– Я даже не стану спрашивать, для чего ты выслеживал меня, Крылатый. Мне это и так доподлинно известно. Только сдается мне, ты ввязался в скверное дело, взяв на себя такое ответственное задание. Теперь ты не то, что лететь – не сумеешь сделать и шага. Боюсь, долго ты не протянешь.
Конь молча смотрел на чародея, и в его влажных темных глазах морозно стыли страдание и тоска.
– Следовало бы наказать тебя сейчас за дерзость, – маг задумчиво пожевал губами. – Хотя бы в назидание твоей правительнице. Чтобы впредь не проявляла ненужной прыти. Как ты считаешь, а?
И мальчик заглянул в глаза поверженному им только что жеребцу.
Конь сморгнул выступившую предательскую слезу. И внезапно силуэт чародея на его глазах, в один миг вырос чуть ли не вдвое, стал шире, крепче. Точно маленький волшебник в мгновение ока повзрослел лет на двадцать, а то и тридцать. На фоне заката, по-осеннему зардевшегося над горизонтом полей, фигура мага теперь казалась жеребцу большой, прямо-таки огромной. Она закрывала собой весь мир, и конь это понял.
Ему только что было явлено истинное. Это порой бывает у Крылатых лошадей, в минуты опасности или сильных переживаний. Точно Великий Табунщик, Создатель всех лошадей изредка открывает своим порождениям глаза на мир и истинную сущность вещей и событий.
Это великая опасность, думал жеребец, мучаясь не столько от боли в сломанных ногах, сколько от сознания собственной немощи и неисполненного долга. Он чувствовал в этом человеке присутствие дикой, необузданной силы и еще какую-то двойственность, маску, обман. От этого жеребцу было еще страшнее, хотя он никогда не был робкого десятка. Иначе ему бы никогда не поручили столь важное и ответственное задание.
Но теперь он не мог предупредить Царицу, что преступный чародей уже пересек Осенние поля. А это значит, что дорога на Черный Город перед ним свободна.
Конь с горечью понимал сейчас, что злого мага ни в коем случае нельзя пропустить в Черный Город. Но откуда пришло это знание и что оно значит на самом деле, жеребец не знал. Не знал он и того, какую участь уготовил ему хитрый и коварный враг.
– Что ж, пожалуй, я не стану усугублять твоих страданий. Я просто оставлю тебя здесь, – решил, наконец, чародей и усмехнулся тонкой, иезуитской улыбкой. – Отдыхай, набирайся сил. Можешь даже пощипать травки. Докуда дотянется твоя глупая морда.
Он наклонился, сорвал пук сухой, пожелтевшей травы и с издевательским поклоном бросил его коню на живот. Жеребец не шевельнулся, лишь с тоской смотрел на врага.
– Впрочем, думаю, твое уединение не продлится долго, – засмеялся злой мальчишка и подмигнул жеребцу. – Это ведь волчьи владения, если мне память не изменяет. А договоры заключают между собой только властители, короли и князья. Но уж никак не их поданные. Поданные обычно хотят только одного – есть. Рвать, душить и жрать. И им плевать на договоры. Так-то, мой неловкий друг.
Маг шутовски развел руками и тут же описал протянутой ладонью дугу вокруг поверженной лошади. А затем бросил три коротких слова и обернулся.
Слева темнели Горные леса. По правую руку простирались бесконечные поля Октября и Ноября. А впереди лежал тракт – некогда наезженная дорога в направлении Черного Города. Теперь от тракта остался лишь древний булыжник.
Но Врану было достаточно и этой дороги. Он был неприхотлив и непривередлив, этому его научили долгие годы службы следопытом.
Туда, в Черный Город неудержимо влекло Врана его сердце. Только оно давно уже отсутствовало в его груди. Покинуло его сущность и душу. Сердце волшебника Врана отныне поселилось в его заплечном дорожном мешке. Оно покоилось меж страниц одной волшебной книги, которая теперь принадлежала Врану и только ему. А больше – никому в целом свете.
