Как добрые соседи жили король Бочонок и король Корица, а если и воевали, то недолго и по самым забавным поводам, например, из-за игры в шашки. Но вот пришла беда посерьезней. Дочь Корицы принцесса Виолинка похищена во время возвращения домой через королевство Бочонка, называемое Тютюрлистаном. Ещё немного - и война неминуема. Благородную задачу отыскать и спасти принцессу, чтобы предотвратить кровопролитие, берут на себя Петух, Лиса и Кот.
Для младшего и среднего возраста. Авторизованный перевод с польского Святослава Свяцкого.
Содержание:
-
Трое друзей 1
-
Ночлег под сосновой веткой 1
-
Загадочные сигналы 2
-
Роковая игра 2
-
Война началась 3
-
Позорная измена козла 3
-
Величайшая битва в истории Тютюрлистана 4
-
Осада Блабоны 6
-
А за стеной… 7
-
Ночной гонец 7
-
Похищение 8
-
Встреча с Нагнётком 8
-
На волосок от смерти 9
-
Таинственный котёл 10
-
Утро на границе 10
-
Чёрное купание 11
-
Плоды поисков 11
-
Родословная Мышибрата 12
-
Братство отравителей 14
-
Смерть точки 14
-
Скупицы 15
-
Любезные пчеловоды 16
-
Тайна петуха 17
-
Прибытие в Тулебу 17
-
Рынок аппетитного чихания 18
-
Блошиный цирк 20
-
Козёл поддаётся искушению 21
-
Мышибрат на пытке 22
-
Ночь ожидания 23
-
Новое предательство козла 23
-
Под виселицей 24
-
Самоотверженность Хитраски 24
-
Последнее странствие 25
-
Жертва Мышибрата 25
-
Хитрость цыгана 26
-
На берегах Кошмарки 27
-
Чары исчезли 28
-
Слишком поздно 29
-
Рождение Эпикурика 29
-
Пир демонов 30
-
Счастливое окончание 30
-
Сказочное небо 31
Сестре Басе
Трое друзей
Посмотрите, из-за холма показались три фигуры. Что это за странные путники? Медленно перебирая ногами, они бредут по глубоким колеям песчаной дороги. По-видимому, они сильно устали. Их одежда и лица покрыты пылью.
Впереди идёт капрал Мартин Пыпец - петух, получивший отставку после недавней войны.
Мартин Пыпец служил трубачом. Каждое утро он играл на рожке побудку. На мундире капрала несколько выцветших ленточек - это награды за подвиги. Но что поделаешь, старость - не радость. Ему заплатили скромное жалованье, и он очутился за воротами казармы.
Конечно, если бы вновь началась война, для него нашли бы работу… Но теперь тихо, а тому, кто полюбил кочевую жизнь, трудно возвращаться к повседневным делам на птичьем дворе: сгонять кур к кормушке, считать яйца; три раза петь на рассвете, - торопить крестьянина выйти в поле.
Эх, не для него эта работа! Петух путешествует в поисках приключений. Его полинялый мундир заштопан во многих местах, зато боевой рожок на перевязи сверкает, как июльская луна, а хвост, в котором три поломанных пера, воинственно колышется в воздухе. Петух тяжело ступает, стуча подкованными сапогами. Шпоры царапают песок, затупленный клюв устремлён к славным подвигам. Известное дело - старый, поседевший в боях ветеран.
Мелким шажком идёт за ним следом грациозная лиса Хитраска. Прежде она была воспитательницей детей у владетельного индюка. Лиса знает иностранные языки: она говорит по-утиному, по-куриному, а как замечательно поёт!
Но ей не повезло: повидимому, она неправильно воспитывала молодых индюшат. Короче говоря, выгнали с позором.
Хитраска не любит вспоминать о прошлом. Теперь она мечтает о том, чтобы стать где-нибудь кухаркой: следить, как тушится жаркое, как поднимается тесто.
