Однако заяц и щенок уже спешили в ту сторону, откуда раздавался плач. Им пришлось барахтаться в глубоких сугробах, а один раз щенок увяз по уши в снежной яме, и зайцу удалось вытащить его, только пригнув ветку можжевельника, за которую его приятель с горем пополам уцепился. Когда они двинулись дальше, плач стих, и стало неясно, куда идти.
- Вон там, - прошептал щенок, - на том пне.
Неподалёку торчал огромный пень, а на нём сидело хрупкое создание, уткнувшись лицом в ладони. Друзья подкрались поближе и разглядели куклу в ночной сорочке, подпоясанной шнурком от ботинка. На одну руку куклы была натянута до локтя перчатка, а на голове у несчастной не было ни единого волоска. Снег вокруг пня оказался весь в ямках от слёз.
- Добрый вечер! - как можно непринуждённее поздоровался заяц.
- Мы с другом просим прощения, что не можем постучаться к вам, поскольку тут нет дверей, - тихо, чтобы не испугать плачущую незнакомку, добавил щенок.
Кукла повернула к ним бледное личико с опущенными веками.
- Кто вы? Что вам нужно? - без всякого страха спросила она.
- Мы оба игрушки, заяц и щенок, из той самой… нехорошей мусорной машины.
- Недалеко отсюда мы развели костёр, вот и спички, - пошуршал под застёгнутой шкуркой коробком заяц.
- …а ещё ёлочку нарядили… - подхватил щенок.
- …гостей дождались…
- …и подумали: а вдруг и вы не откажетесь погреться у костра в такую ночь…
- …в новогоднюю ночь!
Кукла уже хотела соскочить с пня, но опомнилась, покачала головой и равнодушно поблагодарила:
- Спасибо, вы очень любезны. Только всё это напрасно.
- Почему? - в один голос спросили приятели.
Кукла не ответила. Она безразлично повернулась к ним спиной и застыла, подобно восковой статуэтке.
- Знай, - припугнул её щенок, - если ты здесь останешься, на тебя набросится волк с вот та-а-а-а-кой пастью! - Он широко раскинул обе лапы.
- И разорвёт тебя вот на та-а-а-а-кие кусочки, - сомкнул лапы заяц.
- У-у-у-у! - завыли они страшными голосами. - Он уже крадётся сюда!
- Не пугайте меня и ничего не изображайте, - холодно произнесла кукла. - Просто я не хочу да и не могу вас видеть.
- Почему это не можешь?
Кукла повернула к ним личико - её ресницы были опущены и мелко вздрагивали.
- Да потому, что я слепая.
- Вот как… - только и смог выдавить заяц.
- Мне ничего не нужно, - сказала кукла и снова отвернулась. - Ни праздника, ни ёлки, ни костра. А подкрадись ко мне волк, я бы сама бросилась к нему в пасть. Всё бессмысленно. Оставьте меня одну.
Приятели отошли в сторонку посовещаться.
- Вот бедняжка! - покачал головой заяц. - Теперь-то уж больше не буду жаловаться, что у меня всего одно ухо и полтора уса.
- А я - что у меня вместо носа фасолина, а вместо хвоста… не скажу, что.
- Ну уж! Хвост как хвост, - снова простодушно соврал косой.
- Так что нам делать? Разве можно оставить её здесь?
- Ни в коем случае! Да только она упирается.
- Жаль, что с нами нет пингвина, - тяжело вздохнул щенок. - Почмокал бы своей трубкой и сразу что-нибудь придумав.
- А я сам, - обидевшись, произнёс заяц, - и без всяких трубок придумал весьма неплохой выход: хватаем её за ноги, за руки и - вперёд!
- Однако, - усомнился щенок, - не слишком ли нахально с нашей стороны?
- А оставлять её одну в лесу - не нахально?
- И то правда!
Приятели потихоньку вернулись к пню, потоптались, потёрли лапы и - хвать куклу: один за ноги, другой за голову!
- Ай! - завопила кукла. - Да как вы смеете!.. Отпустите!.. Я не хочу! Оставьте меня одну!..
Но никто её не слушал.
