- Она ранена, - говорю я. - Ей надо наложить шину. - Я поворачиваюсь к Ивану: - У вас тут есть перевязочные материалы?
- Есть набор для оказания первой помощи.
- Сгодится. Отдай его Ли, он позаботится о Виоле. Потом скажи стражникам, что я хочу с ними поговорить.
Иван злобно сверлит взглядом Ли.
- Это приказ, рядовой.
- Будет сделано, сэр, - язвительно отвечает Иван и скрывается в коридоре.
Ли таращит на меня глаза:
- Сэр?!
- Виола все объяснит. - Я толкаю его вслед за Иваном. - Скорей отнеси ей бинты и шину! Ей больно!
Это приводит его в чувство. Я разворачиваюсь и иду в сторону вестибюля мимо двух стражников.
- Что происходит? - спрашивает один из них.
- Что происходит, сэр, - отрезаю я, не оборачиваясь, и стремительно выхожу из министерства Вопросов на улицу, а там иду прямиком к воротам.
На улице - тишь и покой.
И Ангаррад.
Видимо, ее привел Дейви.
- Привет, девочка! - говорю я, медленно подходя к ней и гладя ее по носу.
Жеребенок Тодд? - слышится в ее Шуме.
- Все хорошо, девочка, - шепчу я. - Все в порядке.
Ее Шум все твердит без конца мое имя, Тодд, Тодд, Тодд. Я подхожу к седлу. На нем до сих пор висит моя винтовка.
И дневник моей мамы тоже там.
Дейви постарался.
Я отвязываю поводья Ангаррад от столба и вывожу ее на дорогу, так чтобы морда смотрела прямо на огромную серебряную "В" на воротах.
- Мне тут надо речь произнести, - говорю я. - Хорошо бы с твоей спины.
Жеребенок Тодд, говорит она.
- Ангаррад, - говорю я.
Ставлю ногу в стремя, запрыгиваю в седло и поднимаю глаза к небу. Темнеть еще не начало, но сонце уже начинает сползать к водопаду. День подходит к концу.
Время на исходе.
- Пожелай мне удачи, - говорю я.
- Вперед! - ржет Ангаррад. - Вперед.
Стражники переводят взгляд с меня на Ивана, который пытается заставить их молчать - впрочем, это не поможет заглушить их Шум, который блеет и кричит, точно овца на пожаре.
- Он же лейтенант, - увещевает Иван стражников.
- Мальчишка он, а не лейтенант! - возражает ему рыжеволосый солдат.
- Любимец президента, - добавляет Иван.
- Да, и вам приказали отвести его в город, рядовой, - говорит стражник с большим пузом и капральскими нашивками на рукаве. - Еще скажите, что ослушались непосредственного приказа!
- Лейтенант отдал мне другой приказ, - говорит Иван.
- С каких пор он у нас главнее президента?
- Да бросьте! - взрывается Иван. - Вас же всех поголовно наказали, поэтому вы здесь!
Это немного их утихомиривает.
- Ты идиот, если думаешь, что я встану на сторону мальчишки и ослушаюсь президента, - говорит капрал Пузан.
- Прентисс все узнает, - добавляет рыжий, - как ни скрывай.
- Он прикажет нас расстрелять, - поддакивает ему другой стражник, долговязый, с бледной, землистой кожей.
- Кому прикажет? - не унимается Иван. - Все солдаты на войне, а президент сидит в своем разрушенном соборе и ждет, когда я приведу Тодда.
- С какой стати? - спрашивает рыжий. - Почему он не с армией?
- Это не в его духе, - отвечаю я. Все снова поднимают глаза на меня. - Мэр не участвует в сражениях. Он правит, руководит, но курка не спускает и рук не пачкает. - Ангаррад чует мое волнение и делает едва заметный шажок в сторону. - За него это делают другие люди.
И потом, думаю я, пытаясь утопить эту мысль в Шуме, ему очень хочется поговорить со мной.
Что, по мне, гораздо хуже войны.
- Так ты чего, решил его свергнуть? - спрашивает капрал, скрещивая руки на груди.