Поглядев на лисицу, не скажешь, что путь был труден: опрятный мех аккуратно приглажен, на голове - шапочка, в лапках - дорожная сумка и зонтик. На конце хвоста, словно мотылёк на шалфее, качается пунцовый бант. Вылизанная мордочка слегка припудрена, а может быть, это кажется, может быть, это игра лучей заходящего солнца.
Сзади всех плетётся кот - Мышибрат Мяучура, славный малый. Последние два года он служил на мельнице. Но несколько месяцев тому назад, после неприятного разговора с хозяином - кот и сейчас еще хромает, - Мышибрат окончательно убедился, что его услугами недовольны.
Мяучура глядит на длинную пустую дорогу, тяжело вздыхает, - пыль напоминает ему муку, сыплющуюся из-под жерновов, шорох деревьев - шум воды, падающей на буковое колесо… Но не вернёшь того, что было. Кота погубило доброе сердце.
Порой он останавливается, обтирая пучком травы запылённые сапоги, тихо мяукает, а потом, насвистывая, догоняет товарищей…
Куда они идут?
Они сами не знают.
А откуда идут?
Издалека.
Посмотрите. Тени зверей вытянулись, став длинными и тонкими, они опережают хозяев, чуя близкий ночлег; они уже слились с тенью леса. Петух поправил каску и стряхнул пыль с гребня. Багровое солнце скрывается за горизонтом. Надвигается ночь.
Ночлег под сосновой веткой
- Переночуем здесь, - сказал петух, указывая крылом на опушку леса. Заходящее солнце струило тёплый оранжевый свет. Ветер сгонял на запад расшалившиеся малютки-облака, где мама-туча расстилала перины. Облака сопротивлялись изо всех сил, капризничали, а некоторые начали даже плакать.
- Уже роса падает, - сказала Хитраска, вытягивая лапку, на которую облако уронило большую тёплую слезу.
- Надо бы поискать укромное местечко, - мяукнул Мышибрат.
- Я же вам сказал, мы переночуем на опушке, - буркнул петух, прибавляя шагу.
Землю окутывали тихие ласковые сумерки.
Когда звери остановились, Хитраска схватила чайник и побежала за водой. Стало совсем темно. На небе высыпало множество звёзд; они отражались в зеркале пруда. Лиса зачерпнула воды, несколько звёзд попало в чайник, и потом заваренный чай имел чудесный золотистый оттенок.
Меж тем Мяучура ломал сухие ветки, а капрал Пыпец вынул из узелка огниво и, сев на корточки, принялся разжигать костёр. Железо звякнуло о кремень, брызнули искры, огонь затрещал, зашелестел в сухих иглах. Язычок пламени двоился и троился и, наконец, начал лизать толстые сучья. Мяучура принёс хворосту и бросал и бросал ветки одну за другой, - огонь должен был гореть всю ночь.
Друзья устроились у костра. Шипел чайник, подвешенный на проволоке. Хитраска выщипывала мех для подстилки. Петух, достав ножик, нарезал хлеб.
- Друзья, - начал он, - мы должны быть довольны тем, что имеем… А пищи у нас немного… Могу вам дать по кусочку груши.
- Я уже забыла, как пахнут масло и сыр, - вытянула острую мордочку Хитраска, и влажный от грусти нос лисы начал светиться, словно на него села искра.
- А я забыл, как пахнет копчёная колбаса, - мяукнул Мышибрат.
- Копчёная в можжевеловом дыму.
- Ну, дым-то у нас есть…
- Дело только за колбасой.
- Друзья, - строго начал капрал Пыпец, - не будем унывать, ведь у нас есть горячий чай, в плавают звёзды, словно липовый цвет, и свежий хлеб, выпеченный на капустных листьях, и костёр, у которого мы греем лапы, и лес, который скоро убаюкает нас.
