Обезьяны отправились в лес искать пушми-пулью. Они прошли много верст, как вдруг одна из них нашла странные следы на берегу реки. По ним они узнали, что пушми-пулью где-то близко. Обезьяны пошли по тропинке вдоль берега и заметили местечко, где росла густая и высокая трава; они догадались, что он там. Взявшись за руки, они оцепили кругом место с высокой травой.
Пушми-пулью услыхал, как они подошли и хотел прорваться через обезьяний круг. Но ему это не удалось. Когда он увидел, что спасенья нет, он сел и стал ждать, чего им нужно.
Обезьяны спросили, не хочет ли он ехать с Доктором Дулитлем в Страну Белых Людей, где его будут показывать.
Но он мотнул обеими головами и сказал:
- Конечно, нет!
Они объяснили ему, что его не посадят в зверинец, он будет на свободе, и на него будут только смотреть; что Доктор очень милый человек, но у него нет денег. Народ будет платить за то, что увидит животное о двух головах, и Доктор будет богатым и заплатит за корабль, который ему дали, чтобы приехать в Африку.
Но он ответил:
- Нет! Вы знаете, какой я застенчивый. Я не люблю, чтоб на меня глазели! - И он чуть не заплакал.
Целых три дня обезьяны уговаривали его. К концу третьего дня он сказал, что сначала пойдет с ними посмотреть, что за человек Доктор.
Обезьяны вернулись обратно уже с пушмп-пулью. Они подошли к травяному домику Доктора и постучались в дверь. Утка, которая в это время укладывала чемодан, сказала:
- Войдите!
Чи-Чи с гордостью ввела пушми-пулью в дом и представила его Доктору.
- Что это такое? - спросил Джон Дулитль, глядя во все глаза на странное животное.
- Помилуйте! - воскликнула утка. - Как же он думает зараз двумя головами?
- А, по-моему, он и вовсе не думает, - сказал пес Джип.
- Вот, Доктор, - сказала Чи-Чи, - это и есть пушми-пулью, самое редкое животное в лесах Африки, единственное во всем мире животное о двух головах. Возьмите его с собою и вы будете навек обеспечены. Люди станут платить какие угодно деньги, чтоб на него посмотреть.
- Но мне совсем не нужно денег, - сказал Доктор.
- Нет, нужно, - сказала Дэб-Дэб. - Разве вы забыли, как мучились в Грязеводске, чтобы заплатить по счету мясника? А как же вернуть моряку корабль, если его не на что будет купить?
- Я собирался построить ему корабль, - сказал Доктор.
- Да будьте же благоразумны! - воскликнула Дэб-Дэб. - Где же вы возьмете досок и гвоздей, чтоб его сделать? А на что же мы будем жить? Когда мы возвратимся, то будем еще беднее, чем прежде. Чи-Чи совершенно права: возьмите это чудище с собою!
- Хорошо! Может быть, вы отчасти и правы, - пробормотал доктор. - Это будет недурной новенький любимец. Но захочет ли пу - как он там зовется? - в самом деле ехать в чужие края?
- Да, я поеду, - сказал пушми-пулью, сразу увидевший по лицу Доктора, что это человек, достойный доверия. - Вы были так добры здесь ко всем животным, и обезьяны сказали мне, что только я вам и нужен. Но вы должны мне обещать, что отошлете меня назад, если мне не понравится в Стране Белых Людей.
- Ну, конечно, - сказал Доктор. - Извините меня, пожалуйста - вы, вероятно, приходитесь сродни семейству Ланей?
- Да, - сказал пушми-пулью, - Абиссинским газелям и Азиатским верблюдам со стороны матери. А прадедушка моего отца был последний из единорогов.
- Очень интересно, - прошептал Доктор. Он вынул из чемодана, который укладывала Дэб-Дэб, какую-то книжку и стал перелистывать страницы.
- Посмотрим, что говорит об этом Бюффон.
- Я вижу, - сказала утка: - что вы говорите только одним из ваших ртов. А другой рот тоже умеет говорить?