- Он обычный человек, - говорю я. - А человек небессмертен.
- Нет, он не так прост, - возражает рыжий. - Говорят, он сделал из своего Шума оружие.
- И если близко к нему подойти, он может завладеть твоим разумом, - добавляет долговязый.
Иван презрительно фыркает:
- Бабушкины сказки! Ничего такого он не умеет…
- Умеет, - говорю я, и снова все взгляды обращаются на меня. - От его Шумных оплеух потом полдня в голове звенит, боль - адская. А еще он может пролезть в мозг и заставить тебя что-нибудь сделать или сказать. Все это чистая правда.
Стражники удивленно пялятся на меня, гадая, когда я скажу что-нибудь более утешительное.
- Но, кажется, для этого надо смотреть ему в глаза.
- Тебе "кажется"? - фыркает рыжий.
- А Шумные удары несмертельны, и он не может бить нескольких людей разом. Если мы нападем вместе, всех ему не достать.
Правда, я тщательно скрываю в Шуме воспоминание о его последнем ударе - севодня, на Арене. Он был куда мощнее и страшнее всех предыдущих.
Мэр оттачивает свое оружие.
- Неважно, - говорит долговязый. - У него тоже есть охрана. Ты зовешь нас на верную смерть.
- Он ждет, что вы меня приведете, - говорю я. - Мы спокойно пройдем мимо охраны прямо к нему.
- И с чего мы должны тебе подчиняться, лейтенант? - спрашивает капрал, глумясь над моим званием. - Что мы за это получим?
- Свободу от тирании! - восклицает Иван.
Капрал закатывает глаза. Не он один.
Иван не унимается:
- Мы свергнем его и сами захватим власть!
Глаза уже никто не закатывает, но долговязый говорит:
- Кто-нибудь жаждет увидеть в президентах Ивана Фарроу?
Он хотел всех насмешить, но никто не смеется.
- А как насчет президента Хьюитта? - говорит Иван, глядя на меня со странным блеском в глазах.
Капрал Пузан фыркает и повторяет:
- Да он же мальчишка!
- Нет, - говорю я. - Уже нет.
- Он один решил сопротивляться режиму, - добавляет Иван. - Это коечто да значит.
Стражники начинают переглядываться. Я вижу вопросительные знаки в их Шуме, сомнения и страхи, подтверждающие друг друга, и мысль о неизбежном поражении.
Но из их Шума я узнаю, как можно спасти дело.
- Если вы мне поможете, - говорю я, - я дам вам лекарство.
Разговоры тут же умолкают.
- Что, правда? - недоверчиво спрашивает рыжий.
- Да блефует он! - отвечает за меня капрал.
- Лекарство хранится в подвалах собора. Я сам видел, как мэр его туда…
- Почему ты все время называешь его мэром? - спрашивает долговязый.
- Пойдемте со мной, - говорю я. - Помогите мне схватить его, и я разрешу каждому взять столько лекарства, сколько он сможет унести. - Стражники теперь слушают меня во все уши. - Пора Хейвену снова стать Хейвеном!
- Он отобрал лекарство у всех солдат, - говорит Иван. - Если мы свергнем президента и раздадим лекарство обратно, кого, по-вашему, они станут слушать?
- Ну уж не тебя, Иван.
- Верно. - Он снова бросает на меня тот странный взгляд. - Но, быть может, его.
Стражники смотрят на меня, сидящего верхом на Ангаррад, вооруженного и в пропыленной форме, видят мои надежды и обещания, и в их Шуме поднимается ропот. Каждый невольно спрашивает себя, готов ли он рискнуть и попытать судьбу, настолько ли он отчаялся.
А я думаю о Виоле, сидящей в министерстве Вопросов, - я делаю это только ради нее, я на все готов ради нее.
И тут мне приходит в голову еще один аргумент.
- Всех женщин уже клеймили, - говорю я. - Кто следующий?
Когда я возвращаюсь на Арену, Ли уже заканчивает накладывать Виоле повязки. Лицо у нее порозовело и выглядит куда менее измученным.
- Стоять можешь? - спрашиваю я.
- Чутьчуть.
