- Да уж. Сегодня третье мая, осталось шесть дней.
Некоторое время Бог земли размышлял, но вдруг вновь грозно рявкнул:
- Эти люди ведут себя просто возмутительно! Прошлый раз мне в мой праздник сделали всего лишь одно приношение! Кто на сей раз первым ступит на мою территорию, того затопчу! - И Бог земли вновь заскрежетал зубами.
Вишня намеренно сказала про праздник, чтобы успокоить его, а вышло еще хуже. Не зная, что делать, она лишь шелестела листочками на ветру. А Бог земли, пылая в солнечном свете, ходил взад-вперед, скрестив руки на груди и скрежеща зубами. Казалось, чем больше он думает, тем больше гневается. Наконец, не в силах больше сдерживаться, он с яростными воплями, похожими на собачий лай, понесся в свою низину.
III
Место, где жил Бог земли, было размером с небольшой ипподром: прохладная влажная земля поросла мхом, люцерной и низеньким тростником, попадался там и будяк, и низкие, сильно скрученные ивы.
Из земли сочилась вода, там и сям на ее поверхности булькали ржаво-красные пятна - при одном взгляде на это место становилось жутко.
В центре на маленьком островке из бревен стояло святилище Бога земли высотой не больше одного кэна.
Вернувшись на свой островок, Бог земли долго-долго лежал у святилища, почесывая длинные худые ноги. Над его головой летала птица. Он встал и издал вопль. Птица от страха закачалась и чуть было не рухнула вниз, а затем, словно у нее свело судорогой крылья, стала спускаться все ниже и ниже, - пока не скрылась из виду.
Бог земли слегка усмехнулся и поднялся на ноги. Однако стоило ему посмотреть в сторону, где росла Вишня, как выражение его лица снова переменилось. Он застыл на месте, будто кол проглотил, а затем раздраженно принялся обеими руками расчесывать спутанные волосы.
В это время со стороны южной долины пришел дровосек. Он размашисто шагал по узкой дорожке, вероятно, направлялся на заработки в Мицуморияму. Судя по всему, он знал про Бога земли, потому что время от времени с тревогой поглядывал в сторону святилища. Однако самого Бога он видеть не мог.
Заметив его, Бог земли обрадовался, аж покраснел весь. Он протянул руки и левой рукой схватил себя за правое запястье. Дровосек, думая, что продолжает шагать по тропинке, стал сворачивать в низину. Потом испугался, побледнел и тяжело задышал открытым ртом. А Бог земли медленно повернул правый кулак. Тут дровосек пошел по кругу и чем дальше, тем шел быстрее. Он уже еле дышал, но всякий раз возвращался на то самое место, откуда только что ушел. Ему очень хотелось убежать поскорее из этого страшного места, но все было бесполезно - Бог земли кружил и кружил его. Наконец, дровосек с жалобным воем воздел кверху руки и бросился бежать. Бог земли был удовлетворен. Он лежал, наблюдая за своей жертвой и посмеиваясь под нос. Дровосек окончательно выбился из сил и, как подкошенный, рухнул в воду. Полежав некоторое время, он медленно попытался подняться - и тут его отбросило далеко в траву. Он снова упал, слабо пошевелился, что-то пробормотал - и лишился чувств. Бог земли громко рассмеялся. Его смех волной докатился до самого неба.
Голос Бога отразился от небес и спустился на землю рядом с Вишней. Вишня напугалась, и, пропуская солнечный свет сквозь листья, мелко-мелко задрожала.