- Да, это не так уж плохо, - поддакнул Мышибрат, дуя на горячий чай.
- Это хорошо, - протянула Хитраска. Она отгребла хвостом шишки и растянулась около огня. Плутовка так держала хлеб, что красноватый отблеск пламени стекал по куску, словно малиновый мармелад. Чёрствую корку лиса ела медленно, с довольным выражением на морде, и Мяучура, глядя на неё, завистливо облизнулся.
Когда друзья немного отдохнули, капрал Пыпец сунул крыло за голенище и достал оттуда кисет из бычьего пузыря, потом вынул курительную трубку и стал набивать махоркой. Мяучура услужливо подал ему уголёк. Петух несколько раз затянулся и выпустил дым из клюва.
А вокруг вздымался молчаливый лес, высокие стволы сосен походили на шоколадные колонны. Порой, разбуженная светом костра, кричала какая-то птица и засыпала вновь, спрятав голову под крыло.
- Расскажи нам, за что ты получил эти ордена, храбрый капрал.
- Расскажи нам что-нибудь о походах, - просил Мяучура.
- Эх, верно, это были великие дела!
- Расскажи нам, не заставляй себя просить.
Петух гордо тряхнул гребнем и, попыхивая трубкой, начал: "Хм, о бы… Я расскажу вам о последнем походе на Блабону".
Загадочные сигналы
- это происходило сравнительно недавно, поэтому вы должны еще кое-что помнить… Я служил тогда трубачом в гвардии короля Толстопуза VII, да продлится его царствие, полк стоял в нашей столице Тулебе.
Это было прекрасное время. Что ни день - смотры и парады, что ни неделя - на площади в зелёном павильоне играет военный оркестр. Сначала и я там играл, но мой рожок слишком выделялся. Он опережал другие инструменты, его громкие звуки легко врезались в мясистые уши горожан, и жители долго потом не могли заснуть. Они скакали ночью на одной ноге, трясли головами, словно в ухе у них была докучливая капелька воды. Хватило бы одного звука моего рожка, чтобы пробудить их к великим подвигам. Но они предпочитали дремать за прилавками, где разноцветной рекой стекали с полок дорогие шелка. Предпочитали по вечерам прогуливаться около рынка, а в воскресенье слушать ласковые, как весеннее небо, вальсы.
С тех пор как мне пришлось уйти из оркестра, я с удвоенным усердием играл по утрам побудку. При первом звуке стаи голубей, хлопая крыльями, срывались с крыш. Однажды сама королева, светлейшая Клепония, велела мне предстать перед своим румяным ликом. Королева молвила: "Ваш рожок, отважный капрал, слышен на семь вёрст вокруг. Стёкла дрожат, плоды падают с деревьев, а люди невероятно быстро просыпаются. Мой повар так стремительно соскочил с постели, что сны не успели разбежаться, - старик очутился среди них и теперь не может отличить сна от яви".
- Я не щажу своих сил, ваше величество.
Королева только покачала головой. Она достала из шёлковой сумочки, вышитой бисером, комочек ваты. Разделила его на три части. Два куска ваты положила себе в уши, а третий затолкала глубоко в сверкающее горло моей трубы.
Еще никогда я не был так горд.
- Тссс… тише!.. - вдруг сказала Хитраска.
Все смолкли. Издалека послышался конский топот. Он раздавался громче. Какой-то всадник с факелом в руке промчался галопом по дороге и исчез за поворотом.
- Что это? - спросил Мяучура.
- У меня дурное предчувствие…
- Может быть, объявили войну, - у петуха загорелись глаза. Тихо зашептали разбуженные деревья. Мышибрат бросил несколько веток в костёр. Высоко к звёздам взметнулся огонь.
Когда все снова сели в кружок, Хитраска сказала петуху: "Но ведь ты должен нам рассказать о походе".
- К этому я и веду речь. - Капралу стало стыдно, что он время хвастался своей игрой на рожке. - А что касается похода, то дело было так.
