И она улетела и танцевала три дня и три ночи, пока не свалилась в воду, где ее и съела проплывавшая мимо рыбка (но Том этого не знал).
А как-то раз Том сидел на листике кувшинки вместе со своим другом - королем стрекоз. Тот наелся комаров и теперь засыпал на солнышке, лениво болтая с Томом о тех временах, когда они оба еще жили под водой.
И вдруг Том услышал очень странный звук, ворчание, пыхтение, скрипение, подвывание, как будто бы в один мешок сунули двух голубей, девять мышей, трех морских свинок и крохотного щенка, да и пустили мешок плыть по течению.
Он посмотрел туда, откуда доносился шум, и увидел зрелище столь же странное, сколь и сопровождавший его звук: по воде катился огромный шар, и казалось, что он сделан из мягкого коричневого меха, на солнце он сверкал, как стеклянный. В то же время это был и не совсем шар, потому что временами он разворачивался и расползался в стороны, а потом снова свертывался в шар. И шум от него все усиливался да усиливался.
Том спросил короля стрекоз, не знает ли тот, в чем дело, но его приятель был слишком близорук и ничего не увидел. Тогда Том ловко прыгнул в воду и поплыл вперед. И что же? Оказалось, что плывут, катаются, валяются, ныряют, веселятся, дерутся, целуются, кусаются, размахивают лапами и свертываются в один шар четыре или пять чудесных зверьков.
Но стоило самой большой зверюшке увидеть Тома, как она кинулась за ним с криком:
- Скорее, детки, тут кое-что съестное!
Она кинулась на беднягу Тома, сверкая злыми глазами и ухмыляясь так, что виднелись все ее острые зубы. И хотя Тому она показалась очень красивой, он подумал про себя: "Красив тот, кто красиво поступает", и тотчас нырнул, спрятался между корнями кувшинки, а потом начал ее дразнить.
- А ну вылезай, а не то будет хуже! - пригрозила старая выдра.
Но Том спрятался за двумя корешками и продолжал корчить рожи, точно так же, как он, бывало, корчил рожи старушкам, спрятавшись за густой изгородью. Конечно, это не свидетельствует о хорошем воспитании, но ты же помнишь, что у Тома вообще не было воспитания.
- Поплыли отсюда, дети, - наконец сказала мама-выдра с отвращением. - Это несъедобно, я думаю, это всего лишь головастик или тритон, даже гнусные щуки их не едят.
- Я не тритон! - возмутился Том. - У них хвосты!
- Ты головастик, - уверенно сказала выдра. - Я же вижу, у тебя две руки, и я уверена, что у тебя есть хвост!
- А вот смотри! - Том повернулся, и, конечно, никакого хвоста у него не было, как и у тебя.
Выдра могла бы сказать, что Том - лягушонок; но, как и многие взрослые люди, она не любила признавать свои ошибки и настаивала на своем.
- Раз я сказала, что ты головастик, так оно и есть, а потому ты не годишься в пищу приличным существам вроде моих детей. Сиди там, среди корней, пока тебя нс съест лосось (она знала, что лосось не станет есть Тома, но хотела испугать "головастика"). Да-да, они съедят тебя, а мы съедим их!
И она злобно расхохоталась - если ты когда-нибудь видел выдру, то, возможно, слышал и этот жуткий смех. Когда слышишь его впервые, кажется, что это хохочет призрак или водяной.
- А кто такой лосось? - спросил Том.
- Рыба, головастик, рыба, лосось - повелитель рыб, а мы - повелители лососей! Мы охотимся на них, загоняем их в угол и съедаем. Ах, как они глупы! Запугивают всю рыбу в реке и в пруду, пескарей, форелей, а стоит им увидеть нас - и они пугаются и дрожат от ужаса. Мы их ловим и перегрызаем им горло, и… - она облизнулась. - Да, они скоро придут, я чую дождь, он идет сюда с моря, а за дождями плывут лососи, и мы будем есть, есть целыми днями!
И выдра так надулась от гордости, что сделала колесо, а потом поднялась над водой, ухмыляясь, как Чеширский кот.
