В мире, где настоящее искусство под запретом, а сказки - страшные и волшебные - становятся былью, появляется новая легенда: певец и музыкант Эльнар, который на протяжении вот уже двух столетий путешествует по стране, даря людям надежду на счастье.
Содержание:
Кай Ольга - Сказка о музыканте 1
Часть первая 1
Часть вторая 17
Кай Ольга
Сказка о музыканте
Часть первая
Холодной весенней ночью на дороге было пусто, ветер громко шелестел ветвями деревьев-великанов - сторожей заповедного леса. По обочине шел человек - невысокий, с всклоченными, светлыми с проседью волосами. Он тяжело дышал, потому что большую часть пути бежал, но теперь силы оставили его. Лечь бы среди сухого валежника да передохнуть… но входить в заповедный лес без приглашения опасно, а кто может пригласить, если темнеет, и на дороге - ни души?
О странных обитателях леса ходили разные слухи: один страшнее другого, но с недавних пор эти слухи перестали его пугать. Когда нечего терять - и бояться нечего. А ведь еще так недавно жизнь казалась солнечной и светлой, до того злосчастного дня, когда жену немолодого пекаря увели на допрос, а потом не вернули домой. Кто ж знал, что расписанные яркими цветами и диковинными птицами стены выбеленной хаты вызовут такое неудовольствие властей?
Жена пекаря страдала сердцем и не пережила страшных дней заключения. Известие об этом принесла соседка. Ночью дом с расписными стенами загорелся, а его хозяин исчез, и наутро стража тщетно искала его, расспрашивая всех, живущих на той же улице.
Он ушел, бросив все, но едва вышел за город, понял - идти некуда и незачем. И все же бежал, бежал прочь от своего горя, пока не выбился из сил.
Мужчина смотрел под ноги, а потому заметил преградивших ему дорогу незнакомцев лишь когда едва не наступил на ногу одному из них. Он не стал спрашивать, кто эти люди. Ему сказали: "Пойдем с нами", и пекарь послушно свернул на узкую тропку, ведущую вглубь заповедного леса.
Вскоре кроме скрипа сухих веток под подошвами стал различим еще один звук - странный, и непостижимо знакомый, хотя мужчина был уверен, что никогда не слышал ничего подобного. Что-то пело в лесу - тихо и нежно, плакало без слов, падало и взлетало, и от этого звука внутри все сжималось до боли, мир перед глазами расплывался. Казалось, солнце вдруг выглянуло из-за ветвей, но глаза не видели его - только сердце…
Деревья расступились, и когда первый провожатый отступил в сторону, беглец увидел костер. И рядом с ним - черноволосого мальчишку лет двенадцати. У его губ - маленькая, собственными руками вырезанная сопилка. Встретившись с ним глазами, мальчишка перестал играть. Музыка смолкла, но осталась мелодичная лесная тишина с шелестом ветвей, окликами ночных птиц, потрескиванием костра. И только тогда пекарь заметил еще одного человека. Это была девушка - она сидела, скрестив ноги перед собой и спрятав их под широкой пестрой юбкой. Шоколадного цвета волнистые волосы распущены по плечам. В темноте ее глаза видно плохо, но не оставалось сомнений, что девушка внимательно его разглядывала, а потом поднялась и, подойдя на расстояние одного шага, протянула руку.
* * *
Вокруг высокого костра сидели люди - мужчины и женщины, дети и старики. Лес окружал их пушистой стеной. Под деревьями виднелись небольшие рубленые домики и палатки.
Запах мясного бульона разнесся над поселком, собрав у огня многих его жителей. Они переговаривались, кто-то рассказывал новости "из внешнего мира", светловолосый пекарь, с миской в руках, отвечал на осторожные вопросы рыжеусого воеводы и его помощников. Пустота на время ушла из его глаз, сменившись слабым любопытством.
Возле девушки в широкой юбке собралась толпа ребятишек, которые наперебой требовали:
- Ния, Ния! Расскажи нам сказку!
