– Тихо! Все в сборе? Попьем на дорожку.
Ф-р-р-р-р-р-р-р! Все дружно, как по команде, снялись и перелетели на луг, чтобы в последний раз набиться из родной речки.
Чирке пить не хотелось - не после чего.
– Пей! - зашипел на него Петька. - Хочешь, не хочешь - пей, примета такая: чтобы домой вернуться.
Сделал Чирка-Серый хвост три глотка. Вода была холодная и звонкая - видно, до сих пор лежит где-то на дне серебряное колечко девицы-красы.
Все скворцы на минуту притихли, задумались.
– Эх, за морем веселье, да чужое, а у нас и горе да своё! - вздохнул рядом с ним какой-то скворец, из старичков.
– Что верно, то верно: своя печаль чужой радости дороже, - поддакнул другой.
– Всяк кулик на своей кочке велик! - молвил третий.
Чирка удивился: летят в жаркие страны, где всего вдоволь - и солнца и еды, а почему-то не рады.
Хромой атаман стряхнул каплю с клюва.
– В путь! - свистнул он негромко, и стая поднялась в небо.
Уже светало.
Но прежде чем взять курс на юго-восток, сделали прощальный круг над родным селом. Помахали крыльями осиротевшим скворешням, избам, садам-огородам, крикнули пронзительно, вразнобой - не поминайте, мол, лихом, люди добрые, весной вернемся, если на чужбине голову не сложим!... Кто перо на родное подворье уронил, кто слезу крылом смахнул...
После этого заложили крутой вираж, набрали высоту и вытянулись в походный строй. Впереди - старые опытные скворцы, за ними - молодежь.
- Что носы повесили? А ну, давай песню! - свистнул Хромой атаман и, не дожидаясь, сам запел:
Мы странники крылатые,
Певцы и пересмешники,
Летим в края, богатые
Маслиной и черешнею.
Но возвратимся с первым червяком
И по полям поскачем босиком!
– подхватила вся стая.
И по полям поскачем босиком!-
Пусть реки там кисельные,
А берега медовые,
И солнце развесеннее,
И все жуки съедобные,
Мы возвратимся с первым червяком
И по полям поскачем босиком!
– грянула стая.
Чирка летел в самом хвосте, изо всех сил размахивая крыльями.
– Устанешь - садись мне на спину, - шепнул ему Петька. Он летел рядом, крыло в крыло.
– Что я, маленький?- обиделся Серый хвост. - Не мешай петь... Мы возвратимся с первым чирр-вяком и по полям поскачем босиком! – хоть невпопад, но от души заорал он.
Скворцы оглядывались:
– Летит? Не отстал еще?
– Летит.
– А чего это он там надрывается? Живот болит?
– Да это он поет.
– Ну, с ним не соскучишься!
ГЛАВА 6
На буксире
Но как ни старался Чирка, как ни подталкивал его сзади Острый клюв, как ни подбадривали остальные скворцы, всё же воробей, как видно, не создан для дальних перелетов - конструкция не та. Через несколько часов стал Серый хвост терять высоту, дыхание участилось, крылья немели. Вожак сбавил скорость, но это не помогло. Сели.
Стали думать, как быть дальше. А тут в общем-то и думать нечего, всем ясно: не видать Чирке Африки, как своих ушей.
– Дорогу домой найдешь?- спрашивает Хромой атаман.
Чирка в слезы:
– Не хочу домой, хочу в жаркие страны!
– Так ведь не тянешь. Из-за тебя нас всех зима в пути застанет.
– Летите - я пешком пойду.
– Э, нет, где это видано - товарища в чистом поле бросить?
– Расступись! - раздался голос Петьки. Он успел за это время слетать на виноградник и вернулся оттуда с куском шпагата. - А ну, давай ногу!
– Не дам! - закричал Чирка. Он решил, что Петька хочет привязать его здесь, чтобы избавиться от него.