- И откуда же они плывут? - спросил Том, дрожа от страха.
- С моря, глупыш, с моря, если бы они жили там, им бы ничто не угрожало, но эти глупцы уплывают из моря, плывут по реке, тут-то мы их и караулим. Ах, сколько рыбы мы ловим, и как мы потом веселимся, катаемся на солнце и спим среди камней! Да, детки, не будь людей, мы жили бы совсем хорошо!
- А что такое люди? - спросил Том. Но тут ему показалось, что он и так знает.
- Это такие двуногие. Не будь у тебя хвоста, ты был бы таким же, как они. Конечно, они намного больше, они ловят рыбу крючками и сетями, иногда и мы в них запутываемся; и они ловят омаров. Они убили моего бедного мужа, когда он поплыл на охоту, чтобы принести мне поесть. Ах, он отдал свою жизнь за вас, детки!
И она так расстроилась при воспоминании, что тут же поплыла прочь, и на время Том потерял ее из виду. Да, вовремя она уплыла - на берегу появились семь лающих терьеров, они начали прыгать по воде у берега, выть и скрести песок, показывая охотнику, что тут кто-то есть. Том спрятался среди кувшинок, пока собаки не убрались прочь, - он же не знал, что это феи воды явились, чтобы избавить его от выдры.
Но он не мог забыть, как выдра говорила об огромном море и широкой реке. И чем больше он думал о ее словах, тем больше ему хотелось посмотреть на них. Он не мог бы объяснить почему. Но чем больше он размышлял о море, тем грустнее становилось ему в маленьком ручье. Ему захотелось выбраться в мир и насладиться всеми чудесами света.
И он как-то раз отправился вниз по течению. Но ручей сильно обмелел, и когда Том добрался до самых мелких мест, то уже не мог оставаться под водой, потому что воды не осталось. Солнце припекло спину, и ему стало плохо. Он вернулся к себе и целую неделю пролежал в воде.
Но вот однажды вечером, в сильную жару, он увидел… нечто.
Весь день он ничего не делал, как и форели, лежавшие на дне, хотя они могли бы выскакивать из воды и ловить мух. Том дремал, уткнувшись в бок знакомой форели, от нее шла хоть какая-то прохлада, а вокруг было невыносимо жарко и даже вода нагрелась.
К вечеру внезапно потемнело, Том выглянул наверх и увидел черные тучи, укутавшие небо, кроны деревьев и утесы, как одеяла. Он не то чтобы испугался, но притих - потому что все кругом стихло. Ни шепота ветерка, ни чириканья птички. А вот и первые крупные капли дождя падают в воду, одна из них шлепнулась Тому на нос, и он спрятался под воду.
Загрохотал гром, засверкала молния, она помчалась по всему Вендейлу, с тучи на тучу, с утеса на утес, а гром гремел так, что все вокруг тряслось. Том смотрел на грозу из воды, и ему казалось, что ничего прекраснее он еще не видел.
Но он не высовывал голову на поверхность, потому что дождь хлынул, как из ведра, по водной глади рассыпались пули - град взбивал пену, и вода начала прибывать, все выше и выше, и вот уже это целая река, несущая камни, сучья, жуков, червяков, личинки, сосновые иглы, старый башмак, и обрывки, и обрезки, и огрызки, и обмотки, и то, и другое, и третье, и чего там только не было, хватило бы на девять музеев!
Том спрятался за камнем, потому что течение стало столь сильным, что стоять он не мог. Но форели вылетели в ревущий поток и принялись хватать жуков, личинок, червяков, отбирать их друг у друга, наедаться до отвала.
И вот в отблеске молний Том увидел, что по всему дну кишмя кишат угри, они извиваются, вертятся, торопятся куда-то. Давно уже они не показывались из своих щелей и пещерок, Том их раньше почти не встречал. Но теперь все они повылезали наружу и неслись куда-то так, что он перепугался. Но вот Том услышал, как они повторяют:
- Какая чудная гроза! Сколько воды! Скорее к морю, скорее к морю!