Шестой
Нести куклу было тяжело: лапы увязали в снегу, да к тому же сама ноша отчаянно вырывалась. Время от времени кукле удавалось освободиться, и тогда она падала в сугроб и начинала зарываться в него, как крот. Нужно было иметь ангельское терпение, чтобы снова и снова подхватывать её и тащить дальше.
- Тяжело вам… - произнёс вдруг незнакомый голос.
Щенок и заяц удивлённо обернулись: неподалёку стоял - как будто из земли вырос! - кто-то в комбинезоне, шлеме и огромных тёмных очках.
- До… добрый вечер, - первым пришёл в себя щенок.
- Истинная правда, вечер добрый, - с лёгкой насмешкой поздоровался незнакомец и, не говоря больше ни слова, подхватил куклу поперёк туловища.
Нести сразу стало легче, и вскоре вся четвёрка была уже у костра.
- Вот и добрались, - бодро сказал заяц.
- С гостьей и гостем, - добавил щенок.
- Ясно, - произнёс, ничуть не удивившись, пингвин, копая щепкой снег вокруг увязшего кубика.
- Гостью, - распорядился заяц, - мы посадим в шапку.
- Ах, - жалобно произнесла лягушка, - я ещё толком не согрелась, а она вся в снегу и холодная, как ледышка!
- Поэтому-то она и должна отогреться, - строго оборвал лягушку заяц. - А ну, марш из моей шапки!
- Фи, тоже мне, джентльмен, - презрительно фыркнула лягушка, выпрыгнула и запрыгала к своему саквояжу в надежде, что уж шарф у неё никто не отберёт.
Однако заяц как ни в чём не бывало схватил шарф и укрыл им куклу. Щенок кинул в костёр охапку хвороста, огонёк вспыхнул и выстрелил искрами. Затем щенок притащил к огню несколько увесистых палок, чтобы все могли усесться вокруг костра поудобнее.
Игрушки пристроились у огня, и последним нашёл себе место незнакомец в комбинезоне. Сквозь огромные затемнённые стёкла очков он загадочно смотрел на трепещущие языки пламени. Только сейчас все обратили внимание на то, что один рукав его комбинезона пустой; стоило незнакомцу пошевелиться, рукав начинал болтаться из стороны в сторону, словно маятник испорченных часов.
- Интересно, - забеспокоилась лягушка, - кто ещё к нам заявится из той мусорной кучи?
- Больше никто, - ответил пингвин, посасывая трубку.
- Ты-то откуда знаешь? - не поверила лягушка.
- Пилот, - только и вымолвил пингвин, указывая на незнакомца.
- Что пилот? - не поняла лягушка.
- Пилот самолёта, как и капитан корабля, покидает место катастрофы последним, только после того, как все остальные будут спасены, - объяснил толстяк.
- А откуда вам известно, что он пилот? - удивлённо спросил щенок.
- Шлем, - только и сказал пингвин.
- И как мне это в голову не пришло? - снова расстроился щенок.
Знакомство
Добрых полчаса игрушки сидели вокруг огня. Они успели согреться, а кое-кто даже вздремнул, но разговор никак не клеился. Из-за этого зайцу было не по себе - как ни крути, но всё-таки он хозяин костра!
- Хорошенькое дело! - подскочил заяц как ужаленный. - Молчим, будто воды в рот набрали. Нас тут вон сколько, ёлка украшена, костёр горит на славу, хвороста хоть отбавляй, спичек, - он ткнул себя лапой в грудь, - тоже хватает… Давайте придумаем что-нибудь!
- Да что придумаешь, - отмахнулась лягушка.
- А мне пришло в голову, - сказал щенок, - что нам нужно познакомиться. Пусть каждый расскажет о себе.
- Только по очереди, - предупредила лягушка. - Я в своей жизни организовала множество мероприятий и хорошо знаю, что всё должно проходить согласно повестке дня.
- Какого ещё дня, сейчас ночь! - удивился щенок.
- Тогда пусть будет согласно повестке ночи, - усмехнулся заяц.
- Хи-хи-хи… - засмеялся щенок.
