- В этом ты прав! - засмеялась Каисса. - Ну, желаю успеха… Но я тоже не верю в искусственный разум: он никогда не станет равным настоящему! Ведь ему нужны будут, скажем, только очки в шахматных турнирах, а не сама игра. Он будет стремиться к ничьим, лишь бы не проиграть! А по мне ничьи - это все равно что играть серыми, а не черными или белыми фигурами… Смотри, Василько, чтобы у тебя не получился фингерфеллер!
- Это что такое, ваше величество? - спросил я. - Извините за неосведомленность…
- Это то же, что по латыни "ляпсус манус" - ошибка пальцев, - пояснила Каисса. - Глупое правило: взялся - ходи… Кстати мне пришла в голову еще одна мысль… Писарь!
- Я здесь, ваше величество! - воскликнул писарь, по обыкновению, выбираясь из толпы придворных и подбегая к королеве.
- Пишите: "Отменить фингерфеллер в моей столице и разрешить жюри вести подсчет очков с десятыми долями, сообразуясь с качеством игры: за интересные и красивые комбинации набавлять до пяти десятых очка, а за явное уклонение от риска и стремление к ничьим - сбавлять оценки в том же размере…"
- Но такого еще не было, ваше величество, - напомнил я.
- Знаю. Я хочу, чтобы хоть здесь, в моей резиденции, можно было иногда увидеть настоящую игру.
- Мастер! Мастер! - вдруг воскликнул Аинька вслед машине "скорой помощи", ехавшей с аэродрома к поликлинике.
- Ты не ошибся?
- Да нет же, нет! Он, наверно, болен… Помогите ему… мне… - И Аинька умчался вслед за машиной.
- О ваше величество! - взмолился и Цирлих-Манирлих. - Там, я видел, мой брат! Он болен… Умоляю, спасите его…
- Венивидивицин?! Пошли… - Каисса решительно свернула за угол, к поликлинике. - Сегодня у нас с вами умноженный день!
8
Венивидивицин не производил впечатления очень больного человека, хотя и был худ и бледен; просто он рассеянно смотрел куда-то в пространство поверх голов и никого не узнавал, даже своего родного брата.
Он важно развалился в кресле и, когда мы вошли в комнату, небрежно повел рукой и милостиво произнес:
- Садитесь…
Он чем-то поразительно напомнил мне таракана Блаттеллу, охамевшего после опубликования его статьи…
- О боги! - простонал Цирлих-Манирлих. - Брат, ты сидишь в присутствии ее величества, не спрося разрешения?!
- Не знающий поражений не вынесет бремени своей славы стоя, - ответил Венивидивицин.
- Здравствуй, Мастер! - воскликнул Аинька. - Я очень рад видеть тебя…
- Я тоже…
- Ты… болен?
- Разве Победитель может болеть?
- Может, - просто сказала Каисса, подойдя к своему Главному Инженеру. - Здравствуй, Венивидивицин! Дай-ка пульс… Так-с. Посмотри вверх… вправо… влево… А теперь - вниз! Я прошу тебя посмотреть вниз! Ну?.. Вот видишь - не можешь. Гм… Ну, что же, все ясно… - И повернулась к окружающим: - Вот уже длительное время наш друг не имел поражений и потому серьезно заболел… Не каждый выдержит такое!.. Есть только одно средство вернуть ему здоровье - обыграть его. Кто из вас рискнет?
- Я! - вдруг раздался голос Аиньки. - Я спасу своего Мастера!
- Ну что ж, - согласилась Каисса, - не возражаю. Прошу всех ко мне в гости… Венивидивицин, ты согласен?
- Я всегда готов к победе, - оживился Венивидивицин. - А мой наивный соперник?..
Аинька промолчал; мордашка его стала серьезной и озабоченной.
9
Не стану описывать всю эту исцеляющую партию, хотя… хотя я и лишаю многих читателей удовольствия. Ведь, проигрывая заново на доске чью-нибудь шахматную партию, мы испытываем не меньшее удовольствие, чем те, кто ее играл.
Не думаю, что после того как чемпион-тяжеловес бросил свою штангу на помост, кто-нибудь из болельщиков сам захочет ее выжать. А вот в шахматах другое дело - тут повторение всегда приятно. Здесь, по существу, у игроков равные возможности. У них одинаковые "армии", и только у белых есть преимущество первого хода. Каждая фигура имеет свой характер и внешность. Правда, пешки с виду на один лад, безликие солдаты. Но это лишь по неопытности так кажется. Если же присмотреться - они тоже разные. Правда, все пешки бьют противника или угрожают ему всего на одно поле вперед по диагонали, но, к примеру, самые крайние, фланговые, - более слабые, потому что имеют лишь одно диагональное поле: с другой стороны - пропасть, край шахматной доски.
