– Она, конечно, – указал Летучий Голландец на Алису. Тут все окружили её и закричали:
– Призы, призы! Хотим призы!
Что делать? Алиска пошарила в карманах и вынула коробочку монпансье (к счастью, солёная вода в неё не попала) и раздала конфеты всем участникам. Каждому досталось по леденцу.
– Послушайте, – сказала Мышь, – а ей ведь тоже полагается приз.
– Разумеется! – очень серьёзно ответил Летучий Голландец. – Что у тебя ещё в карманах?
– Только напёрсток остался, – грустно проговорила Алиса.
– Давай!
Снова все зашумели, и Летучий Голландец торжественно вручил Алиске напёрсток со словами:
– Примите наш скромный подарок – этот изысканный напёрсток!
Алиске стало ужасно смешно, но все присутствующие быль так серьёзны, что она не осмелилась улыбнуться. Не найдя подходящих слов, Алиса просто поклонилась и с торжественным видом приняла приз.
Все принялись есть леденцы. Однако это оказалось нелёгким делом. Большие птицы не успели как следует распробовать свои монпансьешки, как те закончились, а маленьким они попадали не в то горло, и приходилось хлопать их по спине. Наконец, с праздничным банкетом было покончено, все снова уселись в кружок и стали упрашивать Мышь рассказать ещё что-нибудь.
– Помните, вы мне обещали кое-что рассказать, – обратилась к ней Алиска шёпотом, опасаясь, как бы Мышь снова не обиделась. – О том, почему вы не любите мяу и гав.
– Расскажу, – согласилась Мышь, – хотя сейчас не самое удобное время: хочется есть… сыро… – и она тяжело вздохнула.
– Сыра у меня, к сожалению, ни кусочка, – сказала Алиска, – а про себя подумала: "Бедняжка! у неё даже хвостик похудел!"
Мышь начала свой рассказ, а Алиска всё смотрела и смотрела на Мышин хвост и услышала вот что:
РАССКАЗ МУДРОЙ МЫШИ
Жили-были Кот и Мышка,
ели кашу с молоком.
Кот на Мышку рассердился,
съел всю кашу целиком.
Жили-были Пёс и Мышка.
Ели кашу с молоком.
Пёс на Мышку рассердился,
съел всю кашу целиком.
Мышка не пила, не ела
и серьёзно похудела
– О чём это вы задумались, милочка?! – сурово спросила Мышь у Алисы. – Вам не интересно?
– Простите, пожалуйста, – робко отозвалась Алиска. – Просто рассказ может не поместиться: у вас хвостика почти не осталось. Лучше, наверно, немножко укоротить его.
– Что?! – возмутилась Мышь. – Да это же прямое оскорбление!! – Она вскочила и пошла прочь.
– Вы меня неправильно поняли! – воскликнула Алиса. – Ну нельзя же быть такой обидчивой!
Мышь только зарычала в ответ.
– Прошу вас, вернитесь и доскажите! – прокричала ей вслед Алиса. И все остальные тоже закричали:
– Вернитесь, пожалуйста!
Но Мышь была неумолима: она покачала головой и прибавила шагу.
– Как жаль, что она ушла! – вздохнул Попка, когда Мышь скрылась из виду.
А мама Крабиха назидательно сказала своей дочурке:
– Вот видишь, доченька, никогда нельзя выходить из себя!
– Помолчи, мама! – ответила та раздражённо. – Ты и устрицу выведешь из терпения.
– Вот бы Диночку сюда! – мечтательно проговорила Алиска. – Она бы её быстро вернула!
– А кто такая Диночка, позвольте узнать? – спросил Попка.
Алиса, как всегда, с удовольствием принялась рассказывать о своей любимице:
– Это наша кошка! Ой, она так здорово ловит мышей! И птиц тоже! Вы себе не представляете: она только заметит птичку – цап-царап – и съела!
Эта тирада произвела на присутствующих заметное впечатление. Птицы заторопились домой. Пожилая Сорока принялась потеплее кутаться в пёрышки, приговаривая:
– Что-то я засиделась… Да и свежий воздух мне вреден…
Канарейка дрожащим голоском позвала своих птенчиков:
– Пойдёмте, маленькие, вам уже пора спатки!
