Спасаясь от безжалостной армии, Тодд и тяжело раненная Виола попадают прямо в руки своего заклятого врага - мэра Прентисса. В разлуке с Виолой Тодд вынужден и сам осваивать сомнительные методы нового режима. Но какие тайны хранят леса Нового света? Где Виола? Жива ли она? И что за группировка орудует в городе? Однажды прогремит первый взрыв…
"Вопрос и ответ" - шокирующее и захватывающее продолжение трилогии "Поступь хаоса" о борьбе и выживании в самых невероятных и отчаянных ситуациях.
Содержание:
-
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ 1
-
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ - ТОДД В БАШНЕ 3
-
ЧАСТЬ ВТОРАЯ - ЛЕЧЕБНЫЙ ДОМ. ВЧЕРА 9
-
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ - ВОЙНЕ КОНЕЦ 19
-
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ - СГУЩАЕТСЯ МРАК 29
-
ЧАСТЬ ПЯТАЯ - МИНИСТЕРСТВО ВОПРОСОВ 40
-
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ - ВОПРОС И ОТВЕТ 52
-
НАЧАЛО ТРЕТЬЕЙ КНИГИ 64
-
Примечания 65
Патрик Несс
"Вопрос и ответ"
Закрученный, максимально насыщенный событиями роман о верности, манипуляции сознанием, непростом выборе и жестокости, в основе которого извечный мотив поиска искупления и любви. Поклонникам жанра читать ОБЯЗАТЕЛЬНО…
Салли Моррис, DailyMail
Одновременно доступный и утонченный, Несс в своей простой и захватывающей прозе поднимает проблемы терроризма, феминизма, геноцида и любви. Внушительный том, который легко проглотить за один присест.
Николетт Джонс, SundayTimes
Захватывающе и оригинально.
Аманда Крэйг, TheTimes
Совершенный роман, в котором прекрасно сочетаются стилистическая оригинальность, увлекательное повествование и мощный этический конфликт.
Том Донеган, INIS
Не менее захватывающая, чем "Поступь хаоса", жесткая и невероятно притягательная история, от которой вы просто потеряете голову!
Джулия Эклшэр, Lovereading4kids
Жутко, мучительно, но оторваться невозможно.
Фиона Нобл, Bookseller
Посвящается Патрику Гейлу
Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.
Фридрих Ницше
КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ
- Шум тебя выдает, Тодд Хьюитт.
Голос… из темноты…
Проморгавшись, я открываю глаза. Вокруг сплошные тени и размытые пятна, все кружится, кровь кипит в жилах, в голове каша, я не могу думать и… снова моргаю. Так, погодите… стоп-стоп, мы ведь только что были на площади, я держал ее на руках, и… она умирала…
- Где она? - выплевываю я в темноту, чувствуя во рту вкус крови.
Мой голос хрипит, Шум вдруг вздымается алым ураганом и ревет: ГДЕ ОНА?!!
- Здесь вопросы задаю я, Тодд.
Этот голос…
Его голос.
Откудато из темноты.
Откудато сзади.
Незримый мэр Прентисс.
Я снова моргаю, и из мглы начинает вырисовываться огромный зал. Единственный источник света - круглое окно высоко-высоко под потолком. Стекло не прозрачное, а цветное: на нем нарисована наша планета с двумя лунами. Косые лучи света выхватывают из темноты только меня.
- Что вы с ней сделали? - вопрошаю громко, смаргивая свежую кровь, которая заливает глаза.
Тут я понимаю, что вытереть лицо не могу, потомушто руки связаны у меня за спиной. В груди поднимается паника, я пытаюсь высвободиться из пут, дышу часточасто и снова кричу во всю глотку:
- ГДЕ ОНА?!
Из темноты вылетает кулак, бьет меня в живот.
