Но только ледяная вода, выплеснутая в лицо верным Арэтом, помогает Сашке разлепить непослушные веки.
– Уф, – оруженосец облегчённо перевёл дух, глядя, как его высочество, ещё не слишком хорошо соображая, стирает холодные капли со лба. – Хвала Закинувшему Сеть, мы вас разбудили, босс! Вы так кричали во сне…
– Спасибо, ребята, – хрипло поблагодарил Демидов близнецов, а про себя подумал, что его сон на самом деле продолжается. Потому что, во-первых, голова всё ещё болит, хоть и не так сильно, а во-вторых, он до сих пор ощущает, как недобрый взгляд внимательно следит за каждым его движением. Но чем выше поднималось солнце, тем быстрее расставался Сашка с остатками сна. А уж когда Иррэ расставил на цветастой скатерти всё, чем угостила ребят жена мельника, настроение у Демидова резко пошло вверх.
Само собой, что разговор у мальчишек опять пошёл о Янарре и его семье. Сумеет ли изобретатель спрятать свою Машину, и что будет делать дальше Ответственный маг.
– Хотите верьте, хотите нет, а мне его жалко, – задумчиво покачал головой Иррэ.
– Кого? Этого Ответственного выскочку? – обалдел Сашка. – С какой стати?!
– Ну-у-у, Аддис ведь чуть пополам не разорвался. С одной стороны он обязан был исполнить Долг, а с другой не хотел причинять вред Янарру.
– Ничего себе "не хотел причинять вред"! – передразнил близнеца Сашка. – То-то он его пламенем так шарахнул, что мама не горюй! И если бы я не встрял…
– Это так благородно, ваше высочество, – Арэт поднял на Демидова восхищённые глаза. – Вы поступили по-королевски!
– Я поступил по-идиотски, – смущённо буркнул "его высочество". – Теперь они всё про нас знают. А ведь наша миссия секретна. Мало ли что Янарр обещал держать язык за зубами! Видали сколько у него девчонок? Вот уж кому ни одну тайну доверять нельзя, так это женщинам. Всё разболтают! Не пойму я, почему это они у вас в таком почёте? Сами же называете их "Те в Ком Нет Силы", а уважаете чуть ли не больше, чем магов.
Лукавая улыбка зазмеилась на губах Иррэ, но ответил Сашке Арэт:
– Почему? Да потому, что без них ни одного мага не было бы на свете!
– Это понятно. И немагов тоже не было бы. Ну и что?
– Вы не понимаете, ваше высочество. – Когда Арэт волновался он, помимо воли, переходил на высокопарный дворцовый стиль. – Дело в том, что когда у молодого мага случается Приход Силы, то он не может контролировать её. Совсем. Представьте, что Сила копилась в вас пятнадцать лет и вдруг вырвалась на свободу. Вы не знаете, что с ней делать, как управлять, а она просто разрушает всё вокруг. В том числе и своего хозяина. В женщине нет Силы, но только она способна пропустить её через себя, ослабить и сделать так, чтобы никто не пострадал.
– Это очень трудно, – нахмурился Иррэ. – Особенно если не готовиться заранее. Поэтому как только девушка достигнет совершеннолетия, то её отдают в специальную школу, где учат, что и как надо делать с вырвавшейся на волю Силой.
– Обычно матери приходится помогать своему сыну во время Первого Прихода, – подхватил эстафету Арэт. – Вот почему Иррэ пел о том, что мать даёт сыновьям второе рождение. Понятно?
– Не совсем, – Сашка затряс головой в надежде, что свалившийся на него поток информации хоть как-то там утрясётся. – А почему именно мать?
– Это не обязательно, но для того, чтобы обуздать Силу, нужно, чтобы будущий маг и Та В Ком Нет Силы стали единым целым. А это легче всего сделать матери, ведь когда-то она с сыном тоже была единым целым.
– Ну, у вас тут и правила! Да я… – воскликнул Сашка, и вдруг осёкся. – Так вот почему Орис забрал меня сюда! У меня ведь Ма ничему такому не училась. Что она стала бы делать со мной во время Прихода Силы? Она погибнуть бы могла!
– Могла, – кивнул Иррэ. – Как погибла Мэддин.
