Словно подтверждая его слова, рядом под давлением потолка рухнуло еще одно здание. Фасады соседних домов один за другим сминались, как декорации из папье-маше, поднимая тучи пыли. Какой-то человек, явно потерявший разум от страха и алкоголя, промчался зигзагами по улице за рулем пожарной машины с длинной выдвижной лестницей, ярко блестевшей в утреннем свете. После очередного, особенно лихого заноса машина остановилась поперек дороги - мотор заклинило, шины дымились. Ничуть не смутившись этим обстоятельством, водитель выскочил из кабины и обежал машину сзади, тут же принявшись дергать какие-то рычаги. Металлическая лестница медленно приподнялась до 70 градусов, распрямляясь и разворачивая одно за другим свои звенья. Перед изумленными глазами Зигрид последнее звено наконец стукнулось о потолок. Мужчина уже лихорадочно карабкался вверх, помогая себе одной только правой рукой - в левой у него была зажата ручка оцинкованного ведра, которое он с усилием тащил за собой вверх. Добравшись до самой верхушки, он сунул руку в ведро и достал из него большую малярную кисть, пропитанную черной краской. Зрелище было настолько абсурдным, что у Зигрид на несколько секунд перехватило дыхание. Стоя на вершине лестницы и почти касаясь макушкой исполинского потолка, незнакомец старательно выводил среди облаков большие расплывающиеся буквы. Девушка невольно вспомнила о мальчишках, которые покрывают граффити заборы и стены зданий. Здесь взрослый мужчина выводил на небе свое имя. Безумие какое-то!
Зигрид огляделась. Скоро от города не останется ничего, кроме груды тщательно размолотых камней и автомобилей, расплющенных в тонкие металлические блины. Но когда потолок вернется в изначальное положение, намалеванное на нем черной краской имя останется, проступая среди облаков, как немое свидетельство. Как обвинение.
Спустя два часа небо опустилось еще на шесть метров. Пампкин испуганно жался к Зигрид. Девушка была бы рада найти для него какие-нибудь ободряющие слова, но вокруг стоял такой грохот, что ей пришлось бы кричать. Город трещал по всем швам, сминаясь и распадаясь на части. Металлические конструкции производственного центра медленно сплющивались, как раздавленные ногой банки из-под газировки. Мясные горы под давлением надвигающегося на них потолка походили на воздушные шары, которые вот-вот лопнут: гладкие, тугие, блестящие. Зигрид смотрела на все это, словно заледенев от ужаса, без единой связной мысли в голове.
Первая гора мяса взорвалась, забрызгав все кровью и ошметками органики в радиусе пятисот метров. Пампкин и Зигрид оказались перепачканы с ног до головы. Даже дорожное полотно стало алым, как будто и оно тоже истекало кровью.
- Во имя всех богов галактики! - заворчала девушка. - Вот вам и пожалуйста, дождь из гамбургеров!
Теперь небо нависало над ними всего в шести-восьми метрах, и ощущение удушья стало почти невыносимым. Оскальзываясь на липком асфальте, они бросились к грузовику. Дориан открыл им дверцу кабины. Он был бледен, вокруг глаз темнели круги. Зигрид и Пампкин рухнули на сиденья, не в силах связать и двух слов.
- По-моему, уже пора, - хрипло сказал инженер, шаря в нагрудном кармане рубашки. - Хотите?
Раскрыв ладонь, он протянул им маленькие, поблескивающие прозрачные капсулы.
- Цианистый калий, - пояснил он, медленно проговаривая слова. - Очень действенный яд. Умираешь за пять секунд.
Зигрид взяла себе одну пилюлю.
- Нужно раздавить ее зубами, - сказал Дориан, сунув одну из стеклянных капсул за щеку. - Моментальная штука, уж лучше, чем умереть раздавленным в лепешку!
- Смотрите! - вскричал вдруг Пампкин. - Смотрите!
