- В тайном месте! - ахнул Корин, чуть не выпрыгивая из перьев от волнения. - Расскажите мне эту историю, пожалуйста!
"Дочь рисковала жизнью, чтобы спасти отца. Как это не похоже на мою историю! Стал бы я когда-нибудь спасать свою мать или… разыскивать кости отца?"
Словно черная тень накрыла желудок Сорена, и холод пробрал его до костей.
- Я до сих пор в точности помню ее слова, - тихо вздохнул он.
- Рассказывай! Рассказывай скорее!
- Да, Сорен, расскажи, - сказала Гильфи. Дело в том, что Сорен был замечательным рассказчиком. Когда Сорен и Гильфи были еще птенцами, жестокие совы в Сант-Эголиусе бросили их в лунную камеру, чтобы подвергнуть полному очищению сознания, и Сорен спас их обоих, рассказывая легенды о Га'Хууле. Он умел вкладывать душу в свои истории, отчего привычные слова обретали новый, более глубокий смысл. Но сейчас он собирался рассказать Корину не просто очередную историю из своего прошлого. Он хотел открыть ему тайну секретного места, о котором знали только стая, Отулисса, Эзилриб, Стрикс Струма и две домашние змеи - миссис Плитивер и Октавия. Между собой посвященные называли это место Дворцом туманов.
Глава VI
Колокол ночи
- Мы улетели во время праздника урожая. Кстати, запомни на будущее, что пиры и праздники - это лучшее время незаметно улизнуть куда-нибудь, - усмехнулся Сорен. - Видишь ли, взрослые совы в эту ночь до бровей напиваются молочниковым вином и ягодным медом. Прибавь к этому трехдневные танцы, песни и хороводы, и ты поймешь, почему нашего исчезновения никто не заметил. Во время праздника на молодняк не обращают особого внимания, а уж в то время и подавно. Что касается нас, то мы в ту пору все еще были новичками на дереве. Мы и года не прожили на острове, когда нас охватила внезапная жажда разбогатеть. "Разбить торговку Мэгз на ее же собственном поле", - как называла это Гильфи. Отулисса категорически отказалась принимать участие в нашей затее. В ту ночь шел сильный ливень, и Отулисса просто не могла взять в толк, зачем лететь куда-то в такую непогоду, когда в главном дупле устраиваются танцы и песни до рассвета!
- Так-то оно так, но ветер в ту ночь был что надо! - мечтательно вздохнул Сумрак. - Ливень - это, конечно, неприятно, но ветер с самого начала был за нас. Ух, и неслись же мы!
- Это точно, - вставил Копуша. - Если мне не изменяет память, то к рассвету мы уже долетели до мыса Глаукса.
- А откуда вы начали поиски нетронутых руин? - спросил Корин.
Сорен поморгал и задумчиво произнес:
- Хороший вопрос, дружок. У нас хватило ума не соваться в Серебристую мглу, поскольку мы знали, что торговка Мэгз обшарила там каждый камень. Но в Темном лесу был уголок, куда еще никто не заглядывал. Мы были молоды и безрассудны, но кое-какой опыту нас все же был. Однажды мы подверглись нападению ворон, поэтому дали себе слово быть осторожнее. Короче говоря, мы решили, что днем будем охотиться и вылетать на разведку вместе, зато ночью лучше действовать в одиночку, чтобы побыстрее прочесать всю территорию.
Корин слушал, затаив дыхание. Какое приключение! Охота за сокровищами вместо войны. Сокровища вместо крови. И самое главное - дружба. Храбрые молодые совы тайком покинули остров и пустились в увлекательные поиски!
- Так прошло два дня, но все поиски оказались безрезультатными. Время поджимало, мы начали нервничать. Сам понимаешь, нам уже пора было возвращаться на Остров. И вот, на третью ночь мы снова разлетелись в разные стороны, и Гильфи… - Сорен замолчал и посмотрел на свою маленькую подругу. - Расскажи сама, Гильфи.