Бог земли, обеими руками нетерпеливо почесывая голову, думал так. "Мне очень скверно, во-первых, из-за Лиса. И даже не столько из-за Лиса, сколько из-за Вишни. Из-за Лиса и из-за Вишни. Мне так тяжело потому, потому что я стараюсь не сердиться на Вишню. Если бы мне не было дела до Вишни, то и подавно не было бы дела и до Лиса. Да, я грубый и вульгарный, но такова природа Бога. Как стыдно, как горько, что приходится постоянно оглядываться на этого Лиса. И все-таки я ничего не могу поделать с собой. Говорю себе: "Забудь о Вишне". Но не могу от нее отказаться. Сегодня утром она побледнела и задрожала. Такая красивая… Как ее забудешь? Вот, я издевался над жалким человечком оттого, что был сам не свой. Что поделаешь… Когда ты не в себе, то сам не ведаешь, что творишь.
Бог земли терзался, кляня себя. В небе пролетел сокол, однако, на сей раз, Бог земли только молча проводил его1 взглядом.
Где-то далеко-далеко прозвучали выстрелы, будто взрывали залежи соли, - похоже, там шли кавалерийские учения. А затем синий свет хлынул на равнину. Дровосек, лежавший в траве, от этого света вдруг очнулся, испуганно вскочил и принялся озираться вокруг. А затем вскочил и стремглав помчался прочь, только пятки засверкали. Он побежал по направлению к Мицуморияме.
Увидев это, Бог земли опять захохотал. Его голос, не достав небес, снова упал рядом с Вишней.
Она опять затряслась мелкой дрожью так, что листья ее окрасились в какой-то странный цвет.
Бог земли несколько раз обошел вокруг своего убежища, потом успокоился и исчез внутри, будто его и не было.
IV
Как-то августовским вечером спустился густой туман. Богу земли было невыразимо грустно, и это его раздражало. Он медленно выполз из святилища. Ноги как-то сами собой понесли его к Вишне. По правде сказать, при одной только мысли о ней у него начинало щемить сердце.
Вдруг его настроение разом переменилось, на душе стало спокойно. Он старался не думать о Лисе и его отношениях с Вишней, однако гадкие мысли сами собой лезли в голову, и он ничего с этим поделать не мог. Каждый день он твердил себе: "Я ведь очень суровый Бог. Какое мне дело до дурацкой Вишни?" Но все равно ему было очень грустно. Стоило только вспомнить об этом проклятом Лисе, как по всему телу разливалась такая жгучая боль, будто его огнем жгли.
Бог земли в глубокой задумчивости приближался к Вишне. И только тут он вдруг понял, куда несут его ноги. Сердце его екнуло. Его пронзила мысль: он так давно не был у Вишни, может, она его ждет не дождется. Бога пронзила мучительная жалость. Он быстро шагал по траве, а сердце так и выпрыгивало из груди. И вдруг ноги у него подкосились, и он встал, словно громом пораженный. На него накатило безысходнее, синее отчаяние. У Вишни уже отирался Лис. Спустилась ночь, и в неясном свете луны сквозь мутную дымку до боли отчетливо доносился его голос.
- Конечно же, именно так. Точность и симметрия убивают красоту вещей. Идеальная красота - это мертвая красота. Вы совершено правы, - донесся тихий голос Вишни.
- Настоящая красота не может быть застывшей, как окаменелость. Нельзя, чтобы над всем властвовал только закон! симметрии. Вот дух симметрии - это прекрасно. Хорошо, когда что-то пронизано духом симметрии.
- Я тоже так полагаю, - опять донесся нежный голос Вишни.
Бог земли почувствовал, что его тело запылало оранжево-розовым пламенем. Дыхание перехватило, стало трудно дышать. "Как можно так страдать из-за короткого разговора Вишни и Лиса?! Сердце твое разрывается на части, так можно ли после этого назвать тебя богом?" - укорял он сам себя. А Лис продолжал:
- В любой книжке, посвященной эстетическим категориям, пишут об этом.
- У вас много книг по эстетике? - спросила Вишня.
- Не слишком много, но хватает - есть на японском, английском и немецком… Должны еще прислать на итальянском.
- Какой великолепный у вас, должно быть, кабинет!
- Ну, что вы, там такой бедлам, к тому же он совмещен с лабораторией. Все навалено в беспорядке - микроскоп, газета "Лондон Таймс", мраморный бюст Цезаря, в общем полный хаос.