Мальчик со всей силы колотил руками по приборной доске, привлекая их внимание. Прямо перед ними, напротив груды медного лома, стена внезапно изменила цвет. На бетоне проступало белое пятно, становясь с каждой секундой все более отчетливым. Вскоре оно приобрело форму правильного круга. Стена как будто начала таять, брызгая дождем искр, и вскоре из облака гари с едким запахом показались огромные жвалы насекомого.
- Термит! - закричала Зигрид. - Я же говорила, что они придут!
Они вопили во все горло, топоча ногами от буйной радости, как дети, обнимаясь и целуясь. И все же им пришлось быстро умерить свое ликование, потому что огромная тварь так и застыла на выходе из стены, преграждая им дорогу в тоннель. С зазубренных челюстей капала кислота, прожигая в полу дымящиеся кратеры. Клешни потянулись к мотку медного провода. Зигрид нервно кусала губы. Двинуться в сторону монстра, не привлекая его внимания, было невозможно; так же бессмысленно было рассчитывать проскочить в только что отрытый тоннель у него за спиной.
Опускающийся потолок издавал у них над головами чудовищный скрежет.
- Вылезайте! - внезапно скомандовал Дориан. - Пошлем к нему робота-грузчика!
Они спрыгнули на землю и бросились к андроиду. Инженер быстро перепрограммировал его трясущимися пальцами. Бодро шурша гусеницами и вытянув вперед руки, робот направился к насекомому. Зигрид знала, что подобная машина без труда может поднимать невероятные тяжести, однако термит вселял в нее тревогу. Как оказалось, не напрасно. Как только робот оказался в пределах досягаемости насекомого, струя кислоты ударила его в грудь, дырявя металлический кожух и разъедая провода и контакты. Громко икнув, андроид еще несколько секунд петлял зигзагами по асфальту, а затем свалился в канаву с металлическим лязгом и треском замыканий.
Дориан глухо выругался.
- Черт возьми! - воскликнул он вдруг, хлопнув себя ладонью по лбу. - У нас есть еще шанс! Грузовик! Сейчас я врежу этой дряни по первое число. Если такую громадную машину разогнать, ее уже ничто не остановит. Отойдите-ка, мне нужно как следует разогнаться.
Он бросился за руль и рванул задним ходом, даже не захлопнув дверцу. С замершим сердцем Зигрид заметила, что "небо" уже почти касается крыши грузовика. Через несколько минут будет поздно - потолок всем своим весом наляжет на грузовик, вгоняя его колеса в асфальт и не давая двинуться с места.
Лязгнула коробка передач, мотор взревел - и машина на полной скорости вырвалась из-за поворота. Рука Пампкина изо всех сил вцепилась в плечо девушки.
Насекомое почуяло опасность в последнюю секунду. Струя едкой жидкости хлестнула грузовик на высоте бампера, но было уже поздно - решетка радиатора с хрустом врезалась в хитиновый панцирь, увлекая насекомое за собой. Раздался отчаянный визг тормозов, но заблокированные колеса продолжали нестись юзом по скользкому шоссе. По асфальту растеклась лужа перемолотых внутренностей термита, и неуправляемый грузовик почти увяз в ней.
Последние брызги кислоты ударили в капот, ветровое стекло разлетелось в пыль. Инженеру показалось, что в лицо ему плеснули расплавленным свинцом. Он выпустил руль, прижав ладони к глазам, и в то же мгновение грузовик сорвался в глубокий ров, опрокинулся и со всей силы врезался в телефонную кабину. Раздался глухой взрыв, и мотор разлетелся вдребезги, подбросив вверх развороченное тело насекомого. В одну секунду десятитонную машину, человека и животное объяло пламя одного чудовищного костра.
Пампкин потряс за плечо Зигрид, которая, с ужасом глядя на охватившее остатки грузовика пламя, даже не думала о бегстве.
- Мы ничего не можем сделать, - крикнул мальчик. - Скорее, бежим!
Очнувшись, Зигрид схватила мальчика за руку и потащила его за собой к отверстию в серой стене. Обернувшись в последний миг, они увидели, как пламя пожара лижет потолок, пятная "небо" копотью. Не медля больше, они ринулись в тоннель, хватаясь за обгорелые стенки и задыхаясь от разъедающих легкие паров кислоты.