В мешке лежала и вторая книга, похищенная Враном в Лицее. Но он все еще никак не мог разглядеть в ней ни слова. Она была пуста – толстый том чистых белых страниц. Всякий раз, когда Вран раскрывал эту книгу, она не желала ему открываться и по-прежнему таила неизвестность.
Вран всячески гнал от себя мысль о том, что он боится этой второй книги. Боится – и в то же время безумно жаждет однажды постичь ее. Шестое чувство упорно подсказывало ему: эта, вторая книга, похищенная им, может оказаться гораздо важнее первой. Именно поэтому она и защищена от посторонних глаз и чаяний неизвестным заклятьем. Для этого он и разыгрывал всю эту игру с мальчишкой. Он знал: на отчаянный зов котенка непременно придет могучая тигрица.
Беглый чародей запахнулся в плащ, покрепче сжал посох и зашагал в сторону тракта. На поверженного жеребца он даже не оглянулся. Отныне тот его больше не интересовал.
Жеребец смежил усталые веки и приготовился к смерти. Он знал, что в этих краях частенько рыщут волки. Они найдут его, прежде чем придет помощь от обеспокоенной Царицы государства крылатых лошадей. И, скорее всего, это буду волки из шайки Зуба, рассеять которую все еще не под силу князю Дитеру.
Не скоро, но усталость, боль и страх все же победили. И жеребец забылся в тревожном болезненном сне.
Но даже в забытьи он от души надеялся, что смерть настигнет его во сне и не будет такой страшной и обидной.
Крылатый разведчик, наверное, очень удивился бы, узнав, что беглый чародей вовсе и не собирался его убивать. Более того, дуга охранительного заклятия, наведенного им на поверженного коня, не пропустила бы в круг ни одного волка.
И что еще более странно: она была хорошо видна сверху, потому что ярко светилась как раскаленная петля. Охранную линию должен был легко заметить первый же крылатый конь, высланный на помощь незадачливому и несчастному жеребцу. Как будто беглый чародей специально позаботился об этом.
Что ж, у всякого действия всегда есть не только явные, но и тайные пружины.
Вран действительно хотел, чтобы крылатые кони поскорее нашли своего соплеменника живым и еще способным говорить. Вести из царства крылатых лошадей распространялись со скоростью попутного ветра. Чародею же было на руку, чтобы его враги знали точно: Вран идет в Черный Город! Среди них был один, из самых могущественных, но его истинную силу Вран пока только предполагал.
Тот покуда еще не вступал в бой и никак себя не обнаруживал. Но такая весть должна была его выманить. Как выманивают из берлоги спящего медведя. Или дикого лесного кота, укрывшегося на чересчур высоком дереве.
Врану уже порядком надоело обличье этого проклятого мальчишки. Оставалось уже недолго. Дикий кот попадет в ловушку. А платой за выход оттуда ему будет ключ ко второй книге. И тогда Вран окончательно станет непобедим.
Что же касается его нынешних преследователей, шута из Лицея и настоящего мальчишки, то они и были главной приманкой для дикого кота. Рано или поздно тот не устоит и отправится на выручку.
Значит, теперь нужно приготовить этой парочке такой сюрприз, чтобы спящему коту приснился по-настоящему дурной и оч-ч-чень вещий сон.
ИСТОРИЯ ВОСЬМАЯ, В КОТОРОЙ ГОРИТ ХОЛОДНОЕ ПЛАМЯ И ОТКРЫВАЕТСЯ ТАЙНА "ВОЛЧНОСТИ" ИХ ПРОВОЖАТОГО
Едва Денис и Маленький Мальчик вступили в пределы Осенних полей, как им очень скоро повстречалась длинная тележка. Она напоминала орудийный лафет, только с высокими бортами, оббитыми мягким плюшем. В тележку была запряжена пара крылатых лошадей, что уже само по себе было удивительным. А впереди бежала пара волков с высунутыми языками, зорко оглядывая окрестности.
Они были рады сделать привал, и раненый жеребец, лежавший в повозке, в нескольких словах рассказал о встрече с беглым чародеем. Высланные на разведку крылатые кони очень скоро обнаружили светящийся круг, в котором лежал их раненый соплеменник. Царица немедленно отправила за разведчиком повозку, и теперь ее сопровождал вдобавок и эскорт волков с охранной грамотой князя.
