- Да ладно вам, - продолжил Хомо. - А вот ещё мой циркач даже на автомашине мне давал прокатиться. Я уж баранку-то кручу здорово, да и на газ жму от души - до самого пола… Правда, вот с тормозами у меня немного похуже, - но это ведь, как у большинства людей во многих делах… И главное, мне все другие сильно мешают… Куда-то их всех чёрт несет, - так и лезут, так и лезут… Вот один раз, - эх!.. - Хомо грустно замолчал, бросил окурок в банку, но затем продолжил: - Нет! На велосипеде да по тротуару куда спокойнее. Да и бабулек там куда меньше…
Цыпа неодобрительно покосилась на Хомо, проследила за его манипуляциями с окурком, поджидая, когда он его бросит на пол, и, не дождавшись этого, несколько разочарованно сказала:
- По-настоящему учиться чему-нибудь полезному надо всегда, - никогда не знаешь, что ещё может в жизни пригодиться.
Все это время Крыс слушал, открыв рот. Но сейчас он с невинным видом спросил:
- А ты, Хомо, по пустыне не пробовал ездить? Может, там безопаснее?
Сержант, лежа, одобрительно посапывал, слушая вполуха. Крыс решил и дальше поучаствовать в беседе и, наморщив лобик, озабоченно заметил:
- Я вот опять про учёбу… Ведь и бесполезные, казалось бы, вещи иногда оказываются весьма полезными.
Надо заметить, что голова Крыса, незамутнённая излишним образованием, с поразительной лёгкостью впитывала в себя любую чушь, причём в неимоверных количествах. Это свойство ума, в сочетании с природной любознательностью Крыса, делало его очень похожим на деревенского "умника" с пятиклассным образованием, чрезмерно увлёкшегося бессистемной проработкой всяческих самоучителей, справочников, энциклопедий, недочитанных в туалетах обрывков прошлогодних газет и многочасовым просмотром и прослушиванием теле-, радио-, шумопередач. По этой же причине Крыса всё время распирало желание задавать уточняющие вопросы.
- Во, во! Скажу я вам, - живо продолжил Хомо, с одобрением покосившись на Крыса. - Были и очень полезные номера. Ну, например, обойти зрителей со шляпой. Тут тебе всё могут дать: и деньги, и бананы, и яблоки, и апельсины, а то и мороженое или кока-колу. - Хомо с удовольствием причмокнул. - Правда, один раз какой-то поддатый солдат по ошибке, а, может, и нарочно, кинул мне в шляпу недопитую бутылку рома. Жаль только, что циркач её у меня тут же отобрал и, по-моему, сразу же допил за кулисами. Но в целом, надо признать, что все фрукты и конфеты он исправно отдавал мне и Лили. В общем-то, он - добрый малый, и мы с ним неплохо уживались. Да и вся его программа на мне держалась, - Хомо гордо оглядел внимавших ему слушателей. - Но вот лишь одна беда, - любил он иногда крепко заложить за воротник…
- А что заложить за воротник? Обшарпанный галстук? А почему его на грудь не нацепить? - заинтересовался Крыс.
- Какой к богу галстук? Ну, стакан-другой… Хотя Крыс, может, ты и прав: отчего не нацепить на грудь целую бутылку? В общем, попросту говоря, - крепко выпить, - разъяснил Хомо.
- А, так это ты от него научился воротничок оттягивать? - хихикнул Крыс.
Хомо, который в этот момент в очередной раз промочил горло пивом, поперхнулся. Ворон только головой покрутил, слушая всю эту чушь.
- А почему люди пьют? - озабоченно спросил Крыс.
Хомо прокашлялся, затем задумавшись, грустно почесал макушку, прихлебнул ещё пива и неуверенно сказал:
- Да, наверно, потому что у них с головой не всё в порядке. Это как болезнь…
- Пьют от глупости! - выпалила Цыпа, которой, как всегда, страшно хотелось поскорее высказать своё мнение, которое, по её убеждению, всем было невтерпёж услышать.
- Мм, да? Что-то я за тобой не замечал, - с непроницаемым видом буркнул Кок. Но Цыпа, слава богу, не расслышала его замечания.
