- И теперь не поздно дело поправить, молодец, только послушайся меня и выполни всё в точности, как я тебе накажу. Одолеем мы и эту напасть, как и другие многие одолели, но и ты должен будешь не ударить лицом в грязь, показать на что способен. Скачи ты не мешкая к замку Железного Богатыря, он как раз сейчас на охоту собирается, и подучи Иляну-Косынзяну, чтобы она его спросила где его сила спрятана. Но она должна заранее знать, что когда она первый раз спросит, отвесит ей Железный Богатырь одну пощёчину, второй раз спросит две пощёчины, третий раз - три пощёчины, а уж на четвёртый раз выпытает она у него всю правду без утайки.
Свинцовый Богатырь всё в точности и выполнил.
Когда Железный Богатырь вернулся с охоты, Иляна-Косынзяна сперва его напоила-накормила, а потом уж спросила, где скрыта его сила. Разгневался богатырь, ударил её по лицу. Прикинулась Иляна-Косынзяна очень опечаленной, в три ручья заплакала, запричитала:
- За что же так? Ни разу мы не ссорились, не бранились, ничего я от тебя никогда не скрывала, не прятала, а ты даже такую малость не хочешь мне открыть.
Рыдала она и жаловалась, просила и молила, пока по её воле всё и вышло. Как Железный Богатырь ни упрямился и ни отнекивался, а всё одно не устоял. Недаром есть поговорка, что может женщина, то никому не под силу.
Раскрыл Железный Богатырь Иляне-Косынзяне свою тайну.
- Видишь вон ту плётку-трёххвостку? Ежели кто её возьмет и трижды ею на три стороны махнёт, да трижды позовёт: "Гей-гоп, сила Железного Богатыря, где ты?" то сразу же из-под порога появится ларец и в нём три яйца лежат. А в тех яйцах вся моя сила и кто их разобьёт меня изведёт.
Раскрыл он эту тайну и Иляна-Косынзяна тут же с ним помирилась.
А как ушёл он снова на охоту, Свинцовый Богатырь тут как тут. Взмахнул три раза плёткой-трёххвосткой на три стороны и трижды позвал: "Гей-гоп, сила Железного Богатыря, где ты?" Только закончил он звать в третий раз, как из-под порога появился перед ним ларец, сам раскрылся, сам перед ним яйца выложил.
Железный Богатырь услышал оттуда, где он был Щёлканье плётки-трёххвостки и погнал, сломя голову домой, силу свою выручать. Ещё издали крикнул он Свинцовому Богатырю, чтобы тот не разбивал яйца, повременил совсем немного, дал бы ему хоть ещё один шаг сделать. Но добрый молодец уже хлебнул горя со своим побратимом, и потому не стал ждать, а ударил яйца об землю и разбил их вдребезги. В тот же миг Железный Богатырь рассыпался, в прах и пепел обратился.
А Свинцовый Богатырь взял Иляну-Косынзяну, деву-красу, царицу всех трав и цветов, в косе её роза поёт, и поехал с ней к деду Отшельнику. Провели они там в радости и весельи девяносто девять дней и ночей.
На прощанье дед Отшельник щедро одарил их, а они его горячо поблагодарили, в ноги поклонились и домой отправились, к старикам родителям Свинцового Богатыря.
Однажды к вечеру, когда день в ночь превращался добрались они до родного города Свинцового Богатыря и остановились у лачуги его родителей. Но Свинцовый Богатырь не сказал Иляне-Косынзяне, что это его отчий дом. Спешился он, зашёл, поздоровался и попросил хозяев приютить их на ночь.
Удивились дед и баба - чего это вдруг столь знатные путешественники просят ночлега в их убогой лачуге. Стали они всячески отнекиваться: мол, столь важным господам несподручно у них будет, домишко-то мал и тёмен, да и коней некуда поставить. Говорили они то одно, то другое, отказывались по всякому. Но Свинцовый Богатырь так их уговаривал, так упрашивал, что деваться было некуда, и в конце концов старики согласились принять приезжих на ночлег.