Но Петька задумал совсем другое. Он привязал один конец шпагата к Чиркиной ноге, другой к своей, и таким образом Серый хвост оказался на буксире. Скворцы подивились изобретательности Петьки, но когда взлетели, оказалось, что Чирку разворачивает хвостом вперед. Пришлось отвязать веревку от ноги и дать конец ему в клюв. Дело сразу пошло на лад. Теперь он мог время от времени парить, раскинув крылья, словно планер, отдыхая в полете.
Буксировала его вся стая - каждому хотелось попробовать. Передавали веревочку прямо на лету, из клюва в клюв. Петька очередь установил - кто за кем, за порядком следил, чтобы без очереди не лезли. В общем, был распорядителем при друге.
Ночевали в рощах и лесопосадках, кормились спелой, уже тронутой первым морозцем ягодой, в основном рябиной. Видели другие стаи - грачей, журавлей, уток. Переговаривались, перекрикивались на лету. Куда? А вы куда? Где лучше? Где теплее? Где в этом году корма обильнее?
– А зачем это вы воробья с собой тащите? - удивилась какая-то мама-утка.
– Крокодилов будем на него ловить, на живца! - ответил Петька. И для пущей важности прикрикнул на Чирку: – А ну, давай, пошевеливайся, уснул там, что ли? Зря мы тебя все лето откармливали!
– Креста на вас нет! - закрякала сердобольная утка. - Воробышка - на наживку!
Скворцы укатывались со смеху.
Чирка и раньше относился к ним с уважением, теперь же лишний раз убедился, какие это веселые и дружные птицы.
ГЛАВА 7
Ураган
На одном из привалов заметил Чирка: Хромой атаман не находит себе места - прыгает, припадая на больную ногу, вертится, да все на небо посматривает.
– Что это с ним? - спросил он у Петьки.
– Ногу крутит, - объяснил тот. - Видать, к перемене погоды... Она у него лучше всякого барометра.
На ночевку в этот день остановились в какой-то деревушке, хоть рядом были заросшие камышом плавни.
А утром вдруг завыли собаки, небо потемнело, послышался отдалённый гул.
– Прячьтесь! – свистнул Хромой атаман, и вся стая бросилась кто куда – по сараям, застрехам, чердакам. Некоторые, не боясь людей, залетали даже в дома, забивались в собачьи будки.
Чирка с Острым клювом успели юркнуть на сеновал и, высунув оттуда носы, ждали, что будет.
Вдруг раздался страшный рев и грохот, зазвенели выбитые стекла, дерево, на котором они только что сидели, выпрыгнуло с корнями из земли, а над деревней уже летели ворота и собаки, мяукающие кошки и ощипанные петухи, не говоря уже о разных там бочках, корытах и тазах, которые неслись с таким воем, визгом и улюлюканьем, как будто в них сидели ведьмы и дьяволы.
В следующую секунду невидимая могучая рука подняла сеновал, сено разлетелось, как одуванчик на ветру, и друзья очутились в самой воронке ревущего урагана.
Помимо того, что Чирку крутило по спирали, его вращало еще и вокруг самого себя, выкручивая крылья и хвост. Петька что-то кричал ему, но он ничего не слышал, только зыркал по сторонам, чтобы не стукнуло по голове каким-нибудь ящиком или сковородкой - вокруг вертелось много всего такого, чему он даже названия не знал.
За каких-нибудь пять минут их занесло на головокружительную высоту - страшно было вниз глянуть. Потом карусель кончилась, понеслись по прямой.
- Ничего ураганчик, а? - подруливая к Чирке, весело свистнул Острый клюв. - Малость потрепало, зато мы теперь раньше всех в жаркие страны прилетим, лучшие места займем.
Он чувствовал себя в урагане, как дома. Над городом пролетали - все шляпы, какие к ним забросило, перемерил, все вывески, хоть и по складам, прочитал, во все кастрюльки нос сунул.
Глядя на него, и Чирка немного осмелел, высунул голову из плеч. А когда булочку с изюмом поймали, совсем настроение поднялось. Летят, изюм выковыривают, лакомятся, друг дружку угощают. Пакет с молоком заметили, подрулили к нему, с двух сторон дырочки продолбили, напились от пуза. Остальное мякишем заткнули, скиснет - простокваша будет. Оказывается, и в урагане жить можно!