А вот и выдра со своим выводком мчится вместе со всеми. Увидев Тома, она крикнула:
- Эй, головастик, если хочешь повидать мир, сейчас самое время, скорее к морю, завтра мы позавтракаем лососиной, скорее к морю!
Тут сверкнула такая молния, каких Том еще не видел, и выдры исчезли, а Том увидел - да, он был уверен в том, что видел! - трех прелестных беленьких девочек, они держались за руки и пели:
- Скорее к морю! Скорее к морю!
- О, подождите, возьмите меня с собой! - закричал Том.
Но они уже исчезли из виду, однако сквозь гром, и молнии, и ветер, и шум воды до него донеслись ясные чистые голоса:
- Скорее к морю! Скорее к морю!
- Скорее к морю? - вскричал Том. - Все спешат к морю, и я поспешу. Прощай, форель!
Но рыбки были так заняты поглощением жучков и личинок, что не обратили на Тома внимания. И ему не пришлось долго прощаться.
Ну что ж, вниз по течению, по бурной воде, при свете молний; мимо высоких утесов, вокруг которых росли березки, то ярко-белые в свете молнии, то черные, как ночь; мимо ям, откуда на него выскакивали огромные рыбины, разевавшие пасть и тотчас угрюмо плывшие обратно - невидимые Тому феи отсылали их прочь; через отмели и ревущие пороги, где Том совсем ослеп и оглох; мимо омутов, где метались на ветру кувшинки; мимо спящих деревень; под темными арками мостов - к морю, к морю! Том не мог бы, да и не хотел бы, остановиться: он спешил к морю, чтобы увидеть огромный мир, и лососей, и волны, и само море.
А когда пришло утро, Том оказался в реке, где жили лососи.
А потом он доплыл до того места, где река расходилась в разные стороны и разливалась так широко, что он не мог увидеть противоположных берегов.
Тут он слегка испугался и остановился.
- Наверное, это и есть море! Ну и широкое! Если я поплыву дальше, то наверняка потеряюсь, или кто-нибудь. съест меня. Подожду-ка я выдру, или угря, или еще кого знакомого, чтобы они сказали мне, куда же дальше!
И он поплыл назад, туда, где начиналась широкая отмель, заполз в расщелину и стал ждать. Но и выдра, и угри уже давно уплыли к самому морю.
А Том заснул, он так устал после своего ночного путешествия! Когда он проснулся, река стала уже почти совсем прозрачной, чудесного янтарного оттенка, хотя вода и стояла очень высоко. Вскоре он увидел такое, что заставило его подскочить на месте: он знал, что перед ним одно из тех чудес, которые ему так хотелось увидеть.
Вот так рыба! В десять раз крупнее самой крупной форели, в сотню раз крупнее Тома, она неспешно плыла против течения с такой же скоростью, с какой Том плыл по течению.
Вот так рыба! С головы до кончика хвоста она сияла чистейшим серебром, и то тут то там мелькали алые точечки; с шикарным загнутым носом, шикарной загнутой губой и шикарными светящимися глазами, и как же гордо она смотрит вокруг, глядит направо и налево, как будто бы все тут принадлежит ей. Наверное, это и есть лосось, король всех рыб!
Том так перепугался, что готов был кинуться в свою щелку, но лосось и не собирался его трогать. Лосось - джентльмен среди рыб, он выглядит благородным и гордым, и он ни с кем не станет ссориться, он всегда занят своим делом и не обращает внимания на грубиянов.
Лосось окинул Тома беглым взглядом и проплыл дальше, не обращая на него никакого внимания, лишь вода закипела от взмахов его мощного хвоста. Через минуту мимо Тома проплыла еще рыбина, и еще, и еще, и все они без усилия двигались против течения, работая мощными хвостами, изредка выпрыгивая из воды, так что чешуя их сверкала серебром на солнце. Том пришел в такой восторг, что мог бы смотреть на них весь день.
Но вот и последняя рыбина, она плывет медленнее, останавливается, оглядывается назад, и что-то ее беспокоит. И тут Том рассмотрел, что эта рыбина помогает другой, без точечек, одетой в чистое серебро от носа до кончика хвоста.