– Кто? – переспросил Сашка.
– Мэддин. Помнишь, Арэт рассказывал о том, что король Орис и наши родители дружили с детства? О "неразлучной четвёрке"?
– Помню, – кивнул Сашка. – Я ещё подумал, что он считать не умеет. Орис и ваши родители – всего получается трое.
– Да, умею я считать! – возмутился Арэт, наверное, впервые за время их знакомства. – Просто с ними дружила ещё одна девочка. Сестра-близнец нашего родного папы. У нас в семье всегда рождаются двойняшки. Её звали Мэддин. Когда его величество решил прогуляться по вашему миру, то он взял её с собой. По дружбе. А потом Перемещающий ход закрылся, и они вдвоём остались у вас на Земле. Им было тогда по тринадцать витков. А в тринадцать с половиной (очень рано) к вашему отцу пришла Сила. Мэддин не обучалась в школе и не смогла полностью её контролировать, но она сделала всё, что могла. Иначе от вашего города даже названия не осталось бы. Мэддин погибла, а ваш отец уцелел. Сила щадит королей и их наследников.
– После этого случая, король Орис долго не мог оправиться, – Иррэ опять сменил брата. – Они с Мэддин во время Прихода Силы стали единым целым, а потом её не стало, и ваш отец как-будто потерял половину себя. Я слышал, это очень тяжело. Иногда бывает, что двое, бывшие одним, потом друг без друга жить не могут.
"Это что, мне теперь домой нельзя возвращаться, так что ли? – напряжённо размышлял Сашка, – Я ведь действительно буду смертельно опасен во время Прихода Силы. Не могу же я наш город с лица земли стереть… Может, в пустыню уехать? Или в какую-нибудь вражескую страну, чтобы им мало не показалось? Нет, фигня получается. Неужели всё зря, и придётся теперь возвращаться в папочкин замок?"
Он так глубоко задумался, что даже не услышал странного шороха, донёсшегося со стороны леса. А когда услышал, было поздно. Два десятка здоровенных лохматых существ уже бежали через поляну к застывшим от неожиданности мальчишкам. При этом существа рычали что-то явно членораздельное и угрожающее, яростно размахивая кто сучковатыми дубинами, кто каменными топорами. Спасти мгла только быстрота, и, когда прошло вызванное неожиданностью оцепенение, Сашка, Арет и Иррэ, как по команде, взлетели на спину эрога, что есть силы пришпорив его тремя парами каблуков. Ином взвился на дыбы и пустился в такой бешенный галоп, что все трое едва не свалились в ближайшую придорожную канаву. Но всё же кто-то оказался быстрее стремительного скакуна. Точнее не "кто-то", а "что-то". Тяжёлая дубина, брошенная вслед беглецам могучей волосатой рукой, ударила Инома по задним ногам, и эрог с жалобным криком рухнул на землю, увлекая за собой своих седоков.
Когда Сашка выбрался из под бьющегося эрога, существа уже окружили свою добычу и медленно приближались к Иному, возле которого только-только приходили в себя изрядно помятые близнецы. И Демидову ничего не оставалось, кроме как, выхватив меч из ножен, попытаться не подпустить этих образин к беспомощным братьям. Он прекрасно видел, что силы неравны и понимал, что надолго его не хватит, но другого выхода у него просто не было, потому что сдаваться без боя его раз и навсегда отучил Дракон ещё на первом занятии. Оставалось надеяться только на чудо. Но чуда не произошло. Не прошло и пяти минут, как сбитый с ног ударом каменного обуха Демидов, временно ослепший от вспыхнувших в глазах ярких звёздочек, почувствовал, что его крепко опутывают прочными кожаными ремнями и, перекинув через мохнатое плечо, куда-то быстро несут. Запятнанный кровью меч остался на поляне, а вот неподвижные тела трёх мохначей нападавшие прихватили с собой, так же как и связанных на манер Сашки братьев Амоци.