Я сгибаюсь пополам и сознаю, что привязан к деревянному стулу, причем рубашки на мне нет - осталась где-то на пыльном склоне. Меня тошнит прямо на ковер, узор на котором повторяет рисунок на оконном стекле: Новый свет с двумя лунами, снова, и снова, и снова…
Я начинаю вспоминать… Мы были на площади, куда я прибежал с нею на руках, прижимая ее к себе, уговаривая потерпеть, пока мы не доберемся до Хейвена, а уж там ее обязательно спасут…
Но в Хейвене мы не нашли спасения, в Хейвене были только он и его люди, они вырвали ее из моих рук…
- Заметил, что он не спросил: "Где я?", - произносит голос мэра у меня за спиной. - Его первыми словами были: "Где она?", и в Шуме звучало то же самое. Любопытно.
В голове и животе стучит, я снова прихожу в себя и вспоминаю, как дрался с ними, дрался до последнего, пока меня не ударили прикладом в висок, и тогда я провалился в черноту…
Проглатываю ком в горле, проглатываю панику и страх…
Теперь всему конец, так ведь?
Конец всему.
Мэр поймал меня.
Мэр поймал ее.
- Тронете ее хоть пальцем… - выдавливаю я.
Живот все еще болит от удара. Передо мной возникает мистер Коллинз, наполовину скрытый тенью, - мистер Коллинз, который выращивал кукурузу и цветную капусту и ухаживал за лошадьми мэра… и который теперь стоит надо мной с пистолетом на поясе и винтовкой за спиной, выставив перед собой кулаки.
- Да ее, похоже, и до нас уже изрядно "тронули", Тодд, - говорит мэр, останавливая мистера Коллинза. - Бедняжка!
Я стискиваю оплетенные веревками руки в кулаки. Мой Шум до сих пор смахивает на вязкую кашу, но мистер Коллинз вскидывается, стоит мне вспомнить ружье Дейви Прентисса… и как она падает мне на руки, охая, и всюду ее кровь…
Тут мой Шум становится еще краснее: я вспоминаю, как бью Дейви Прентисса кулаком в лицо, тот падает с коня, нога цепляется за стремя, и его тащит прочь, бутто огромный мешок с мусором.
- Что ж… - говорит мэр Прентисс, - это хотя бы объясняет таинственное исчезновение моего сына.
Ей-богу, со стороны кажется, что ему весело.
Голос мэра звучит еще уверенней и властней, чем в Прентисстауне, а рядом с тишиной, которая расходится от него во все стороны и которую я уже слышал на площади Хейвена, теперь зияет такая же тишина мистера Коллинза.
У них нет Шума.
У обоих.
Единственный Шум в этом зале принадлежит мне - он мычит и визжит, как раненый теленок.
Я выкручиваю шею, пытаясь разглядеть мэра, но шея затекла и болит, поэтому я вижу только, что сижу в луче пыльного разноцветного света посреди зала. Зал такой огромный, что стены еле-еле виднеются вдалеке.
Постепенно из темноты проступает маленький столик; что на нем лежит, не рассмотреть. Лишь тускло поблескивает металл - и этот блеск, уж поверьте, не сулит ничего хорошего.
- В его мыслях я по-прежнему мэр, - доносится голос. Веселый и беззаботный голос.
- Теперь он президент Прентисс, - ворчит мистер Коллинз. - Заруби это себе на носу.
- Что вы с ней сделали? - спрашиваю я, снова пытаясь обернуться и морщась от боли в шее. - Если вы хоть пальцем ее…
- Ты прибыл в город севодня утром, - перебивает меня мэр, - и у тебя ничего не было, даже рубашки, - только девчонка на руках, с которой произошел несчастный случай…
Мой Шум взрывается.
- Никакой это не несчастный случай!..
- Ужасный, ужасный несчастный случай, - продолжает мэр. Впервые с тех пор, как мы повстречались на площади Хейвена, в его голосе проскальзывают нотки досады. - Настолько ужасный, что она была при смерти. И вот мальчишка, на поиски которого мы потратили столько сил и времени, который принес нам множество хлопот и неприятностей, сам пришел к нам и предложил себя в обмен на спасение девочки. Однако, когда мы решили ее спасти, мальчишка принялся отбива…
- Она жива? Она в безопасности?