Внизу пустыня пошла. Ждали, может, верблюда одногорбого, на орбиту к ним забросит - Чирка посмотреть интересовался - нет, не забросило.
– Видать, они с головой в песок зарылись, - объяснил Острый клюв. - Знаю я этих обормотов, их у меня целое стадо было!
– Да зачем они тебе? - удивился Чирка.
– Как - зачем? Мух на них разводил. Из шерсти носки вязал - сусликам продавал.
Где только не бывал, чем только не занимался Петька!
– Про меня даже в газетах писали! - похвастался | он. - Русский скворец на островах Макуоли... или Макуанофа, не помню уже... Там такие названия - язык сломаешь. К людоедам попал, чуть не съели, дьяволы.
– Значит, это были не людоеды, а птицееды? - уточнил Чирка.
– Натуральные людоеды. Только я к ним в рыбный день попал.
- Но ты же не рыба! - совсем Петька голову ему заморочил.
– Конечно, не рыба! Но это же так только говорится - "рыбный день". Это значит, что в этот день они едят не человечину, а что-нибудь полегче, диетическое.
- Я тоже... диетический? - на всякий случай спросил Чирка.
- Диетический, диетический, - успокоил его Петька. - А где-нибудь в Сахаре или Калахари даже! за деликатес сойдешь.
- Слово какое-то нехорошее.
- Это значит: с перчиком, с лучком, с корешками какими-нибудь - пальчики оближешь!
- Да ну тебя!
- А ты слушай, да на клюв мотай! - строго сказал Петька. - Вдруг со мной что случится, я ж везде свой нос сую, натура такая. Останешься один в чужом краю...
И как в воду смотрел.
Только случилось не с ним - с Чиркой.
Вдруг повеяло холодом, впереди показалась белая сверкающая пирамида, которая стремительно приближалась.
- Что это? - удивился Чирка.
Острый клюв забеспокоился:
- Ну-ка, где тут наша веревочка? Сейчас самое время нам с тобой связаться.
Но веревочка как сквозь землю провалилась.
Белая пирамида между тем вырастала прямо на глазах.
- Да что это? - снова спросил Чирка, почувствовав смутную тревогу.
- Что-что! Горы, дело нешуточное. А ну, давай ко мне поближе. Куда же ты? Прикувыркивайся ко мне, кому говорят!
- Не могу, уносит!
- Хвостом рули! Эх, да у тебя и хвоста-то еще не наросло! С подветру заходи, с подветру.
Но все его советы были напрасны.
А ураган, столкнувшись с горами, совсем распоясался. Он рвал и метал, швырялся в каменных исполинов бочками и оглоблями, ящиками и табуретками, но всё это отскакивало от их лбов, разлетаясь в щепки. Тогда он взвыл, взревел, вспылил и резко пошел вверх. Началась ужасная тряска, вокруг все закружилось и заплясало, Чирку перевернуло вверх ногами. Пытаясь найти опору, он выпустил правое крыло и вдруг почувствовал в нем острую боль - крыло беспомощно повисло.
В следующую секунду сверкнула молния, бабахнул тром, и черная туча проглотила их. Единственное, что успел сделать для друга Острый клюв, так это втолкнуть его в пролетавшее мимо корыто. Сам спрятаться в него он уже не успел - его отшвырнуло, закружило и унесло.
ГЛАВА 8
В корыте - с высокой горки
Корыто хоть и дребезжало невыносимо, хоть и моталось туда-сюда, как строптивый воздушный змей, все же оказалось далеко не худшим из летательных аппаратов. И улетел бы в нем наш Чирка-Серый хвост за моря-океаны, не зацепись оно при одном из своих маневров за макушку самой высокой горы.
Зато какие немыслимые прыжки и перевороты оно выделывало, через какие страшные пропасти перелетало, с каким голодным поросячьим визгом неслось по глетчерам, и какой грохот издавало, прыгая по камням!