- Беги, - кричал позади нее Пампкин, - беги!
Зигрид бежала, превозмогая отчаянное колотье в боку и стараясь не обращать внимания на жжение кислоты в ногах. Сердце колотилось как бешеное, голову сжимали невидимые тиски. И внезапно навалилась темнота. Давящая. Ослепляющая. Ни один луч света не просачивался больше из-за их спин. Потолок коснулся земли. Двое беглецов прижались друг к другу, вздрагивая от нервных всхлипов.
Глава 16
ПЛЕННИКИ ТОННЕЛЯ
Девушка и мальчик шли в темноте уже двое суток подряд, замотав глаза и рот оторванными от одежды лоскутами ткани, чтобы уберечься от витающей в воздухе едкой золы. Это напоминало какую-то затянувшуюся до бесконечности игру в жмурки - игру, обернувшуюся ночным кошмаром. Зигрид уже несколько раз пришлось пережить приступы спазмов, когда ее позвоночник начинало скручивать судорогами, и она бессильно падала на колени. Ей пришлось сунуть между зубами свернутый клочок ткани, чтобы не прикусить язык. Хотя ее часы уже давно где-то потерялись, девушка была почти уверена, что частота этих приступов в последнее время возросла.
- Это из-за того, что мы спускаемся, - заметил Пампкин. - Твой имплантат протестует и реагирует, только немного замедленно. Это будет продолжаться до тех пор, пока ты не вернешься на свой исходный этаж. Ты сейчас как рыба, вынутая из воды: сначала она борется с удушьем, а потом…
"А потом подыхает!" - подумала девушка, покусывая губы.
Они снова пустились в свое странствие вслепую. Тоннель казался бесконечным.
На третьи сутки у Зигрид случились еще два приступа. Жесточайшие судороги заставили ее извиваться и корчиться на земле, как охваченное безумием животное.
- Нужно как можно скорее найти лифт, - заключил Пампкин, - и подняться на один этаж выше, иначе ты себе повредишь что-нибудь. Разрывы связок, вывихи… Не говоря уже о травмах позвоночника. При такой гимнастике тебе не избежать переломов!
- Думаешь, я перенесу подъем? - возразила девушка.
- Да, если это будет подъем на твой родной этаж. Тогда альтиметр в твоем микрочипе сразу же придет в состояние равновесия. По крайней мере, я так думаю. Хотя, конечно, это только теория. Но прежде всего, нужно пересечь эту стену из конца в конец и пробраться в новый жилой блок.
Зигрид с иронией отметила, что толщина стены, которая сначала спасла их, теперь может стоить им жизни. Без воды и пищи они быстро лишатся сил и не смогут продолжать свои блуждания. Так они и умрут где-нибудь за очередным поворотом тоннеля, Пампкин в своем розовом смокинге, а она - в вечернем шелковом платье! Эта мысленная картина показалась Зигрид настолько гротескной, что она невольно хихикнула.
На четвертый день они разглядели впереди проблеск света и устремились к нему со всем пылом ожившей надежды. Однако радовались они недолго. Приближаясь к источнику света, они стали замечать по сторонам коридора то тут, то там какие-то бесформенные тени. Поначалу они показались им просто кучами тряпья, но когда сероватый свет стал чуть ярче, они разглядели, что это были лежащие неподвижно мужчины и женщины. Беглецы продолжали свой путь в молчании, то и дело перешагивая через лежащие тела, стараясь не наступить на руки, царапающие копоть. Никто не окликал их. Внезапно, когда до выхода оставались считанные метры, какая-то девушка ухватила Зигрид за запястье.
- Дальше не ходите, - прошептала она измученно. - Там больше ничего нет. Термиты…
Больше они не услышали от нее ни слова. Зигрид осторожно высвободила руку, приблизилась к выходу… И тут же отпрянула, отскочив как можно дальше. Перед ней разверзлась бездонная пропасть. Отвесный обрыв высотой в несколько сотен метров, бездна среди серого бетона.