Выслушав раненого жеребца и немного отдохнув, Денис и Маленький Мальчик тепло распрощались с лошадьми и пожелали скорейшего выздоровления. Им было очень жалко крылатого коня, и оба понимали: выздоровление займет немало времени.
Только редкие хрульские мази и специальные эликсиры и притирания способны помочь заживлению сломанной ноги жителя крылатого царства. И к тому же лошадь, единожды сломавшая ногу, даже излечившись, никогда этого уже не забывает. Она навсегда становится осторожной и пугливой перед многими препятствиями, которые раньше преодолевала играючи.
– У меня такое чувство, что этот злыдень просто издевается, – в сердцах сказал Денис. У него перед глазами все еще стояла морда жеребца, искаженная страданиями и страхом. – Ведь он фактически просигнализировал нам: вот он я, ни от кого не таюсь! Иду себе в Черный Город, и никто меня не остановит. Хотите – попробуйте!
– Может быть, и нам, – кивнул Маленький Мальчик, вглядываясь в необозримые горизонты бурых полей. – А, может, и кому-то другому.
– Это кому же? – усомнился Денис.
– Ошибается всегда тот, кто считает только себя героем. Пусть даже и анекдота, – подмигнул Маленький Мальчик. – Ведь даже я сам не знаю, кто сочинил про меня некоторые страшилки. А тот, конечно же, мог и не знать, что я существую на самом деле. Значит...
– Что – значит? – нахмурился Денис.
– Значит, он сочинял страшилку не про меня лично. А про какого-нибудь другого маленького мальчика. Может быть, даже лично известного ему. И только ему. Уразумел?
– Ага, – кивнул Денис, на самом деле соображая весьма туго. – Что же это тогда получается?
– Чародеи очень любят плести тенета и кружева всяких интриг. Прямо как пауки, – сказал Маленький Мальчик. – Как правило, они делают это против тех, кого опасаются. Поэтому если мы будем достаточно заносчивы, то можем считать, что это он нам оказывает такую честь, открывая свое ме-сто-на-хож-де-ни-е.
Маленький волшебник даже потряс головой, точно стряхивал с губ столь длинное слово, повисшее на них как шелуха от семечек.
– Если же мы все-таки проявим скромность, то можем предположить кое-что совсем другое. А именно: что за чародеем идет по следу кто-то еще. И он это тоже знает.
– Потому и бросает ему вызов, – продолжил Денис и оживился. – Но ведь ты сам говоришь, что его преследует по пятам твой друг, из следопытов?
– Говорил, – согласился Маленький Мальчик, но тут же помрачнел. – Вот только мне в последнее время что-то совсем не попадаются его следы.
– Так на то он и следопыт, – на этот раз уже поучительно заметил Денис. – Чтобы не оставлять за собой следов. Они же такие... осторожные. И опытные.
Перед мысленным взором Дениса тут же пронеслась длинная череда следопытов, известных ему из книг. От Кожаного Чулка и Чингачгука до толкиновского Арагорна-Бродяжника.
– Все так, – улыбнулся его спутник. – Но сам посуди: зачем следопыту заметать свои следы, если он идет по чужому следу. Ему-то ведь таиться ни от кого не надо, верно?
– Пожалуй, – согласился Денис. – И что тогда получается?
– А вот этого я и сам не знаю. И пока не пойму, – пожал плечами Маленький Мальчик. – Что ж, поживем – увидим.
Они поднялись с теплого, нагретого за день камня, которых хватало в этих полях, и зашагали дальше по жухлым травам.
Над ними пролетела мелкая пичужка, тревожно посвистывая. Где-то далеко впереди в траве порскнул заяц и во все лопатки стал улепетывать в сторону далекой лесной полосы, тянувшейся по левую руку.
– Ты мне так до сих пор и не сказал, кто нас будет провожать из числа подданных Князя Дитера, – напомнил Денис. – И какое все-таки у этого волчьего князя забавное имя – прямо как у эстрадной звезды.