И так все, пока Алиска не осталась одна.
– Не надо было им рассказывать про Диночку, – грустно подумала она. – Никто её здесь не любит, а ведь она – лучшая кошка на свете! Миленькая моя Динусенька! Когда мы теперь с тобой встретимся?
Ей стало грустно и одиноко, и она снова расплакалась.
Вдруг вдалеке послышались чьи-то шаги. Она вскочила и прислушалась: может быть, это Мышь передумала и возвращается, чтобы досказать свою историю?
Глава 4. Кролик лезет в бутылку. Билли вылетает в трубу
Оказывается, это был Белый Кролик. Он медленно возвращался, озираясь по сторонам, как будто что-то искал. Алиска услышала, как он бормочет:
– Пропала моя головушка! Спустит с меня Герцогиня семь шкурок! А что с лапками будет? А с усиками? Погубит меня Герцогиня, покусай меня хорёк! Да где же, где я их выронил?
Всё ясно. Он разыскивает веер и перчатки. Алиса с удовольствием принялась ему помогать, но напрасно: всё вокруг так изменилось после того, как она выбралась на сушу: и огромный зал, и стеклянный столик, и дверца – всё исчезло.
Вскоре Кролик заметил Алису и сердито окликнул её:
– Послушай, Мэри-Энн, что ты тут делаешь? Сейчас же марш домой, принеси мне пару перчаток и веер! Марш, я сказал!
Алиска ужасно испугалась и побежала, не говоря ни слова, куда показал Кролик.
"Он меня принял за свою служанку, – подумала она. – Вот удивится, когда узнает, кто я такая! Только сначала нужно принести ему веер и перчатки – если, конечно, я их найду".
Тут Алиска увидела прямо перед собой хорошенький маленький домик. На двери домика висела маленькая табличка с надписью: Б. КРОЛИК.
Она вбежала, не постучав, и побежала по лестнице наверх, страшно переживая, как бы не попасться на глаза настоящей Мэри-Энн: та сразу выставила бы её за дверь, и тогда Кролик остался бы без веера и перчаток.
– Вот чудеса! – снова заговорила Алиска сама с собой. – Никогда в жизни не прислуживала кроликам! Теперь, наверно, и Динка будет мною командовать.
И она принялась фантазировать:
Няня скажет, как обычно: "Мисс Алиса, собирайтесь быстренько, пора гулять!" – "Не могу, нянечка. Тётя Дина мне приказала до её прихода сторожить мышиную норку, чтобы мышка не сбежала".
– Нет, – решила Алиска, – если Дина так раскомандуется, не видать ей больше ни молока, ни сметаны.
Наконец, Алиска нашла маленькую прибранную комнатку. Возле окна стоял стол, а на нём, как она и надеялась, лежали веер и несколько пар крошечных шерстяных перчаток. Она взяла одну пару и веер и уже собиралась уходить, как вдруг заметила возле зеркала пузырёк. На нём не было написано: "Выпей меня!", но Алиска всё равно открыла его и поднесла ко рту.
– Что бы я ни съела и ни выпила, происходит какое-нибудь чудо, – подумала она. – Ну-ка, посмотрим, какое чудо в этой бутылочке. Вот если бы она меня снова увеличила! Не могу больше оставаться такой коротышкой!
Так и случилось. Не успела Алиса выпить и полбутылочки, как упёрлась головой в потолок. Пришлось ей нагнуться, чтобы не сломать себе шею. Быстро поставив пузырёк на стол, она проговорила:
– Хватит, хватит! Хорошего понемножку! Я же теперь и в дверь не пролезу! Ну, зачем я столько выпила?!
Увы, жалеть было поздно. Она всё росла и росла, и вскоре ей пришлось стать на четвереньки. Через минуту она и на четвереньках не помещалась в комнате. Пришлось лечь на пол, одним локтем упереться в дверь, а другую руку завести за голову. Но и это было не всё – она продолжала расти. Оставалось одно: высунуть руку в окно, а ногу – в трубу.
– Ну, – сказала Алиска, – больше расти некуда. Что же теперь-то будет?
