В детской спальне только одно изменение: с девяти утра до шести вечера конуры в ней нет. Когда дети улетели, мистер Дарлинг понял, что во всём виноват он: ведь это он велел привязать Нэну во дворе, да и вообще с первой минуты до последней Нэна вела себя гораздо умнее его. Конечно, как мы с тобой видели, он был человек простодушный - он бы вполне сошёл за мальчишку, если бы только не лысина, к тому же он любил справедливость и не боялся поступать так, как считал правильным. Хорошенько поразмыслив обо всём после исчезновения детей, мистер Дарлинг опустился на четвереньки и полез в конуру. Как ни молила его миссис Дарлинг вернуться, он отвечал ей грустно, но твёрдо: - Нет, дорогая, тут мне и место!
Горько каясь в своей ошибке, он дал клятву, что не покинет конуру до того дня, пока не вернутся дети. Конечно, жаль его было, но, что бы ни делал мистер Дарлинг, он всегда хватал через край, хотя быстро остывал. И вот теперь не было человека смиреннее, чем когда-то гордый Джордж Дарлинг: по вечерам он сидел в конуре и беседовал с женой о детях и об их милых шалостях.
К Нэне он теперь относился очень уважительно. Правда, в конуру он её не пускал, но в остальном всячески старался угодить ей.
Каждое утро конуру с мистером Дарлингом ставили в кеб и отвозили на службу, а в шесть часов привозили домой. Нельзя не восхититься выдержкой этого человека! Вспомни, как беспокоился он раньше о том, что скажут люди, а ведь теперь каждое его движение привлекало к себе внимание. Конечно, он страшно мучился в душе, но сохранял спокойный вид, даже когда ребятишки отпускали о его домике нелестные замечания, и всегда учтиво снимал шляпу, если в конуру заглядывала женщина.
Возможно, он вёл себя не очень разумно. Но зато так благородно! Вскоре все узнали, почему он обрёк себя на жизнь в конуре, и он стал любимцем публики. Толпы народа бежали с громкими криками за кебом, когда мистер Дарлинг проезжал по улицам; прелестные девушки осаждали его просьбами дать им автограф; о нём писали в газетах лучшего разбора, а самые блестящие дамы приглашали его к обеду, добавляя в постскриптуме: "Пожалуйста, приезжайте в своей конуре!"
В тот замечательный четверг миссис Дарлинг сидела одна в детской, поджидая Джорджа; глаза у неё были грустные-прегрустные. Стоит мне вглядеться в её лицо и вспомнить, какой весёлой она была раньше, как я понимаю, что всё же не смогу сказать о ней ничего плохого. Правда, она слишком уж любит своих гадких детей, но ведь она в этом не виновата. Взгляни-ка, она заснула в кресле! А уголок её рта - на него всегда смотришь раньше всего! - почти совсем увял. Рукой она держится за сердце - видно, оно у неё болит? Одним больше всех нравится Питер, другим - Венди, ну а мне больше всех нравится миссис Дарлинг. Давай развеселим её! Шепнём ей тихонько, что эти негодники возвращаются.
Им всего-то осталось две мили, а летят они быстро, но ей мы просто скажем, что они в пути.
Давай?
Ах, зря мы это сделали! Она вздрогнула, позвала их и проснулась, а в комнате никого нет, кроме Нэны.
- Знаешь, Нэна, мне снилось, что мои дорогие вернулись!
У Нэны глаза застлали слёзы, но она только мягко коснулась лапой колен своей хозяйки. Так они и сидели вместе, пока в детскую не внесли конуру. Мистер Дарлинг высунул голову, чтобы поцеловать жену. И знаешь, хоть на лице у него и прибавилось морщин, оно теперь было как-то мягче.
Шляпу он отдал Лизе, и та приняла её с презрительной миной. Лиза никогда не отличалась воображением - куда ей понять такого человека, как мистер Дарлинг! Под окнами раздавались крики толпы, которая бежала за ним до самого дома. Конечно, мистер Дарлинг не мог оставаться к ним равнодушным.
- Нет, вы только послушайте, - сказал он. - Как всё-таки это приятно!
- Подумаешь, толпа мальчишек, - фыркнула Лиза.