Уносимый на могучих плечах прямёхонько в неизвестность Сашка имел полное право испугаться, но… Страха не было. И вовсе не потому, что Сашка Демидов ученик седьмого "а" – храбрец из храбрецов и ничего не боится. Просто с того момента, как он очнулся сегодня утром от своего кошмара, у него внутри медленно, но неотвратимо натягивалась какая-то вибрирующая струна. И сейчас всё Сашкино существо дрожало с нею в такт, заставляя страх прятаться в самые дальние закоулки души. Он сам не заметил, как снова уснул, убаюканный колыбельной, которую пела ему струна. А когда проснулся, то по разлитому повсюду оранжевому, как апельсин, свету понял, что закатное солнце вот-вот скроется за горизонтом. Получалось, что он проспал весь день. "Да, что же это со мной?! – в отчаянии думал Сашка, напрягая занемевшие мышцы. – Выходит, нас тащили целый день, а я дрых себе спокойненько и ничего не чувствовал? Со мной уже сто раз могли чёрт те что сделать! И не только со мной…"
Тут Демидов завертелся ужом и после нескольких неудачных попыток сумел вывернуть голову так, чтобы увидеть Арэта, свисавшего с плеча идущей рядом горы мускулов и свалявшейся бурой шерсти. С другой стороны до Демидова доносились неразборчивые всхлипывания Иррэ.
– Арэт, – тихо позвал Сашка и, заметив, что оруженосец поднял на него глаза, спросил: – Это что ещё за страхолюдины и чего им от нас надо?
– Это утэки, – также тихо ответил Арэт. – Что-то вроде диких людей. До того, как наши предки пришли в Идим они жили здесь повсюду. А теперь остались только в самых недоступных местах. Утэки ненавидят людей и всегда убивают их, где только смогут, потому что считают захватчиками. Никому ещё не удавалось с ними договориться за многие сотни витков. И полностью истребить тоже не получилось. У них есть какая-то своя Сила, с которой наши маги так и не смогли совладать.
– Значит, нас… убьют? – У Сашки пересохло в горле, невидимая струна немного ослабла, и страх вырвавшись наружу захлестнул его ледяной волной. – Но почему они не сделали этого раньше? Зачем куда-то нас тащить, если они уже сто раз могли расправиться с нами?
– Затем, чтобы наша смерть принесла им пользу, – шмыгнув носом пробормотал Иррэ. – Убивая людей, они пополняют запасы своей Силы. Не знаю как. И никто не знает. Потому что некому было рассказать. Ни одному человеку ещё не удалось сбежать от утэков.
– Значит, мы будем первые, – подбодрил приятелей Сашка, опасливо поглядывая по сторонам: не собираются ли утэки прекратить их разговорчики.
Но зверолюди не обращали никакого внимания на пленников и только ускоряли шаг, очевидно желая добраться до места назначения засветло.
– Эх, и не повезло же нам! – вздохнул Сашка, не в силах выносить затягивающееся молчание. – Слышь, Арэт, а почему ты не предупредил, что мы таким мордам на обед можем попасться?
– Потому что, никогда ещё утэки не подходили к дороге так близко, – ответил оруженосец бесцветным голосом, в котором за версту слышалось смирение со своей незавидной участью. – Наверное, у них что-то стряслось, иначе они не отважились бы высунуться из своей чащобы.
– Вот уж точно не повезло, – клацнул зубами Сашка, потому что в этот момент нёсший его утёк поскользнулся и едва не уронил свою вертлявую ношу. Демидов попытался продолжить оборванный разговор, но тут отряд утеков вступил в такую непроходимую чащу, что без риска прикусить язык пленникам и рта не удавалось раскрыть.
Так в молчании прошёл ещё час. Ночное небо уже покрылось россыпями крупных, как горох звёзд, когда заплясавшие на деревьях отблески подсказали Сашке, что они приближаются к большому костру. И вскоре утеки сбросили возмущённо вскрикнувший груз на большой поляне, посреди которой полыхало жаркое пламя. Возле костра кто-то стоял. Сашке не удалось повернуться так, чтобы разглядеть, кто это, но по повелительному рыку, после которого утеки, все как один, бросились на поиски дров, нетрудно было догадаться, что огня добытчиков поджидал ба-а-альшой утекский начальник. Ещё один рык-приказ и пленников быстро подняли, чтобы через несколько секунд крепко привязать к трём толстенным деревьям, стоящим ближе всего к костру.