Тут, к счастью, волшебная бутылочка перестала действовать. Правда, лежать всё равно было ужасно неудобно, и главное – никакой возможности выбраться наружу. Алиска загрустила.
"Как хорошо дома! – подумала она. – Там ходишь всё время одинаковый, никакие мыши и кролики тобой не командуют. Зачем я только прыгнула в эту нору?.. А всё-таки… всё-таки интересно так жить! Ума не приложу, что же со мной случилось? Когда читаешь сказку, думаешь, что на самом деле чудес не бывает, – а вот, оказывается, бывает! Обо мне непременно должны написать книжку. Вот вырасту – обязательно сама напишу!.."
Алиска подумала и печально добавила:
"Впрочем, я уже и так выросла, дальше некуда".
Тут она всё взвесила и рассудила так:
"А раз больше расти некуда, значит, я никогда не состарюсь!.. Хотя, конечно, с одной стороны, хорошо всегда оставаться молодой, но ведь и уроки придётся учить всю жизнь. Хуже некуда!"
– Какая же ты глупая, Алиса! – ответила она себе на это. – О каких уроках ты говоришь? Ты и сама-то здесь не помещаешься, а для учебников и подавно не найдётся места!"
Она ещё некоторое время беседовала сама с собой, как вдруг за окном послышался голос:
– Эй, Мэри-Энн! Сейчас же принеси мои перчатки!
По лестнице зашлёпали шаги. Всё понятно: Кролик вернулся. Алиска так задрожала, что затрясся весь дом. Она совсем забыла, что по сравнению с ней Кролик теперь был просто карапузик.
Дверь-то открывалась внутрь, а Алиска как раз упиралась в неё локтем.
– Ладно, – буркнул Кролик. – Пролезу в окно.
"Только попробуй!" – подумала Алиса.
И вот, когда шаги Кролика послышались под окном, она быстро высунула руку из окна и попробовала схватить его. В руку ничего не попалось, но кто-то вскрикнул и упал. Зазвенело разбитое стекло – это, наверно, Кролик угодил в огуречный парничок.
– Патрик! Патрик! – раздался сердитый голос Кролика. – Ты где? Чего ты там копаешься?
В ответ послышался новый голос:
– Вот он я, ваша судейская милость! Яблоки выкапываю. Ух, и урожай в этом году!
– "Яблоки выкапываю"! – передразнил его Кролик. – А ну, идите сюда, ваша ослиная милость! Помоги мне выбраться!
Снова зазвенело разбитое стекло.
– Теперь скажи, Патрик, что это такое в окне?
– Однако, рука, ваша судейская милость.
– Ну, и дурак. Где ты видел такие ручищи, на целое окно?
– Насчёт окна – это вы в самую точку, ваша судейская милость. А всё равно – рука.
– Ну, ладно, рука так рука. Убери-ка её отсюда!
Голоса затихли, и только время от времени Алиске удавалось расслышать отдельные слова:
– Ой, что-то мне совсем не хочется, ваша судейская милость!..
– Делай, что сказано, трус ты этакий!
В конце концов, Алиса сделала рукой то же самое, что и в первый раз. Раздались крики и звон стекла.
"Сколько же у них парников?.. – подумала Алиса. – Интересно, что они теперь станут делать? Если попробуют вытащить меня, я бы с удовольствием! Сил моих нет больше тут торчать!"
Спустя некоторое время к дому подкатили тележку, и наперебой затараторило множество голосов:
– Где вторая лестница?
– У меня одна только, вторая – у Билли.
– Билли, дружище, тащи её сюда!
– Ну-ка, приставьте их к стене!
– Сначала связать их надо – они и до середины не достают.
– Вот так.
– Ладно тебе!
– На, Билли! Держись за эту верёвку!
– А крыша выдержит?
– Смотри, там черепица отходит!
– Ой, падает!
– Поберегись!
Тррр-ах!!
("Кто это натворил? Билли, наверно?")
– Надо кому-то в трубу лезть.
– Я ни за что. Сам лезь!
– Ещё чего!
– Пусть Билл лезет.
– Эй, Билли! Хозяин говорит – пусть Билл лезет!
