– Я думаю, если мы будем ехать рядом, Мага мы найдем скорее.
Оселку и Мотороллерчику не было страшно. Совсем не было. Ни капельки. Им было неуютно, что вполне естественно в их положении. И тут, совершенно неясно откуда, выехал пожилой Автобус и хриплым голосом спросил:
– Что угодно молодым людям?
Одноглазые существа, казалось, захихикали.
Одноногие хранили молчание, и было в этом что-то зловещее и ужасное.
– По-моему, вы – маг? – выдавил из себя вопрос Мотороллерчик.
– Простите, я плохо слышу, – старичок Автобус подъехал ближе к друзьям.
Оселок совсем не мог ничего говорить и думать ни о чём не мог. Думалась только одна страшная мысль: "Сейчас во что-нибудь превратит. Сейчас во что-нибудь превратит".
Когда Маг приблизился, – мысль конкретизировалась: "Буду мопедом! Буду мопедом!"
А Маленький Мотороллерчик совершенно не нервничал. Он вёл себя так, будто не только каждый день общается со всевозможными магами, но и очень это дело любит.
– Простите, вы маг? – интеллигентно поинтересовался он.
– Молодым людям нужен магнитофон? – Автобус улыбнулся. – Пожалуйста. Однако, что ж мы в темноте-то разговариваем? Одну секундочку…
Через мгновение дом Мага озарился светом. Как и должно быть в доме приличного мага – свет оказался волшебным. Едва только вспыхнул, как под воздействием волшебных лучей одноглазые существа превратились в маленькие красные передние фары, а одноногие – в обычные насосы.
Вообще в доме Мага оказалось очень много разных полочек, заставленных всевозможным товаром.
– Магнитофоны всех систем! – старичок-Автобус снова предстал перед друзьями. – Стерео и не стерео, громкие и тихие, хорошие и… замечательные!
– Нет, – возразил Мотороллерчик, – магнитофон нам не нужен, – нам нужен маг.
– Простите, не понял, – замялся Маг, и передние стёкла Автобуса снова приобрели свое вечно удивленное выражение. (Кстати, будешь идти по улице, – обрати внимание на выражение лица Автобусов – оно того стоит).
Ты, наверное, заметил, что пожилые люди удивляются куда реже, чем остальные, и если ты – это только к примеру – разобьёшь вазу, то мама начнет ахать и охать: "Как же так? Как такое могло случиться?!", а бабушка всё спокойно уберёт, ни минуточки не удивляясь.
Пожилой Маг привык ко многому, но эти странные молодые люди уже начали его порядком удивлять.
А когда Маленький Мотороллерчик сказал такие слова: "Вот если над домом Маленького Мотороллерчика написано: "МАЛЕНЬКИЙ МОТОРОЛЛЕРЧИК", – то это значит что?" – Автобус понял, что в их милой компании кто-то явно начал сходить с ума. Оставалось только выяснить: кто именно – то ли посетители, то ли он сам.
– Ну, что это значит? Что? Что? – занервничал Оселок.
– Висит себе табличка, – безнадёжно сказал Маг.
– Это говорит о чём? О чём? О чём? О чём? – продолжал кудахтать Оселок.
– Молодым людям что-то угодно? – Автобус понял, что сейчас упадёт в обморок. (А когда Автобусы падают в обморок – это страшно).
Друзья увидели, что магия Мага тает на глазах, и это прибавило им сил.
– Вы – Зин? – прямо спросил Мотороллерчик. В его голосе дрожала решительность.
– Зин вы или не Зин? – спросил Оселок, и на всякий случай добавил: – Зин ли вы?
И тут Маг как-то сразу стушевался, развернулся и исчез. Друзья ещё не успели сообразить: бояться или радоваться такому обороту событий, – как Автобус появился вновь и громко сказал:
– Езжайте, глядите!
Повинуясь маговскому приказу (а маговскому приказу не повиноваться нельзя), друзья выехали из дома…
Над домом горела надпись: "МАГАЗИН".