Иляна-Косынзяна как вошла в хижину, сразу же легла и уснула как убитая. Очень уж она утомилась в дороге. А Свинцовый Богатырь не лёг, а сел толковать с хозяевами, стал их расспрашивать о том, о сём, выпытывать, как живут они, кто их кормит и поит, почему так случилось, что на старости лет остались они одни-одинёшеньки, и о многом другом.
Дед поведал ему, что работают они с бабкой то на одного барина, то на другого, тем и добывают себе пропитание и что были у них три сына. Двое старших живы и поныне, но стали они царями и знать не хотят о своих родителях. А о третьем сыне ничего никому неведомо: жив ли он или нет, потому что "уж целый век как нет от него никаких весточек", - закончил, горько вздыхая старик.
Слушал его Свинцовый Богатырь, слушал и нет-нет слеза на глаза навёртывалась, хоть и сдерживался он изо всех сил. Ещё хорошо, что лучина мало света давала и ничего приметить нельзя было.
А затем дед рассказал всю историю о том, как у Багрян-царя змеи похитили солнце, луну и звёзды, как его старшие сыновья разыскали их и царю возвратили, а царь отдал им в жёны своих дочерей.
Меж тем старуха ужин состряпала и на стол подала, а уж с каким удовольствием съел его Свинцовый Богатырь и говорить нечего, потому что лучше родной матери никто стряпать не умеет.
Поужинал добрый молодец и пошёл в город прямёхонько к той конюшне, куда медных коней заперли. Накормил и напоил их, а то они голодные стояли с тех самых пор, как старшие братья сюда их завели и начисто о них забыли.
Наелись кони досыта и стали друг другу жаловаться. Конь старшего брата сказал:
- Эх, пришёл бы теперь мой хозяин и сел бы на меня верхом, я тотчас же забросил бы его за облака, чтобы упал он оттуда и разбился насмерть.
Свинцовый Богатырь понял речь коня. Чуть спустя зашёл в конюшню, взнуздал его, вывел во двор и вскочил в седло. Конь не знал, кто на нём сидит, встряхнулся, вскинулся, на дыбы взвился и попытался, как хвалился, забросить молодца за облака. Но ничего у него не вышло. Отвёл его богатырь обратно в конюшню и вывел коня среднего брата. А тот как взметнулся, так и зашвырнул молодца прямо в море-океан. Потом вернулся в конюшню и похвалился остальным, что он сделал.
Но третий конь, тот, на котором на первых порах Свинцовый Богатырь скакал, с укоризной сказал:
- А вдруг человек, который сейчас пришёл, нас накормил и напоил, это наш хозяин, тот самый, что из земли когда-то нас вырыл и снова над нами сжалился? Так ты ему за добро его отплатил? Ежели ты, - повернулся он к коню среднего брата, - до завтрашнего утра не вызволишь его и не привезёшь обратно, я тебя зубами загрызу, копытами затопчу, насмерть забью!
Испугался медный конь и тотчас же бросился на розыски. Избороздил он море-океан вдоль и поперёк, а о Свинцовом Богатыре ни духа, ни слуха. Всюду он его искал, да всё напрасно, пока не повстречался ему царь рыб.
Царь рыб спросил коня, что ему надо.
Тот рассказал всё как было. Велел ему царь рыб подождать немного, пока он сам не узнает. Взял он рог-раковину и трижды подул на три стороны моря-океана. Сразу же приплыли на зов все его подданные, то есть все рыбы. Спросил царь рыбьих князей, все ли на лицо? Ответили ему князья, что все приплыли, только одной рыбы ещё нет. Подождали они немного, пока и та рыба не показалась. Плыла она медленно, еле-еле двигалась, так наелась.
Царь сразу понял, что эта рыба проглотила молодца, но виду не подал, а только спросил её почему она замешкалась и вовремя не приплыла.
Рыба ответила, что захворала, мол, и потому не смогла выполнить быстро приказа.
А царь спросил её - не проглотила ли она, часом, земного человека?
Рыба ответила, что нет, не глотала.
Разгневался царь и повелел разорвать ту рыбу на куски.