Мэр умолкает, а мистер Коллинз подходит и бьет меня наотмашь по лицу. Наступает долгая тишина, щека невыносимо горит, и я сижу молча, тяжело дыша.
А потом в кружок света прямо передо мной входит мэр.
Он одет с иголочки, как и раньше, и одежда на нем такая же свежая и чистая, как бутто под ней не живой человек, а ходячая глыба льда. Даже у мистера Коллинза на рубашке выступили пятна пота, и пахнет от него неприятно. Но не от мэра, нет.
Глядя на него, кажешься себе кучей грязи, которую надо поскорей убрать.
Он встает передо мной и заглядывает прямо в глаза.
А потом задает вопрос - беззаботно, словно бы из чистого любопытства.
- Как ее зовут, Тодд?
Я изумленно моргаю:
- Что?
- Как ее зовут?
Не может быть, чтобы он до сих пор не знал ее имени. В моем Шуме наверняка…
- Вы сами знаете, - говорю я.
- Мне нужно, чтобы имя назвал ты.
Я перевожу взгляд на мистера Коллинза, который стоит в сторонке со скрещенными на животе руками. На лице у него написано, что он не прочь отвесить мне еще парочку тумаков, даром что Шума не слышно.
- Повторяю вопрос, Тодд, - непринужденно говорит мэр, - и на сей раз мне бы очень хотелось услышать ответ. Как ее зовут? Девочку с другой планеты.
- Если вы знаете, что она с другой планеты, то вам известно и ее имя.
Тут мэр улыбается - ей богу, улыбается.
И мне страшно, как никогда.
- Нет, Тодд, не пойдет. Все должно быть иначе: я спрашиваю - ты отвечаешь. Без пререканий. Как ее зовут?
- Где она?
- Как ее зовут?
- Скажите мне, где она, и я назову имя.
Он вздыхает, как бутто я его подвел, и коротко кивает мистеру Коллинзу. Тот подходит и снова бьет меня в живот.
- Это ведь совсем несложно, Тодд, - говорит мэр, пока меня тошнит на ковер. - Тебе нужно только ответить на мой вопрос, и все сразу кончится. Выбор за тобой. Честное слово, я больше не желаю причинять тебе боль.
Я тяжело дышу, согнувшись в три погибели: от боли в животе трудно набрать в легкие достаточно воздуха. Веревки режут запястья, на лице запекается липкая кровь, и я смотрю невидящими глазами в темноту из своей маленькой световой клетки посреди огромной комнаты без окон и дверей…
Комнаты, где я умру.
Комнаты…
Где ее нет.
И внутри меня кто-то принимает решение.
Раз это конец, то я делаю свой выбор.
Не говорить.
- Вы знаете ее имя, - бормочу я. - Убейте меня, если хотите, но ее имя вам известно.
Мэр просто смотрит на меня.
Самая долгая минута в моей жизни проходит под его пытливым взглядом. Он читает мои мысли.
А потом приближается к маленькому деревянному столу.
Я пытаюсь рассмотреть, что он там делает, но ничего не вижу. Мэр Прентисс перекладывает какие-то вещи, я только слышу царапанье металла о дерево.
- Спасите ее! Я сделаю все, что прикажете! - Он повторяет мои слова, сказанные на площади. - Я встану на вашу сторону! Только спасите ее!
- Я вас не боюсь, - говорю я, хотя мысленно пытаюсь представить, что может лежать на столе. - И умирать не боюсь.
Неужели правда?
Мэр поворачивается ко мне, пряча обе руки за спиной.
- Потомушто ты теперь мужчина, Тодд? Потомушто настоящий мужчина не боится смерти?
- Да, - киваю я. - Потомушто я мужчина.
Мэр приподнимает брови:
- Если не ошибаюсь, до твоего дня рождения осталось еще четырнадцать дней, Тодд.