- Какая прелесть! Право же, прелесть!
Лис фыркнул то ли от скромности, то ли от самодовольства, и на мгновение повисла тишина.
Богу земли стало совсем нестерпимо. Слушая Лиса, он думал о его превосходстве. Вся его уверенность куда-то испарилась, он больше не мог сказать себе: "Да, я грубый, вульгарный, но все-таки я - Бог!" "Как же мне тяжко, как же мне плохо… Взять бы и разорвать этого Лиса на части, но нельзя… Нельзя даже во сне помыслить об этом. Но тогда получается, что Лис меня обошел! Что я - хуже Лиса?! Что же мне делать?" Бог земли корчился от боли, раздирая ногтями грудь.
- А вам еще не прислали телескоп? - спросила Вишня.
- Телескоп? Пока нет. Что-то не присылают. Знаете, эти европейские транспортные компании - там такая неразбериха. Но как только его доставят, я сразу же принесу его вам. Потому что кольца Сатурна так прекрасны.
Бог земли быстро заткнул уши и помчался на север. Ему стало страшно: он уже не знал, что ему делать, если он и дальше будет молчать. Он несся как ветер. У подножья горы Мицуморияма у него перехватило дыхание, и он упал, как подкошенный.
Он рвал на себе волосы и катался по траве. А затем громко зарыдал. И его голос, словно гром среди ясного неба, взлетел высоко-высоко и разнесся по всей равнине. Бог земли плакал и плакал, пока совсем не обессилел. Лишь на рассвете он вернулся в свое святилище. Голова у него была совершенно пустая.
V
Между тем наступила осень. Вишня по-прежнему стояла зеленая, однако у соседнего щетинника уже совсем пожелтели колоски, а коробочки лилий, переливающиеся на ветру, созрели и раскраснелись.
В один из таких прозрачных золотых деньков у Бога земли было очень хорошее настроение. Все тяжкие мысли, терзавшие его летом, куда-то подевались, и ему казалось, что вокруг его головы возник чудный ореол. Вся его злость улетучилась куда-то. Если Вишне угодно поговорить с Лисом, и им обоим хорошо вместе, пусть беседуют, сколько угодно. Сегодня скажу об этом Вишне, - решил Бог земли, и с легким сердцем направился к ней.
Вишня заприметила его еще издалека.
Она ожидала его прихода, беспокойно дрожа, как всегда.
Бог земли подошел к ней и весело поздоровался.
- Доброе утро, госпожа Вишня! Какая чудесная погода!
- Доброе утро. Да, погода чудесная.
- Какую же благодать дарит нам солнце. Весной красное, летом белое, осенью желтое. А когда осенью солнце желтое, то виноград кажется фиолетовым. Какая благодать!
- Вы совершенно правы.
- У меня сегодня такое чудесное настроение. Так тяжело мне было все лето, а вот сегодня как-то вдруг совсем отпустило!
Вишня собралась что-то сказать, но у нее не повернулся язык - ведь то, что она должна была сказать, может стать для Бога земли слишком неприятной неожиданностью.
- Сейчас я ради кого угодно жизнь готов отдать. Даже ради дождевого червя. Пусть живет вместо меня! - сказал Бог земли, посмотрев в далекие небеса.
Глаза его были черными и прекрасными.
Вишня опять хотела ответить, однако что-то так тяготило ее, что она лишь вздохнула.
И тогда появился Лис.
Увидев Бога земли, он изменился в лице, однако уйти уже не мог и поэтому, дрожа, подошел к Вишне.
- Госпожа Вишня, доброе утро. Смотрю, у вас тут гость - Бог земли, - сказал Лис, на котором в то утро были красные кожаные ботинки, коричневый плащ и пока еще летняя шляпа.
- Да, я Бог земли. Хорошая сегодня погода, не так ли? - сказал Бог земли с легким сердцем.