Испугалась рыба, поняла, что с ней не шутки шутят, повинилась, и пообещала выплюнуть доброго молодца живым и невредимым, ещё краше чем он раньше был. Так она и сделала, а Свинцовый Богатырь поблагодарил царя рыб, сел на коня, выбрался на берег и поскакал в царский дворец.
Во дворец пошёл он прямёхонько к своим старшим братьям, поднял их со сна и строго спросил: почему они так нехорошо обошлись со стариками родителями и с медными конями, которые из всех бед их выручали. Братья, в своё оправдание, всякие небылицы стали выдумывать.
Тогда, чтобы доказать правду, вывел Свинцовый Богатырь братьев во двор, поставил по правую руку от себя и сказал:
- Пусть бог сейчас рассудит кто из нас прав, а кто виноват, и виновного тут же покарает.
Эти слова он сказал и свой меч высоко в поднебесье послал, а как меч обратно упал, в обоих старших братьев попал и надвое распластал. Свинцовый Богатырь тотчас же их похоронил, пока ещё не рассвело.
Потом привёл он Иляну-Косынзяну, деву-красу, царицу всех трав и цветов в царский дворец, да и своих стариков родителей уговорил туда перебраться, хотя очень им не хотелось свою тёмную лачугу покидать.
Свинцовый Богатырь и Иляна-Косынзяна сыграли затем весёлую свадьбу, и все радовались: и люди, и звери, и даже листва на деревьях, из-за того что правда победила.
Может статься, что Свинцовый Богатырь и Иляна-Косынзяна и сейчас живут, не тужат, невзгод-горя не знают.
А я палку оседлал и всё как мог вам рассказал.
А тот, кто лучше сказку знает, от нас её пусть не скрывает.
Молодость без старости и жизнь без смерти
Перевод Н. Анисимовой
Жили-были когда-то царь и царица. Ежели бы не жили, то и сказки бы этой не было. А было это в те годы, когда росли на тополе груши, а на раките - фиалки; когда медведи хвостами дрались; когда волки с ягнятами братались, обнимались-целовались; когда на подкову блохе уходило девяносто девять ока железа и прыгала блоха в небесную высоту да приносила нам оттуда сказки; когда писала муха на стене… Тот врать мастак, кто не поверил, что это так.
Жили-были великий царь и царица, молодые и красивые, но детей у них не было. Много раз обращались они к знахарям и лекарям, да всё напрасно. Сколько они ходили по всяким звездочётам, просили их узнать по звёздам, будут ли у них дети, а детей всё нет как нет.
Наконец прослышал царь, что живёт неподалёку в одной деревне старик знахарь, и послал за ним. Но старик ответил гонцам, что, если он кому нужен, пусть тот сам к нему придёт. Собрались тогда в дорогу царь с царицей и вместе с боярами, солдатами и слугами отправились к старику в деревню. Старик, как только их увидел, тотчас вышел им навстречу и сказал:
- Добро пожаловать! Только зря ты, твоё величество, ко мне пожаловал. Исполнение желания твоего принесёт тебе одно лишь горе.
- Не твоя это печаль, - сказал царь. - А коли есть у тебя такое зелье, чтоб у нас дети родились, дай мне его.
- Есть у меня такое зелье, но родится у вас только один сын - Фэт-Фрумос, и красив он будет, и всем хорош, и жалостлив - да не про вас.
Взяли царь с царицей зелье и радостные вернулись во дворец. Вскоре царица понесла; Всё царство, весь двор царский и все сановники, узнав об этом, возликовали.
Не пришло ещё время царевичу родиться, а он уж стал в утробе матери плакать, и ни один лекарь не мог его успокоить. Отец обещает сыну все блага земные, а тот всё плачет-заливается.
- Успокойся, мой дорогой, - говорит царь, - подарю я тебе любое царство; замолчи, сынок, дам я тебе в жёны любую царевну.
Обещает он ему и то, и сё, и всякую всячину. Наконец, когда увидел царь, что ничем его не утешить, говорит:
- Замолчи, дитя моё, дам я тебе молодость без старости и жизнь без смерти.