– Просто буква "А" сломалась и не горела в сумерках, вот и всё, – подъехал к друзьям старичок.
Друзья понурили фары. Им стало ясно, что помочь сегодня не удастся. Никому.
Они совсем уж было собрались ехать по Большой Дороге каждый в свой домик, но старичок окликнул их:
– Погодите! Вот тут у меня… Понимаете ли, мне очень неудобно вас просить… Тут у меня… Насосы привезли, не могли бы вы п о м о ч ь расставить их на полках?
Оселок сказал:
– Ой… Уф… Мы… ко… не… Мы, конечно.
А Мотороллерчик добавил:
– Мы… ко… по… вам… Мы, конечно, поможем вам.
А потом Оселок собрал все свои мысли и чувства в единственное целое и спросил: на удивление чётко и разборчиво:
– А насосы надо ставить стоя или класть лёжа?
– Не знаю, – замялся Автобус. – А как, по-вашему, лучше?
И друзья стали размышлять над этим вопросом.
Размышления их были приятны. Жизнь казалась им прекрасной и, отчасти, даже удивительной. Не знали друзья, что настоящая Помощь и настоящее Спасение ещё не встретились им. Ещё караулят их на Большой Дороге.
Глава восьмая,
в которой у Пипа ничего не получается
Если ты помнишь, мы покинули Пипа в тот решительный момент его жизни, когда он, опираясь лапками на твёрдый асфальт, медленно поднял голову и увидел…
Так что же увидел Пип?
Множество маленьких, больших, симпатичных, страшных автомобилей проносилось мимо него на огромной скорости. Они мчались столь быстро, будто знали, где дают счастье и спешили попасть на раздачу первыми.
Маленький Пип стоял на обочине. Из глаз его выглядывал ужас. Пип совершенно не понимал, как обратить внимание этих автомобилей на себя.
А тут ещё огромная чёрная машина проехала так близко от носа Пипа, что мышонку пришлось сделать кувырок назад через голову. (Ты, наверное, знаешь, как нелегко сделать это тебе – человеку! – а теперь представь, сколько бы это стоило сил, если бы ты был мышонком!.. Кошмар!..)
Мимо всё ехали и ехали, ехали и ехали, ехали и ехали. Всё машины и машины, машины и машины. Всё мимо и мимо, мимо и мимо…
А стоило Пипу чуть ближе подползти к дороге, как кто-нибудь обязательно обдавал его противным газом. С непривычки Пип даже потерял сознание, но от страха быстро его нашёл.
И вдруг – о счастье! – прямо рядом с Пипом остановилась огромная белая машина с красным крестом на боку.
Машина спросила:
– Помощь требуется?
– Очень! – обрадовался Пип.
– Хорошо, – обрадовалась в свою очередь машина с красным крестом. – Записываю: нужна помощь. Не волнуйтесь, всё записано.
Взревев мотором, машина умчалась.
"Да, – подумал Пип с печалью. – Законов Города мне не понять. Это уж точно".
И мышонок снова уселся на краю дороги, положив голову на лапку, и от безысходности и тоски начал петь.
Первый куплет сочинился у Пипа очень быстро, будто сам собой.
Куплет получился такой:
Как же бедный мышонок несчастен,
Ведь не слышит мышонка никто.
Его жизненный путь так опасен,
И извилист весьма.
Но зато…
А вот дальше произошла заминка, потому что, что именно "но зато" – мышонок не знал.
И поскольку остальные куплеты никак не придумывались, мышонку пришлось ограничиться одним и петь его на разные мелодии.
Как это ему удавалось, я описывать не буду. Если хочешь, – попробуй сам и убедишься, что это не так уж трудно петь одни и те же слова на разные мелодии.
И как раз, когда Пип пел свою песню на самый печальный мотив, он услышал, как над головой его раздались очень приятные слова: "Вы весьма нежно поёте".
Заметил Пипа ОСУА № 12. Ведь ОСУА всегда ездят солидно, то есть медленно, и потому немудрено, что они замечают даже мышат.