Наконец, Сашка получил возможность внимательно рассмотреть утеков. Ведь во время боя на это обычно не хватает времени, не говоря уже о тех мгновениях, когда тебя волокут перекинутым через плечо.
Сразу бросилось в глаза явное отличие утэков от людей. Даже горилла больше напоминала Демидову человека, чем те, кто столпились вокруг беспомощных мальчишек. И если люди по всеобщему мнению произошли от обезьяны, то утеки, на Сашкин взгляд, произошли от медведя. Их покрытые шерстью лица настолько напоминали медвежьи морды, что Сашка не удивился бы, узнав, что вместо зубов у них клыки, а вместо ногтей здоровенные когти. Когти у утеков действительно имелись, только не на руках, а на груди – примитивные бусы из чёрных с палец длинной когтей увешивали каждого добытчика. А тот утэк, что властно тут распоряжался, вообще был с ног до головы увешан этими зловещими украшениями, среди которых Демидов с ужасом разглядел пару ожерелий из человеческих зубов.
Пока Сашка разглядывал утекского вождя, тот тоже не терял времени даром и, пустившись в диком танце вокруг костра под одобрительное уханье своих сородичей, затянул не то песню, не то молитву. Руки его как пушинку вращали над собой огромный посох из золотистого материала, очень напоминавшего стены замка короля Ориса. Что-то коснулось Сашкиного запястья и он, скосив глаза вниз, с удивлением обнаружил, что маленький зелёный росток, выползший из складок растрескавшейся от времени коры дерева начинает оплетать его правую руку. Демидов бросил недоумевающий взгляд на привязанного к соседнему дереву Арэта и похолодел. Гибкие зелёные побеги уже до колен обмотали оруженосца и продолжали карабкаться по нему, извиваясь, словно змеи.
– Это Голодные деревья, – голос Арэта не дрожал. За весь этот долгий день он устал бояться, и ему уже было всё равно, что будет с ними дальше. Лишь бы скорее.
– Их плоды дают утэкам особую Силу, – всхлипнул Иррэ, привязанный чуть дальше. – Теперь понятно почему.
Сашка ещё не понимал, почему плоды Голодных деревьев могут давать утэкам какую-то там Силу, как вдруг вскрикнул от неожиданности и боли. Один из ростков уже полностью обвившийся вокруг Сашки глубоко вонзился ему в руку. На бывшей когда-то белой рубашке появилось маленькое красное пятнышко, в свете костра казавшееся почти чёрным. И сразу на ближайшей ветке дерева, низко нависающей над неподвижным пленником, набух большой круглый бутон. Сашка дёрнулся от ещё одного болезненного укола, и цветок начал медленно раскрываться, выбрасывая кроваво-красные лепестки. А когда пять или шесть отростков одновременно впились в Демидова, на алом цветке начала образовываться завязь плода.
Мальчишка уже не чувствовал боли, наверное дерево впрыскивало своим жертвам какое-то обезболивающее вещество. Он только не отрываясь смотрел, как растёт на его крови жуткий плод, похожий на грушу. Но вот плод перестал расти и вспыхнул ярким оранжевым цветом. Утэкский вождь протянул руку, оскалившись людоедской улыбкой, сорвал его с ветки и, пристально глядя на Сашку своими спрятанными в шерсти глазками, смачно надкусил. Демидова передёрнуло от омерзения. Но по-настоящему испугаться он так и не смог: внутренняя струна снова натянулась, и от её вибраций голову пронзила острая боль. Сашка чувствовал, что ещё совсем немного и струна лопнет, разнося в щепки всё, что окажется в пределах её досягаемости.
Тем временем, вождь спокойно дожевал плод и… исчез. Появился он только минут через пять на противоположном конце поляны. Потом снова исчез и вот уже стоит прямо перед Сашкой и что-то говорит на своём странном рыкающем языке, показывая на Сашку, на дерево и на себя.
– Так вот как утэки скрывались от ваших карательных экспедиций, – догадался Демидов. – Чего проще – пленников под деревья поставили, груш налопались, и временная невидимость племени обеспечена. Круто придумано!
– Алекс, – вдруг тихо попросил Иррэ, – расскажи что-нибудь. Мне страшно.