Тут мальчик перестал плакать и родился. Ударили слуги в литавры и затрубили в трубы, и ликовало всё царство целую неделю.
Чем больше рос мальчик, тем умнее и отважнее он становился. Ходил он в школу и к философам; над чем другие дети год бились, он с тем за один месяц справлялся. Царь не мог на сына нарадоваться. Да и все в царстве радовались тому, что будет у них государь такой же умный и учёный, как царь Соломон. Вдруг, неизвестно почему, стал мальчик грустить, сделался он задумчив и печален. И вот в тот самый день, как исполнилось ему пятнадцать лет, когда царь пировал за столом со своими боярами и сановниками, поднимается Фэт-Фрумос со своего места и говорит:
- Батюшка, настало время дать мне то, что обещал ты ещё при моём рождении.
Опечалился царь, услыхав такие его слова, и говорит:
- Да как же, сынок, могу я сдержать такое неслыханное обещание? Ежели я тебе и обещал, так лишь затем, чтобы тебя успокоить.
- Коли ты, отец, не можешь мне дать молодость без старости и жизнь без смерти, пойду я скитаться по свету, пока не добуду того, ради чего на свет появился.
Бояре и царь пали перед Фэт-Фрумосом на колени и стали упрашивать его не покидать страну. Говорят ему бояре:
- Отец твой уже стар, скоро мы возведём тебя на трон и дадим тебе в жёны самую красивую девушку на свете.
Но ничто не могло заставить Фэт-Фрумоса отказаться от своего решения. Он был твёрд как камень и стоял на своём. Увидел царь его упорство, согласился и стал собирать ему в дорогу припасы разные и всё, что требуется.
Пошёл Фэт-Фрумос на конный двор, где стояли самые лучшие в царстве кони, чтобы выбрать себе коня по душе. Но только царевич руку на коня положит и за хвост его схватит, тот с ног валится. Один за другим все кони у него и попадали. Наконец, когда уж собрался Фэт-Фрумос выходить, окинул он ещё раз конюшню взглядом и заметил в одном углу запаршивевшего, в болячках, ледащего коняку. Подошёл он к нему и как только схватил за хвост, обернулся конь и говорит:
- Чего тебе надо, хозяин? Слава господу, помог он мне дожить до того дня, когда прикоснулась ко мне рука богатырская.
Вздыбился конь и стал как свечка.
Рассказал тут ему Фэт-Фрумос, что он задумал, а конь ему в ответ:
- Чтобы исполнилось твоё желание, попроси у отца саблю, копьё, лук, колчан со стрелами и ту одежду, что носил он, когда был молодым; и ещё ухаживай за мной сам шесть недель и корми меня овсом, а овёс на молоке вари.
Попросил Фэт-Фрумос у отца, что ему конь велел, и приказал царь управляющему открыть все сундуки, чтобы мог царевич выбрать всё, что ему понравится. Три дня и три ночи рылся Фэт-Фрумос в сундуках и наконец нашёл на дне одного из них старое ржавое оружие и одежду, ту, что носил его отец, когда был молодым. Принялся Фэт-Фрумос очищать от ржавчины старое отцовское оружие, и через шесть недель заблестело оно как зеркало. За конём он тоже ухаживал, как тот ему наказал. Нелёгкая была работа, но он со всем управился.
Как сказал Фэт-Фрумос коню, что оружие и одежда начищены и блестят словно новые, конь тут же встряхнулся, вся парша и болячки с него сошли, и стал он таким, каким уродился: крепкий, статный, на спине четыре крыла. Увидел Фэт-Фрумос, как его конь преобразился и говорит ему:
- Через три дня и в путь отправимся.
- Да по мне хоть сейчас, хозяин, - отвечает ему конь. - Только прикажи.
