* * *
В гостиную влетели гномы, причём Малыш запнулся о ковёр и упал, а на него свалился Толстый. К ним подбежал Трюфель и запрыгал с лаем вокруг. Эмма засмеялась:
– Вы что-нибудь оставили от моего дома? Или мне звать строителей, чтобы они срочно построили новый?
– А мы ничего не ломали, – сказал Толстый, поднимаясь с Малыша, – оно само, оно…
– Что? Ну-ка говорите, что вы натворили?
Белочка встала над ними, уперев руки в бока. Трюфель сел у её ног, как пограничная овчарка.
– Да мы ничего…
Судя по тому, как Профессор избегал её взгляда, что-то они всё-таки натворили.
– Белочка, не рви их на кусочки, – Эмма встала и подошла к ним, – вряд ли такие малыши могли нанести непоправимый ущерб моему жилищу.
– Вы их не знаете! Они на всё способны. Они у нас полдеревни разнесли. А ну, рассказывайте!
– Ну, там… – тоскливо начал Толстый, – мы сидели в машине. В красной. Там между сиденьями такой рычажок. Мы его нажали. А машина поехала. Назад. И в стенку…
Толстый помолчал, подбирая слова.
– В стенку хрусть.
Белочка влепила ему подзатыльник.
– Эй, это Профессор нажимал!
Профессор попытался убежать, но не успел.
– Белочка, – остановила её Эмма, – пожалей своих друзей. Это моя вина, это я сказала, что они всё могут трогать и нажимать. Мне следовало объяснить: единственное, чего трогать нельзя, это ручной тормоз. И показать, где это. Не произошло ничего страшного, всего лишь поцарапался бампер, его починят уже завтра.
– Извинитесь! – прошипела Белочка.
Эмме пришлось держать её за руку, чтобы она не бросилась на мальчишек.
– Извините, мы не нарочно, мы больше не будем… – затянули они.
– Кошмар! Я не могу слушать этот вой, – Эмма с улыбкой заткнула пальцами уши. – Если бы я думала, что вы можете сломать что-то нарочно, я бы не пустила вас в дом. И я не сомневаюсь в том, что вы раскаиваетесь и не собираетесь дёргать тормоза в других машинах. Так что не будем тратить слова попусту. Мой гараж вы, видимо, полностью исследовали. Подождите, я вам кое-что принесу.
Через минуту Эмма вернулась с огромной спортивной сумкой.
– Держите. Это называется роликовые коньки. Но, чур, кататься во дворе и надеть защиту. На гномах, конечно, всё заживает быстрее, чем на собаках, но я не хочу быть причиной разбитых коленок.
К Толстому, Профессору и Малышу присоединились Белочка и Трюфель. Через открытую раздвижную дверь слышался их радостный визг и лай. Лаял, скорее всего, Трюфель, а вот кто визжал, он или гномы, не разобрать.
– Тётя Эмма…
Янка так и сидела на диване, даже не улыбнувшись.
– Что, милая?
– Тётя Эмма, а почему я их не вижу? Ну, других фей? И прочих. Если я – фея, я должна их видеть, правда?
– А почему же ты решила, что не видишь? Ещё как видишь. Разве математику тебе преподавала невидимка? Незаметность – это вопрос желания. Как тебе хочется, так и будет. А, кажется, я поняла, о чём ты. Пока ты не стала феей, ты действительно не замечала других фей, если они сами не хотели быть замеченными. Теперь ты их видишь всегда, и что? Это те же самые люди на улице, в метро. Ты просто не заметила никакой разницы.
– Значит… Ну, значит, я не исчезну, если я фея? Правда?
Янка повеселела. Эмма засмеялась:
– Яна, ну что же ты не спросила сразу? Мне приходится догадываться, что тебя тревожит, а я давненько была маленькой девочкой, и плохо помню, что их расстраивает. Незаметности, милая моя, надо научиться. Она не собака, внезапно на людей не нападает. Поняла?
Эмма прикоснулась указательным пальцем к Янкиному носу.