- А почему же и очень умные люди пьют? - озадаченно опять спросил Крыс.
- От лишнего ума? Вот некоторые писатели, поэты, музыканты, даже учёные, так и те "по этому делу" являются выдающимися. А?
- Всё от нервов, Крыс, от нервов! А, может, и от страха… Слишком много думают о жизни, о смерти, о неразумном человечестве, о Вселенной… Кто их знает…
- Пьют, оттого что душа не на месте. А слепой душе - и Бог не поводырь, - авторитетно заключил Ворон.
- И что это у вас тут за нездоровые разговоры? - вмешалась Цыпа. - Лучше расскажите, Хомо, что-нибудь поучительное, чувствительное и трогательное.
- Поучительное - мучительное… - почесал Хомо в затылке.
- Ну, тогда вот вам и поучительная, и трогательная часть истории, - в том смысле, что лучше никого и ничем тяжелым не трогать. Была у моего циркача одна знакомая девушка, - акробатка по имени Лили. Очень такая славная небольшая девушка, - Хомо причмокнул и с удовольствием повел в воздухе руками, изображая фигурку Лили. - Всегда меня жалела, - а я её. Ведь от циркача ей тоже иногда доставалось, как он напьётся…
Цыпа опять насторожилась.
- Так вот. Обычно он нас не трогал, но как-то раз он подвыпил да и начал гонять Лили по кибитке, ну, то есть, по трейлеру, - да ещё какой-то резиновой штуковиной. И девушке этой штуковиной оттянул по одному месту, причём весьма и весьма чувствительно…
- А место-то было хорошее? - как всегда, не удержался Крыс.
- Хорошее, хорошее. Даже очень, - успокоил его Хомо. - Ну, Лили завопила, как недорезанный поросёнок, а я с перепугу у него эту штуковину выдернул да и, ей-богу, только слегка ею дотронулся до его пустой башки. А он сразу успокоился и лежит себе, - размышляет. А девушка в трогательном испуге на него смотрит Я и смылся от греха подальше. Вот те и вся трогательная история, - закончил Хомо.
- Так твой хозяин теперь слегка тронутый? - опять спросил дотошный Крыс, с большим сомнением глядя на здоровенные лапищи Хомо.
Все помолчали с некоторой грустью, - наверное, каждому из них вспомнилась его собственная жизнь.
- Бедная девушка, - прокудахтала Цыпа. - Я всегда говорю, что пить - это последнее дело.
- А какое дело предпоследнее? - поинтересовался Крыс. Не дожидаясь ответа от Цыпы, Хомо спросил:
- Ну, а ты, Цыпа? Как ты тут оказалась со своим индюком?
- Попрошу без личностей! - строго сказал Кок.
- Нет! Давайте-ка спать. Лучше завтра послушаем, - решительно заявил разлёгшийся на полу Сержант, который уже совершенно засыпал.
- Ну завтра, так завтра, - сказал Кок. - Я подготовлю кратенький конспект моего рассказа.
- Нашего, - торопливо поправила Цыпа.
На этом вечерние посиделки, а для кого и полежалки, закончились. Гроза уже проходила, но крупные капли дождя все ещё барабанили по крыше.
История вторая
Находки в доме
Наступило утро. Гроза прошла. Всходило солнце.
Первым, - ни свет, ни заря, - подхватился Кок. Он радостно и призывно прокукарекал, но ответом ему было лишь чёрствое молчание со стороны спящих, сопящих и храпящих.
Одна только Мура осторожно ступила в комнату и лениво огляделась. Вот уж верно, что ночью все кошки серы. Появившаяся на свету Мура оказалась симпатичненькой голубенькой кошечкой с большими зелеными глазками и нахальным ротиком. Она изящно прошествовала к двери. Колокольчик на её шее едва слышно мелодично позвякивал. Кок, кося глазом, церемонно ей поклонился, но Мура, как и все прочие нахальные молодые особы в этом мире, не удостоила его ответом.
Из-под оторванной половицы вылез Крыс. Вид у него был, хотя и сонный, но пронырливый. Оглядевшись и не увидев ничего достойного его внимания, Крыс снова юркнул под пол. Там что-то зашуршало.