Несколько раз Чирку выбрасывало из кареты, то есть, простите, из корыта, но он исхитрялся снова вцепиться в него. После очередного прыжка, словно трамплина, оно несколько раз перевернулось в воздухе, потом раздался звонкий всплеск - и корыто заплясало на волнах.
Река неслась в пене и бурунах, то закручиваясь водоворотами, то низвергаясь гремучими водопадами, то вообще пропадая под землей. Самый отчаянный путешественник не рискнул бы довериться ее бешеному нраву.
Но всему бывает конец.
Теснины расступились, и удивленному взору нашего путешественника открылась цветущая долина, в рощах и садах, наполненных птичьим свистом...
Здесь было тепло, даже жарко, за каких-нибудь: пять минут Серый хвост согрелся и обсох, корыто теперь уже не плясало, как сумасшедшее, а медленно и плавно покачивалось, убаюкивая его.
Может, это и есть Индия или Африка? Но почему же тогда не видно обезьян и носорогов, страусов и кенгуру, о которых Петька ему все уши просвистел? И где то он сейчас сам, его верный друг, успевший в последнюю секунду втолкнуть его в корыто? А остальные скворцы, которые так самоотверженно тащили его на буксире? Вот и сбылись вещие Петькины слова - остался он один-одинешенек в чужой незнакомой стране.
Но солнышко припекало, корыто медленно поворачивалось, подставляя ласковым лучам то один Чиркин бок, то другой, и он, после стольких страхов и переживаний почувствовав себя наконец в относительной безопасности, расслабился и обмяк, глаза его закрылись сами собой, он брыкнулся на спину и мгновенно уснул, сложив на животе лапки.
ГЛАВА 9
Королева бабочек
Долго ли он плыл по этой благодатной долине, Чирка не знал. Проснулся же он оттого, что корыто остановилось, кто-то наклонился над ним - на глаза ему рала тень - и голосом, не предвещавшим ничего хорошего, сказал:
- Это еще что за новый Синдбад-мореход? Спит или притворился? Эй, а ну, хватит дурака валять!
Он открыл глаза и - о, ужас! - в сантиметре от своего клюва увидел странное существо с вытаращенными, как у стрекозы, глазами, голубыми ресницами и кроваво-красными губами до самых ушей. Над головой у незнакомки колыхалось какое-то перо - то ли павлина, то ли страуса, а ногти пальцев, вцепившихся в копыто, были длинные, острые и тоже ярко-красного цвета. Мгновенно мелькнувшая мысль о людоедах (уроки Петьки не прошли даром) подбросила его, словно пружина. Испуганно чирикнув, он выпрыгнул из корыта, прошмыгнул у нее под мышкой и бухнулся в траву.
- Неужели ж я такая страшная? - обиделась она.
- А... а... почему у тебя губы в крови? - заикаясь, чирикнул Серый хвост.
- Дурачок! Да это же губная помада. Сразу видно - не городской.
Чирка недоверчиво покосился на нее.
- Поклянись, что ты не людоедка!
- Я - людоедка?! - она хлопнула своими голубыми ресницами и рассмеялась: - Нет, этот воробей явно ненормальный. Подумать такое обо мне! Да знаешь ли ты, что я питаюсь исключительно нектаром и лепестками роз?
- Поклянись, что ты не людоедка, - упрямо повторил он.
Тогда она еще больше выпучила глаза и страшным шепотом сказала:
- Чтоб меня до смерти защекотали!
Клятва показалась ему неубедительной.
- Поклянись по-настоящему!
- Ты что расчирикался? - осерчала вдруг незнакомка. - Да людоеды здесь вообще не водятся, географию надо знать. Это во-первых. Во-вторых, кому ты нужен? Разве что какой-нибудь голодной кошке? Откуда явился? Здесь и корыт таких нету.
- Меня ураганом принесло, – сказал Чирка, - Потом я с горки летел, чуть шею не свернул. Потом меня по волнам швыряло, все кишочки вымотало... А куда это я приплыл? - в свою очередь спросил он, увидав что находится в тенистой роще с причудливыми деревьями.
- О несчастный! - отвечала незнакомка. - Ты попал в Ватное царство, Лоскутное государство, который правит злой и жестокий царь Тюфяк.