А Лис от зависти побледнел и заметил:
- Извините, что потревожил вас, ведь у вас гости. Вот обещанная книжка. А телескоп я принесу, когда выдастся безоблачная ночь. Прощайте.
- Большое спасибо, - сказала Вишня, но не успела она закончить фразу, как Лис, даже не попрощавшись с Богом земли, отправился восвояси.
Вишня вдруг побледнела и мелко затряслась.
Бог земли несколько мгновений рассеянно стоял и смотрел, как удаляется Лис. В траве сверкнули красные кожаные ботинки - и он пришел в себя. Голова его пошла кругом. Уязвленный Лис быстро шагал прочь, сердито пожимая плечами. Бога земли охватил гнев, и его лицо почернело. "И книга по эстетике, и телескоп - ах ты скотина, посмотрим, что ты будешь теперь делать". - Вне себя от ярости Бог земли бросился за Лисом.
Вишня разволновалась, затрепетала всеми своими ветвями, зашелестела. Лис удивленно обернулся и увидел Бога земли, несущегося за ним с почерневшим лицом. Лис побелел, челюсть у него отвисла, и он стрелой кинулся наутек.
Богу земли казалось, что трава вокруг пылает белым пламенем. Даже синее блестящее небо вдруг превратилось в черную дыру, внутри которой, потрескивая, пылал огонь.
Они бежали, тяжело дыша и сопя. Лис бежал, не помня себя от страха, а в голове колотилась мысль: "Все, мне конец, коней, телескоп, телескоп, телескоп…"
Вдалеке виднелся маленький красный холмик, совершенно лысый. Лис обежал его кругом, пытаясь юркнуть в круглую нору у подножья. Он уже пригнул голову и вытянул задние лапы, - но тут к нему подлетел Бог земли. Не успел Лис и охнуть, как Бог земли скрутил его и разодрал ему пасть - казалось, что Лис вдруг беззвучно засмеялся. А еще через мгновение шея Лиса безжизненно вытянулась в руках Бога земли.
Тот швырнул Лиса себе под ноги и принялся топтать его, пока не вбил в землю.
А затем он залез в нору Лиса. Внутри было темно и пусто - лишь твердая земля мерцала красивым красным оттенком. Бог земли широко разинул и скривил рот, а потом в сильном замешательстве выбрался наружу.
Он сунул руку в карман плаща мертвого Лиса. Там оказались лишь два коричневых стебелька ежи. Так и не закрыв рта, Бог земли дико завыл.
Его слезы дождем лились на распластанное тело Лиса, который продолжал улыбаться, хотя и был мертв.
НОЧЕВКИ УЧИТЕЛЯ НАРАНОКИ ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ
Учитель Нараноки - крупнейший геммолог. Специалист по драгоценным камням. Однажды в его маленький домик пришел красноносый управляющий из "Торгового дома братьев Каинохи".
- Сэнсэй, у нас есть заказ на опал самого высшего качества, нельзя ли обратиться к вам с нижайшей просьбой… Найдите для нас этот камень, нам нужен очень, очень хороший опал. Заказчик - некий экстравагантный нувориш из Гренландии, он не возьмет что попало.
Учитель слушал торговца, зажав в губах сигарету и искоса поглядывая на потолок, оклеенный слюдяной бумагой.
- Извините, что так часто вас беспокоим. Вы согласны?
Учитель Нараноки усмехнулся и вытащил сигарету изо рта.
- Хорошо, поищу. Если нужен хороший опал, то лучше всего искать в риолите. Поищем. По правде сказать, когда я что-то ищу, ноги сами приводят меня туда, где есть драгоценные камни. А когда я стою на горе, где есть драгоценные камни, то - удивительное дело! - ноги не желают меня слушаться и не дают спуститься. Интуиция. Но от нее порой возникают проблемы. Был такой случай. По просьбе американской компании "Giant Arm" в июле тысяча девятьсот тридцать девятого года я направился на поиски рубинов в Бирму. И ноги сами привели меня к горе, где были рубины. Я нашел их, хотел уже возвращаться, а ноги оторвать от земли не могу. То есть между мной и драгоценными камнями существует своего рода притяжение: рубины в земле хотят на солнечный свет, и мои нервы ощущают их зов. Но в тот момент мне было не до смеха. Чтобы спуститься с горы, потребовалось одиннадцать часов. Сейчас это рубиновое украшение находится в Барарагэ.