- Фи, вот уж несерьёзная личность, - покосилась в его сторону лягушка. - Итак, повторяю ещё раз: рассказывать будем по очереди, по часовой стрелке. Начнём с того, кого наше молчание больше всех раздражало, - с зайца.
- С меня? - смутился заяц. - Вот тебе раз! Ну, с меня так с меня. Меня зовут Кадрилис…
- Хи-хи-хи, - снова не удержался щенок.
- Чего хихикаешь? - вспыхнул рассказчик.
- Разве ты не знаешь, что кадриль - это название танца! - пояснила лягушка. - Танца, который невесть когда вышел из моды.
- Нет… не знал, - признался заяц. - Меня не спросили, когда имя выбирали. И вот вам, пожалуйста. Танец.
- Мне тут пришло в голову, - приподнялся щенок, - если название танца можно сделать именем, то его, наверное, и изменить можно. Пусть будет называться, скажем, Вальс или Клумпакоис…
- Или Рок-н-ролл, - снизошла до шутки и лягушка.
- Мне и Кадрилис нравится, - оскорблённо отчеканил заяц. - Когда у меня ещё было два уха, я слышал, что старые вещи часто вновь входят в моду, так и моё имя со временем опять станет модным. Хотелось бы, правда, хоть одним глазком взглянуть, что это за танец такой - кадриль. Ну так вот… Я жил в отдельной игрушечной коробке. Однажды меня катали на настоящем трехколёсном велосипеде, два раза - на карусели, довелось разок и на поезде попутешествовать. Трудно сказать, может, я когда-нибудь на поезде всю страну объездил бы, не загляни в гости бульдог Гогас…
- Буль… буль… бульдог Гогас? - заикаясь от волнения, переспросил щенок. - Что ты говоришь! Такой с тупым хвостом и с тупой мордой?
- Да, он был тупой со всех сторон, - подтвердил заяц. - Заявился он однажды в гости, хвать меня за ухо и давай таскать по комнатам… Ухо оторвал, ус обломал, один ус удалось спасти…
- И вовсе не один, а целых полтора! - поправил щенок.
- Да ещё и шкурку на мне разорвал… Вот! - огорчённо провёл лапой по левой стороне груди заяц.
- Зато у тебе теперь есть потайной… - чуть не сболтнул щенок, но успел так сильно зажать рот, что фасолина очередной раз хрустнула. Вернее, не фасолина, а его нос.
Чтобы как-то выкрутиться, пёс громко захихикал.
- Фи! - снова высказалась лягушка.
- Так вот, из-за этого зверюги бульдога меня на помойку и выбросили, - вздохнул Кадрилис.
- Какое совпадение, какое чудесное совпадение! - торопясь, начал объяснять щенок. - Ведь этот же бульдог Гогас… Погоди! Ты жил в доме, где на балконах в ящиках росли фиалки?
- Да, фиалки, - подтвердил Кадрилис.
- Вы… выходит, - щенок даже захлебнулся от волнения, - мы с тобой из одного и того же…
- Да что же это такое? - перебила их лягушка. - Ведь совершенно чётко договорились: будем говорить по одному, по часовой стрелке. А вы тут устроили настоящий хаос!
- Про… простите… - растерялся щенок.
- Прощаю, но чтобы подобное не повторялось, - смилостивилась лягушка. - Заяц Кадрилис, вы полностью высказались?
- Пожалуй, да… - неуверенно произнёс заяц.
- Что значит "пожалуй"? - переспросила лягушка. - Что было бы, если бы часовая стрелка то, пожалуй, шла, то, пожалуй, стояла! Говори точно: высказался или нет?
- Да, - буркнул заяц и многозначительно поглядел на щенка: видишь, мол, как лягушка расхозяйничалась у моего костра! - Ах да! - вспомнил он. - Больше всего я любил по ночам бросать дротик…
- Это такой с резиновым наконечником? - уточнил щенок.
- Ну да, с резиновым наконечником. Шлёп! И он прилипает к мишени. У меня так ловко получалось… Ну вот теперь действительно всё, - покосился он на лягушку.
- Слово предоставляется пингвину, - объявила лягушка.