В нашу столицу приехал в гости к королю Толстопузу властитель соседнего государства, Блаблации, - король Цинамон. Я вижу его, как сейчас: высокий смуглый мужчина в маленькой изящной короне, корона закреплена резинкой под подбородком, так как стоило только монарху наклониться над столом, - королевский убор обязательно падал в тарелку, погружался в соус, и расстроенные лакеи с трудом вылавливали его оттуда серебряными ложками.
О, я помню этот торжественный въезд! Впереди бежало множество скороходов с золотыми колокольчиками. Скороходы разгоняли толпу. Горожане со знамёнами и значками цехов в руках тесными рядами стояли вдоль улиц. Члены городского магистрата разостлали длинную малиновую дорожку в зелёную крапинку. Животы отцов города были перепоясаны золотыми цепями, словно они боялись лопнуть от гордости и самодовольства. Скороходы бежали бесконечной вереницей; мелькали красные и жёлтые штанины.
- Место для светлейшего короля Цинамона - властителя Блаблации!
Городская стража скрестила алебарды и, грозно шевеля усами, оттеснила зевак; стройными шеренгами проходили трубачи. Я даже помню торжественный гимн… - Тут петух откашлялся, полузакрыл глаза и запел:
"Бла-бла, бла-бла! Прекрасна земля. Прекрасны поля и ручьи, Деревья, цветы, соловьи. Прекрасней, чем прочие страны, Край наш заблабованный! Пусть вечно живёт Цинамон! Виват! Бла-бла, блабон!"
- Как это величественно! - вздохнула Хитраска. - Жаль, что нас там не было. Но скажи мне, что значит "блабовать"?
- Видишь ли, у них такой язык. Впрочем, его нетрудно понять. Вместо "мама" они говорят "блама", а вместо "папа" - "блапа". По этому сразу догадаешься, что ты в Блаблации.
- Ну, а дальше?
- Ха, дальше! Дальше ехала золотая карета, запряжённая шестью белыми, как снег, рысаками. Их хвосты были завиты в локоны и перевязаны атласными лентами. Когда король вышел из кареты, раздались крики. У горожан от волнения затряслись животы и зазвенели золотые цепи. Сверху, из замка, грянул сто двадцать один залп. Пушки были заряжены цветами. И на рыдающую от восторга толпу ливнем падали розы. По малиновой в зелёную крапинку дорожке навстречу дорогому гостю король Толстопуз, окружённый свитой. Потом началось пиршество; оно продолжалось семь дней и семь ночей. А на восьмой день случилось то самое несчастье, которое вызвало войну. Не знаю только, могу ли я вам об этом рассказывать, ведь это государственная тайна!
Роковая игра
- Расскажи, милый Пыпец, - просили звери, - расскажи. Доверить нам тайну - равно что бросить камень в колодец…
- Обо всём этом я случайно узнал от королевского ключника. Его мучило любопытство, и он подглядывал в замочную скважину.
Дело было так:
- Король Цинамон, может быть, мы махнём партию в шашки?
- Можно, король Толстопуз, можно, только говорю заранее, что я мастер по части шашек.
- Вот `здорово, а я как раз хотел тебя предупредить, что во всем королевстве нет равного мне игрока.
- То же самое и у меня в Блаблации. Я звал к себе самых лучших игроков из дворян и из простого народа, и каждого из них я моментально побеждал. И знаешь, их ходы я всегда, предвидел. Я говорил: "Теперь ты пойдешь вот сюда… Теперь сюда…" И действительно, они ходили так, как я предсказывал.
Тут петух задумался.
- Мне кажется, - начал он снова, - дело в том, что противники королей были ослеплены оказанной им честью. Никто из них не осмеливался выиграть.
- Подать шашки, - хлопнул в пухлые ладоши король Толстопуз.