– Это какой еще? – подозрительно осведомился Маленький Мальчик. Иногда он проявлял глубочайшее невежество, особенно если речь шла о делах в Закрытке. А тем более – в столь важной для каждого подростка сфере жизни как музыкальная эстрада.
– Ну, как же? – улыбнулся Денис. – В 90-е годы был такой популярный немецкий дуэт "Модерн токинг". Или голландский, уже не помню. Так вот, они были настоящими поп-идолами, королями евродиско. Один из его участников как раз носил такое же имя – Дитер. Дитер Болен. А второй – Томас Андерс. Они и сейчас еще поют, и мои родители их до сих пор любят.
При упоминании о родителях Денис сразу погрустнел. Но Маленький Мальчик этого не заметил. Он покровительственно похлопал Дениса по плечу.
– Молодец, верно примечаешь. Наш Князь Дитер уже давно и серьезно болен. Ленью, глупостью и чванством. А еще – жуткой подозрительностью ко всем чужакам, у кого не серый хвост и не зубастая морда. Чему мы с тобой недавно и были свидетелями. Это – настоящая волчья болезнь. И, по-моему, уже неизлечимая, если говорить о Князе Дитере.
Денис чуть не рассмеялся. Ему хотелось тут же поправить маленького волшебника, объяснить ему ошибку, но он почему-то раздумал.
Денису теперь вдруг показалось, что все эти песни, пластинки, уличные танцы и модные прикиды, о которых болтали без умолку многие его сверстники и одноклассники, особенно девчонки, на самом деле – такая неважная, совсем незначительная часть жизни. Тем более, по сравнению с тем, что происходит с ним сейчас.
И вся эта эстрада, этот бред раскованных диджеев из радиоприемников, бухание барабанов из проезжающих машин с тонированными стеклами, пустой треп ведущих Эм-Ти-Ви, похожий на лихие скороговорки на уровне "бай-бай-прикол-отпад", на самом деле – просто ширма. Трескучая занавеска, которой можно очень легко и просто отгородиться от окружающего мира.
Но этот мир, неважно с волшебством или без, все равно гораздо шире, сложнее и интереснее экрана телевизора или наушников, пусть даже и самой любимой FM-радиостанции. И Князь Дитер в этом мире Архипелага сейчас для Дениса гораздо важнее, нежели новый хит или даже целый альбом его звездного тезки из Закрытого мира.
Как знать, размышлял на ходу Денис, может, потому здешние обитатели и прозвали наш мир "Закрыткой", что мы постоянно отгораживаемся от всего действительно важного и интересного? Закрываемся от него своими бесконечными заботами, повседневными делами и пустой трепотней. И при этом сами не замечаем, как растут эти стены, за которыми может быть совсем иная, интересная жизнь, полная приключений и открытий.
Так показалось Денису. Но, как это с ним часто в последнее время случалось, вслух он сказал совсем другое. А не то, о чем только что думалось.
– Так как насчет провожатого?
– Весть ему уже послана, – уклончиво ответил маленький волшебник. – Думаю, он уже в пути и непременно объявится в нужный момент.
– Понимаю, – саркастически покачал головой Денис. – Тайна личности, значит...
Он уже отлично знал: если его упрямый спутник намерен о чем-то молчать, из него ничего не выжмешь и не вытянешь, даже клещами.
– Ну, с учетом того, что провожатый – волк, скорее, назовем это "тайна волчности", – хмыкнул Маленький Мальчик. – Думаю, что скоро ты его увидишь воочию.
И не вдаваясь в дальнейшие подробности, он приложил ладонь к глазам наподобие козырька. После чего волшебник из Лицея придирчивым взглядом занудной старой покупательницы оглядел окрестности. Кругом, по обе стороны их пути тянулись травы. А между тем, где-то впереди, уже очень скоро должен был показаться старый тракт.
Денис тоже последовал его примеру.
– Хорошо все-таки идти в поле, – мечтательно протянул он, с любопытством вглядываясь в затуманенную линию горизонта. – Далеко видно, все как на ладони.