- Пол нашего блока провалился, - с трудом выговаривая слова, пояснила незнакомка. - Термиты уже давно изрыли его во всех направлениях. Об этом сообщили в Директорию, но приказа об эвакуации так и не последовало, и наши имплантаты не были дезактивированы. Два дня назад появилась первая трещина, за ней другая, потом третья. Некоторые из наших набились в лифты, но так и не решились ни подняться, ни спуститься. Наверное, они до сих пор там. Другие, как мы, спаслись в тоннелях, прорытых термитами. А все остальное население там… внизу.
Она закрыла лицо руками и всхлипнула.
Зигрид осмелилась выглянуть из тоннеля, изо всех сил борясь с накатившим головокружением. Весь жилой блок обрушился, как квартира, пол которой внезапно исчез из-под ног ее обитателей. Обломки бетона, дома и машины полетели вниз, круша и убивая тех, кто жил этажом ниже. Стиснув зубы, она подумала, какой ужас должен был охватить обитателей нижнего уровня, когда сверху на них вдруг начали сыпаться автобусы, ванны, люди… Кошмар. Теперь от двух изолированных блоков осталась только мешанина из бетона, стальных балок и бесформенного мусора на дне прямоугольной пропасти.
Уже отступая назад, Зигрид увидела на той стороне желтые двери лифта и даже различила теснящиеся у иллюминатора головы. Лица злосчастных пассажиров, заточенных в тесноте лифтовой кабины, обреченных на медленную смерть. Содрогнувшись, она нашарила позади руку Пампкина.
- Уходим, - шепнул ей мальчик. - Здесь нам надеяться не на что. Надеюсь, прыгать ты не собираешься?
Зигрид пожала плечами и двинулась назад. Ей хотелось сказать что-нибудь ободряющее выжившей девушке, но она не нашла подходящих слов и зашагала в темноту следом за Пампкином. В груди у нее жгло от ярости.
- Ну что, видел, что натворили эти насекомые, созданные твоими родителями? - не сдержавшись, прошипела она, когда они снова оказались в кромешной темноте. - Ты видел этих людей, которые прятались внутри стены? Конечно, ты можешь сказать, что если бы не этот тоннель, они бы погибли и что в каком-то смысле термиты спасли им жизнь. Что, не так?
Пампкин не ответил. Зигрид бессильно махнула рукой, но даже не смогла довести это движение до конца: новый приступ швырнул ее на пол тоннеля, с пеной у рта и закатившимися глазами.
Когда она снова пришла в себя, Пампкин сидел рядом, бережно поддерживая ее затылок.
- Нам придется проделать весь путь обратно, - глухо сказал он. - Это наш единственный шанс выбраться. Вернемся в блок, где производят синтетическое мясо. К этому времени потолок уже должен был подняться. Там мы смешаемся с толпой рабочих, которые будут заниматься восстановлением. В этой сумятице никто не обратит на нас внимания.
- Про меня-то сразу поймут, что я не из местных, - с трудом двигая губами, проговорила девушка. - Синие волосы непременно меня выдадут. Знаешь, их даже нельзя покрасить. Краска просто стекает с них, не задерживаясь.
- Придется рискнуть, - отозвался Пампкин. - Просто повяжешь платок на голову, и все. В любом случае там сейчас такой кавардак, что никому не будет до нас дела, если мы будем делать вид, что работаем наравне со всеми.
- Возможно, ты прав.
- Это единственное решение, ведь путь вперед нам отрезан.
- Я все равно не смогу вернуться к началу, я слишком ослабла.
- Я помогу тебе. Я в лучшей физической форме, чем ты.
Пампкин помог Зигрид подняться. Она оперлась на плечо мальчика, почти повиснув на нем всем весом, и с изумлением спросила себя, откуда такой хрупкий ребенок черпает энергию, ведь у них уже четверо суток не было ни капли воды и ни крошки еды.
- Как ты умудряешься быть таким сильным и таким умным? - спросила она. - Иногда мне кажется, что ты вообще не человек. Неудивительно, что тебя приняли за робота…
- Родители видоизменили мой генетический код, - пояснил Пампкин. - Когда я был еще младенцем, они так модифицировали мой организм, чтобы я стал сильнее, красивее и умнее, чем мои сверстники. Они уже тогда собирались сделать из меня солдата, который служил бы их делу. Моего мнения они никогда не спрашивали.