- Твинас, - представился, приоткрыв сначала один, потом другой глаз, пингвин. - Твинас меня зовут. Как я уже говорил, я толстый, неуклюжий, немного прихрамываю и немного нерасторопный…
- Хи-хи-хи… - не удержался щенок, но, глянув на сурово сжатую пасть лягушки, сделал вид, что закашлялся: - Кхе-кхе-кхе…
- Зато, - продолжал Твинас, - я изо всех сил стараюсь шевелить мозгами, а уж когда беру в рот трубку, мозги у меня вертятся, как волчок. Меня даже прозвали Сыщик Твинас - не только потому, что я любил смотреть по телевизору фильмы о преступлениях, но и потому, что я распутал не одно сложное дело. Ну а ступня… Я её потерял во время погони за злодеем, а так как без ступни не побегаешь, то я и оброс жирком.
- Но ведь вы сказали, - напомнил щенок, - что поправились потому, что ваш заводной ключик сломался.
Перед тем как ответить, великий сыщик пососал трубку.
- Истинная правда, - сказал он. - Гоняясь за злодеем, я и ступню потерял, и ключик сломал. Вернее, этот негодяй мне его сломал, чтобы я его не догнал. Ну а кому нужен сыщик без ступни? У меня всё.
Настала очередь щенка. Он нервно захлопал ушами, облизал нос, вернее, фасолину и откашлялся.
- Слово пилоту, - вдруг объявила лягушка.
- А я? - остолбенел щенок. - А как же по ча… часовой стрелке?
- Я тебя предупреждала, - сказала лягушка. - Ты продолжал мешать рассказчикам, и в наказание я лишаю тебя слова. Начинайте, пилот.
Щенок грустно понурил мордочку.
- Хорошенькое дело! - щёлкнул хворостиной заяц. - Нашлась командирша! Сидит у моего костра и моему другу приказывает! Кто тебя просил? Говори, приятель, говори и хихикай так, чтобы щёки лопнули!
- Как же так? - обвела глазами собравшихся лягушка. - Ведь все мы против хаоса и беспорядка, верно? Говорите, пилот!
Пилот молча покачал шлемом.
- Твинас, - окликнула пингвина лягушка, - поддержи порядок! Мы ведь вместе сюда пришли.
Но ответа она не дождалась. Пингвин дремал или прикинулся спящим: его глаза закатились, трубку он спрятал под крыло, а шлёпанец подвернул под живот.
- Говори, - снова подбодрил щенка Кадрилис. - Вперёд, дружище!
- Ну ладно, - сдалась лягушка и жалобно шмыгнула носом. - Я хотела приучить вас к дисциплине, чтобы в случае опасности мы могли дать дружный отпор или даже атаковать… Но раз уж вам не требуется мой опыт организатора, поступайте как знаете.
- Почему же? - дружелюбно возразил щенок. - Нам даже очень пригодится ваш опыт… Но сегодняшняя ночь - новогодняя, так почему бы нам не посмеяться, не повеселиться без всяких повесток дней и часовых стрелок?
- Пусть только она ещё раз квакнет про часовую стрелку! - снова схватил хворостину заяц.
- Да что вы сцепились, как петухи-забияки? - миролюбиво пробасил Твинас.
- По правде говоря, - сказала лягушка, - из-за этой стрелки, - она пугливо покосилась на хворостину в лапе у зайца, - у меня совсем из головы вылетело, что сегодня Новый год. Поэтому прошу у всех прощения, а сейчас…
- …а сейчас, - взялся руководить Кадрилис, - будет говорить щенок!
- Ку… Моё имя - Кутас , то есть кисточка, - скромно начал щенок. - О бульдоге Гогасе я уже говорил. Но он мне только нос отодрал, а хвост оторвал мальчишка Римас. Плохо мне было, так плохо, но я прошептал одно словечко, - щенок заговорщицки подмигнул Кадрилису, - и тогда соседская девочка Рута вместо носа приклеила мне фасолину, а вместо хвоста пришила кисточку от скатерти с бахромой. Вот поэтому и прилипло ко мне имя Кутас. Может, уже всё?