Откашлявшись, Гильфи быстро пригладила клювом перышки и начала рассказ:
- В Темном лесу есть одно место, его довольно трудно отыскать… Если лететь достаточно высоко и внимательно смотреть вниз, то вскоре заметишь, как лес сбегает вниз, в котловину. Подлетев поближе, я увидела серебряные струи водопадов, падающие с высоты в затянутую дымкой долину. Целые столбы колышущегося тумана поднимались откуда-то из глубины, и это было так красиво, что я стала плавно снижаться. Понимаешь, Корин, эта прекрасная долина казалась не землей и не небом - она словно родилась из их смешения. Опускаясь ниже, я стала различать в тумане разные силуэты, это было чем-то похоже на поиск фигур в очертаниях облаков. Я не сразу поняла, что это не иллюзия и не игра воображения, а нечто настоящее, причем каменное! Тут уж я, не теряя времени, развернулась и полетела в то место, где мы договорились встречаться. Когда мы все вместе вернулись в долину, туман стал таким густым, что собственного клюва не было видно. Представь себе плотный серый занавес, опущенный над долиной, - продолжала Гильфи. - Мои друзья решили, что мне все это почудилось, да я и сама уже начала сомневаться. Никаких камней не было видно. Мы уже собрались лететь обратно, как вдруг порыв ветра, словно удар ножа, распорол пелену тумана. Сначала мы увидели четыре величественных каменных шпиля, пронзавших ночное небо. А потом Сорен услышал колокольный звон.
- Колокольный звон! - в восторге подхватил Корин. Рассказ совершенно захватил его, он еще никогда не слышал ничего более прекрасного и загадочного. - Настоящий или вам только почудилось?
- Я сначала решил, что это бряцает боевое оружие, - признался Сумрак.
- Только ты, Сумрак, мог такое подумать! - вздохнул Копуша.
- А это были колокола, да? - нетерпеливо спросил Корин.
- В некотором роде, - негромко отозвался Сорен.
Корин поежился. "Кажется, это и в самом деле будет история о скрумах", - подумал он.
- Мы сидели на ветке сосны прямо под одной из каменных башен. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что это был за звук. Это был голос мохноногого сыча! Ты ведь знаешь, что клич этих сов очень похож на гул церковных колоколов? Мохноногие сычи верят, что если сыч умрет под колоколом на колокольне, его душа вознесется прямо в глаумору. Не знаю, правда ли это, но Бормотт нам так рассказывал.
- Так значит, - ошеломленно пролепетал Корину - это умирающая сова издавала такие прекрасные звуки?
- Да нет же! - затрясла головой Гильфи. - Не было никакой умирающей совы, но голос действительно был очень печальным. - Ее маленькие крылышки слегка задрожали при воспоминании об этой грустной ночи.
- И в нем звучало отчаяние, - добавил Сорен. - Мы решили подняться к ней.
- К ней? - уточнил Корин.
- Мы были в этом почти уверены, - кивнул Сорен. - И вот мы взлетели с ветки и стали подниматься к самой вершине башни, откуда доносились звуки. Чем ближе мы подлетали, тем громче становился голос. Гильфи потом сказала, что это была самая печальная и самая прекрасная песня, которую нам когда-либо доводилось слышать. Странное зрелище предстало перед нашими глазами, когда мы опустились на подоконник колокольной башни. Под самой крышей висел огромный колокол, а откуда-то изнутри него доносились прекрасные гулкие звуки, то и дело прерывавшиеся хлопаньем совиных крыльев. На каменном полу площадки лежали выбеленные временем кости какой-то давно умершей совы.
Корин желудком чувствовал, как тает завеса между настоящим и прошлым. История, рассказанная Сореном и Гильфи, стала его собственной историей, ему казалось, будто он сам сидел на каменном выступе башни и слушал доносившуюся из-под колокола песню. В полумраке дупла неторопливый голос Сорена лился с неспешностью реки, бегущей к морю, и Корин с удовольствием отдался течению.