- О, да! - сказал пушыи-пулью. - но другой рот я держу, главным образом, для еды. Таким образом, я могу в одно время разговаривать и есть, не нарушая правил приличия. Мы все в роду очень воспитаны.
Когда всё было уложено и все приготовления окончены, обезьяны устроили в честь Доктора большой пир. На него собрались все лесные звери. Еды и питья было вдоволь: ананасы, манго, мед и много других вкусных вещей.
Когда еда была кончена, Доктор поднялся и сказал:
- Друзья мои! Я не умею после обеда говорить длинных речей, - как другие. И я только что поел много фруктов и много меду. Но мне хочется сказать вам, как мне грустно покидать вашу прекрасную страну. Я должен уехать, потому что у меня есть дела в Стране Белых Людей. После моего отъезда не забывайте накрывать еду колпаками от мух и не спите на сырой земле. И… и я надеюсь, вы будете всегда счастливы.
Когда Доктор кончил свою речь и сел, обезьяны долго аплодировали и говорили между собой:
- Пусть в нашем роду сохранится память о том, как он сидел и ел с нами здесь, под деревьями. Ведь, он - Величайший из Людей!
А Большая Горилла, у которой в волосатых руках была сила, как у семи лошадей, подкатила к столу огромную скалу и сказала:
- Пусть этот камень навеки отметит памятное место!
И до сих пор, в самой гуще леса стоит этот камень. А обезьяны-матери, проходя по лесу со своими детенышами, указывают на него пальцами и шепчут:
- Вот! Смотри! Там в год Великого Мора сидел Добрый Белый Человек и ел с нами.
Когда пир кончился, Доктор со своими любимцами тронулся в путь к берегу моря. И все обезьяны проводили его до границы своей страны и несли его чемодан и сумку.
Глава одиннадцатая. Черный принц
В красивом уголке, на берегу реки они остановились, чтоб проститься. Прощание длилось долго, потому что обезьян было много тысяч, и каждая хотела пожать руку Доктору Дулитлю.
Наконец Доктор и его любимцы остались одни и пошли дальше. Полинезия сказал:
- Мы должны идти потихоньку и говорить шопотом, когда будем проходить по стране Джолигинки. Если Король нас услышит, то опять пошлет своих солдат за нами. Я уверен, что он все еще сердится на мою проделку.
- А я думаю, - сказал Доктор, - как бы нам достать здесь другой корабль, чтобы поехать домой… Не найдем ли мы на берегу какую-нибудь никому ненужную лодку? Ну, да утро вечера мудренее.
Однажды, когда они проходили по чаще леса, Чи-Чи пошла вперед нарвать кокосовых орехов. В это время Доктор и остальные животные, не зная хорошо тропинок, заблудились в густом лесу. Они бродили и бродили, но никак не могли найти дороги к берегу моря.
Чи-Чи, нигде не видя их, страшно взволновалась. Она вскарабкалась на высокое дерево и стала смотреть с верхних веток, не видно ли где-нибудь цилиндра Доктора. Она делала знаки рукой, кричала, звала всех животных по именам. Но это было бесполезно. Они как будто бы сквозь землю провалились.
И вправду они окончательно сбились с пути. Они далеко отошли от тропинки; а по густым зарослям кустарников, перевитым ползучими растениями, они едва продвигались вперед. Доктор вынимал свой перочинный нож и расчищал дорогу. Они вязли в болотистых топях, запутывались в ползучих вьюнках, царапались на колючках и два раза чуть не потеряли в кустах мешок с лекарствами; казалось, не было конца их бедствиям: нигде они не могли попасть на дорогу.
Они проблуждали много дней, изорвали свою одежду, измазались в грязи и, в конце кондов, попали по ошибке в дворцовый сад. Солдаты Короля тотчас же прибежали и схватили их.
Но Полинезия взлетел на дерево в саду так, что никто этого не заметил, и спрятался в ветвях. Доктора и всех остальных животных привели к Королю.
- Ага! - воскликнул Король. - Вас опять поймали! На этот раз вы уже не убежите. Посадите их всех снова в тюрьму и сделайте на дверях двойные запоры. Этот белый человек будет у меня мыть полы на кухне до конца дней своих.