- Это всего лишь цифра. - Я задыхаюсь, в животе все бултыхается от этих разговоров. - Она ничего не значит! Если бы я жил в Старом свете…
- Но ты живешь в Новом, мальчик, - перебивает меня мистер Коллинз.
- Полагаю, он не это имеет в виду, мистер Коллинз, - говорит мэр, не сводя с меня глаз. - Верно, Тодд?
Я перевожу взгляд с одного на другого и обратно.
- Я убил, - выдавливаю я. - Убил, понятно?
- Ну да, убил, - кивает мэр. - Стыд и раскаяние пропитывают твой Шум насквозь. Вопрос лишь в том - кого ты убил? Кого? - Он шагает из светового пятна в темноту, все еще пряча за спиной взятый со стола предмет. - Или лучше сказать что?
- Я убил Аарона, - говорю я, пытаясь не выпустить мэра из виду - без толку.
- Неужели? - Его ужасная тишина совсем не похожа на тишину женщин - у женщин она была живая, с ощутимой формой, вокруг которой дребезжал и лязгал Шум окружающего мира.
(я думаю о ней, о ее тишине, о той боли)
(я не думаю об имени)
А у мэра - уж не знаю, как им с мистером Коллинзом удалось избавиться от Шума, - тишина похожа на что-то безжизненное и мертвое, формы и жизни у нее не больше, чем у камня или стены, - это неприступная крепость. Наверно, он читает мой Шум как книгу, но откуда мне знать… разве можно сказать что-то по человеку, который превратил себя в камень?
На всякий случай я показываю ему то, что он хочет увидеть: церковь за водопадом, драку с Аароном - довольно правдоподобную, с кровищей и всяким таким. Я сшибаю Аарона с ног и вытаскиваю нож.
А потом втыкаю его в шею проповедника.
- Правда в этом есть, - говорит мэр. - Но вся ли это правда?
- Да! - кричу я, пытаясь заблокировать остальные мысли, чтобы мэр больше ничего не услышал. - Так все и было!
Голос у мэра по-прежнему веселый.
- А по-моему, ты врешь, Тодд.
- Нет! - почти кричу я. - Я сделал, как хотел Аарон! Убил его! Стал мужчиной по вашим законам, теперь я могу быть солдатом армии и вапще что угодно сделаю, только скажите мне, что вы с ней сделали!
Мистер Коллинз замечает какой-то знак, поданный мэром, заносит кулак и…
(ничего не могу поделать)
Я отшатываюсь так резко, что сдвигаю стул на пару дюймов… (заткнись)
Но удара нет.
- Хорошо, - с тихим удовлетворением говорит мэр, - славно. - Он опять начинает расхаживать у меня за спиной. - Позволь коечто тебе объяснить, Тодд. Ты находишься в главном зале бывшего Хейвенского собора, который с севодняшнего дня именуется Президентским дворцом. Я привел тебя в свой дом, надеясь помочь. Помочь увидеть, что все это время ты страшно ошибался и напрасно разжег войну против меня… против нас.
Его голос теперь доносится из-за спины мистера Коллинза…
Его голос…
В какой-то миг мне начинает казаться, что он говорит не вслух, а вкладывает слова прямо мне в голову… Но наваждение быстро проходит.
- Мое войско прибудет завтра к полудню, - говорит мэр, продолжая вышагивать по залу. - А ты, Тодд Хьюитт, сперва ответишь на мой вопрос, а потом станешь моим помощником в благородном деле - строительстве нового мира.
Мэр снова выходит на свет и встает прямо передо мной. Руки у него все еще спрятаны, и я не вижу предмета.
- Сейчас я хочу, чтобы ты начал сознавать главное, - говорит он. - Что я тебе не враг.
От изумления я на секунду даже перестаю бояться. Не враг? Распахиваю глаза. Не враг?
- Нет, Тодд, - кивает мэр. - Я тебе не враг.