– И родители? Они меня будут видеть? Они не перестанут меня замечать?
Эмма секунду на неё смотрела, а потом расхохоталась так, что пришлось вытирать слёзы.
– Ну конечно, глупая! Ты не станешь невидимкой для своих родителей. Точнее, уже не стала. Скажу тебе по секрету, они увидят тебя всегда. Даже если ты очень захочешь остаться незамеченной. Так что оставь свои мысли о конфетах, стянутых со стола на глазах у мамы, – сказала Эмма нарочито строгим голосом и погрозила пальцем.
Янка улыбнулась первый раз с тех пор, как поняла, что отличается от обычных людей. Она с папой и мамой всё-таки одной породы. А то она уже решила, что разных.
* * *
В стеклянную, от пола до потолка, стену, выходившую в парк, врезался Малыш. Не справился с роликами. Сполз по ней, как мокрая тряпка.
– Ты в порядке, милый? – крикнула Эмма.
Малыш, не вставая, показал большой палец. Подъехали Толстый и Профессор, попытались его поднять, упали сами. Не вставая, на карачках, за ноги потащили Малыша с газона.
– Тётя Эмма? – спросила Янка, глядя, как они скрываются за углом.
– Да?
– А гномы в Москве есть?
– Гномов практически нет. Не приживаются. Для них Москва слишком большой и суетливый город. Так что гномы, как правило, селятся в маленьких городках, в провинции.
– Эти вон довольные, как слоны, – кивнула Янка на стекло, где остались отпечатки лица и рук Малыша.
– Есть исключения. Но и они, наигравшись, скорее всего, заскучают и захотят домой.
– Тётя Эмма?
– Да?
– А вы летать умеете?
– Конечно. Иначе какая из меня ведьма?
– Хм. В фейской квартире я тоже летала.
– Я же говорила, что здесь ты тоже можешь.
– А почему я не летала?
– Потому что не знала, что можешь.
– А почему я не вижу других? Ну, летающих? Если я могу видеть фей…
– Где, в Москве? – подняла брови ведьма. – А ты часто смотришь вверх?
– Да нет.
– И не надо. В Москве практически никто не летает. Что ты! Столько проводов… это смертельно опасно.
– А-а. Тётя Эмма?
– Да?
– А почему Малыш из окна выпал? Он мои крылья надел, игрушечные, хотел полететь, но свалился. Мы думали – насмерть. Там, у себя, он с такими же летает.
– Вот глупыш. Он же гном. А это всё-таки не гномья страна. Там, у себя они летают, у нас с этим строже.
– Тётя Эмма?
– Да.
– А что мы будем делать? С Клавдией. Надо же что-то делать. Я же вернусь домой, когда-нибудь, да?
Янка посмотрела на ведьму щенячьими глазами.
– Конечно, милая, вернёшься. И, надеюсь, скоро. Зови своих друзей, я думаю, они уже наигрались. И мы всё обсудим.
* * *
Эмма сидела во главе стола для совещаний в своём кабинете. Он был не меньше комнаты со стеклянной стеной, выходящей в сад.
– Итак, милые мои, – сказала она после того, как гномы и примкнувшая к ним фея все рассказали, – ситуация очень непростая. Нет, Яна, специальной фейской милиции не существует. И ведьминской тоже. Попросить арестовать Клавдию нам некого. Придётся выкручиваться самим. Причём вам самим. У нас не принято лезть в чужие дела. Советом я вам помогу, и не только советом, но за вас делать ничего не буду, вы уж на меня не обижайтесь. Кстати, Яна, это дело не совсем и твоё тоже. Если хочешь, отправляйся домой. Клавдия тебя не потревожит. Мы найдём способ сообщить ей, что ты вышла из игры, и она отстанет.
Янка покачала головой:
– Нет, спасибо, я с ними. Поиграю, – добавила она с грозой в голосе.
– Ты уверена? Даже я не могу предсказать, чем это всё кончится. Не передумаешь?