Доктора и его любимцев посадили в тюрьму. И Доктору было сказано, что с утра он должен приняться за мытье полов.
Все они были очень удручены.
- Это очень неприятно, - сказал Доктор. - Мне ведь нужно вернуться в Грязеводск. А то моряк подумает, что я украл его корабль, если я скоро не вернусь. Посмотрим, не поддастся ли дверь.
Ью дверь была прочна и накрепко заперта, и казалось, что нет никакой надежды выйти из тюрьмы. Гёб-Гёб начал опять плакать.
Все эго время Полинезия сидел на дереве в дворцовом саду. Он ничего не говорил, а только мигал.
У Полииезии это был плохой знак. Когда он ничего не говорил, а только мигал, значит, стряслась, беда, и он обдумывал, как из нее выйти. И тот, кто навлекал беду на Полинезию или его друзей, почти всегда раскаивался в этом.
Вскоре он увидел, что Чи-Чи перескакивает с ветки на ветку в поисках за Доктором. Когда Чи-Чи увидела попугая, то прыгнула к нему на дерево и спросила, где же Доктор.
- Доктор и его животные арестованы королевскими солдатами и сидят в тюрьме, - шепнул Полинезия. - Мы сбились с дороги и по ошибке попали в дворцовый сад.
- Что же ты не мог показать им дорогу? - спросила Чи-Чи и стала бранить попугая за то, что по его вине они заблудились, пока она ходила за кокосовыми орехами.
- Во всем виноват этот глупый поросенок, - сказал Полинезия. - Он убежал с тропинки за имбирными корнями. И мне столько раз приходилось его ловить и приводить назад, что я от болота повернул, влево вместо того, чтобы идти направо.
- Тс! Посмотри! Принц Бумпо идет в сад! Он не должен нас видеть. Не шевелись ни под каким видом!
В самом деле, Принц Бумпо, сын Короля, открывал садовую калитку. Под мышкой у пего была книга со сказками. Он погулял по убитой песком аллее, напевая сквозь зубы грустную песенку, и подошел в каменной скамье, как раз под тем деревом, на котором прятались обезьяна и попугай. Он прилег на скамью и стал читать сказки.
Чи-Чи и Полинезия наблюдали за ним, затаив дыхание.
Через минуту Принц отложил книгу в сторону и тяжело вздохнул.
- О, если бы я был белым принцем! - сказал он, мечтательно закатив глаза.
Тогда попугай заговорил громко, тонким, высоким девичьим голосом:
- Бумпо, кто-то может превратить тебя в белого принца.
Принц вскочил и стал осматриваться.
- Что я слышу! - воскликнул он. - Мне кажется, что сладкая музыка волшебного серебристого голоса звучит оттуда, из той беседки. Вот странно!
- Достойный Принц! - сказал Полинезия, стараясь не шевелиться, чтобы Бумпо не мог его видеть: - ты говоришь крылатые слова истины. С тобою говорит Трипситинка, Королева Фей. Я спряталась в бутоне розы.
- О, скажи мне, Королева Фей, - воскликнул Бумпо, всплеснув руками от радости, - кто может сделать меня белым?
- В тюрьме твоего отца, - сказал попутай, - сидит знаменитый волшебник, по имени Джон Дулитль. Он знает медицину и магию и совершил много великих дел. Несмотря на это, твой отец, Король, заставляет его томиться в тюрьме. Сходи к нему тайком, храбрый Бумпо, после захода солнца, и ты превратишься во что ни на есть белого принца и покоришь сердце Красавицы. Я сказала достаточно. Теперь я должна вернуться в Царство Фей. Прощай!
- Прощай! - воскликнул Принц. - Тысячу раз благодарю тебя, добрая Трипситинка!
Он опять сел на скамью и с улыбкой на лице стал ждать захода солнца.
Глава двенадцатая. Медицина и магия
Очень, очень тихо, убедившись в том, что его никто не видит, Полинезия спорхнул с дерева и полетел к тюрьме. Он увидел, что Гёб-Гёб просунул свой нос сквозь решетку окна и вдыхает запах кушаний, который доносится из дворцовой кухни. Он приказал поросенку позвать Доктора к окну, так как ему нужно поговорить с ним по важному делу. Гёб-Гёб разбудил Доктора, который прилег отдохнуть.