Уговаривать долго не пришлось. Ребята расселись - кто-где, но поближе к рассказчице. Ния, укрыв ноги широкой пестрой юбкой, смотрела на огонь, и языки пламени отражались в ее глазах, а желтоватые блики плясали на лице.
- Когда-то, очень-очень давно, были такие существа - музы… - Она говорила тихо, словно чтобы заставить прислушиваться, и дети, боясь громко вздохнуть, внимали очередной сказке… или сказанию, потому что часто Ния рассказывала им былины и старинные легенды. - Музы были похожи на людей, только намного красивее и мудрее. Они любили все прекрасное и помогали людям, которые это прекрасное творили. Каждая муза занималась своим - одна танцами, другая - стихосложением, третья музыкой, четвертая еще чем-нибудь… Но пришло время, когда то ли музы забыли о людях, то ли люди перестали слышать их голоса, и тогда песни стали глупыми, стихи - бессмысленными, танцы - неживыми, а музыка перестала быть собой. Случилось это еще до нашего рождения, очень давно, и с тех пор ничего не изменилось. Но музы очень расстроились, увидев, как живут люди без прекрасного, и решили помочь.
Ния обвела взглядом детские лица, улыбнулась одними уголками губ.
- Они поселились на земле, приняв подобие простых людей, и ходят среди нас по сей день, меняя обличие. Есть муза песни, муза танца, муза художества, стихосложения и, конечно же, музыки… и много других, о которых мы не знаем. Они ходят среди нас, живут людской жизнью, умирая и возрождаясь, могут быть мальчиком или девочкой, мужчиной или женщиной…
- И их никак нельзя узнать? - разочарованно пробормотала малышка с торчащими в разные стороны косичками, но тут же виновато примолкла, опасаясь, что прервала рассказ.
- Можно, - улыбнулась Ния. - Людей, которые на самом деле являются музами, узнать можно. Они посвящают жизнь прекрасному и слагают стихи, поют песни, сочиняют музыку… Они всегда бывают самыми лучшими, самыми-самыми!
Мальчишка с блестящими, как маслины, глазами аж подскочил на месте - до того ему хотелось задать вопрос:
- А человек знает, что он… ну, не совсем человек?
Рассказчица лишь пожала плечами - мальчику наверняка хотелось думать, что и он может оказаться тем самым особенным.
- Ния, скажи, - снова подала голос девочка с косичками. - А ты когда-нибудь видела музу?
- Может быть, - взгляд Нии стал задумчивым. Она долго смотрела на подсвеченные костром верхушки деревьев, контуры которых четко обрисовывались на темном фоне неба. - Да, наверное… Помните рассказы о великом певце и музыканте, который много лет странствовал по нашим краям?
- Да, помню! - обрадовалась девчушка. - Мой дедушка его видел! И слушал!
- И мои родители тоже! - поспешил похвастаться еще кто-то из ребят.
- И мои! И мои!
- А мой папа с ним даже разговаривал!
Ния подождала, пока смолкнут голоса.
- Я тоже его видела, когда была маленькой, - она протянула руку, погладила рыжие кудри тринадцатилетней девчушки-подростка, что сидела рядом, - как вы сейчас. И я сама с ним разговаривала. Мне очень нравилось, как он играет, как поет… Это было невероятно, так что и словами не передать. Поэтому я думаю, что этот музыкант был одним из них.
- А где он сейчас? Что с ним? Можно ли нам его увидеть?
- Не знаю, - взгляд Нии потух, она опустила глаза. - Может, когда-нибудь вы и увидите его, но вряд ли это случится скоро… Злые люди продали его властям, которые очень не любят таких людей, как этот музыкант. Полицейские схватили его, порвали серебряные струны на старинных гуслях, сломали скрипку, а самого музыканта посадили в самую страшную тюрьму, откуда никому не выбраться. И остается надеяться только на чудо. Ведь вы верите в то, что чудо может произойти?