- Итак, мы сидели на подоконнике колокольной башни, - повторил Сорен. - Надо тебе сказать, дружок, что к тому времени каждый из нас повидал немало жутких и странных вещей. И желудки у нас не раз каменели, и дрожь пробирала до самых костей, но загадочнее того, что происходило на этой площадке, мы вовек не видывали. Из колокола лилась прекрасная песня, словно отлитая из чистейшего серебра. Сам я петь не умею, но хорошо помню, что у этой песни была прекрасная мелодия и загадочные слова.
- И что это были за слова? - прошептал Корин.
- Постой-ка, дай припомнить. Давайте вместе? - повернулся Сорен к Гильфи, Сумраку и Копуше. Откашлявшись, все четверо хором произнесли странные слова:
Я - колокол в ночи.
И голос в свисте ветров,
Я - светлой луны лучи
И песня иных миров.
Я - колокол глауморы
Для душ погибшего рода.
Я звездам пою о тебе -
Пусть знают, кто ты такой!
В мерцающей вышине
Твой скрум обретет покой.
Забыв о далекой земле,
О горькой своей судьбе,
Смерть - еще не конец.
Однажды мы встретимся вновь
Под колоколом небес
В башне из облаков.
- Когда песня смолкла, - продолжала Гильфи, - красивая сова вылетела из колокола и опустилась на пол.
- Я и сейчас помню ее такой, какой впервые увидел в ту ночь, - проговорил Сорен, закрыв глаза. - У нее был серовато-белый лицевой диск с маленькими белыми перышками вокруг глаз и оперение цвета древесной коры с примесью светло-коричневых и кремовых пестрянок. Пять рядов белых точек сверкали на каждом ее крыле, а на самой макушке мерцала целая россыпь мельчайших белоснежных крапинок. Стоило нам с Гильфи увидеть ее, как мы сразу же подумали об одном и том же. Эта сова была как два хвостовых пера похожа на своего отца Бормотта!
- Того сыча, который помог вам улететь из Сант-Эголиуса? - взволнованно прошептал Корин.
- Того самого, - подтвердил Сорен. - Она была уже немолода. Мне не нужно было спрашивать ее имя, я и так знал, что ее зовут Бесс. Бормотт столько рассказывал нам о своей любимой дочери, что я не мог ее не узнать. Бесс была потрясена тем, что мы ее знаем. Она опустила взгляд на кости, лежавшие у ее лап, и долго молчала. Тогда я спросил: "Это кости Бормотта?" Я желудком это почувствовал и знал, что не ошибся.
Быстро покосившись на Сорена, Гильфи продолжила его рассказ:
- Мы рассказали Бесс, как познакомились с ее отцом, как он научил нас летать и спас нам жизнь. Мы рассказали ей, что Бормотт любил ее больше жизни и никогда о ней не забывал. - Гильфи помолчала, собираясь с мыслями. - Бесс была потрясена. Она думала, что отец их бросил и забыл. Но мы объяснили ей, что совы из Сант-Эголиуса пригрозили убить всю его семью, если Бормотт не останется с ними. Он пожертвовал собой, спасая Бесс, ее мать и всех остальных детей.
- Выслушав нас, Бесс заморгала, - глухо проговорил Сорен. - Две большие слезы скатились из ее блестящих желтых глаз. "Это все объясняет, - прошептала она. - Мы думали, что он нас бросил. Что мы ничего не значим для него".
Сорен крепко зажмурился и заговорил с усилием, словно пытался как можно точнее припомнить то, что произошло дальше:
- Но мы сказали ей, что ее отец оставался храбрецом в обществе, где воспитывали трусов. Что он обладал благородством настоящего Ночного стража. Потом мы спросили, как попали на колокольню его кости, и Бесс ответила, что орлы Гром и Зана принесли их родственникам Бормотта. Но Бесс решила перенести их сюда, потому что верила в старинную легенду, когда-то рассказанную ей отцом.
Затем историю продолжил Копуша:
- Родственники отговаривали Бесс от путешествия в глубь Серебристой мглы на поиски колокольни, но она настояла на своем и все-таки отыскала это место. Оно сразу понравилось ей, потому что было спрятано от посторонних глаз, а рев водопадов казался Бесс торжественной музыкой. Она призналась, что это место представлялось ей похожим на глаумору, поэтому она каждую ночь пела здесь песню для своего отца. Бесс всей душой надеялась, что Бормотт завершил все свои земные дела, поэтому его дух не скитается по свету бесплотным скрумом, а вознесся в сияющую глаумору.