Пип знал, что должен сделать вежливый мышонок, когда встречается с кем-нибудь.
Первым делом он должен поздороваться.
И Пип сказал:
– Здравствуйте.
– Приветствую вас, – ответил ОСУА № 12, чрезвычайно довольный столь вежливым обращением.
Вторым делом вежливый мышонок должен представиться.
И Пип представился:
– Пип.
ОСУА № 12 понимающе улыбнулся. Он решил, что маленькое существо хочет говорить с ним на специальном машинном языке, и произнёс самое распространённое среди машин слово:
– Бип.
Пип подумал, что ОСУА № 12 плохо слышит, и громко-громко крикнул, ударяя себя лапкой в грудь:
– Пип!
ОСУА № 12 очень не понравилось, что, во-первых, на него кричат, а, во-вторых, что его учат, и он вежливо, но настойчиво возразил:
– Бип.
– Пип, – настаивал мышонок, как заведённый, ударяя себя лапкой в грудь.
– Бип! – возразил ОСУА № 12 уже без улыбки.
– Пип! Пип! Пип! – запищал мышонок.
– Бип! Бип! Бип! – заорал ОСУА № 12.
– Пип!
– Бип!
– Пип!
– Бип!
– Пип!
Тут нервы ОСУА № 12 не выдержали, и, говоря всякие обидные слова в адрес молодёжи, он все так же чинно покатил по Большой Дороге.
– Ну, Пип я, Пип! – закричал ему вслед мышонок, совершенно не понимая: чем же так не понравилось это звучное имя солидному автомобилю.
И Пип снова попробовал петь. Но почему-то не пелось.
И тогда маленький, но героический мышонок принял единственное, но страшное решение: он решил погибать.
Он решил сесть посредине дороги, и пусть какая-нибудь машина его собьёт, и тогда она наверняка остановится, и Пип, истекая кровью и умирая, попросит помощи для Ужасного (ранее – Прекрасного), но всегда любимого Леса.
Пип лёг на траву, робко пробивающуюся сквозь асфальтовую твердыню, поднял мордочку к небу и начал представлять. Он представлял, как машины свергнут Одувана, и тогда начнётся праздник ликования и радости, но вдруг на главной поляне появится траурная процессия, и собаки… нет, медведи… нет, лучше слоны, да, слоны, исполинские и величественные, будут нести маленького мышонка, погибшего за свой Лес. И сразу смолкнет прекрасная музыка, и зазвучит печальная мелодия, знамёна опустятся к земле, и все жители Леса зарыдают и начнут говорить: "Вот какой мышонок Пип был прекрасный, могучий, сильный, а мы-то его раньше просто не замечали. Ах-ах-ах!" А потом Пипу поставят памятник, и маленькие мышата, щенята, котята, леопардята, медвежата, рысята и все остальные будут носить к подножию памятника цветы, в школах введут новый предмет: "Жизнь Пипа", и когда родители начнут спрашивать своих детей: "Какими вы хотите быть?" – все дети, как один, станут отвечать: "Таким, как Пип, и никаким другим!"
Пипу настолько понравились его мечты, что он смело вышел на Большую Дорогу и встал в самом её центре – как маленький, но непоколебимый, живой монумент.
Но машин не было. Совсем не было.
То ли счастье уже кончилось, и им больше некуда было торопиться, то ли просто из вредности, – но не ехали машины и всё.
"Почему это внимание такое противное, что всегда отворачивается в самый главный момент?" – думал Пип, чувствуя, как желание погибнуть за Лес в нём медленно, но неуклонно гаснет.
И тут на краю горизонта возник Прямолинейный Трамвай. Он мчался, отбрасывая искры во все стороны, и орал:
– Всё ясно! Мне всё ясно про тебя! Я всё понял!
Да, Пип готов был умереть. Славно погибнуть – это пожалуйста. Но увидеть впервые в жизни существо, которое всё про тебя знает – это уж, извините, это не всякий выдержит.
И Пип кубарем покатился по Большой Дороге и упал в придорожную траву.