Дети задумались, и первым молчание нарушил мальчишка, из-за пояса которого выглядывала тоненькая сопилка:
- Какое тут чудо, если тюрьму охраняет две дюжины солдат с мечами и арбалетами!
Ния посмотрела на него с удивлением и, одновременно, легким упреком - как старший, он не должен был пугать ребятню такими реальными и правдивыми вещами, как арбалеты. Черноволосый мальчишка смутился, и, заметив это, девочка с косичками тронула его плечо своей маленькой ладошкой:
- Он все равно сбежит. Ему помогут, обязательно. Мы вырастем и поможем, правда?
- Правда, - не глядя, буркнул мальчик, а малышка успокоенно улыбнулась, чувствуя, как мрачная сказка уступает место надежде.
Сонная тишина была нарушена - кто-то тронул гитарные струны, и люди подняли головы, слушая мелодичные переборы. Потом негромкий, низкий голос затянул грустную песню. Она была допета до конца, и тогда мелодия сменилась новой - задорной, и лица собравшихся у костра по очереди поворачивались к Ние.
Девушка словно не обращала на это внимания, но спустя несколько минут поднялась, отряхнула юбку… Мелодию подхватила сопилка, а рыжеволосая девочка взяла в руки бубен - круглый, блестящий. Ния вошла в круг, и теперь там была только она и высокое пламя костра.
Шаг, взмах руки и резкие, ритмичные движения бедер в такт звонким ударам и хлопкам. Ния закружилась, быстро-быстро переступая босыми ногами по вытоптанной земле. Ее темный силуэт танцевал на фоне высоких языков пламени, замирая лишь на короткие мгновения. Рыжий воевода Ярден хлопнул по плечу своего засмотревшегося на танец соседа.
- Ты гляди, осторожней, а-то заколдует, - добродушно и словно бы в шутку предупредил он.
Но танец закончился, музыка вновь изменилась, и Ния, в последний раз махнув широкой юбкой, медленно подошла туда, где сидел воевода. Отдышалась, прислушиваясь к возобновленному разговору с новым жителем поселка, выпила кружку пенистого кваса и присела на краю широкого бревна.
Улучив минутку, Ярден обернулся и строго погрозил девушке пальцем:
- Опять страшные сказки детям рассказываешь?
- Страшные? - изумилась Ния.
- Ну, про музыканта…
Девушка вздернула подбородок.
- Это не сказки!
- Да, знаю, знаю. И поэтому, наверное, рано им такое слушать.
Странно было слышать подобные слова от воеводы, но дело в том, что у него не было сыновей - только две рыжие девчушки, которых любящий отец старался оберегать от всего страшного и неприятного. В том числе и от пугающих рассказов Нии.
- Не рано, - тихо ответила девушка. - Все, чего мы боимся, может прийти в нашу жизнь в любой момент, и лучше по крайней мере знать, с чем имеешь дело.
- Но, - воевода понизил голос, - моя младшенькая плачет по ночам. Жена боится, как бы не заболела.
Ния опустила взгляд. Она могла бы сказать, что ее рассказы никакого отношения к кошмарам маленькой Иды не имеют, но промолчала.
Ветер в верхушках деревьев тревожно завыл, заплакал. Женщины испуганно встрепенулись, и тут же начали разводить по домам детишек. Ния осталась на месте. Вместе с воеводой они слушали плач ветра, а потом Ярден сказал:
- Снова лес кого-то не пускает. Пытается не пустить…
- Что ж, лес поможет, враг и в этот раз пройдет мимо, - сидевший в тени раскидистой липы старичок поднялся, опираясь на сучковатую палку. Ния тоже поспешила подняться.
- Я с тобой, - сказала она. - Что-то устала, спать хочется.
* * *
А лес все плакал… Ночью моросил дождь, и пасмурное утро не обещало хорошего дня. Правда, к обеду небо посветлело, но ощущение тревоги не проходило, и жизнь в лесном поселке замерла. Все ждали, ждали…
Звон оружия стал слышен издалека, но битва, по-видимости, шла уже на остатках сил, и звуки постепенно замирали.