- Сегодня были и взрослые, - возразил мистер Дарлинг и покраснел; она вздёрнула подбородок, а он, как ни странно, не сделал ей за это замечания.
Всеобщее поклонение совсем не вскружило голову мистеру Дарлингу - напротив, он стал ещё милее. Высунувшись по пояс из конуры, он поговорил с миссис Дарлинг о своём успехе у публики и успокаивающе похлопал её по руке, когда она выразила опасение, что он может загордиться.
- Это могло бы случиться, если б я был слабым человеком, - сказал он. - Ах, лучше бы я был слабым человеком!
- Но, Джордж, - спросила миссис Дарлинг робко, - ты ведь не перестал раскаиваться, правда?
- Нет, конечно, милая! Взгляни, как я казню себя: живу в конуре!
- Тебе ведь это не по душе? Правда, Джордж? Ты уверен, что это не доставляет тебе удовольствия?
- Дорогая моя, что ты говоришь?!
Можешь не сомневаться, она тут же попросила у него прощения; потом его стало клонить ко сну, и он свернулся в конуре калачиком.
- Дорогая, поиграй мне на рояле в детской, - сказал он. - Так я скорее засну.
Она пошла в соседнюю комнату, а он, забывшись, крикнул ей вслед:
- И закрой здесь окно! Мне дует!
- Ах, Джордж, никогда не проси меня об этом. Окно должно быть всегда открыто. Всегда! Всегда!
Тут уж ему пришлось попросить у неё прощения. Она заиграла, и вскоре он уснул, а пока он спал, в детскую влетели Венди, Джон и Майкл.
Ах нет! Я написал это, потому что таков был их план. Мы слышали о нём перед тем, как покинуть корабль, но с тех пор, видно, что-то случилось, потому что в комнату влетели совсем не они, а Питер и фея Динь.
Стоило только Питеру заговорить, как всё разъяснилось.
- Скорее, Динь, - прошептал Питер. - Закрой окно, запри его на задвижку! Так! Теперь нам с тобой придётся выбираться через дверь.
Ничего! Зато, когда сюда прилетит Венди, окно будет закрыто. Она решит, что мама забыла о ней, и вернётся со мной на остров!
Теперь всё ясно! А я-то не понимал, почему, перебив всех пиратов, Питер не возвратился на остров. Динь спокойно могла бы проводить детей. А он, оказывается, вон что задумал! По-твоему, Питер понимает, что делает? Нет! Посмотри, он пляшет от радости!
Потом он заглянул в детскую, чтобы узнать, кто это там играет.
- Это мама Венди! - шепнул он Динь. - Она очень красивая, но моя мама ещё красивее! А на губах у неё множество напёрстков. Но у моей мамы их ещё больше!
Он, конечно, ничего не знал о своей маме, просто он любил иногда прихвастнуть.
Песенка, которую играла миссис Дарлинг (она называется "Дом, милый дом"), была ему незнакома, но он понимал, что она зовёт: "Вернись, Венди! Венди, вернись!"
- Не видать вам Венди! - воскликнул он радостно. - Окно-то закрыто!
Музыка смолкла, и Питер снова заглянул в дверь, чтобы узнать почему. Он увидел, что миссис Дарлинг уронила голову на большой чёрный ящик, а в глазах у неё слёзы.
"Она хочет, чтобы я отпер окно, - подумал Питер. - Но я не открою! Не открою, и всё!"
И он снова заглянул в дверь: из глаз миссис Дарлинг текли слёзы.
"Она ужасно любит Венди", - подумал Питер. Он был очень сердит на миссис Дарлинг: как она не понимает, почему Венди нельзя вернуться. Это было так просто: "Я тоже люблю её. Нельзя же её разорвать пополам!"
Но она не желала его слушать, и ему стало грустно.
Питер отвернулся, но миссис Дарлинг всё стояла у него перед глазами. Он запрыгал по комнате, корча гримасы, но, когда он остановился, она уже снова была тут как тут: стоит и стучит ему прямо в сердце.
- Ну ладно, - сказал он и судорожно глотнул. А потом отодвинул щеколду на окне. - Пошли, Динь! - крикнул он и горестно усмехнулся. - Не нужны нам эти дурацкие мамы…
И они улетели.