- Неважно, - говорю я. - Ангаррад ждет нас во дворе. Вы с Ли поедете на ней искать "Ответ".
- А ты? - спрашивает Виола.
- Я должен встретиться с мэром и положить конец его тирании.
Услышав это, она подскакивает на месте.
- Я с тобой! - тут же выпаливает Ли.
- Нет, вы должны остановить атаку и рассказать всем про госпожу Койл.
Ли поджимает губы, и я вижу, как бурлит яростью его Шум. Он тоже чуть не умер от той бомбы.
- Виола сказала, ты не умеешь убивать.
Я бросаю на нее гневный взгляд. Она тут же отворачивается.
- Я убью его, - говорит Ли. - Убью за то, что он сделал с моей матерью и сестрой.
- Если вы не предупредите "Ответ", жертв будет столько, что мэр никогда за них не расплатится.
- Хорошо бы он добрался до госпожи Койл, - говорит Ли, но тут же в его Шуме начинают вертеться другие люди, Уилф с женой… и Виола Виола Виола.
- Что ты задумал, Тодд? - спрашивает она. - Нельзя же идти на мэра в одиночку!
- Я буду не один, - говорю я. - Со мной стражники.
Она распахивает глаза:
- Что?!
Я улыбаюсь:
- Да вот, поднял тут небольшой бунт.
- Сколько стражников? - все так же мрачно спрашивает Ли.
Я медлю с ответом.
- Семеро… Всех подговорить не удалось.
Плечи Виолы опускаются.
- Ты пойдешь на мэра с семью солдатами?
- Какой-никакой, а шанс, - говорю я. - Почти все солдаты брошены на последнюю битву. Мэр меня ждет. Таким беззащитным он никогда не был и вряд ли еще будет.
Виола секунду смотрит на меня, потом кладет одну руку на плечо Ли, а другую на мое, и с трудом поднимается на ноги. Я вижу, как ее всю передергивает от боли, но Ли наложил ей тугие повязки, такшто она может секунду-другую постоять.
- Я с тобой, - говорит она.
- Нет, - отрезаю я.
- Ни за что! - вопит Ли.
Она поджимает губы:
- И с каких это пор вы решаете за меня, что делать?
- Ты не можешь ходить, - говорю я.
- У тебя есть лошадь.
- Это ваш шанс выбраться отсюдова!
- Он ждет нас обоих, Тодд. Если ты войдешь один, твой план рухнет - и рта не успеешь раскрыть. - Я подбочениваюсь.
- Ты же сама говорила, что мэр снова попытается использовать тебя против меня!
Она шипит от боли, пытаясь переступить с ноги на ногу.
- Тогда твоему плану лучше сбыться, так?
- Виола… - начинает Ли, но тут же умолкает под ее строгим взглядом.
- Найди "Ответ", Ли. Предупреди их. Времени совсем мало.
- Но…
- Иди, - повторяет она уже тверже.
И мы оба видим, как всколыхивается его Шум, как не хочется ему бросать Виолу. Чувство настолько сильное, что я отворачиваюсь.
И еще мне хочется его ударить.
- Я не брошу Тодда, - говорит она. - Я нашла его и больше никогда не брошу. Прости, Ли, но ничего не поделаешь.
Ли пятится, не в силах скрыть в Шуме обиду. Виола смягчается.
- Прости, - повторяет она.
- Виола… - говорит Ли.
Но она только качает головой:
- Мэр считает себя всезнайкой. Думает, что знает будущее. Он сидит там и ждет нас с Тоддом - что мы придем и попытаемся его остановить…
Ли хочет ее перебить, но она ему не позволяет:
- Но коечего он не знает. Мы с Тоддом пробежали вместе полсвета… сами. Мы убили сумасшедшего проповедника. Мы обогнали целую армию, выжили, несмотря на погони, избиения и смертельные раны, нас взрывали, пытали, морили голодом, мучили как могли…
Виола убирает руку с плеча Ли и стоит, держась только за меня.
- Мы с Тоддом? Против мэра? - Она улыбается. - Да у него нет ни единого шанса!