Хомо валялся на продавленном диване и пускал в потолок кольца дыма. Под головой у него был подложен "цилиндр", - хотя, возможно, он просто в нём заснул, - ну как-то не хотелось верить, что у него могут быть такие дурные привычки. Трудового энтузиазма от него не исходило.
- Курить с утра, да ещё натощак, - самое вредное! - прокудахтала появившаяся Цыпа. - К тому же, - это совершенно лишние расходы.
- Самое вредное - это вставать натощак, да ещё с утра, - недовольно буркнул Кок.
Хомо глянул на Сержанта, растянувшегося на боку, отбросив все четыре лапы. Под головой у него лежал рюкзачок Хомо. Сержант негромко сопел, и бока его плавно вздымались и опадали.
- Карр! Что с утра тут за базар-р!? Карр-кто тр-р-рудно жить совместно "жаворонкам" и "совам", - недовольно прокаркал сверху Ворон. - Колобродят тут спозаранку. Подумать не дают спокойно.
Из-под половицы высунулся Крыс:
- А какие совы? Какие жаворонки? Они - что? Тоже у нас поселились?
- Эх, - тёмные вы люди, - негромко каркнул Ворон, решив хоть немного развеять безнадёжно сгущавшуюся тьму всеобщего невежества. - Да всё живое на земле делится на "жаворонков" и "сов". "Совы" по утрам дрыхнут, а вечером их не угомонишь, - всё мечутся: обязательно какую-нибудь уборку или постирушку затеют, на ночь глядя. Ну, а "жаворонки", - те наоборот, - тем уже с раннего утра неймётся: то им жрать подавай, то ещё чего-нибудь пофривольнее… И каждый из них считает, что он-то как раз и прав. Вот и попробуй, поживи так вместе. Особенно, если это муж да ещё не с чьей-нибудь, а со своей женой…
- Ранней пташке и бог подает, - нравоучительно и простодушно заметила Цыпа.
Кок степенно прокашлялся и попытался начать ни к чему не обязывающую светскую беседу:
- Хорошая сегодня погодка…
- Кому и вьюга - подруга, - буркнул в ответ ещё не совсем проснувшийся Сержант.
Хомо слегка приподнялся на своём диванчике, с грустью посмотрел на пустую банку из-под пива, валявшуюся на полу, подцепил её лапой и вдруг с неожиданной энергией, пристукивая банкой по ручке дивана, хрипло запел:
Коль голоден с утра ты встал,
Потуже затяни ремень,
Подумай, сколько ты проспал,
А то проспишь и целый день.
Давай вставай! Труба зовёт!
Победы в жизни впереди,
Не то проспишь, как старый крот,
Всю жизнь, все лето, пол зимы.
Эта оптимистическая песенка, которую сам Хомо исполнил, даже и не подумав подняться с дивана, остальными присутствующими была воспринята как некий призыв к каким-то действиям. Даже Цыпа одобрительно подквохтнула, а Крыс вылез из-под сломанной половицы, уселся на задних лапках и открыл рот, собираясь что-то спросить. В этот момент Сержант, окончательно разбуженный песнопениями Хомо, сердито вскочил, его передние лапы всей тяжестью массивного тела бухнули по надломленной половице, она безнадёжно треснула, и одна её половина провалилась под пол, в то время, как другая половина вместе с мирно сидевшим на ней Крысом взмыла в воздух, как качели или подкидная доска.
Крыс с открытым ртом и дико вращающимися глазёнками плавно пролетел под самым носом у оторопевшего Ворона, на секунду завис в воздухе и уже оттуда плюхнулся прямо на живот Хомо, всё ещё лежавшего на диване. После этого он куда как менее плавно брякнулся на пол. Хомо, согнувшись пополам, сдавленно захохотал как сумасшедший, а Цыпа сочувственно закудахтала над растянувшимся на полу Крысом. Сержант удрученно рассматривал половицу, а Крыс едва нашел в себе силы испуганно сказать:
- А я как раз только собрался спросить Хомо, - а почему пол зимы?
Начало дня несомненно было многообещающим. Хомо кое-как разогнулся и, всё ещё давясь от смеха, сказал:
- Да у тебя, Крыс, готовый номер по воздушной акробатике. С такими талантами ты не пропадёшь. Я тебя в цирк пристрою.