- Послушайте! - прошептал попугай, когда показалось лицо Джона Дулитля. - Принц Бумпо сейчас придет к вам. Придумайте, как сделать его белым. Но сначала заручитесь обещанием, что он выпустит вас из тюрьмы и достанет вам корабль, чтобы переплыть море.
- Все это хорошо, - сказал Доктор, - Но не так легко сделать чернокожего белым. Это не платье перекрасить. Это не так просто. "Разве может Леопард изменить свои пятна или эфиоп - свою кожу?" - Знаешь это?
- Не знаю и знать не хочу, - нетерпеливо воскликнул Полинезия. - Но вы должны побелить его кожу. Придумайте как. У вас целый мешок лекарств. А он что угодно сделает для вас, если вы измените его цвет. Это единственный способ выйти нз тюрьмы.
- Хорошо, может быть, это и возможно, - сказал Доктор. - Дай, я взгляну, - и он стал просматривать свою аптечку, бормоча про себя: - Хлор… животный пигмент… может быть, цинковая мазь, как временное средство… густым слоем…
В эту же ночь Принц Бумпо пришел тайком к Доктору в тюрьму и сказал ему:
- Белый Человек, я - несчастный Принц. Много лет тому назад я пошел искать Спящую Красавицу, о которой я прочитал в книжке. Я странствовал по свету много дней и, в конце концов, нашел ее и нежным поцелуем разбудил ее - все, как в книжке. Она проснулась. Но когда она увидела меня, то закричала: - "Ай, он черный!" Она убежала и не захотела выйти за меня замуж - и заснула снова где-то в другом месте. А я с грустью вернулся назад, в Царство моего отца. Теперь я узнал, что ты - удивительный волшебник, и у тебя есть чудесные зелья. Я пришел, чтоб ты мне помог. Если ты сделаешь меня белым, чтоб я мог опять пойти к Спящей Красавице, то я отдам тебе полцарства и на придачу вое, что ты ни попросишь.
- Припц Бумпо, - сказал Доктор, глубокомысленно разглядывая бутылочки в своей аптечке, - не достаточно ли сделать твои волосы белокурыми?
- Нет, - сказал Бумпо. - Это не то. Я должен стать белым Принцем.
- Скажу тебе, что изменить цвет кожи у принца очень трудно для волшебника. Тебе нужно только лицо белое, не правда ли?
- Да, только лицо, - сказал Бумпо, - Потому что я надену блестящие латы и стальные рукавицы, как другие белые принцы, и буду гарцевать на лошади.
- А лицо должно быть сплошь белое? - спросил Доктор.
- Да, сплошь, - сказал Бумпо. - Я хотел бы тоже голубые глаза, но думаю, что это будет трудно.
- Да, очень трудно, - сказал поспешно Доктор. - Хорошо, я сделаю для тебя все, что могу. Но ты должен вооружиться терпением: видишь ли, за некоторые лекарства никогда нельзя поручиться. Я буду пробовать раза два-три. У тебя кожа крепкая? Отлично. Теперь подойди к свету. Так. Но прежде, чем мы начнем, ступай к морю и приготовь мне корабль с продовольствием, чтоб я мог переплыть море. Но чур! Никому ни слова! А когда я сделаю, что ты просишь, ты выпустишь меня и всех моих животных из тюрьмы. Поклянись мне короной Джолигинки!
Принц поклялся и пошел к морю приготовить корабль.
Когда он вернулся назад и сказал, что все готово, Доктор попросил Дэб-Дэб принести таз. В тазу Доктор разболтал какие-то лекарства и велел Бумпо погрузить туда лицо.
Принц окунулся в таз лицом до самых ушей. Он стоял таким образом очень долго, до того долго, что Доктор стал страшно беспокоиться, - переминался с ноги на ногу, пересматривал все пузырьки, откуда вылил лекарства и несколько раз перечитывал ярлычкп на них. Тюрьма наполнилась сильным запахом как бы жженной бумаги.