- Милая, ты устала, передохни вот тут, - и гигант подтолкнул свою спутницу как раз к тому валуну, где примостился Том.
Это был лосось со своей женой. Лососи, как настоящие джентльмены, выбирают себе жену на всю жизнь, заботятся о ней и любят ее, дерутся за нее, если надо, и кормят ее, когда надо. Они совсем не похожи на других рыб - щуку, плотву или еще кого, ведь много есть таких созданий, которые совсем не заботятся о женах.
Но тут лосось увидел Тома и свирепо воззрился на него.
- Что тебе здесь надо?
- Пожалуйста, не ешьте меня, - вскричал Том. - Вы так красивы, мне так хочется еще посмотреть на вас!
- Вот как? - учтиво ответил лосось и стал еще величественнее на вид. - Извини, мой милый, теперь-то я вижу, кто ты. Мне уже попадались такие же крохотные создания, обычно они ведут себя вполне пристойно. Один из них даже оказал мне маленькую услугу, надеюсь, я смогу ему когда-нибудь отплатить. Мы тебе не помешаем, отдохнем чуть-чуть и в путь.
Ах, как он прекрасно был воспитан, какие у него манеры!
- Значит, вы видели таких, как я? - спросил Том.
- Да, мой милый. Да вот прошлой ночью один из них выплыл оттуда и предупредил мою жену, что в реке стоят сети, оставшиеся еще с прошлой зимы, и он показал нам, как их обойти.
- Значит, в море есть дети? - Том захлопал в ладоши. - Значит, мне будет с кем играть? Как я рад!
- А разве в твоей речке не было детей? - спросила жена лосося.
- Нет, и мне было одиноко! По-моему, я видел троих вчера ночью, но они тут же исчезли, все так спешили к морю. Мне не с кем было играть, только с личинками, и с форелью, и со стрекозой.
- Фи, какая вульгарная компания!
- Милая, даже если у него и была плохая компания, манеры у него все же приличные, - заметил лосось.
- Да, верно, но бедняжка! Как же он жил среди личинок, стрекоз и форелей! - она совсем загнула губу и с презрением поглядела вокруг.
- А чем вам не угодили форели? - поинтересовался Том.
- Мой милый, да мы просто не упоминаем их; к сожалению, они приходятся нам дальней родней, но почета нашему семейству не приносят. Много-много лет назад они были такими же, как мы, но были ленивы, трусливы и жадны. И вместо того, чтобы каждый год отправляться к морю, на мир посмотреть и себя показать, вместо того, чтобы расти, становиться такими же мощными, как мы, они начали оставаться в речушках и ручейках по пути, есть червяков и всякую грязь. А они наказаны по заслугам: они стали такими уродами - коричневые, пятнистые, маленькие. Их вкусы… ах, они опускаются до того, что едят наших детей.
- Да, и тем не менее они пытаются возобновлять с нами знакомство, - добавила леди. - Один из них как-то раз сделал предложение моей приятельнице! Такая наглость!
- Надеюсь, ни одна из рыб нашей породы не снизойдет до разговора с рыбами их породы, - величественно произнес лосось. - Если бы я увидел такое, я бы обоих предал смерти на месте.
Глава 4
Том рассказал лососю про злую выдру, после чего рыбы проследовали своим путем. А Том медленно, осторожно поплыл вдоль берега. Много-много дней исследовал он прибрежные воды, ведь до моря были еще целые мили. Наверное, он бы никогда не нашел туда дороги, если бы феи не помогали ему (хотя он не видел их прелестных лиц и не ощущал прикосновений их нежных рук).
Как-то с ним случилось странное происшествие. Стояла ясная сентябрьская ночь, луна так ярко освещала воду, что Том никак не мог уснуть, хотя и зажмуривал глаза изо всех сил. Наконец он выбрался на поверхность и уселся на маленький утес, глядя на большую желтую луну и пытаясь понять, что же это такое, и почему оно смотрит на него. Он смотрел, как лунный свет пляшет на волнах, на темных кронах деревьев, на покрытых инеем лугах, слушал, как ухает сова, и как мычит где-то корова, и тявкает лиса, и хохочет выдра; он принюхивался к сладкому аромату берез и медового вереска, растущего далеко-далеко вверху. И не зная отчего, он почувствовал себя счастливым.