- Лес и в этот раз защитил нас, - прошептала жена воеводы. - Они прошли мимо и, кажется, там не останется живых.
- Но мы все равно проверим, - твердо сказал Ярден и обернулся к седому старику.
- Да, обязательно, - тот задумчиво погладил бороду, глядя куда-то сквозь сплетение ветвей. - Лес подпустил их слишком близко. Не спроста это.
Караульный вбежал на поляну, сразу же очутившись под напряженными, внимательными взглядами всей общины. Несколько слов - и воевода с десятком мужчин последовали за ним. Женщины остались в поселке. Все, за исключением Нии - она шла за Ярденом, привычно придерживая подол широкой цветастой юбки.
Идти пришлось недолго - чужаки действительно подошли слишком близко к поселку. Обычно они проходили намного дальше. На широкой поляне, осторожно ощупываемой вынырнувшими из-за тучи лучами солнца, в разных позах лежали люди. Солдат было человек десять, четверо живы, но ранены тяжело, и без сознания. Беглецов оказалось двое. Светловолосый богатырь с окровавленным мечом в руке лежал на спине, раскинув руки, спрятав под собой товарища. Брови слегка нахмурены, но лицо спокойно, как у человека, исполнившего свой долг. Ния оказалась рядом первой.
- Он еще жив!
Богатыря осторожно подняли, стараясь как можно меньше тревожить опасные раны, от которых покраснела его льняная рубаха. Теперь поселяне видели лицо второго беглеца: он был в сознании и смотрел на незнакомых людей помутневшим от боли взглядом. Но когда его подняли и понесли, раненый закрыл глаза.
Всех выживших принесли в поселок и разместили в широкой палатке. Женщины заботились о раненых, не глядя, что большинство их одеты в ненавистную форму королевских солдат. И все же особое внимание досталось светловолосому богатырю - за его жизнь боролись долго и упорно. Ния помогала. Она не отходила от лежака - меняла повязки, вытирала покрытый испариной лоб, часто проверяя пульс, но, несмотря на все усилия, биение жилки под ее пальцами остановилось…
- Он не должен был умереть, - жена воеводы смотрела на спокойное лицо с правильными чертами - такое доброе и одновременно мужественное. - Такие люди не должны умирать.
Второй беглец уже пришел в сознание, но почти не двигался, лишь смотрел, повернув голову, на своего товарища. У этого второго были темные волосы грязно-коричневого цвета и глаза - то ли серые, то ли синие. Его раны оказались не так серьезны, как у остальных.
Женщины еще раз прошлись между лежаков.
- Раны тяжелые, - подытожила воеводша. - Мне кажется, выживет только этот, - она указала на второго беглеца, Ния кивнула в знак согласия и вышла из палатки вместе со всеми. Полог колыхнулся и упал, а молодая женщина с длинной русой косой, уложенной вокруг головы, села с шитьем возле зажженной свечи.
Дверь домика, приютившегося под одинокой сосной, была не заперта. Ния вошла и села на широкую скамью у стола.
- Устала? - старик с длинной седой бородой, которого все называли не иначе как дедушка Йорхан, ждал ее там, у печи. В чугунном котелке медленно остывало жаркое. Старик поднялся, поставил на стол миску с ложкой, и девушка принялась неторопливо насыпать себе еду.
- Что там?
- Он умер, - тихо ответила Ния. - Тот парень с мечом. А ведь он один перебил почти всех солдат. Такие люди не должны умирать.
- Да, наверное, ты права, - дедушка Йорхан задумчиво посмотрел на пляшущий огонек свечи. - Но ведь ты о нем ничего не знаешь.
- У него лицо хорошего человека. И… ведь лес почему-то подпустил их так близко!
- Вот это действительно загадка, которую нам предстоит разгадать, - старик улыбнулся, по-отечески ласково погладил девушку по плечу. - Ты ешь, да иди спать. Утро вечера мудренее.