– Да. То есть, нет, не передумаю. Я с ними. Они тут ничего у нас не знают. Тётя Эмма, они ведь даже дорогу переходить не умеют. Как они без меня?
– Ну что ж, это твоё решение, и за его последствия придётся отвечать тебе самой. Жаловаться будет не на кого. Ты понимаешь?
– Да, понимаю, – кивнула Янка.
Белочка потихоньку пожала ей руку.
– Тогда давайте думать, с какой стороны взяться. Что вам наказывала Августа?
– Крёстная? Гхм, – откашлялся Профессор. – Найти, как королева, то есть Клавдия, отправляет вещи из вашего мира в наш. Ну и это, как же его… А, пресечь. Доклад окончен, – зачем-то добавил он.
– Непростое задание. А вы ещё дети. Здесь дети, – ответила Эмма на возмущённо-удивлённые взгляды гномов. – Но, если Августа послала именно вас, значит, она уверена, что вы справитесь. Я её не первый век знаю, и не могу сомневаться в правильности её выбора. Каков же ваш план, если не секрет?
– Ну… – Толстый поковырял пальцем ладонь, – план у нас… План у нас… План…
– Да нет у нас никакого плана, – честно призналась Белочка.
– А когда нам было его придумывать, мы только и делали, что от Клавдии убегали, – оправдывалась Янка.
– Хорошо, хорошо, давайте подумаем вместе. Для того, чтобы, как сказал Профессор, пресечь передачу предметов материальной культуры…
– Чего? – перебил Эмму Малыш.
– Вещей, товаров. Чтобы пресечь их передачу из нашего с Яной мира в ваш, нужно сделать что? О-о-о…
Эмма заговорила, как учительница на уроке.
– О-о-о? – протянули за ней гномы.
– Об…
– Обмануть? – предложил вариант Толстый.
– Обогнать? – засомневалась Белочка.
– Обругать? – сказал Малыш и застеснялся. Вообще-то он тщательно запоминал новые ругательства нового мира.
– Обворовать? Обдубасить? – хором предположили Профессор и Янка.
– Ох! – удивлённо вздохнула Эмма. – Кажется, я вас недооценивала. Мда. Ну, почти угадали, скажем, так. И не обдубасить, а отдубасить. Вы должны обнаружить, где и как Клавдия получает вещи. То место, где это происходит. И тех людей или феев, которые ей помогают. Без помощников, одна, она бы не справилась.
– Да как же мы это найдём? – расстроилась Янка. – Нам что, всю Москву обыскать? Так мы до старости проищем.
– Конечно, если вы намерены пройти по каждой улице и заглянуть в каждый дом. К счастью для вас, Клавдия оставляет следы. И очень заметные.
– Грязные следы? – уточнила Янка. – Ноги не вытирает?
– Нет. Всё проще. Чем Клавдия расплачивается за вещи, которые здесь получает? Попробуйте угадать.
– Золотом, – догадались все хором.
– Правильно, – улыбнулась Эмма. – Яна, часто ли в Москве попадаются золотые монеты?
– Нет, вообще не попадаются. Ну, кроме тех, что у Белки.
– Конечно. Вы поняли, как всё просто? Находите золотые монеты, узнаете, где их взяли, и вы у цели.
– Тётя Эмма, – серьёзно сказала Янка, – искать в Москве монеты ещё труднее, чем Клавдию.
– Проще, милая, куда проще.
– Как?
– По запаху.
– Что???
* * *
Когда гномы успокоились, Эмма продолжила:
– Ещё раз повторяю, вам не придётся бегать на четвереньках как собачки, и засовать нос в каждый кошелёк. Золото очень сильно пахнет. А у гномьего золота запах особый. Сейчас я вас научу. Белочка, можно твой мешочек с монетами? Спасибо.
Эмма встряхнула мешочек, который грызла Янка, и он развязался сам собой. Монеты со звоном высыпались на тёмное полированное дерево.