38
МАРШ К СОБОРУ
[Виола]
- Ты это серьезно сказала? - спрашивает Тодд, затягивая седельные ремни. Он говорит очень тихо и смотрит только на свои руки. - Про то, что у мэра нет ни единого шанса?
Я пожимаю плечами:
- Но ведь помогло же.
Он улыбается:
- Мне надо поговорить со стражниками. - Он кивает на Ли, который стоит в сторонке и, сунув руки в карманы, с недовольным видом наблюдает за нами. - Ты с ним полегче, ладно?
Он машет Ли рукой и направляется к нашему конвою из семерых солдат, столпившихся у ворот. Ли подходит ко мне.
- Ты точно знаешь, что делаешь? - спрашивает он.
- Нет. Но я верю Тодду.
Он громко выдыхает воздух через нос, опускает голову и пытается выровнять свой Шум.
- Ты его любишь, - говорит он. Не вопросительно, а констатируя факт.
- Люблю, - отвечаю я. Тоже констатируя факт.
- Как друга… или?..
Мы оба смотрим на Тодда. Размахивая руками, он объясняет солдатам наш план и их дальнейшие действия.
Он выглядит как настоящий вожак.
- Виола?
Я оборачиваюсь:
- Ли, ты должен как можно скорее найти "Ответ".
Он хмурится:
- Они могут не поверить мне насчет госпожи Койл. Люди возлагают на нее большие надежды.
- А ты думай об этом так, - говорю я, осторожно берясь за поводья лошади. Жеребенок? спрашивает она, тоже не сводя глаз с Тодда. - Если ты сможешь их найти, а мы схватим мэра, сегодня весь этот ужас закончится.
Ли щурится на солнце:
- А если не схватите?
Я пытаюсь улыбнуться:
- Ну, тогда тебе придется нас спасать!
Он тоже кое-как выдавливает улыбку.
- Мы готовы, - объявляет Тодд, возвращаясь к нам.
- Ну, вперед, - говорю я.
Тодд протягивает руку Ли:
- Удачи.
- И вам, - говорит Ли, пожимая ему руку.
Но смотрит лишь на меня.
Как только Ли скрывается в лесу - он должен будет срезать путь через холмы и первым добраться до "Ответа", - мы отправляемся в путь - к собору. Тодд ведет за поводья Ангаррад, которая без конца твердит жеребенок жеребенок, беспокоясь из-за нового наездника. Тодд бормочет что-то ласковое и успокаивающее ей на ухо, гладит ее по носу и гриве.
- Как самочувствие? - спрашивает он, когда мы подходим к первым женским общежитиям.
- Ноги болят, - говорю я. - И голова. - Потираю ладонью рукав, под которым прячется железный обруч. - И рука тоже.
- А в остальном? - улыбается Тодд.
Я поглядываю на стражников, марширующих вокруг нас, как настоящий конвой: Иван впереди, двое сзади, двое слева и двое справа.
- Ты в самом деле веришь, что мы его схватим? - спрашиваю я Тодда.
Он смеется:
- Все равно мы уже идем, так?
Да, мы идем.
По дороге, ведущей прямо в сердце Нью-Прентисстауна.
- Давайте быстрее, - уже громче говорит Тодд.
Стражники прибавляют шагу.
- Все ушли, - шепчет один из солдат с огненно-рыжими волосами, когда мы проходим по густо застроенным кварталам.
Зданий вокруг становится все больше и больше. Зданий, но не людей.
- Не ушли, - отвечает рыжему другой, с большим животом. - Прячутся.
- Без армии как-то жутко, - продолжает рыжий. - Без солдат, марширующих по улицам…
- Теперь мы тут маршируем, рядовой, - говорит Иван. - Мы - тоже солдаты.
Мы проходим мимо домов с закрытыми ставнями и лавок с занавешенными витринами, мимо безлюдных улиц - ни пешеходов, ни мопедов, ни телег. Из-за закрытых дверей вырывается Шум, но он вполовину тише обычного.
И пропитан страхом.
- Они знают, что дело неладно, - говорит Тодд. - Почуяли приближение войны, которой так давно ждали.