- Но даже если это было так и благородный Бормотт отправился в глаумору, то сама Бесс не знала покоя, - со вздохом сказал Сорен. - Она была похожа на скрума, у которого осталось незавершенное дело.
Корин почувствовал ледяной холод в желудке. Что сталось с его матерью, Нирой? Жива она или стала скрумом? Но если она скрум, то какое дело удерживает ее на земле?
Глава VII
Дворец туманов
- Но что это было за место, где пела Бесс? - спросил Корин. - Это был замок? Настоящий замок, полный золота, серебра и всяких драгоценностей, за которыми охотится торговка Мэгз?
- Как тебе сказать… Там, конечно, было и такое, но мы нашли там нечто гораздо более ценное - ответил Сорен.
- Более ценное? Что же?
- Книги и карты! - сверкая глазами, выпалил Копуша. - Там было сразу несколько библиотек! Бесс сказала, что в этих каменных дуплах когда-то находился университет, то есть место для обучения. Но Бесс называла это место дворцом. Дворцом туманов.
Подобно всем пещерным совам, Копуша испытывал слабость к постройкам. Как явствует из его имени, он был знатным: специалистом в рытье подземных туннелей, а также копании нор и обустройстве гнезд в таких местах, где другим птицам и в голову не пришло бы селиться. Очутившись в таинственном каменном городе, он не уставал восторгаться тем, с каким мастерством неизвестные строители подогнали друг к другу безукоризненно вытесанные камни и как прекрасно все строение спряталось за стеной мерцающих брызг водопада.
- Дворец туманов, - зачарованно повторил Корин.
- Ты только представь себе, Корин! - восторженно воскликнул всегда спокойный и меланхоличный Копуша. - Эти водопады создали настоящую стену вокруг дворца! И там было четыре колокольни, но ни у одного из четырех колоколов не было языка!
- Наверное, Бубо мог бы выковать эти… языки? - предположил Корин.
- Конечно, мог бы, но Бесс этого не захотела, - покачал головой Сорен. - Мы были первыми совами, попавшими в это место, и она сразу заявила, что не желает привлекать сюда непрошеных гостей и ей не нужен колокольный звон, чтобы петь своему отцу в глауморе. Я никогда не забуду ее слова. Она сказала: "Я - колокольный звон. Я - язык колоколов". Знаешь, Корин, я уверен, что не будь там колоколов, она стала бы и колоколом! Что ни говори, а Бесс - потрясающая сова, я не знаю никого, кто мог бы сравниться с ней в мудрости и твердости духа.
- Она жива? - выпалил Корин. - До сих пор?
- Скорее всего. - Сорен помолчал, а потом добавил, понизив голос: - Видишь ли, Корин, Бесс - это самый большой секрет совиного мира. Когда мы в первый раз прощались с ней, то поклялись рассказать о ней только трем совам: Отулиссе, Эзилрибу и Стрикс Струме.
- Ты не представляешь, каких трудов нам стоило добиться ее согласия хотя бы на это! - пробасил Сумрак. - Но вы лучше расскажите Корину о каменных Других.
Корин разинул клюв.
- Ах да, каменные Другие! - спохватился Сорен. - Бесс предложила нам осмотреть университет. Разумеется, мы согласились! И вот мы широкой спиралью спустились вниз с колокольни и начали кружить среди колонн, украшенных каменными картинами.
- Каменные картины… - ошарашено повторил Корин.
- Ты видел кусочки картин Других, которые Мэгз приносит к нам на остров? - спросил Сумрак.
- Еще бы!
- Ну вот, тут были такие же картины, только вырезанные в камне, - пояснил Сумрак. - Там были звери и какие-то невиданные птицы. А были отдельные фигуры, изображавшие Других, только сильно разрушенные. У одних не было голов, а от других, наоборот, осталась одна голова, без тела.