- Вы убийца! - не думая, выпаливаю я.
- Я генерал, - отвечает мэр. - Ни больше ни меньше.
- Вы убивали людей. Вы убили жителей Фарбранча, я сам видел.
- Война порой требует от нас страшных поступков, однако теперь война кончилась.
- Я видел, вы по ним стреляли, - не унимаюсь я. Как же уверенно звучат слова человека без Шума! Они непоколебимы, точно скала.
- Разве я сам стрелял, Тодд?
Я проглатываю ком в горле.
- Нет, но вы развязали эту войну!
- Так было нужно, - говорит мэр. - Для спасения больной и умирающей планеты.
Мое дыхание учащается, мысли туманятся, голова страшно тяжелеет. Но Шум пылает огнем.
- Вы убили Киллиана.
- И очень сожалею об этом, - говорит мэр. - Из него вышел бы прекрасный солдат.
- Вы убили мою мать, - говорю я. И тут мой голос надламывается (заткнись), Шум наполняется яростью и горем, в глазах стоят слезы (заткнись, заткнись, заткнись!). - Вы убили всех женщин Прентисстауна!
- Тодд, неужели ты веришь всему, что тебе говорят?
Наступает тишина, самая настоящая - даже мой Шум на миг унимается, пытаясь переварить сказанное.
- У меня нет ни малейшего желания убивать женщин, - говорит мэр. - Я ничего подобного не делал.
Я разеваю рот от удивления.
- Еще как делали…
- Сейчас не время для уроков истории…
- Вы лжец!
- А ты, стало быть, возомнил себя всезнайкой? - Его голос становится холодней, он отходит в сторону, и мистер Коллинз с такой силой бьет меня по голове, что я вместе со стулом лечу на пол.
- Вы ЛЖЕЦ И УБИЙЦА! - ору я. В ушах еще звенит от удара.
Мистер Коллинз бьет меня снова, уже с другой стороны - кулак у него твердый, как полено.
- Я тебе не враг, Тодд, - повторяет мэр. - Прошу, не вынуждай нас причинять тебе боль.
Голова болит так сильно, что я ничего не говорю. Просто не могу говорить. То, что хочет услышать мэр, я никогда не скажу. А за все остальное из меня вышибут дух.
Это конец. Иначе и быть не может. Они не позволят мне жить. И ей не позволят.
Конец.
- Надеюсь, это действительно конец, - говорит мэр. В кои-то веки сказал правду. - Надеюсь, ты все-таки откроешь мне свой секрет, и на этом мы закончим.
А потом он говорит…
Ей-богу, он говорит…
- Пожалста.
Я поднимаю голову и часто моргаю опухшими глазами.
На его лице озабоченность, почти мольба.
Что за черт? Как это вапще понимать?
И в моей голове опять начинает гудеть…
Только это не Шум…
Пожалста - как бутто мой собственный голос говорит…
Пожалста - как бутто это я сам…
Слово давит на меня…
Распирает изнутри…
Такое чувство, что я сам вот-вот скажу…
Пожалста…
- Все, что ты якобы знал, - говорит мэр, его голос звучит одновременно снаружи и внутри моей головы. - Все это неправда.
И тут я вспоминаю…
Вспоминаю Бена…
Он говорил мне ровно то же самое…
Бен, которого больше нет…
И мой Шум внезапно твердеет.
Я прогоняю из головы голос мэра.
Мольба тотчас исчезает с его лица.
- Что ж, хорошо. - Он хмурится. - Но помни, что это твой выбор. - Он встает. - Как ее зовут?
- Вы знаете, как ее зовут.
Мистер Коллинз снова бьет меня по голове, и я чуть не падаю на пол вместе со стулом.
- Вы уже знаете!
Бац! Опять удар, с другой стороны.
- Как ее зовут?
- Не скажу!
Бац!
- Назови ее имя.
- Нет!
БАЦ!!!
- Как ее зовут, Тодд?
- Пошел ты!