Я оглядываюсь по сторонам. Окна вокруг темные, нигде ни единого любопытного лица - никому не интересно, что это за девчонку с переломанными ногами везут на лошади в центр города.
А потом дорога поворачивает, и впереди возникает собор.
- Ох ты надо ж! - охает рыжий, и все резко останавливаются.
- Вы умудрились выжить после такого?! - спрашивает пузатый Тодда. - Похоже, на вас и впрямь Божье благословение.
Колокольня уцелела, но едва балансирует на вершине шаткой лестницы из кирпичей. Две стены главного здания тоже стоят нетронутые, включая ту, в которой было круглое витражное окно.
Но все остальное…
Все остальное превратилось в груду камней и пыли.
Даже сзади видно, что большая часть крыши провалилась внутрь, а остальные две стены вышибло на дорогу и площадь перед собором. Арки опасно накренились, двери сорвало с петель, внутреннее убранство лежит на виду у всех, сверкая в последних лучах заходящего солнца.
И нигде ни одного солдата.
- Его что, никто не охраняет? - спрашивает рыжий.
- Очень на него похоже, - отвечает Тодд, разглядывая собор и словно надеясь увидеть внутри мэра.
- Если он вообще там, - добавляет Иван.
- Там, - кивает Тодд. - Поверьте мне на слово.
Рыжий начинает пятиться.
- Нет уж, я туда не пойду, - бормочет он. - Это самоубийство. Я не пойду.
Бросив на собор последний перепуганный взгляд, он кидается наутек по улице, которой мы пришли.
Тодд вздыхает:
- Кто еще?
Солдаты переглядываются, гадая, зачем вообще сюда пришли.
- Он и вас заклеймит, - говорит Иван, кивая на меня.
Я задираю рукав и показываю всем железный браслет. Кожа вокруг все еще красная и горячая. Похоже, инфекция попала, и целебные кремы с ней не справляются.
- А потом превратит вас в рабов! - продолжает Иван. - Не знаю, как вы, а я не за этим пошел в солдаты.
- И зачем же? - спрашивает его один из стражников, хотя ответа явно слышать не хочет.
- Мы его схватим и станем героями, - говорит Иван.
- Героями с лекарством, - кивает пузатый. - А тот, кто распоряжается лекарством…
- Хватит разговоров, - перебивает его Тодд, и я слышу в его Шуме неловкость и недовольство словами пузатого. - Вы готовы помочь или нет?
Солдаты переглядываются.
И вдруг Тодд повышает голос.
Повышает так, что его вопрос звучит как приказ.
Повышает так, что даже я вскидываю голову.
- Я спросил: вы готовы?
- Да, сэр! - хором выкрикивают стражники и удивленно переглядываются, как будто сами не ожидали от себя такого ответа.
- Тогда вперед!
И солдаты снова начинают печатать шаг по мелкому гравию - вниз по небольшому склону, к собору, который становится все ближе и больше.
За деревьями слева от нас возникают холмы на южном горизонте.
- Святый Боже! - выдыхает пузатый.
Даже отсюда можно увидеть марширующую вдалеке армию: огромная черная рука, взбирающаяся по слишком узкой дороге на вершину холма, навстречу "Ответу".
Я смотрю на заходящее солнце.
- Осталось около часа, - говорит Тодд. - Может, меньше.
- Ли не успеет…
- Может, и успеет. В лесу должны быть тропинки.
Змея армии ползет вверх по склону. Солдат так много, что "Ответу" нипочем не выстоять, если дело дойдет до настоящего сражения.
- Мы не можем проиграть, - говорю я.
- И не проиграем, - кивает Тодд.
Мы подходим к собору.
Идем вдоль северной стены - она сильней всего пострадала от взрыва и обвалилась прямо на дорогу.
- Помните, - бормочет Тодд солдатам, пока мы пробираемся через обломки, - вы ведете двух пленников на встречу с президентом, как вам и приказывали. Ни о чем другом не думайте!
Мы идем дальше. Каменные завалы вокруг такие высокие, что за ними ничего не разглядеть. Мэр может быть где угодно.