Вот почему, когда Венди, Джон и Майкл вернулись, окно всё же было открыто, хотя, конечно, они того не заслуживали. Они влетели в детскую и опустились на пол, не чувствуя за собой никакой вины; младший совсем не помнил родного дома.
- Джон, - спросил он, с сомнением оглядываясь вокруг, - я, кажется, здесь был когда-то?
- Конечно, глупыш! Вон твоя кроватка!
- И правда, - сказал Майкл, но в голосе его не было уверенности.
- Смотрите! - закричал Джон. - Конура! Он подбежал к конуре и заглянул в дверцу.
- В ней, должно быть, спит Нэна, - сказала Венди. Но Джон тихо свистнул.
- Ну и ну! - удивился он. - В ней человек!
- Это папа! - воскликнула Венди.
- Покажите папу, - заволновался Майкл. Он долго смотрел на мистера Дарлинга.
- Пожалуй, он меньше того пирата, которого я убил, - разочарованно протянул он наконец.
Я рад, что мистер Дарлинг не проснулся. Как бы он огорчился, услышав эти слова - первые слова, которые произнёс его маленький Майкл!
Венди и Джон немного удивились, увидев отца в конуре.
- По-моему, раньше он не спал в конуре? - сказал Джон неуверенно, словно боясь положиться на свою память.
- Джон, - спросила Венди, запинаясь, - может, нам только казалось, что мы хорошо помним старую жизнь? Им стало тоскливо и жутко - и поделом!
- Мама очень беспечна, - сказал юный негодник Джон. - Почему её нет дома? Ведь сегодня день нашего возвращения!
В эту минуту миссис Дарлинг снова заиграла.
- Это мама! - воскликнула Венди, заглянув в дверь.
- Верно, - сказал Джон.
- Значит, ты нам не мама, Венди? - спросил Майкл. Ему очень хотелось спать.
- Ну конечно нет! - Тут Венди впервые охватило раскаяние. - Нам давно надо было вернуться!
- Давайте подкрадёмся к ней сзади, - предложил Джон, - и закроем ей глаза!
Но Венди, которая понимала, что радостную весть нельзя сообщать так внезапно, предложила другое.
- Давайте ляжем тихонько в кровати, - сказала она, - будто мы и не улетали.
Когда миссис Дарлинг вошла в детскую, чтобы посмотреть, заснул ли её муж, дети уже лежали в кроватках. Они думали, что она закричит от радости, но она молчала. Она их увидела, но никак не могла поверить, что это и вправду они. Знаешь, она так часто видела во сне, что они снова лежат в кроватках, что ей показалось, будто она снова грезит.
Она уселась в кресло у камина, как, бывало, сиживала с ними раньше. Дети ничего не понимали, их охватил необоримый страх.
- Мама! - закричала Венди.
- Это Венди! - воскликнула миссис Дарлинг.
Но ей всё ещё казалось, будто это сон.
- Мама!
- Это Джон! - сказала она.
- Мама! - закричал Майкл.
Теперь и он узнал её.
- Это Майкл! - сказала она и протянула к ним руки.
Она протянула руки к своим бессердечным детям, уверенная, что снова, как и прежде, сон тут же рассеется. Но нет, Венди, Джон и Майкл соскочили с кроватей и бросились к ней. Да, она обнимала их и это был не сон!
- Джордж! Джордж! - закричала она, как только к ней вернулся голос.
Мистер Дарлинг проснулся, и в комнату пулей влетела Нэна. Ах, какое это было счастье, какая чудесная встреча! Но её не видел никто, кроме одного странного мальчика, который не отрываясь смотрел в окно. Он знал много радостей, недоступных другим детям, но сейчас он был свидетелем счастья, в котором ему было отказано навсегда.
Глава семнадцатая
КОГДА ВЕНДИ ВЫРОСЛА
Надеюсь, ты хочешь узнать, что стало с другими мальчишками? Они ждали внизу, чтобы дать Венди время рассказать о них; досчитав до пятисот, они поднялись наверх. Они не влетели в окно, а поднялись по лестнице, потому что им казалось, что это произведёт лучшее впечатление. Сняв шапки, они выстроились в ряд перед миссис Дарлинг, пожалев в глубине души, что одеты в пиратский наряд. Они молчали, но глазами умоляли их принять. Им надо бы так же смотреть и на мистера Дарлинга, но они забыли о нём.