- Вот не знал, что есть такое! А ты сама кто?
- Не догадываешься? - Она вскинула руку | браслетами и крутнулась на одном каблуке, чуть не запутавшись при этом в своем ярком длинном платье. - Я - королева бабочек!
- Какая же ты королева, да еще бабочек, если у тебя даже крыльев нет? - удивился Чирка.
- Зато у меня есть бабочки... Эй, мои подданные ко мне! - крикнула она, и тут же к ней слетелось целое облако маленьких крылатых существ, чуть побольше обыкновенной домашней моли.
- Соскучились? - ласково пропела она. - Ладно-ладно, летите, вы мне пока не нужны. Но будьте наготове - в любую минуту можете понадобиться. - А почему они такие маленькие? - спросил Чирка.
- Маленькие да прожорливенькие! - засмеялась Королева бабочек, - Иди и ты ко мне жить. Смотри, я как знала - детской одежды накупила.
Она развязала лежавший у ее ног узел и стала показывать Чирке вышитые цветами платья, ленты, тюбетейки и башмачки.
- Зачем они мне? - чирикнул он. - Я же воробей. - Ну и что? А жить будешь по-человечески - Она развернула сложенный вчетверо крохотный носовой платочек. - Смотри, какая прелесть! Все воробьи от зависти с ума сойдут.
Платочек Чирке понравился - он был такой легкий, воздушный, словно бы сотканный не грубыми человеческими руками, а ласточками в небе - из воздуха и тончайших паутинок.
- Но какая тебе от меня польза? - спросил он. - У меня вон и крыло сломано...
- Я тебя в три дня вылечу, - пообещала она. - Не думай, ко мне многие набиваются, да я никого не беру. А вот ты мне приглянулся, потому что вижу: смышлен не по годам. Именно такой помощник мне и нужен.
- А что я должен буду делать?
- Пустяки! Летай по всему царству-государству, да все примечай, а потом мне рассказывай.
- Петьку надо найти, - подумав, сказал Чирка. - Друг у меня, скворец, вместе в жаркие страны летели. Может, он где-нибудь с перебитым клювом лежит и некому глоток воды принести.
- Скворец! С кем ты только водишься? - воскликнула Королева бабочек. - Это же самая нахальная птица из всей вашей братии! Да он, небось, давно в Африке оливы трескает, про тебя даже не вспомнит, а ты ему глоток воды!
- Он не такой! - возразил Чирка.
Но она продолжала уговаривать его, и он заколебался. В самом деле, где теперь искать Петьку? А тут сама Королева бабочек зовет к себе. Служба вроде нетрудная, кормить-поить будет, а что еще воробья надо?
И все же чувство долга взяло верх над этими coображениями.
- Давай уговоримся, - сказал он. - Я поплыву дальше поищу Петьку, а не найду - к тебе припрыгаю.
- Упрямец! Ну, хорошо, моя дача - вон за деревьями. Только как я узнаю, что это ты, а не какой-нибудь другой воробей? Вы же для меня все на одно лицо.
- А я приду и скажу: "Это я, Чирка-Серый хвост!".
Она оглянулась по сторонам:
- Какой же ты наивный! Вот сидит сейчас в кустах какой-нибудь здешний воробей-бездельник и подслушивает наш с тобой разговор. Потом прилетает и мне и говорит: "Это я, Чирка-Серый хвост". Я беру его в дом, а он оказывается лентяй, обжора и дурак. А выгнать его уже невозможно даже мокрой тряпкой. И мучайся с ним всю жизнь... - Она подумала. - Но мы сделаем иначе. Возьми этот платочек, я вижу, тебе понравился. Придешь, покажешь мне его - я сразу и пойму, что это ты.
- Будь по-твоему...
- Смотри же, - напутствовала его Королева бочек, - будь осторожен, в руки не давайся, не забывай, куда ты попал. Здесь муха чихнет - все знают, муравей с дерева упал - событие. Тюфяку небось уже доложили о тебе. А у него разговор короткий: мешок в зубы – лети хлопок собирай!