- Какой невероятный случай! Надо же! А что вы чувствуете сейчас? Вас и на сей раз поведет интуиция?
- Наверное, так и будет. Правда, бывают всякие неожиданности. Очень устал, перевозбудился или волки гонятся за мной… В таких ситуациях интуиция может и подвести. Но, в любом случае, я намерен пойти на поиски. Думаю, через неделю вернусь.
- Прошу вас принять от нас скромное вознаграждение. Это покроет ваши расходы. - Красноносый управляющий "Торгового дома братьев Каинохи" вытащил из внутреннего кармана пальто серый мешочек.
Учитель протянул руку, взял его и опустил в свой карман.
- Вы уж постарайтесь, пожалуйста!
С этими словами красноносый управляющий "Торгового дома братьев Каинохи" удалился.
На следующий день кто-то из вас, мои дорогие друзья, наверняка встретил на станции Уэно благообразного господина в невероятно длинном пальто. За плечами у него висел странный серый мешок вроде рюкзака, а в руках он держал превосходные длинные сапоги весом никак не меньше семи килограммов.
Это был учитель Нараноки.
Он отправился на поиски драгоценного камня.
Речь пойдет о трех ночевках учителя Нараноки во время путешествия. Вот как все было.
Ночевка первая
Двадцатого апреля около четырех часов пополудни наш учитель Нараноки, брел, бормоча под нос: "Странное русло у этой реки, очень странное. Подозрительно все это". Согнувшись в три погибели, он пристально разглядывал гальку под ногами, вприпрыжку, словно заяц, продвигаясь по западному берегу высохшей реки Кудзумару. С обеих сторон вздымались крутые горы. Учитель поднимался все выше и выше. Наконец, солнце село, и оба берега стали быстро темнеть - им и дела не было до Нараноки, который карабкался вверх из последних сил. Возвышавшаяся над берегами заснеженная горная гряда печально засверкала серебристым светом, над ней тенями сновали черные тучи, похожие на чьи-то ладони. Красные пятна огней ползли по узкой прибрежной равнине - это крестьяне выжигали поля. Белая птица, похожая на сокола, как нож рассекла воздух - и улетела.
Однако учителю Нараноки было не привыкать.
Он хотел продолжить подъем, но уже опустилась ночь.
Уже и не различишь, где на высохшем дне красные камни, а где черные.
- Все, довольно. Уже ночь. Надо спать. Давненько мне не выпадало такого счастья - провести ночь под открытым небом. Отлично, просто великолепно! Лягу прямо на камни. Лучше бы, конечно, на сухую травку, но есть опасность сгореть заживо в этих степных пожарах. И крикнуть не успеешь. Ладно, посплю на камнях. Вроде как на кровати. Кхе-кхе - и вправду мягко. Отличное ложе!
А камни и в самом деле были белыми и мягкими, как матрас. Учитель Нараноки снял рюкзак и прямо в пальто улегся на каменное ложе реки. Спина его сразу побелела от каменной пыли, но учитель об этом не знал. А даже если бы и знал, то не стал бы поспешно вскакивать, не такой это человек. Ближе к противоположному берегу громко шумел водный поток, на фоне светлого неба цвета колокольчиков высились черные горы.
Учитель спал вполглаза, наблюдая за небом и бормоча себе под нос:
- Ага, это все некки. Некки, некки. Без сомнения.
У него так стало хорошо на душе, что он, лежа на спине, взмахнул рукой и начал читать лекцию о некки.