"Ну, вот. Теперь этот Билли в трубу полезет, – подумала Алиска. – Всё Билли да Билли! Не завидую этому Билли: дымоход такой узкий. Ну, ничего, немножко лягнуться можно!"
Она поглубже подобрала ногу – ту, что в трубе, и принялась ждать, пока в дымоходе, рядом с её ногой, не послышалось шуршание какого-то маленького зверька.
"Это Билли", – подумала Алиска и наподдала ему ногой. Теперь оставалось ждать, что будет дальше.
Первое, что она услышала, было:
– Билли летит!!
Потом – голос Кролика:
– Эй, у палисадника! Ловите его!
Потом тишина, и голоса наперебой:
– Поднимите ему голову!
– Теперь бренди вливайте.
– Не в то горло льёшь! В другое горло лей, а то захлебнётся!
– Ну, что, старина?
– Что это там было?
– Слушай, расскажи, а?
В ответ послышался слабенький писклявый голосочек ("Это Билли", – догадалась Алиса):
– Ой, братцы, прямо не знаю… Спасибо, хватит… Мне уже лучше. Сердце колотится, говорить не могу… Ничего не помню… Помню только: ка-ак что-то ни с того ни с сего выскочит да ка-ак меня трахнет – я и полетел, прямо как ракета.
– Точно, старина! Всё так и было, – подтвердили остальные.
– Остаётся одно – сжечь дом! – раздался голос Кролика.
Тут Алиса как закричит:
– Только попробуйте! Динищу на вас напущу!
Стало тихо-тихо.
"Что теперь будет?" – подумала Алиска. – Взяли бы да и сняли крышу!"
Минуту-другую спустя они снова забегали.
– Грузите в тележку! – командовал Кролик. – Думаю, должно хватить.
"Что это они грузят?" – встревожилась Алиса.
Но долго размышлять не пришлось: в окно полетел град камешков, которые попадали ей прямо в лицо.
"Вот я им сейчас!" проговорила она и закричала:
– Лучше прекратите по-хорошему!
Снова тишина.
И вдруг Алиска с удивлением заметила, что камешки на полу превращаются в пирожные. Её осенило:
"Если я съем пирожное, то наверняка снова изменюсь. Расти уже некуда, значит – уменьшусь".
Она с аппетитом съела одно пирожное – и тут – наконец-то! – начала уменьшаться. Увидев, что может пролезть в дверь, она выбежала из домика. Перед домом собралось множество зверушек и птиц. Посередине две морские свинки поддерживали Билли – маленькую ящерку – и поили его чем-то из бутылочки. Увидев Алису, все бросились к ней, но она пустилась наутёк и бежала, пока не очутилась одна одинёшенька в дремучем лесу.
Принялась она бродить по лесу, раздумывая, как быть дальше.
"Первым делом надо стать такой, как прежде. А когда стану – попробую найти тот чудесный сад… Да, это самый правильный план".
План действительно был хорош. Но одно дело – составить план, и совсем другое – выполнить его. Бродила она, бродила, озираясь по сторонам, как вдруг прямо у неё над головой раздался звонкий лай. Алиска подняла голову, и…
…огромный щенище пристально смотрел на неё большущими круглыми глазами, потом осторожно протянул к ней лапу, пытаясь потрогать.
– Бедненький! – ласково, но дрожащим голоском проговорила Алиска и даже попробовала свистнуть. На самом деле ей было жутко подумать, что если он голодный, то съест её, как ни подлизывайся.
Трясущимися руками она подняла с земли прутик и протянула его щенку. Тот от радости подпрыгнул, тявкнул и бросился на прутик, как будто хотел укусить его. Алиска забежала за большой куст чертополоха, чтобы не попасться псу под горячую лапу. В ту же секунду щенок снова бросился на прутик и со всего размаху шлёпнулся на землю.
Это было всё равно, что играть с тягловой лошадью: того и гляди – попадёшь под копыта. Алиска снова спряталась за чертополох. Тогда щенок изменил тактику: он делал шаг вперёд и два шага назад, и снова вперёд, и снова назад. При этом он, не переставая, хрипло лаял. Наконец, он удалился от Алиски на приличное расстояние, уселся, вывалил язык, прикрыл глаза и устало задышал.