– Да. Узнаю, – Эмма взяла одну монетку и рассматривала профиль бывшей королевы. – Встречала я вашу Клавдию. Давно. Обыкновенная фея, ничем плохим не выделялась. Ну да феям свойственно меняться, как, впрочем, и людям. Итак, дорогие мои, вот перед вами гномье золото. Чувствуете его запах?
Гномы и Янка помотали головами.
– Возьмите по монетке и понюхайте поближе.
Они честно обнюхали и даже облизали жёлтые кругляшки. Толстому почти удалось заснуть монету в ноздрю.
– А я где-то читала, что деньги не пахнут, – поделилась информацией Янка.
– Ну что ты. Пахнут. Ещё как пахнут. Нужно только уметь правильно нюхать. Не получается? Давайте я вам немного помогу. Сидите смирно, не дёргайтесь. Закройте глаза. Раз, два, три. Четыре, пять.
И Эмма щёлкнула каждого по носу.
– Ай!
Гномы и Янка дружно потёрли кончики носов.
– Ну? А сейчас?
– Ой. Я чувствую.
– И я! И я! – закричали гномы.
Гномье золото пахло мёдом и чёрным перцем.
– Замечательно, молодцы! – Эмма захлопала в ладоши. – А теперь давайте поучимся чувствовать этот запах на расстоянии.
Хорошо, что гномы, да и Янка тоже, не знали, как тренируют собак-ищеек. А то бы они всё время смеялись, и провозились не час, а гораздо дольше. Эмма натаскивала их на золото, как натаскивают собак на дичь. Сначала она прятала монетки в книгах на книжной полке и показывала примерно, где. Потом – в кабинете, но где, не говорила. Потом – в доме. А под конец зарыла несколько монет в саду. Принюхавшись к запаху золота, гномы-ищейки с лёгкостью находили деньги. На четвереньках не бегали, даже головы к земле не нагибали.
– Ну, всё, всё, хватит.
Эмма отряхнула руки от земли. Янка и гномы попросили её спрятать монеты ещё куда-нибудь: им очень нравилось, как Эмма хвалила их за каждую найденную денежку.
– Нет, нет. Вы молодцы, никогда не видела таких талантливых детей. Мне самой, чтобы научится находить что-то по запаху, понадобилась неделя. Вы великолепно справляетесь, поэтому не будем тратить время. Сейчас я отвезу вас в Москву, ну, например, на Красную площадь. Чего мелочиться. Если мы не знаем, где искать, почему бы не начать поиски с самого центра города.
– А на какой машине мы поедем? – закричали облазившие весь гараж гномы.
– На машине? На машине в это время дня мы будем полтора часа только по Рублёвке тащиться. Поэтому мы полетим.
– На метле? – радостно ахнула Янка.
– Ну что ты, милая. Я понимаю, ты насмотрелась мультиков, где ведьмы летают на мётлах. Но разве я похожа на тех ведьм? И разве ты представляешь меня сидящей на метле? – Эмма показала руками на своё платье.
– Нет, – покраснела Янка.
– То-то же. Да и в любом случае мы бы все на ней не поместились, – тихо и задумчиво произнесла Эмма. – Собирайтесь, милые. Мы полетим в Москву на вертолёте.
* * *
Вертолёт "Робинсон 44" стоял на дальнем конце поместья ведьмы. Круглую площадку с большой буквой "Н" окружали деревья, так что раньше гномы вертолёта не заметили. И это, наверное, к лучшему, для вертолёта. С ним бы одним ручным тормозом не обошлось. А в том, что гномы дружно залезли верхом на его хвост, Эмма сама виновата.
– Садитесь, – сказала она, показав рукой на чёрно-жёлтый вертолётчик, – я схожу в дом, принесу пластиковый мешочек для ваших монет, чтобы их запах вас не отвлекал. Как-то я сразу не сообразила.
А гномы сообразили. Куда могли сесть гномы, если они видели летающими только фей? А феи летают или с крыльями, или сидя на чём-то верхом? Ну, как Янка на зубной щётке. Янка, кстати, уговаривала их сесть в кабину, но гномы заявили, что в эту коробку они не полезут.