Слабоватые и не столь надежные пешки на f2 и f7, потому что стоят они возле своих королей. А какая сила у короля, если он ходит всего на одно поле и постоянно сам нуждается в охране?! Король - это даже не фигура в боевом смысле, а как бы символ всей игры: его потеря ведет к проигрышу партии.
А вот пешка е2 мне нравится больше остальных; например, ее можно продвинуть на е5, и там, если ее укрепить как следует, она всему флангу покоя не даст!
Как видите, это у нас с вами не место красит человека, а человек - место. У шахматных же пешек кое-что зависит и от того положения, которое занимают они "в обществе" перед сражением…
Итак, мы окружили шахматную доску в кабинете Каиссы и метнули жребий. Аиньке достались белые, Венивидивицину - черные.
Остановлю ваше внимание лишь на том положении, что создалось у них после восьмого хода…
У Аиньки фигуры расположились так: Кр аЗ, Л а4, С а7, К а2, Л а1, С b4 и Ф сЗ, а пешки на b1, b2, bЗ, b6, b7, и b8.
Черные же заняли такую позицию: К е4, Ф е5, Л а8, К b8, С с8, Кр е8, С f8, Л h8 и пешки на а7, b7, с6, f7, g7, h7.
И вот тут Аинька сделал свой девятый ход - ферзем на поле d8, объявляя шах черному королю, но… и принося в жертву собственного ферзя!
Разумеется, Венивидивицин немедленно схватил его своим королем, но Аинька, оказывается, только и ждал этого: он пошел черным слоном на g5, объявляя королю Венивидивицина двойной шах.
Мастер обомлел, долго размышлял, подперев отяжелевшую от переживаний голову обеими руками, и в конце концов сдался, потому что сами понимаете, выпутаться из создавшегося положения было невозможно.
- Такая же точно ситуация, - вспомнила Каисса, - сложилась в партии Рети - Тартаковер в тысяча девятьсот девятом году.
Мы все поздравили Аиньку с победой, зорко присматриваясь к Мастеру. И вдруг на матовом лице Венивидивицина заиграл румянец, он заулыбался и тоже поздравил своего счастливого соперника.
- Я выиграл потому, - признался Аинька, - что очень-очень хотел сделать Мастера здоровым!..
- Так я болел? - удивился Венивидивицин и, будто только сейчас увидев Каиссу, встал и обратился к ней: - Не гневайтесь на меня, ваше величество, за столь долгое отсутствие… Позвольте вернуться к своим обязанностям вашего Главного Инженера?
- Да-да, обязательно, - облегченно вздохнула Каисса. - Без вас наша техника совсем заплошала, но вы теперь, я уверена, приведете ее в хорошее состояние!
- Если б вы знали, ваше величество, как я счастлив… - промолвил Цирлих-Манирлих.
- Пусть эта партия, - добавила Каисса, - будет первой в той сотне, что необходима мне для создания волшебного эликсира!
10
И вот все участники этой истории вновь на своих местах, кому где положено; я, например, за своим письменным столом. Передо мной лист бумаги с заголовком заказанной мне недавно статьи "В каком возрасте следует прекращать чтение сказок и фантастической литературы?" Теперь моя голова опять свежа после стольких приключений, и я с полным знанием дела пишу:
"Ни в каком!" Так получилась моя самая короткая и самая содержательная статья…
- Это и вся история? - спросил Аинька, прочитав сказку.
- Да, - ответил я.
И действительно, история наша подошла к концу. Пора закруглять все размышления, а кое-что и "разложить по полочкам", чтобы всегда было под рукой, когда понадобится.
Вот, скажем, люди давно спорят: что важнее для человечества - наука или искусство? Даже разделились на "физиков" и "лириков". Что же касается игры - любой, - то многие ее вообще ни во что не ставят.
В действительности же человеку необходимо всё. Да если быть откровенным, то и математика для меня не просто наука, а… Поэзия Количества. Что же касается игры - особенно шахматной, - то она, если продолжить наше сравнение, не что иное, как Поэзия Качества.
И я не понимаю, как можно надеяться создать "разумную" машину, неразличимо равную человеку, если она не будет испытывать потребности читать сказки или играть в шахматы (что по существу почти одно и то же), если бесполезно даже пытаться навязать ей хоть какое-нибудь желание, если наши понятия добра и зла так и останутся для нее алгебраическими символами?
Не верю!
Человек, друзья мои, не-по-вто-рим!..