- Но что все это значило? - пролепетал Корин. - Они когда-то были живые?
- Нет, не думаю. Это просто одна из разновидностей искусства Других, вроде живописи, только из камня.
- Но самое интересное было не это, - напомнила Гильфи.
- Не это? - ахнул Корин, еще не успевший опомниться от только что услышанных чудесных рассказов.
- Там были карты, - сказал Сорен. - Такие карты, каких мы никогда прежде не видели.
- В смысле? - переспросил Корин. Бледно-лиловый свет начал просачиваться в темное дупло, предвещая скорое наступление сумерек, за которыми следовала первая тьма. Выходит, они и не заметили, как проговорили целый день! Корину хотелось остановить солнце и прогнать ночь надо сказать, весьма экстравагантное желание для совы. Как известно, совы живут ночью, они любят густую тьму, пронизанную холодным лунным серебром, и яркий месяц, неспешно плывущий над горизонтом. Но сейчас Корину не хотелось ни тьмы, ни серебра, его не прельщала даже радость полета сквозь долгую ночь. Он бы с радостью променял все это на возможность остаться в сухом дупле на верхушке могучей ели и услышать продолжение истории о таинственном открытии, скорби, загадке и сокровищах, оказавшихся дороже золота и драгоценных камней.
- Это были карты не нашего мира, - пояснил Сорен. - На них не было ни моря Хуулмере, ни моря Вечной зимы. Там не было Северных и Южных царств. - Я спросил Бесс: "Где же тут совиные царства?"
- И что она ответила? - подался вперед Корин.
- Она сказала, что это карты других краев, - тихо ответил Сорен.
- Эти земли лежат дальше нашей Дали, представляешь? - прошептал Копуша. Из-за белых перышек над бровями и без того внимательный взгляд пещерной совы сейчас казался особенно пристальным. Казалось, Копуша видит перед собой эти неведомые края. - Мы назвали их - Невидалье.
Корин был потрясен. Он пытался осознать услышанное, но только еще больше запутывался.
- Вы хотите сказать, что это место находится не здесь? Не в этом Совином мире? Но тогда… - Он высунулся из дупла и запрокинул голову в небо.
- Вот именно, - кивнула Гильфи. - Там даже звезды другие, ты не найдешь там знакомых созвездий. У них нет ни Золотых когтей, ни Большого и Малого енотов. Это совершенно другой мир. Невидалье, одним словом.
- А вы там когда-нибудь были? - выпалил Корин, обводя вопросительным взглядом членов стаи.
Друзья отрицательно покачали головами.
- Только Бесс знает дорогу туда, - шепотом сказала Гильфи. Она помолчала, удивленно качая толовой, и прибавила: - Она невероятно умная! Я просто не представляю, как она смогла рассчитать путь в Невидалье, если там совсем другие звезды!
- Вот поэтому мы и дали ей имя - Знающая, - добавил Сорен.
Когда Сорен закончил историю о Бесс из Дворца туманов, наступила ночь. Ветер был попутный, поэтому совы вылетели из дупла и взяли курс на Амбалу, однако далеко улететь им так и не удалось: после бессонной ночи все чувствовали себя разбитыми, а вскоре переменившийся ветер обрушил на путников проливной холодный дождь.
- Не стоит попусту силы тратить! - прокричал летевший впереди Сумрак. Никто и не подумал с ним спорить, ведь Сумрак был не только неизменным вожатым, но и самым сильным членом стаи, практически не знавшим усталости. Если уж он признал бесполезность дальнейшего полета, значит, дело серьезное. Облюбовав старый кедр с отличным глубоким дуплом, совы забились внутрь. От дождя душистая древесина пахла так сильно, что чувствительная Гильфи недовольно покачала головой.
- Никогда не любила кедровый запах, - буркнула она, но через несколько секунд крепко уснула, сморенная усталостью.
Остальные совы тоже провалились в сон, и только Корин не сомкнул глаз. Он просто не мог уснуть. "Знающая", - снова и снова шептал он про себя.