Их величества расположились за доской. Расставили шашки. Чёрные были сделаны из шоколада, а белые - из миндаля в сахаре. Каждый из игроков съедал выигранные шашки. Расположившиеся вдоль стен придворные, затаив дыхание и вытянув шеи, следили за игрой. Над головами королей, на золотом обруче, раскачивался попугай Ара.
- Будет игррра, будет игррра, - крикнул он хриплым голосом.
И игра началась. Осторожно игроки делали первые ходы.
- Шашка-пешка, - крикнул король Цинамон и схрупал кусок миндаля в сахаре.
- А теперь мой ход, - проворчал король Толстопуз и снял с доски шоколадный кружок. Игра оживилась. Через час на шахматной доске было довольно пусто. Противники долго думали, старательно измышляя западни. Король Цинамон почёсывал скипетром темя, а король Толстопуз время снимал корону и вытирал клетчатым носовым платком, - она ежеминутно становилась скользкой от пота. У одного оставалось две миндалины, у другого - две шоколадки.
- Отдохнём немного, - попросил король Толстопуз, положив руку на толстый живот, - у меня слишком сильно бьётся сердце при мысли о скорой победе.
- Что ж, отдохнём. Мой выигрыш близок, - шепнул Цинамон.
И оба поднялись. Король Цинамон сделал, разводя руками, несколько приседаний у открытого окна, а король Толстопуз тяжело упал в кресло. Нагретая корона соскользнула на пол. Весь двор бросился поднимать Корону передавали из рук в руки, дуя на пальцы, и целовали, извиняясь за неловкость. Однако это длилось недолго, потому что короли предвкушали близкий триумф. Но, усевшись на места, оба разом подняли головы и посмотрели друг другу в глаза. "Что это значит?" - воскликнули они гневно. На доске не хватало шашки из миндаля в сахаре.
В глазах у обоих мелькнуло подозрение, особенно злобное у короля Цинамона, который смотрел на живот короля Толстопуза так, словно он уже разглядел в недостающую шашку.
- Король Цинамон, у меня пропала шашка!
- Ты был близок к проигрышу и сам съел - Клянусь короной… - простонал Толстопуз VII.
- Так, значит, я выиграл, и не будем вспоминать об этой глупости.
- Это не глупость, это гнусное преступление! - Толстопуз VII оглядел суровым взором побледневшие лица придворных: - Ха, кто из вас смел, бездельники?
Наступила глубокая тишина. Только слышно было, как с тихим шуршаньем вставали волосы на головах онемевших от ужаса дворян. У одного камергера началась икота, он прижимал руки к животу, в котором - хип! хип! - что-то скакало, словно надоедливая лягушка.
- Видишь, Цинамон, лучше признайся сам, ведь никто из них не подходил к доске…
- Что!? Я знаю этих негодяев! Они могли съесть глазами.
- В таком случае убирайтесь вон! - крикнул разгневанный Толстопуз. Голос его прозвучал так, будто он чихнул в пустую бочку. Перепуганные придворные постарались незаметно исчезнуть.
- Слушай, король Цинамон, это нужно выяснить, ведь тут задета моя честь.
- А моя не задета?
- В таком случае повернёмся спиной к доске и сосчитаем до трёх. И прошу тебя… Пусть миндалина найдётся.
- Я тоже тебе советую поискать в карманах.
Они повернулись друг к другу спинами.
Как раз в этот момент ключник заглянул в замочную скважину.
- Раз, два, три!
- Ох! - крикнули оба короля, с ужасом поглядев друг на друга. На доске не хватало одной миндальной шашки.
- Украл один из нас, - многозначительно произнёс король Цинамон.
- Только не я, - прохрипел, снимая корону, красный, как свёкла, Толстопуз.
- Так это, значит, я! - прошипел Цинамон и устремил на противника взгляд острый, как вилка, нацеленная на жаркое.
- Сам признаёшься?