Конечно, миссис Дарлинг тут же сказала, что берёт их к себе, но мистер Дарлинг как-то странно загрустил. Ещё бы, подумали мальчики, ведь их шестеро! Пожалуй, это многовато!
- Да! - произнёс мистер Дарлинг, строго взглянув на свою дочь. - Ты ничего не делаешь наполовину.
Близнецы решили, что он говорит о них. Первый Близнец был очень гордый, он покраснел и сказал:
- Вы полагаете, что нас слишком много, сэр? Тогда мы можем уйти.
- Папа! - испугалась Венди.
Но он всё ещё хмурился. Он понимал, что ведёт себя недостойно, но ничего не мог с собой поделать.
- Мы спим, поджав ноги, - сказал Задавака.
- Я всегда стригу их сама, - подхватила Венди.
- Джордж! - воскликнула миссис Дарлинг.
Ей было больно, что её любимый муж показывает себя в невыгодном свете.
Мистер Дарлинг разрыдался, и тут всё вышло наружу. Он сказал, что не меньше миссис Дарлинг хочет их усыновить, но только почему они не спросили и его согласия? Почему они обращаются с ним как с пустым местом в его же собственном доме?
- По-моему, он совсем не пустое место! - тут же воскликнул Шалун. - Как по-твоему, он пустое место, Задира?
- Нет, что ты! А по-твоему как, Малыш?
- Конечно нет! А по-твоему, Близнец?
Выяснилось, что ни один из них не считал мистера Дарлинга пустым местом. Мистер Дарлинг почему-то очень обрадовался и сказал, что устроит их всех в гостиной, если они там поместятся.
- Поместимся, сэр! - заверили они его.
- Тогда "делай, как я"! - закричал он весело. - Между нами говоря, я вовсе не уверен, что у нас есть гостиная, но мы делаем вид, что она есть, а это ведь одно и то же. Гоп-ля-ля!
И он отправился, приплясывая, на поиски гостиной, а мальчики закричали "Гоп-ля-ля!" и побежали, приплясывая, за ним. Не помню, удалось ли им найти гостиную, но место для всех мальчиков нашлось.
Что же до Питера, то перед тем, как вернуться на остров, он повидался с Венди ещё раз. Он не стал вызывать её, но, пролетев мимо окна, словно ненароком задел за стекло, чтобы Венди могла, если захочет, открыть окно и его окликнуть. Так она и сделала.
- Прощай, Венди! - крикнул он.
- Как, разве ты улетаешь?
- Да.
- Питер, - сказала она, запинаясь, - а тебе не хотелось бы поговорить с моими родителями об одной очень приятной вещи?
- Нет.
- Это касается меня, Питер!
- Нет!
Миссис Дарлинг подошла к окну - она теперь глаз не спускала с Венди. Она сказала Питеру, что усыновила остальных мальчиков и будет рада усыновить его.
- А в школу вы меня отдадите? - спросил он хитро.
- Да.
- А потом на службу?
- Вероятно.
- И я скоро стану взрослым?
- Да, очень скоро.
- Не хочу я ходить в школу и учить скучные уроки, - горячился он. - Не хочу я быть взрослым! Подумать только - вдруг я проснусь с бородой!
- Питер, - сказала Венди, всегда готовая утешить его, - борода тебе очень пойдёт.
А миссис Дарлинг протянула к нему руки. Но он оттолкнул ее.
- Назад! Меня никто не поймает! Не буду я взрослым!
- Но где же ты будешь жить?
- Вместе с Динь, в домике, который мы построили для Венди. Феи обещали поднять его на верхушку одного из деревьев, на которых они спят ночью.
- Ах, какая прелесть! - воскликнула Венди с таким жаром, что миссис Дарлинг покрепче обняла её.
- Я думала, все феи умерли, - сказала миссис Дарлинг.