Трамвай не обратил на его манёвр никакого внимания. Он пронёсся мимо всё с тем же своим вечным криком:
– Всё понял! Мне ясно про тебя всё! Понял всё!
Только когда крик жуткого Трамвая растворился в прозрачном дрожании летнего дня, мышонок Пип открыл глаза.
Первое, что он увидел: четыре ноги неизвестного происхождения, возвышающиеся прямо над ним…
Глава девятая,
(уникальная или единственная), потому что почти вся она состоит из песни, которую пели Оселок и Маленький Мотороллерчик и которую услышали… Читайте и узнаете, кто именно
А в это время Оселок и Маленький Мотороллерчик просто так ехали по Большой Дороге.
Конечно, это только со стороны могло показаться, что они едут просто так, а на самом деле они ехали со смыслом. Они искали, кому бы можно помочь или кого бы можно спасти.
И как часто бывает, когда делать нечего, но что-то делать хочется – друзья пели песню.
Песня у них была такая:
Если вянет цветок в пыли,
Если накачаться вы не смогли,
Если бензин у вас кончился вдруг -
Слёз понапрасну из фар не лейте,
Только бибикнуть, бибикнуть сумейте -
Сразу рядом окажется друг.Дома,
дома,
дома скучно играть.
Помо -
помо -
помогать
Нужно,
нужно
нужно всем вокруг.
Скучно,
скучно,
скучно жить без этого, друг.
Если расцветает цветок в пыли,
Если накачаться с утра вы смогли,
Если бензином наполнен бак -
По сторонам посмотреть сумейте,
Много машин проживает на свете,
Может, у них где-то что-то не так?Где-то,
где-то,
где-то рядом с тобой.
Беды,
беды,
беды бросились в бой.
Утром,
утром,
утром иль в ночь.
Мудрым,
мудрым,
мудрым делом помочь.
Всем!Дома,
дома,
дома скучно играть.
Помо -
помо -
помогать.
Нужно,
нужно,
нужно всем вокруг.
Скучно,
скучно,
скучно жить без этого, друг.
Так друзья ехали и пели.
Солнце било своими лучами в раскалённую землю, деревья шумели ветками, потому что листьев у деревьев в Городе нет, а шуметь им тоже хочется. Мимо мчались вечно торопливые машины. Короче говоря, всё было как обычно, и ничто не предвещало опасных событий.
(Впрочем, ты, наверное, уже сам заметил: опасные события – они ведь очень вредные. Всегда появляются тогда, когда их никто не ждёт).
– А грустно всё-таки, как думаешь ты, что Автобус не оказался магом? – спросил Оселок, когда песня закончилась. – А то я уже подумал, что под надписью "УНИВЕРМАГ" мог бы случайно оказаться самый-самый универсальный маг, который бы обязательно нам помог.
Мотороллерчик ничего на это не ответил, – только вздохнул.
Молчать было скучно, и друзья снова запели:
Где-то,
где-то,
где-то рядом с тобой.
Беды,
беды,
беды бросились в бой.
Утром,
утром,
утром или в ночь.
Мудрым,
мудрым,
мудрым делом помочь.
Всем!
– Вы и нам помочь можете? – услышали друзья вопрос, который раздался с немыслимой высоты, прямо оттуда раздался, где находилось небо.
– Жем… мо… Мо… жем, – ответил Оселок, вздрогнув.
И было от чего задрожать: прямо на Оселка шли ноги.
– …Стоп! – вмешалась в мой рассказ девятая Глава. Да-да, та самая Глава, которую ты сейчас читаешь. Вечно с этими главами трудности, никак не хотят себя спокойно вести.
– Ты всё перепутал! – возмутилась Глава. – Ты собираешься рассказать, с какими ногами встретились Оселок и Маленький Мотороллерчик? Но ведь ты ещё не рассказал, с какими ногами встретился мышонок Пип.
– А может быть это одни и те же ноги? – возразил я.