- Нет, не всё! - встал со своего места Кадрилис. - Запомните: случись у кого-нибудь беда, Кутас не раздумывая пожертвует и фасолиной, и хвостом, и чем угодно, а ему даже слово не хотели дать!
- Я уже извинилась, - проворчала лягушка. - Теперь я могу сказать, что слово предоставляется кукле?
- Конечно, можешь! - дружелюбно тявкнул Кутас.
Кукла заговорила не сразу: видно, сомневалась, рассказывать или по-прежнему хранить гордое молчание. Она стянула с руки единственную перчатку, снова надела её, повернулась к костру лицом с вздрагивающими ресницами и медленно встала. Отблески костра окрасили её выцветшую ночную сорочку в оранжево-розовый цвет.
- Не думайте, - наконец заговорила она, - нет, не думайте, что я из вашей мусорной кучи! Я сама сюда прибежала, прямо из города. Никто меня не выбрасывал, никто никуда не увозил, никто никуда не вываливал… нет! - кукла отчаянно трясла лысой головой.
Она замолчала, удивлённые игрушки тоже затихли, и даже сухие веточки в костре перестали потрескивать.
- Простите, - прервал тяжёлую тишину Кутас, - но мы пока не узнали… - Вспомнив вдруг про строгую распорядительницу, он прикусил язык.
- Перебивай сколько влезет, - как можно приветливее ободрила его лягушка. - Все перебивайте, непременно!
- Глянь-ка, и снова лягушка влезла! - не скрывая досады, воскликнул заяц.
- Раз уж в новогоднюю ночь всё дозволено, - бросила взгляд в его сторону лягушка, - отчего бы и мне не влезть?
От такого удачного ответа у зайца даже губа отвисла.
- Я просто хотел напомнить, - закончил фразу Кутас, - что мы ещё не узнали, как вас зовут.
- Эйнора, - ответила кукла.
- Довольно редкое имя, но звучное, - отпустил комплимент Кутас. - Очень звучное и красивое.
- Трубки морёные! Красивее имени я не слышал, - пробасил Твинас.
- В самом деле? - просияла кукла. - Но я всё равно не из вашей кучи! Я из застеклённого шкафа в игровой комнате детского сада. Моё место было на верхней полке, и никто из детей не имел права даже прикоснуться ко мне! Бывало, девочки соберутся возле шкафа, глаз от меня оторвать не могут и умоляют воспитательницу: "Можно нам её волосы шёлковые потрогать, до платья и перчаток дотронуться? Позвольте нам её положить, чтобы посмотреть, как она закрывает-открывает голубые, как незабудки, глазки". А воспитательница им: "Нельзя! Ещё уроните, запачкаете, поцарапаете! Эйнора слишком красивая игрушка и слишком дорогая, чтобы с ней можно было играть как с обычной тряпичной. Поглядели, и хватит!"
Кое-кто из девочек даже плакал оттого, что я такая недоступная, словно принцесса. Сначала я гордилась тем, что меня так ценят и берегут. Но потом мне надоела глухая стеклянная стена! Я стала завидовать обычным куклам: их можно было баюкать, подкидывать к потолку, ругать и хвалить… И в конце концов меня одолела такая тоска, что однажды, когда воспитательница забыла запереть шкаф…
- Ш-ш-ш! - прошипел заяц и навострил ухо.
Насторожились и остальные. Сначала неподалёку заскрипел снег, затем послышались тяжёлые шаги.
- Всем спрятаться! - скомандовал Кадрилис. - Живо!
Лягушка схватила саквояж и хотела нырнуть под нижнюю еловую ветку, но дорогу ей преградил пилот.
- Здесь опасно, может, ёлку опять будут рубить, - и он показал на валявшийся в снегу топор.
Лягушка спряталась за можжевеловый куст, пингвин Твинас юркнул в сугроб, Кутас подставил Эйноре ухо, чтобы та уцепилась за него, и повёл её за пень. Кадрилис швырнул в костёр несколько пригоршней снега и, подхватив шарф, затаился за стволом берёзы, а пилот как сквозь землю провалился.
В одно мгновение от уютного лесного пристанища остались только разворошённый снег, кучка хвороста, топор да кубик с неопознанным серебристо-серым треугольником.