Через три дня весь двор и всё царство поверглись в глубокую печаль. Надел Фэт-Фрумос доспехи богатырские, взял в руку саблю острую, вскочил на того коня, которого сам себе выбрал, и стал прощаться с царём, царицей, со всеми боярами, большими и малыми, с воинами и со всеми дворцовыми слугами. Все они слёзно его упрашивали не уезжать, чтобы не приключилось с ним чего худого по дороге, чтобы не сложил он где-нибудь свою голову. Но Фэт-Фрумос только коня пришпорил и вылетел из ворот, как ветер. А за ним следом поехали возы с припасами и деньгами да сотни две воинов; их дал ему отец в провожатые.
Как выехал Фэт-Фрумос из царства своего отца и доехал до пустыни, роздал он всё добро воинам и, попрощавшись с ними, отправил их назад. Себе он оставил припасов ровно столько, сколько смог увезти его конь. Направил царевич коня на восток и через три дня и три ночи доехал до большого поля, усеянного человеческими костями.
Остановился он здесь отдохнуть, а конь ему и говорит:
- Знай, хозяин, что заехали мы во владения ведьмы Геоноаи, а она такая свирепая, что ещё ни один человек, который попадал сюда, не возвращался назад живым. Была она раньше как и все женщины, но прокляли её родители за то, что никогда она их не слушалась и вечно огорчала. Вот и превратилась она в ведьму. Сейчас она дома со своими детьми, но завтра мы встретимся с ней вон в том лесу. Прилетит она, чтобы тебя убить. Правда, страшна она, да ты не бойся, держи только лук наготове да саблю и копьё под руками - пригодятся.
Легли они спать, но попеременно на часах стояли.
На следующий день на рассвете собрались они ехать через лес. Фэт-Фрумос взнуздал и оседлал коня, подтянул потуже подпруги, и тронулись они в путь. Вдруг слышат страшный грохот. Конь и говорит:
- Приготовься, хозяин, это ведьма приближается.
Ну и неслась же она, братцы, на пути её деревья валились, так она мчалась. Но конь взвился над ведьмой как вихрь. Фэт-Фрумос пустил стрелу и попал ей в ногу, нога и отвалилась. Приготовился он во второй раз стрелять, но ведьма закричала:
- Погоди, Фэт-Фрумос, я тебе ничего худого не сделаю.
А как увидела, что он ей не верит, расписалась в том своей кровью.
- Если бы не твой конь, - сказала Фэт-Фрумосу ведьма, - пришёл бы тебе конец, а так ты сам меня чуть не убил. Знай, что до сей поры ни один смертный не смел вступать в мои владения. Те же безумные, кто осмеливался, доходили лишь до того поля, где ты видел человеческие кости.
Направились они к дому ведьмы. И надо было видеть, как она Фэт-Фрумоса за стол сажала, как радушно принимала. Сидят они за столом, угощаются; вдруг ведьма застонала от боли. Вынул тотчас царевич из своей сумы её ногу, приставил на место, нога сразу и приросла. Обрадовалась ведьма, потчевала она Фэт-Фрумоса три дня и три ночи, а потом предложила ему в жёны любую из своей дочерей. Хоть и были они красоты несказанной, Фэт-Фрумос всё же от них отказался и признался старухе по чести, чего он ищет; на это ведьма и говорит ему:
Думаю я, что с твоим конём и твоей отвагой ты своего добьёшься.
Через три дня снарядился Фэт-Фрумос дальше в путь-дорогу. Ехали они, долго ли, коротко ли, проехали владения Геоноаи и выехали на широкое поле. Только с одной стороны того поля стоит трава высокая, а с другой всё выжжено. Спросил царевич у коня, почему трава выжжена, а конь ему отвечает:
- Здесь владения другой ведьмы - Скорпии, старшей сестры Геоноаи. Обе они такие свирепые, что никак не могут ужиться друг с другом. Родительское проклятие обеих их обратило в чудовищ. Страшная вражда между ними: хочет одна у другой землю отнять. Когда Скорпия злится, изрыгает она смолу и пламя. Видно, опять повздорила она с сестрой, ходила её выгонять из своих владений, тут и выжгла траву на своём пути. Скорпия - ведьма трёхглавая, она ещё злее, чем сестра. Отдохни немножко, хозяин, а завтра с утра готовься к бою.