- Там всё время рождаются новые, - заметила Венди. Она теперь всё знала про фей. - Понимаешь, когда новорождённый засмеётся в первый раз, на острове тут же рождается маленькая фея, так что пока на свете есть новорождённые, будут и маленькие феи. Они живут в гнёздах на верхушках деревьев: феи-девочки белого цвета, а мальчики - сиреневые. А ещё есть голубенькие - это глупыши, которые никак не могут решить, кем они хотят быть: мальчиками или девочками.
- Ну и повеселюсь же я! - воскликнул Питер, следя за Венди краешком глаза.
- Зато по вечерам, - сказала Венди, - тебе будет очень скучно одному у камина.
- Со мной будет Динь!
- Она для тебя палец о палец не ударит, - колко ответила Венди.
- Ябеда! - закричала Динь неизвестно откуда.
- Это не важно, - сказал Питер.
- Ах, Питер, ты же знаешь, что важно.
- Тогда полетим со мной!
- Мама, можно?
- Нет, нельзя. Наконец-то ты со мной, дома, и я никуда тебя не отпущу.
- Ему так нужна мама!
- И тебе тоже, родная.
- Ну и не надо, - сказал Питер, как будто он звал её только из вежливости.
Но миссис Дарлинг увидела, как задрожали у него губы, и сделала великодушное предложение: она будет отпускать Венди на неделю каждый год, чтобы она делала в его доме весеннюю уборку. Венди предпочла бы что-нибудь более определённое, - весна была ещё так далеко! - но Питер улетел довольный. У него не было чувства времени, и думал он только о приключениях, их у него было множество - то, что я тебе рассказал, всего лишь сотая их часть. Венди, должно быть, это понимала, потому что на прощание она сказала жалобно:
- Питер, ты не забудешь обо мне до весны?
Питер, конечно, обещал, а потом улетел. Он унёс с собой поцелуй миссис Дарлинг. Тот самый поцелуй, который прятался в уголке её рта и никому не давался, Питеру дался без труда. Странно, правда? Но миссис Дарлинг, судя по всему, была этому рада.
Мальчиков, само собой, отдали в школу. Всех их приняли прямо в третий класс, только Малыша отправили сначала в четвёртый, а потом в пятый (самый старший класс в этой школе - первый). Не прошло и недели, как они поняли, какими они были ослами, что не остались на острове, но было уже поздно: мало-помалу они привыкли и стали такими же обыкновенными, как ты и я или младший Дженкинс. И знаешь, что всего грустнее? Понемногу они разучились летать.
Поначалу Нэна привязывала их за ноги к кроватям, чтобы они не улетели во сне, а днём они любили притворяться, будто падают на ходу с омнибуса, но вскоре они перестали рваться с постелей по ночам и обнаружили, что, падая с омнибуса, расшибают себе носы. Прошло немного времени, и они уже не могли догнать собственную шапку, если она слетала вдруг с головы. Они объясняли это отсутствием практики: но, говоря по правде, дело было в том, что они больше не верили в Нигдешний остров.
Дольше других верил Майкл, хотя мальчики и смеялись над ним, вот почему весной, когда Питер прилетел за Венди, он видел, как она улетела. Она отправилась в путь в платье, которое соткала себе на острове из листьев и ягод. Она боялась только одного: как бы Питер не заметил, что платье стало ей коротко, но он был так занят рассказами о себе, что ничего не заметил.
Она думала, что они будут наперебой вспоминать старые времена, но новые приключения вытеснили из его памяти всё, что было прежде.
- Кто это Крюк? - спросил он с интересом, когда она заговорила о его заклятом враге.
- Неужели ты не помнишь? - изумилась она. - Ты ещё убил его и спас нам жизнь.
- Убитых я забываю, - бросил он небрежно.
Когда Венди робко выразила надежду, что Динь ей обрадуется, он спросил:
- А кто такая Динь?
- Ах, Питер! - вскричала Венди с ужасом.
Она рассказала ему про Динь, но он всё равно её не вспомнил.
- Их тут так много, - сказал он. - Может, она умерла?
Должно быть, он был прав, ведь феи долго не живут, но они такие маленькие, что и короткая жизнь кажется им достаточной.