Девятая Глава вздохнула:
– Хитрые же вы люди, которые пишут. Давай-ка, возвращайся к Пипу. И вообще, мне кажется, пора, чтобы все твои герои перезнакомились, и, наконец, стали двигаться в одном направлении.
Главы у меня такие – упорные. Их не переспоришь: они всегда правы, как родители.
Так что придётся вернуться к Пипу. А девятая Глава так и останется удивительной и уникальной, которая почти вся состоит из песни.
Глава десятая,
в которой все герои встречаются, а две тропинки соединяются в одну дорогу
Итак, первое, что увидел напуганный Прямолинейным Трамваем Пип, были четыре ноги неизвестного происхождения.
Пип приготовился к самому худшему. Он не знал точно, каково это "самое худшее" на цвет и запах, но ужасно его боялся.
Однако четыре ноги переминались весьма добродушно и даже стеснительно, и Пип, собравшись с духом, решился-таки поднять голову.
И он увидел огромное солнце на голубом небе, а рядом с солнцем, посреди голубого простора, сияла огромная голова Жирафа. Того самого Жирафа, который первым вызвался идти в Город.
– Привет, – сказала голова. – Я вот тут… Решил всё-таки прийти… Просто я так подумал: не всем же известно, какой на самом деле храбрый и могучий маленький Пип, и вдруг Пипу придётся тяжело? И тогда, может быть, ему поможет большой Жираф? Маленький и большой – они должны быть вместе.
Пип так обрадовался, что ему сразу захотелось расцеловать друга. Но как мышонку поцеловать Жирафа?
Жираф наклонил свою шею до самой земли, Пип сначала поцеловал его, а потом замечательно примостился около самого уха.
И они зашагали по Большой Дороге: огромный Жираф и крошечный Пип.
Но удивительное дело: машины всё равно не обращали на них ровно никакого внимания. Может быть, они просто считали, что это – новая разновидность автомобиля? А может быть, опять спешили за каким-нибудь дефицитом?
Так и шли Жираф и мышонок неизвестно куда, пока не услышали песню про то, что
Где-то,
где-то,
где-то рядом с тобой.
Беды,
беды,
беды бросились в бой, -
и поняли: это песня про них и про их Лес.
– Вы и нам помочь можете? – спросил Жираф у двух очень обаятельных и симпатичных существ на колёсах.
(Ты, конечно, понял: это были Оселок и Маленький Мотороллерчик).
– Жем… Мо… Мо… Жем… – ответил Оселок, вздрогнув.
Вздрогнешь, когда на тебя совершенно самостоятельно идут четыре ноги.
– Здравствуйте, – сказали ноги.
– Ствуйтездра, – прошептал Оселок.
– Привет, – ответил Мотороллерчик смело.
Вдруг раздался треск, и между друзьями упала большая сучковатая ветка.
– Ты не ушибся? – спросил Жираф непонятно у кого, а потом добавил: – Всё-таки ужасно трудно быть высоким: нужно или постоянно кланяться, или постоянно стукаться.
Мотороллерчик набрался смелости и зачем-то пощекотал одну ногу.
– Хи-хи, – усмехнулись ноги, – у вас, что ли, так принято здороваться?
Мотороллерчик попал в тупик: он не знал, что отвечать.
– Тогда давайте знакомиться, – предложили ноги, – меня зовут Жираф Необыкновенный.
– А почему именно Необыкновенный? – спросил Мотороллерчик таким тоном, будто знал, почему именно – Жираф.
– А что же вы думаете: раз Жираф – так уж обязательно обыкновенный?
Признаться, никто из друзей про это не думал.
– Кол… Окол… Коле… – начал представляться Оселок. – Коле… Оселок. Оселок – это я.
– Очень приятно, – сказал Жираф Необыкновенный. – Хотя вообще-то приятного мало. У нас такая беда…
– Какая? – оживился Мотороллерчик.
– Боюсь, вы не сможете её до конца понять, – вздохнул Жираф. – Вы ведь никогда не сталкивались с Одуваном.
– Мы вообще ни с кем не сталкиваемся, – солидно сказал Оселок. – Ездим потому что осторожно.