Крыс, уже немного пришедший в себя, покосился на Муру и, стараясь сохранить остатки достоинства, промолвил:
- Да уж, я - человек способный.
Хомо, наконец, отдышался, широко зевнул и сказал:
- Надо бы полазить по окрестностям, - может, что и найдем.
Поскольку на данный момент все присутствующие относились к наиболее свободомыслящей, то бишь, совершенно безработной части населения, не обременённой излишними правами честных собственников, наличием постоянного места жительства или тщедушными потугами мелкого несчастного предпринимательства, то все они с задумчивым интересом впитали эту глубокую мысль. Своей явной неопределенностью, но определенной перспективностью для обеспечения ближайшего будущего, она безусловно всех заинтересовала.
- Ты, Хомо, лучше слазал бы с Крысом в подвал, поискал там какие-нибудь завалящие припасы или консервы, - Крыс их всё равно открывать не умеет, - практично посоветовал Ворон. - Кстати, не знаю, как вы, - а меня хлебом не корми, - только дай полазить по каким-нибудь руинам, заброшенным домам, захламленным чердакам или подвалам. Что-то такое есть в нас от несостоявшихся доморощенных Колумбов и других авантюристов-первопроходимцев самого разного пошиба, - искателей приключений и, главное, всякого чужого добра.
- Ну, Крыс, хватит ворон считать, пошли! - скомандовал Хомо и подхватил свой рюкзачок. Но Крыс решил блеснуть перед Мурой своим, якобы хорошим, знанием поднахватанных им отовсюду пословиц и, обращаясь к Хомо, сказал с важным видом:
- Ворон по осени считают. Да и Ворон у нас всего один.
- Во, во! - подтвердил Хомо. - Здоровье к осени хромает. Особенно, по части головы.
Крыс надулся, но пререкаться не стал. Остальная компания тоже неторопливо разбрелась по всему дому. Лишь Ворон остался сидеть на своей полке, задумчиво листая телефонный справочник.
Вскоре Хомо вернулся назад, с грохотом бросил на пол набитый чем-то рюкзачок и снова исчез. Мура тотчас появилась из соседней комнаты, не спеша подошла к рюкзачку и со снисходительным видом начала исследовать его содержимое.
Неожиданно тишину в доме разорвали радостные вопли. Появился Кок, около которого кругами суетилась Цыпа. Сама Цыпа одновременно пыталась напялить на себя вместо передничка детский нагрудничек и продеть голову в петельку от ручки игрушечного лорнета без стёкол. Что касается Кока, то он с неимоверной гордостью волочил по полу пару детских сапог со шпорами, - для езды на пони. Кроме того, на шее у него болтались на цепочке большие круглые золотые часы.
Вынырнувший откуда-то Крыс притащил в зубах тоненький красный ошейник для кошек с красивыми металлическими бляшками, который Кок великодушно с самодовольно снисходительным видом тут же умудрился одеть на него. Крыс был страшно доволен и крутился перед Мурой, поворачиваясь из стороны в сторону, но Мура лишь презрительно фыркнула.
- Цыпа, а зачем тебе лорнет, - он всё равно без стёкол? Лучше отдай его мне, - просительно сказал Крыс, надеясь с помощью лорнета произвести на Муру неизгладимое впечатление.
- Да он тебе нужен, как корове седло, или лошади очки, - насмешливо заметил Кок.
- Приличным людям даже и неплохо быть слегка близорукими и глуховатыми, чтобы поменьше замечать вокруг себя всякие пакости, - нравоучительно ответила Цыпа, подслеповато поглядев сквозь лорнет на Крыса. - К тому же, лорнет придаст мне определённый светский лоск.
Через полчаса с чердака появился Хомо, таща на себе старинный граммофон с огромной блестящей трубой и вполне современный фотоаппарат "Поляроид". Хомо лыбился во всю пасть и беспрерывно ухал:
- Ух! Такую полезную вещь не каждый найдет.
Ужасно довольный собой, он стал устанавливать граммофон на стол и прилаживать трубу, радостно при этом распевая:
Мой прадед раз камзол купил,
Но стал ему он мал.