– Ага, – согласился Маленький Мальчик и зло сплюнул под ноги. – И ты сам тоже – как на блюдечке с голубой каемочкой. Хочешь – из лука бей, хочешь – из гранатомета жахни.
– Какой-то ты сегодня хмурый, – рассмеялся Денис. – А зато ко мне завтра бабушка приезжает, из Отрадного.
– Чего это ей вдруг понадобилось к вам приезжать? – сухо бросил Маленький Мальчик без особого интереса. – И куда же денется твоя прежняя бабка? Две родных бабушки на одного внука – это, знаешь ли, уже многовато. Это просто оружие массового поражения, вот как!
Маленький Мальчик очень часто так шутил – без тени улыбки, как-то совсем уж серьезно, хмуро и озадаченно. И в таких случаях всегда трудно было понять, шутит ли он сейчас или все говорит на полном серьезе.
– Никуда она не денется, – рассмеялся Денис. – Она просто поехала с сестрой повидаться, из Канады. А Вера Николаевна, старшая сестра, вместо нее на недельку приедет. За мной, приглядывать, значит.
Ему нравилось просто так шагать по мягкой траве. Беззаботно болтать просто так, ни о чем, и вдыхать полной грудью горьковатый, чуть пряный запах увядающей травы.
Денис уже давно и с немалым удивлением заметил, что в Закрытке ему всегда интересно мечтать о магии и волшебстве Архипелага и Лицея. А вот здесь, в мире, подвластном волшебству, ему почему-то наоборот приятно думать о доме. О бабушке, о родителях, о верном Тигре. И, конечно, о Кристине.
Легкое облачко грусти тут же набежало на его мысли, как на синее летнее небо. Но тут же растаяло и исчезло, оставив лишь в памяти легкий и светлый след.
– А она у тебя по материнской или по отцовской линии, эта бабка? – деловито спросил Маленький Мальчик. Как будто он вознамерился сейчас заполнять анкету и решил начать по порядку, с самой первой страницы!
– По отцовской, – немного удивился Денис и покосился на своего спутника. – Они сестры дедушки, то есть папиного папы, Павла Николаевича. А почему это тебя вдруг заинтересовало?
– Да так... – неопределенно пожал плечами Маленький Мальчик. – О чем-то же надо говорить, пока идешь. Глядишь, и дорога веселее.
– Ну, если только так... – протянул Денис.
– А она прежде за тобой приглядывала? – вновь спросил Маленький Мальчик. Он на ходу сорвал травинку и сейчас меланхолически жевал ее длинный стебель.
– Нет, я ее последний раз видел в первом классе. И тогда не очень запомнил, – ответил Денис и внимательно посмотрел на маленького волшебника. – Ты мне, смотрю, прямо форменный допрос учинил, с анкетными данными. Все беспокоишься о своем друге, следопыте?
– И о нем тоже, – не сразу ответил Маленький Мальчик. – Но меня, знаешь ли, всегда очень интересуют всякие перемены. Пусть даже они происходят и не со мной.
– Я тоже люблю переменки. Особенно большую, – пошутил Денис.
Но Маленький Мальчик, похоже, его просто не понял. И дальше они шли уже молча.
Оба спутника внимательно посматривали по сторонам. Но вокруг тянулась одна и та же однообразная картина – волны мягких бурых трав. Однако чем ближе они подходили к тракту, тем трава становилась реже, и под ногой уже начинал поскрипывать серый безжизненный песок.
– Непохоже, чтобы тут и прежде было слишком оживленное движение, – озадаченно пробормотал Денис, оглядывая запыленные камни. Они торчали из тела древнего тракта как старые кости ребер.
– Чудак-человек, – ухмыльнулся Маленький Мальчик. – По своей воле в Черный Город не ходит никто уже много лет. Добрым людям и другим существам там делать нечего. Только еще беду накличешь на свою голову.
И точно в подтверждение его слов где-то сбоку тревожно закричала ночная птица. Уже порядком стемнело, а они еще только стояли в самом начале тракта.