– Не бойся, – попытался успокоить его Сашка. – По крайней мере, больно не будет. Противно только смотреть, как этот гад груши лопает. Из меня, между прочим, сделанные.
– Нам ещё повезло, – вступил в разговор Арэт, возле которого уже стояли пять или шесть утеков в ожидании, когда на его дереве вспыхнут, будто лампочки, готовые к употреблению плоды.
– Ну ты сказал! – возмутился Сашка, морщась от очередного приступа головной боли. – Ничего себе "повезло"! В чём же?
– В том, что мы – мужчины, – абсолютно серьёзно пояснил Арэт. – Мужчин утеки просто убивают.
– Ничего себе "просто"! – хмыкнул Сашка, глядя, как вождь довольно хрустит второй сорванной с его древа "грушей".
– Вот именно "просто", – подтвердил побледневший Арэт. – А если к ним в лапы попадёт Та в Ком Нет Силы…
Он бросил странный взгляд на Иррэ, и тот, задрожав как осиновый лист, добавил:
– Я слышал, как Глава Совета однажды говорил королю Орису, что лучше сто раз умереть, чем пройти через то, на что утэки обрекают Тех в Ком Нет Силы. И король ответил, что даже "подопытным кроликам" живётся куда веселее. Алекс, а что такое "подопытные кролики", и что с ними делают? Наверное, что-то ужасное…
Голос Иррэ опустился почти до шёпота. И только Сашка собирался выдать что-нибудь ободряющее – ну, пару анекдотов там рассказать из жизни "подопытных кроликов", как на поляне появилось новое действующее лицо. Наверное, этот утэк прожил не меньше ста витков по местному счёту, потому что почти вся шерсть, укрывающая его с ног до головы, была седая. Он тяжело опирался на такой же, как у вождя посох, но вместо бус из когтей на его груди красовались связки человеческих черепов. "А вот это наверняка их колдун", – подумал Демидов, ощутив, как бьётся внутри невидимая струна в припадке жгучей ненависти к чуждой Силе, исходившей от этого существа.
Старый колдун что-то коротко приказал двум утэкам помоложе, и они, сцепив руки, почтительно опустились возле него на колени. Колдун сел на это импровизированное сидение и опять отдал команду. Носильщики резво подскочили и понесли старика прямёхонько к дереву, у которого стоял Сашка.
Струна внутри Демидова натянулась до последнего предела, когда колдун внимательно начал его обнюхивать. Отвернувшись в сторону, насколько возможно, Сашка молча дрожал как в лихорадке. И облегчённо вздохнул, когда старик, закончив своё непонятное обследование, приказал перенести его к Арэту. Обнюхав оруженосца и не найдя, видимо, ничего интересного, он погнал своих носильщиков к следующему дереву. Но едва утёк повёл носом возле замершего в ужасе Иррэ, как радостный крик рванулся из его старческого горла. Он едва ли не с кулаками набросился на вождя, попеременно тыча корявым пальцем то в Иррэ, то в дерево, то в небо, на котором уже появились две луны из трёх. Сашка, ничего не понимая, напряжено следил за действиями утэкского шамана. А тот, обходя дерево с Иррэ по кругу, аккуратно сбивал посохом зелёные побеги, опутавшие мальчишку почти до пояса. Когда последний росток был сбит, а ремни срезаны, двое бывших носильщиков едва успели перехватить бросившегося прочь Иррэ. Мальчишка отбивался и царапался не хуже диких краусов, и на какой-то миг Демидову показалось, что ему удастся вырваться. Но только на миг. И тут крепко стиснутый лохматыми ручищами Иррэ испустил такой душераздирающий вопль, что у Сашки аж уши заложило.
– Нет! Не трогайте меня! Лучше убейте… Не-е-ет!!!
Сашка, всё ещё не понимая, что происходит, таращился на происходящее сквозь слёзы, выступившие на глазах от ставшей невыносимой головной боли, когда у соседнего дерева рванулся в своих путах Арэт:
– Не смейте! Оставьте её, сволочи! Не трогайте мою сестру! Миррэ-э-э!
И разрыдался, повиснув на крепких ремнях.