Через некоторое время, которое Зигрид показалось бесконечным, она услышала шепот Пампкина:
- Мы уже совсем близко. Я оставлю тебя здесь, а сам попробую пробраться в блок. Ты со своими синими волосами чересчур бросаешься в глаза, я лучше пойду один. Постараюсь стащить какую-нибудь одежду и еду. Жди меня тихонько, я вернусь так быстро, как смогу.
Зигрид оставалось только согласиться; вскоре она услышала удаляющиеся шаги мальчика. Перспектива возвращения назад ничуть ее не воодушевляла. За восстановительными работами в блоке наверняка следят роботы Директории, так что вести себя следовало крайне осторожно.
Она все еще обдумывала эти мрачные мысли, когда Пампкин вернулся, ощупью находя дорогу в темноте.
- Уже? - удивилась Зигрид. - Быстро же ты управился!
- Ничего я не управился, - обронил мальчик упавшим голосом, - они уже замуровали отверстие, проделанное насекомым. Тоннель закрыт…
"На этот раз мы точно пропали", - подумала Зигрид, прикрывая глаза.
Они оказались в ловушке, зажатые между глухой стеной и зияющей пропастью. Теперь им оставалось только умереть от голода и жажды, как выжившим обитателям блока с провалившимся полом.
- Другие тоже могут решить обследовать тоннель, - прошептал вдруг Пампкин безжизненным голосом.
- Другие?..
- Те, которых ты видела, - жертвы рухнувших перекрытий! Сегодня или завтра они придут сюда, не могут же они вечно торчать на краю той дыры!
- И что тогда?
- Не будь наивной! В подобной ситуации есть лишь один способ выжить: каннибализм! Или мы их съедим, или они съедят нас… Вопрос будет стоять именно так. А раз их больше, чем нас…
Зигрид хотелось заткнуть уши, но она настолько ослабела, что не могла даже пошевелиться. И все же Пампкин был прав. Другие не станут с ними церемониться. Возможно, уже сейчас они разделывают на части труп одного из своих, погибшего от ран при обвале.
Преисполнившись решимости дорого продать свою жизнь, Зигрид повернулась в ту сторону тоннеля, которая вела к провалившейся части этажа. Именно оттуда следовало ожидать прихода врагов… Маленький обескровленный отряд. Обезумевший от голода.
Но она не увидела ничего, кроме непроницаемого мрака. Вскоре она заснула.
Внезапно Пампкин подскочил.
- Слушай! - воскликнул он, тряся девушку за плечо. - Голоса. Я слышу голоса.
Зигрид распрямилась, готовая к схватке.
- Они идут! - пробормотала она. - Все, как ты говорил!
Из темноты доносился звук шагов - далекий мерный топот, наводящий на мысль о слаженно марширующем отряде. Зигрид до боли таращила глаза, вглядываясь в темноту.
Послышался раскат смеха, приглушенный расстоянием. Но странным образом звук не поднимался к ним, как должно было происходить в случае приближения беженцев. Напротив, создавалось впечатление, что невидимый отряд подходит к ним с тыла.
- Это позади нас! - вскричала Зигрид, вцепившись в плечо Пампкина. - Ничего не понимаю.
- Это невозможно! Проход замурован, тебе это известно! Но возможно… Слушай!
Они замерли, стараясь умерить шум дыхания.
- Это над нами! - внезапно воскликнула девушка. - Они идут где-то выше нас!
- Если бы это было так, мы не могли бы их услышать! - возразил Пампкин.
- Но так и есть! Наверняка между двумя тоннелями существует отверстие. Нужно позвать их!
Зигрид закричала, призывая на помощь, и ее вибрирующий голос зазвенел в коридоре, как в трубе органа; каждое слово приобретало странный металлический оттенок, в котором не было ничего человеческого. Едва девушка умолкла, чтобы набрать в грудь воздуха, на потолке вдруг проступило тусклое пятнышко желтоватого света.