* * *
Серый рассвет медленно отгонял ночную мглу, и лесной поселок просыпался. Где-то закричал петух, в хлеву заблеяли козы. Полог широкой палатки качнулся, выпустив женщину с усталым после бессонной ночи лицом. Несколько минут спустя полог снова приподнялся, и под первые лучи утреннего солнца вышел человек в серых штанах и грязной белой рубахе, под которой угадывались повязки. Он опустился на чурбан возле входа и пустым взглядом смотрел прямо перед собой. Глаза у него оказались серые с синевой, темные, лицо с высокими скулами и прямой с заметной горбинкой нос. Подбородок покрыт недавней щетиной, волосы отрасли до плеч и висели вокруг лица жалкими сосульками.
На рукавах - свежие, еще не засохшие пятна крови. Он их не прятал.
Воевода Ярден вышел на крыльцо, потянулся и, одернув рубаху, направился к палатке.
- Смотрю, тебе уже получше, - он добродушно усмехнулся, удивившись, что сидящий на чурбане мужчина не ответил даже взглядом. - Иллария там? - он кивнул на вход в палатку, но в это время заметил, что женщина, смотревшая ночью за ранеными, возвращается с завтраком, спрятанным в корзинку. На полдороги к ней присоединилась Ния, тоже невесть зачем поднявшаяся ни свет, ни заря.
- Ну ладно, пойду посмотрю, как они там. Жаль, что твой товарищ не выжил - он был храбрым воином.
Нагнувшись, воевода скрылся за брезентовым пологом.
Но не прошло и минуты, как Ярден, с перекошенным от ярости лицом, вновь оказался на улице. Мгновение он просто стоял на пороге, затем обернулся к раненому:
- Ты! Это ты сделал!
Иллария и Ния видели, как воевода, размахнувшись, ударил незнакомца. Тот вскинул руки, защищаясь, но не успел, и упал на землю. Ярден рывком поднял его, поставив на ноги, и встряхнул так сильно, что Иллария вскрикнула от испуга.
- Ты, подлец! Как ты посмел!
Ния опомнилась первой и, подбежав к воеводе, повисла на его руке.
- Ярден, что случилось? Что случилось?
Воевода перевел все еще пылающий яростью взгляд на девушку, потом на Илларию.
- Твои пациенты мертвы. Все, кроме вот этого.
Он брезгливо разжал руки, незнакомец покачнулся, но остался стоять на ногах.
- Подожди, а может, - Ния растерянно отступила назад, - а может, это не он?
- Не он? А кто же еще? - Ярден схватил незнакомца за шиворот. - Это ты сделал? Говори, ты?
Темноволосый медленно кивнул.
На широкой площадке, где обычно к вечеру зажигали костер, сидел человек в деревянных колодках и равнодушно следил за бегом пушистых облаков по ярко-голубому небу.
- Я понимаю, что ты отомстил за товарища, - сказал воевода, - но это - наказание за подлость.
И незнакомец остался один. Поселяне обходили его стороной. На замечание Илларии о том, что этот человек недавно был ранен, отвечали: подлецу так и надо. Хотя королевские солдаты были общими врагами, но убийство раненых, даже не пришедших в сознание - поступок, достойный самого серьезного осуждения и наказания.
- Что он тебе сказал? - Ния подошла к Ярдену. Она не больше других женщин интересовалась мужскими делами, но только ей было позволено делать это так явно. Может потому, что у девушки не было ни брата, ни мужа, ни отца, которых она могла бы расспросить дома, сидя за широким семейным столом.
- А ничего не сказал, - буркнул воевода, и объяснил: - Немой он, не разговаривает. А письменно ответить отказался.
- Может, неграмотный?
- Да вряд ли. Просто не захотел. Я уже думал - ладно, пускай там кивнет, или головой покачает - и тоже нет. На большинство вопросов только плечами жмет. Словно не помнит ничего.
- Притворяется? - Ния покосилась на незнакомца.
- Похоже.
- И что теперь, Ярден? - дедушка Йорхан подошел, как всегда, незаметно. - Ты ведь не прогонишь его?