последние дни не закрывалась до позднего вечера. Мальчики пилили, строгали, стучали молотками - мастерили деревянных слонов, медведей, зайцев, лошадей, коров… Девочки клеили игрушки из картона, ярко раскрашивали их, сушили на ниточках у печки.
Ванюшка пыхтел в углу мастерской один. Он строгал какие-то планочки, обивал их жестью. Потом в сердцах бросал все это под стол, и сидел нахохлившись, словно его горько обидели.
- Опять изобретает! - посмеивался Ленька.
Даже Зина не удержалась. Когда Ванюшка чересчур задумался, она мазнула его кисточкой по носу и засмеялась.
- Ребята, смотрите, еще одна игрушка готова - морковка!
Ванюшка, однако, и ухом не повел. Обтер нос и продолжал копаться в углу. Зато часа через два он торжественно показал Зине игрушку.
Это была разноцветная вертушка в форме звезды. Стоило только дунуть легонько - она начинала вращаться.
Зина посмотрела на мальчика восхищенными глазами и предложила немедленно укрепить звезду на самой макушке елки.
Так и сделали. И елка сразу будто ожила. Откуда бы ни дул ветер, звезда крутилась, мелькая то красным, то желтым, то синим цветом.
- Красота-то, красота какая! - хлопала в ладоши Зина. - Весь колхоз придет на елку, вот увидите.
Предсказание девочки сбылось. В новогодний вечер на реке под Скопанцем народу собралось очень много. Пришли и взрослые, и малыши.
Для маленьких рядом с елкой была сделана простенькая карусель. На столбе укрепили крестовину из осиновых жердей, привязали несколько санок - и готова забава. Крутись сколько хочешь!
Очень понравилась карусель малышам. Это не то что с горы на санках кататься. Там не успеешь съехать, как надо снова вверх лезть да еще санки на себе тащить. А тут старший братишка или сестренка гоняют крестовину, а десять или пятнадцать дошколят с криком мчатся по кругу вихрем. Хорошо!
А елка какая! Пусть игрушки на ней почти все самодельные и нет электролампочек, зато на крутом берегу Скопанца, на одном из уступов, где летом копали глину, горит большой костер. Желтые блики огня падают на зеленую хвою, на разноцветные шары и гирлянды, на крутящуюся звезду, которая дробит свет и отбрасывает во все стороны веселых зайчиков.
Шумит ветер, покачивая мохнатые лапы. Стоит елка вся живая, и кажется: достает она вершиной до низкого ночного неба, а серпик месяца подвешен к ней на ниточке.
Разве такую елку увидишь в комнате?
Восторгам, веселью ребят не было конца. Они водили вокруг елки шумные хороводы, играли в кошки-мышки, бегали па коньках, выписывая восьмерки и виражи. Пели звонкие пионерские песни и совсем не замечали, как летит время.
Вдруг где-то в темноте у Скопанца раздался глухой звериный рык. Все настороженно повернули головы на этот звук. И увидели, как из чаши в рытвине вылезает черная громадная туша.
- Медведь! - вскричал кто-то испуганно.
Многие из ребятишек шарахнулись в сторону. Но те, кто были понаблюдательнее да подогадливее, засмеялись:
- Медведь-то в пимах! И Дед Мороз его за воротник держит!
Действительно, следом за медведем шел пышнобородый Дед Мороз с большой корзиной на ремне через плечо.
- Богат я, казны не считаю… - громко декламировал Дед Мороз слегка измененным голосом председателя колхоза Василия Павловича Стогова.
А медведь дергался у него на коротком поводке и рявкал сердито, словно ему не терпелось выбежать на каток. Темная шкура его оказалась вывороченным овчиным тулупом, на руках надеты были собачьи меховушки, а на голове торчала кроличья шапка. В довершение ко всему комбинированный этот медведь шел на коньках, а из взрослых на них катался только Сергей Петрович.
С криками, со смехом обступили ребята Деда Мороза и его ручного медведя. Басовитый Дед Мороз поздравил всех с Новым годом, потом раскрыл свою корзину и стал раздавать ребятам подарки.
Надолго запомнилась эта елка на льду и ребятам, и взрослым. Единственным человеком, которому новогодний вечер на льду не принес удовольствия, была дочь Харламыча, Катерина. Правда, и она смеялась вместе со всеми, но смех ее звучал нервно, а глаза бегали беспокойно. Почему? Немногих интересовал этот вопрос, а кто и заметил, так не очень удивился. Катерина славилась плохим характером. Была она хромой, некрасивой и злилась из-за этого на весь белый свет.
Ушла Катерина последней, зорко оглядевшись кругом: не задержался ли кто-нибудь после нее. Не ожидала она, что Зине и Ванюше с Ленькой придется вернуться к елке…
Когда стали расходиться по домам, Зина вспомнила уже у себя перед калиткой, что оставила на Скопанце новую меховую муфточку. Как сунула в нее кулечек с подарками и положила на камень, чтоб не мешала играть, так и забыла. Побежала в одних перчатках.
- Ой, что теперь от мамы будет! Только вчера она муфточку купила, - забеспокоилась девочка.
- Никуда она не денется, твоя муфточка! Завтра утром сходишь, возьмешь, - заметил Ленька.
- Завтра! Мама до завтра ждать не будет, а сегодня наругает, - со слезами в голосе продолжала Зина. - И я хотела из кулечка Витечку угостить… Я знаю, он уже ждет, что я принесу с елки…
Зина говорила о трехлетием братишке, которого на елку под Скопанец из-за мороза не взяли и который остался дома не без рева. Действительно, как можно было прийти к нему без гостинца от Деда Мороза?
- Да-а… - протянул Ленька неопределенно, покрепче прижимая за пазухой кулек, словно его собирались отнять.
- Гостинцы - это что! - сказал Ванюшка. - Можешь взять мой кулек. Не маленький, не обязательно конфетки сосать…
- Нет, нет, не надо! - запротестовала Зина. - Я лучше вернусь.
- Конечно, лучше сходить за муфточкой, - облегченно вздохнул Ванюшка. Что там ни говори, а с новогодним подарком и ему было жаль расставаться. - Там печенье, пряники есть. Собака какая-нибудь унюхает или зверюшка - утащат, потом не найдешь. И муфточку растреплют в клочья…
Верно! Этот Ванюшка так всегда обоснует свои доводы, что невольно поверишь. Но метров через тридцать остановилась в нерешительности. Ночь была темная, народ уже разошелся по домам, а до Скопанца не близко. Страшно все-таки одной идти, особенно под берег спускаться… Вдруг, как тогда, грохот этот жуткий обрушится на нее?..
- Пойдемте со мной? А? - попросила она братьев.