Тогда отцу его носить
Он строго наказал.
Отцу камзол был сразу мал,
Что дедушка купил,
Но он старательно его
До старости носил.
Прошли года, и внук подрос,
Но всем камзол уж мал,
Как те идеи и мечты,
Что прадед завещал.
А потому, купив камзол,
Ты сам его носи,
А все идеи, что сносил,
С собою уноси.
Цыпа попыталась обдумать услышанное, но это у неё не получилось, а поскольку ей все равно очень хотелось высказаться, то она просто сказала:
- Да! Хорошие родители всегда завещают детям всё самое дорогое и ценное.
- И ненужное, - хихикнул Крыс.
- Никогда нельзя плохо говорить о родителях. Вот, например, мои бедные крошки…
- Слушай, Цыпа! - перебил Кок. - Ну, как тебе мои сапоги?
Донельзя довольный своими находками, Кок прямо-таки светился от счастья. Отбросив всю свою важность, он судорожно пихал лапы в сапоги.
- Приличный человек сначала ноги бы помыл, - осадила его Цыпа.
Кок пропустил это замечание мимо ушей.
Тем временем, Хомо начал крутить "Поляроид" во все стороны.
Заинтересовавшиеся Мура, Цыпа, Кок и Крыс обступили его. Сержант зачем-то даже понюхал аппарат.
- Хорошими вещами надо ещё уметь пользоваться, - ввернула Цыпа.
Неожиданно аппарат произвёл вспышку и Хомо, с испугу, чуть не уронил его. На проявившейся через несколько секунд фотографии понять что-либо было трудно. Конечно, была всё-таки отчётливо видна голова какой-то мордастой собаки с одним, нелепо торчащим вверх, ухом; чей-то хвост, высунувшийся над гребешком Кока; одноглазая, как у циклопа, голова Цыпы; блудливая мордаха Муры и востроносая усатая рожа какого-то проходимца, смутно напоминавшего Крыса.
После дотошного изучения фотографии и обмена на её счёт всяческими догадками полученный групповой снимок никого не удовлетворил. Цыпа, поправив на носу лорнет, заметила, что она не может себе позволить фотографироваться в компании с такими нефотогеничными субъектами, - это бросает тень на её репутацию и в целом на её реноме. Услышав эту тираду, Крыс вздохнул, но вопроса, вертевшегося у него на языке, не задал.
Все решили сниматься по отдельности в надежде получить более достойные фотографии. Хомо было подумал, что всё дело в неправильной диафрагме и быстро поменял положение объектива с позиции "Яркий солнечный день" на позицию "Тёмные люди на тёмной улице". Затем он важно заправил аппарат бумагой и выжидающе посмотрел на присутствующих.
- В очередь! В очередь! - суетливо прокудахтала Цыпа и энергично протиснулась вперёд. Цыпе, вообще, было свойственно чисто человеческое желание быть во всём и повсюду первой, особенно, в очередях и при получении подарков.
- Леди первыми, - со значительным видом подтвердил Кок, который просто не хотел попасть впросак и решил пока понаблюдать за происходящим.
Цыпа тщательно огладила свой хохолок, слащаво улыбнулась и старательно попыталась придать лицу невинное романтическое выражение юной девушки. Сверкнула вспышка, и уже через несколько секунд появилась фотография. На снимке была видна какая-то без сомнения не очень щедрая, а скорее всего, скуповатая фурия средних лет с общипанным хвостом и подозрительно косящими на всех глазками.
Кок глянул на снимок и насмешливо сказал:
- Дорогая, ты никогда не выглядела лучше.
- Правильно, Кок! - вдруг неожиданно с важностью вмешался Крыс. - Лучше почаще следовать поговорке: "За что старушка хвалит петуха? - За то, что хвалит он старушку".
- Это ещё какая такая старушка? - возмущённо воззрилась Цыпа на Крыса. Затем она внимательно изучила фото, ничего предосудительного не заметила и осталась вполне довольна.
- Надо будет сделать план покрупней, - ну, как у Мэрилин Монро, - жеманно промолвила Цыпа. Кок крякнул, но ничего не сказал.