Вернувшись, Эмма долго хохотала, сказав, что гномы расселись на вертолёте как обезьяны на пальме. Пришлось Янке объяснять им, кто такие обезьяны и что такое пальма. И снова Эмма хохотала. Малыш и Толстый принялись изображать обезьян. Поверьте, они смогли бы смешно их изобразить. Если бы хоть раз видели. Но они изображали обезьян с чужих слов, это получилось не смешно, а очень смешно. Наконец Эмма загнала всех внутрь, заставила пристегнуться, и сейчас гномы прилипли к окнам.
Янка тряслась то ли от того, что вибрировал вертолёт, то ли от возбуждения. Гномы, они вертолёт первый раз в жизни видят, для них что вертолёт, что троллейбус, что на лифте прокатиться – одинакового удивительно. А Янка полетать на вертолёте мечтала давно. И вот она сидит рядом с пилотом! И Эмма разрешила ей подержаться за рычаг, которым вертолётом управляют! И Янка надела наушники с микрофоном и могла с Эммой говорить! Как настоящий пилот! А гномы сидели сзади и что-то орали, перекрикивая шум винта.
"В школе расскажу – не поверят, – подумала она. И сама себя поправила: – А может и поверят, если не говорить, что летела с ведьмой и гномами".
– Подлетаем к МКАДу! – раздался в наушниках Янки искажённый микрофоном голос Эммы. – За него вертолётам залетать нельзя, поэтому мы – оп!
Ведьма достала из кожаного портфеля с деловыми бумагами деревянную палочку и вставила в отверстие на приборной панели.
– Оп, и нас не видно.
– Волшебная? – спросила Янка.
Эмма молча кивнула. Янка тоже кивнула понимающе: мол, ты ведьма, я фея, у меня и у самой была примерно такая же. Она посмотрела на палочку Эммы ещё раз. Нет, у неё была не такая. Эта уж очень похожа на те, что дают в японских ресторанах. Она бы не удивилась, если бы в портфеле ведьмы нашлась к ней пара. А у неё была палочка из зубочистки.
– Сядем прямо на Красной площади! – через десять минут объявила Эмма. – Там сейчас туристов мало, самое подходящее место.
Несколько человек, стоявших у входа в Исторический музей, удивлённо смотрели, как в центре Красной площади закружился вихрь. Это вертолётный винт закрутил и поднял пыль, её они видели, а вертолёт – нет. В центре смерча вдруг, совершенно ниоткуда появилась девочка. Расставила руки, будто кого-то обнимая, помахала на прощание пустоте, и пошла к ГУМу, рассказывая сама себе:
– Это центр Москвы, столицы нашей Родины. Это Кремль, там живёт, ну, главный фей. Нет, не как королева. Это Исторический музей, это собор Василия Блаженного, мы идём в ГУМ. Это такой большой магазин. Вон он. Да уж, побольше того, что у вас Клавдия в избушке открыла. Белка, готовь денежку, газировки выпьем.
В гастрономе на первом этаже ГУМа Янка уже привычно расплатилась золотом. Продавщица с остекленевшими глазами наливала сироп из стеклянных конусов, добавляла газированную воду и протягивала в пустоту уже пятнадцатый стакан. Янка выпила два, гномы по три, и останавливаться не собирались. Стакан исчезал прямо в воздухе, слышалось бульканье, и пустой стакан возникал из ничего на прилавке. Продавщица вдруг понимала, что этот стакан следует снова наполнить, причём газировку налить с двойным сиропом. Нет, с тройным. Нет, с четверным. Неожиданно она сделала открытие и удивилась ему даже в таком состоянии. Оказывается, газировку можно пить и без газировки. То есть один сироп. А потом она до конца рабочего дня думала о том, что у Толстого всё слипнется, и он сейчас получит по голове, если не поставит стакан на место. Хотя кто такой этот Толстый, что у него должно слипнуться, и почему она вообще об этом думает, она так и не поняла.