Наконец Принц, тяжело дыша, поднял свое лицо из таза. И все животные вскрикнули от изумления. Лицо Принца стало белым, как снег, а глаза, пцежде мутно-грязные, сделались серыми.
Джон Дулитль дал ему маленькое зеркальце, чтоб он посмотрелся. Принц запел от радости и начал плясать по тюрьме. Но Доктор попросил его не шуметь, поспешно захлопнул свою аптечку и велел ему открыть дверь тюрьмы.
Бумпо умолял оставить ему зеркальце, так как другого в Царстве Джолигинки не было, а ему хотелось бы смотреться в него целый день. Но Доктор сказал, что оно ему самому нужно для бритья.
Тогда Принц достал из кармана связку медных ключей и открыл огромные двойные замки. Доктор и его животные во всю мочь побежали к морскому берегу.
А в это время Бумпо прислонился к стене пустой тюрьмы и счастливо улыбался им вслед, при чем его огромное лицо блестело при свете луны, как полированная кость.
Когда беглецы подошли к берегу, то оказалось, что Полинезия и Чи-Чи ждали их на камнях, около корабля.
- Мне жалко Бумпо, - сказал Доктор. - Я думаю, что мое лекарство недолго продержится. Очень возможно, что на утро он опять сделается чернокожим - вот почему я не хотел оставить ему зеркальца. Но, может быть, он останется белым, не знаю, - я раньше никогда не употреблял этой смеси. Сказать правду, я сам был удивлен, что она так подействовала. Но ведь должен я был сделать что-нибудь, не правда ли? Не мог же я выскребать пол королевской кухни до конца дней моих. Ведь там такая грязная кухня! Мне ее видно было из окна тюрьмы. Так! Так! Бедный Бумпо!
- Конечно, он узнает, что мы подшутили над ним, - сказал попугай.
- А зачем они нас посадили, - сказала Дэб-Дэб, сердито шевеля хвостом. - Они от нас зла не видали. И поделом ему, если он опять почернеет! Пусть будет хоть чернее черного!
- Но он же тут не при чем, - сказал Доктор, - Ведь нас посадил в тюрьму Король, его отец. Бумпо в этом не виноват. Я уж думаю, не вернуться ли мне назад извиниться перед ним? Ну, да ладно! Я ему пошлю конфет, когда приеду в Грязеводск. И почем знать? Мажет быть, он все-таки останется белым.
- Спящей Красавице он никогда не понравится, даже и с белым лицом, - сказала Дэб-Дэб. - По-моему, он даже в своем прежнем виде был лучше. А все-таки он всегда, при всяком цвете, будет уродом.
- Но он добрый малый, - сказал Доктор, - правда, увлекающийся, но добрый. В конце концов "не по хорошу мил, а по милу хорош".
- Не могу поверить, чтобы такой болван мог найти Спящую Красавицу! - сказал пес Джип. - Вероятно, он поцеловал какую-нибудь толстую фермершу, которая после обеда вздремнула под яблоней. Не удивительно, что она испугалась. Хотел бы я знать, кого он поцелует теперь! Дурацкое дело!
Пушми-Пулью, белая мышка, Гёб-Гёб, Дэб-Дэб, Джип и сова Ту-Ту сели на корабль вместе с Доктором. Чи-Чи, Полинезия и крокодил остались, так как в Африке, где они родились, они были у себя дома.
Доктор взошел на корабль, посмотрел вдаль на море и вдруг вспомнил, что некому им показывать дорогу в Гряэеводск.
Широкое, широкое море при лунном свете казалось ужасно большим, и он подумал, как бы не потерять дорогу, когда земля скроется из виду.
Когда он это подумал, где-то во тьме точной, высоко в воздухе послышался странный шелест. Животные перестали прощаться и стали прислушиваться.
Шум делался вое громче и слышнее. Он как будто приближался и напоминал не то, как осенний ветер шелестит листьями тополя, не то, как сильный, сильный дождь барабанит по крыше.
Джип, задрав нос и вытянув хвост, сказал:
- Птицы! Миллионы птиц быстро летят - вот оно что!