Было самое время уносить ноги. Алиска бросилась бежать, и бежала, пока не выбилась из сил, а лай щенка был почти не слышен.
Она прислонилась к лютику, чтобы перевести дух, и принялась обмахиваться листочком.
"Какой он всё-таки хорошенький! – подумала Алиска. – Можно было бы приручить его… если бы только подрасти!.. Ой, мамочка, чуть не забыла: мне же ещё надо вырасти! Только как же это сделать? Думаю, нужно что-нибудь съесть или выпить, но что?"
Действительно, что? Алиска обвела взглядом цветы, траву, но не увидела ничего съедобного. Рядом, правда, рос большущий гриб, с неё ростом. Алиса заглянула под гриб, обошла вокруг него и решила посмотреть, что у него на шляпке.
Она встала на цыпочки, заглянула за край гриба – и встретилась взглядом с большой гусеницей голубого цвета, – точнее, это был гусениц, потому что он курил длинную-предлинную диковинную трубку. Руки его почивали на груди, он был спокоен, безмолвен и не обращал ни на что, в том числе и на неё, ни малейшего внимания.
Глава 5. Мудрый Гусениц
Гусениц и Алиска некоторое время молча смотрели друг на друга. Наконец, Гусениц вынул трубку изо рта и спросил вялым, сонным голосом:
– Ты кто такая?
Начало было не очень обнадёживающее.
– Понимаете, дяденька, – робко проговорила Алиска, – я и сама уже не знаю… Вернее, знаю, кем была, когда утром встала… Но, по-моему, с тех пор я несколько раз менялась.
– Что это значит? – спросил Гусениц. – Ты сама-то себя понимаешь?
– К сожалению, теперь не очень, дяденька, – ответила Алиска. – Видите ли, как бы это сказать… Я всё время разная, и сама не своя.
– Не вижу, – сказал Гусениц.
– Извините, пожалуйста, – вежливо сказала Алиса. – Я бы и рада объяснить понятнее, но сама ничего не понимаю. Когда за день столько раз становишься то больше, то меньше, поневоле запутаешься.
– Не запутаешься, – сказал Гусениц.
– С вами, наверно, это ещё не случалось. А вот когда придёт время превращаться в куколку, а потом в бабочку, вам ведь будет немножко не по себе, правда?
– Неправда, – сказал Гусениц.
– Ну, может быть, у вас всё по-другому. А мне было бы.
– Тебе? – сморщился Гусениц. – А кто ты такая?
Вот так-так! Сказка про белого бычка! И, кроме того, говорил он такими отрывистыми фразами… Алиска помолчала и сказала очень серьёзно:
– Сначала вы должны представиться.
– Почему? – спросил Гусениц.
Ещё один трудный вопрос. Ответить на него Алиска не могла, а Гусениц был в таком плохом расположении духа, что она повернулась и пошла прочь.
– Вернись! – сказал Гусениц. – Я тебе скажу кое-что важное.
Это звучало многообещающе. Алиска вернулась.
– Никогда не выходи из себя, – сказал Гусениц.
– Это всё? – спросила Алиса, с трудом сдерживая возмущение.
– Нет, – ответил Гусениц.
"Почему бы не послушать? – подумала она. – Дел у меня никаких нет, да и, может быть, он всё-таки скажет что-нибудь стоящее".
Некоторое время Гусениц молча пыхтел своей трубкой. Наконец, он вынул её изо рта и проговорил:
– Итак, по-твоему, ты – это не ты?
– Да, дяденька, к сожалению, я это не я. Последнее время я стала всё забывать, и, кроме того, пяти минут не проходит, чтобы я не увеличилась или не уменьшилась!
– Что именно ты стала забывать? – спросил Гусениц.
– Хотела рассказать "Кем быть?", а вышло всё наоборот, – ответила Алиска со слезами в голосе.
– Расскажи "Что такое хорошо и что такое плохо", – потребовал Гусениц.
Алиска стала по стойке "смирно" и начала декламировать:
Крошка сын к отцу пришёл,
И спросила кроха:
"Что такое хорошо"
И что такое "плохо"?– Если мальчик стёкла бьёт
И баклуши тоже,
Слава о таком идёт:
Очень он хороший!