Внезапно он увидел нечто прекрасное. Ярко-красный огонек пронесся по берегу и кинулся в воду длинным языком пламени. Том - а он был любопытным мальчишкой, как ты помнишь, - немедленно поплыл туда, чтобы узнать, что там. Он подплыл к берегу туда, где неведомый свет остановился над мелководьем.
И там, прямо под источником света, лежали пять или шесть крупных лососей, смотревших на огонь выпученными глазами и покачивавших огромными хвостами так, как будто бы им это очень нравилось.
Том поднялся к самой поверхности, чтобы поближе рассмотреть чудесный свет, и случайно шлепнул по воде рукой.
Тотчас голос произнес:
- Там рыба.
Он не знал, что означают эти слова, но он как будто бы узнавал и звуки, и голос; присмотревшись, он заметил на берегу трех огромных двуногих, один из них держал источник света в руке, тот сверкал и шипел, а у другого в руках был длинный шест. Том понял, что перед ним люди, и очень испугался, он заполз в щелку между камнями и стал оттуда смотреть, что же будет дальше.
Мужчина с фонарем склонился к воде, всмотрелся вглубь и сказал:
- Вон того здоровенного, дружище, он потянет фунтов на пятнадцать; не дрогни!
Том почувствовал приближение опасности и хотел предупредить глупых рыб, которые все таращились на свет, как зачарованные. Но прежде чем он сообразил, что делать, шест ударил вниз, в воду, раздался ужасный всплеск, бедный лосось попытался извернуться, но поздно - Том увидел, как шест пронзил его и как рыбину вытащили наверх.
И вдруг за спинами трех мужчин оказались еще трое, они кинулись друг на друга, посыпались удары, поднялся шум, а слова летели такие, которые он уже когда-то слышал. Он задрожал, ему стало совсем не по себе, теперь он знал, что это плохие, вредные слова. И тут он начал все вспоминать.
Да, перед ним - люди, и они дерутся: свирепая, отчаянная драка, какие Том уже много раз видел.
Он заткнул свои крошечные ушки, ему хотелось уплыть подальше; как хорошо, что теперь он - дитя воды, что он ничего общего не имеет с кошмарными грязными людьми в противной одежде и с противными словами на устах. Но он не решался выползти из щелки, хотя камень над его головой так и трясся от схватки браконьеров с охранниками.
Внезапно раздался мощный всплеск, что-то вспыхнуло, зашипело и погасло, и все стихло. Недалеко от Тома прямо в воду свалился один из браконьеров, тот, что держал факел. Его тут же затянуло в глубокую яму, где он и остался. А остальные тем временем искали его на берегу.
Том долго-долго выжидал, пока все успокоится. Потом он выглянул из щелки и увидел на дне человека. Наконец он собрался с мужеством и поплыл к нему.
- Может быть, он заснул в воде, как я когда-то?
Ему очень захотелось посмотреть на человека, он сам не знал, почему. Да, нужно взглянуть на него. Он подкрадется и потом убежит. Том медленно плавал кругами вокруг упавшего, а тот совсем не шевелился, и наконец малыш осмелел и подплыл совсем близко.
Луна светила так ярко, что Том без труда рассмотрел лицо лежащего. А рассмотрев, сразу вспомнил: это его бывший хозяин, Граймс.
Том развернулся и помчался прочь изо всех сил.
- Ну и ну! А вдруг и он превратится в дитя воды? Ужас! А что, если он найдет меня и снова примется колотить?
Он проплыл немного вверх по течению, забрался под ольховый корень и провел там остатки ночи. Но едва наступило утро, он поплыл обратно, чтобы проверить, не превратился ли мистер Граймс в дитя воды.
Том с опаской плыл вперед, заглядывая во все щелки и под все камни, прячась за каждым корешком. Нет, Граймс все еще лежал там. Днем Том снова отправился посмотреть, он никак не мог успокоиться. Граймса там уже не было, и Том решил, что он превратился в дитя воды.