У Акули в огороде полдень
Долго переживала Акуля, да и как не переживать - не стало лешака. И бывала-то у него не часто, может, раз за лето, но знала - здесь он. Посиживает себе в Заячьем лесу, а то обрадует её - пришлёт письмецо с воронушками. Теперь у старой ивы никто не поскрипывает от старости, не кряхтит, не пугает по ночам рыбаков. Но тут, сколько ни переживай, ничего не поделаешь.
"Вот пугало Игнат, - рассуждала она, - всю зиму спит в сараюшке, будто его и нет, а просто палка с перекладиной валяется. Вдруг городские хозяева забудут да возьмут и сожгут Игната вместо дров в печке". Но Акуля знала, что не забудут. И правда, весной они опять поставили Игната охранять жимолость и клубнику. Вот так и Спиридон снова появится когда-нибудь в Заячьем лесу.
Давным-давно, когда Акуле было сколько-то лет - не с половиной, а просто сколько-то, росла в конце огорода маленькая берёзка. Ростом даже поменьше Акули. Годы шли, шли, и берёзка росла. Теперь вон какой красавицей стала. Не зря иволга уже много лет на ней гнёздышко своим птенцам вьёт. Так и деревцо, которое появилось на том самом месте, где Спиридон жил-поживал, вымахает когда-то выше всех. А потом вместо дерева появится молодой лешак Спиря.
Вот ведь как будет!
Раздумывает так полудница и собирает на грядке последних коровок.
Обрызгал их недавно чем-то дед Юрий. Коровки сразу начали падать вверх лапками. Летала тогда над грядками иволга, жалела их, кричала:
- А-куля! А-куля! Плохо им, плохо!
"Это хорошо, что им плохо, - подумала Акулина, - зато огород радуется". Достала из кармашка свисточек лешака. Спиридон им птичек в лесу передразнивал. Кто-то слепил его из глины, похожим на птичку. Понравилось и Акулине в него свистеть. Птицы-то вокруг каждый раз удивляются: кто это такой голосистый у них поселился? Из каких дальних краёв прилетел? А это вовсе и не птица, а она, Акулина, забавляется.
Идёт Акуля по огороду, посвистывает. Полдень как раз, а полдень - её, полудницы, время. Хозяева огородов по дворам в тени кто огурчики солит да варенье варит, а кто тяпки точит, чтобы острее были на страх сорнякам. А полудница за огородом смотрит.
Вот пчёлки летят. Мы же с вами знаем, что цветы разговаривают запахами. "Мы здесь! Мы здесь!" - зовут пчёл цветочки огурчиков. "А мы тут! А мы тут!" - так пахнут помидоры. Ну разве пролетишь мимо? Да ни за что! И пчёлы опускаются - одни на жёлтенькие цветочки огурчиков, а другие выбрали себе цветки помидоров.
- Понюхайте! Пожалуйста, понюхайте! - это, конечно, не нас с вами, а шмелей зовёт цветок тыквы. - Где же ты, шмель? Я ведь к вечеру закроюсь! Прилетай скорей! - немножечко даже сердито пахнет цветок тыквы.
Походила по огороду Акуля, цветочки огурцов понюхала, потом - подсолнуха и кабачков и вышла к грядке клубники. Её цветочки тоже звали пчёлок. Ни шмелей, ни ос им не надо, а вот пчёлок ждут. Присмотрелась полудница и увидела кустик клубники с крупными и спелыми ягодами.
"Вот ведь, вот ведь, - вспомнила она, - говорила же я весной Ике: "Посадите на клубничной грядке хоть немного чесноку". Ика в это время загорала, магнитофон у нее был включен, и Акуля не знает, слышала она её или нет. Тогда Акуля сама посадила рядом с клубникой чесночок. И вот какой кустик вырос! А почему? Да потому, что чеснок - самый подходящий сосед для клубники. А хороший сосед - это даже Кирюша по школе знает - сидит вместе с тобой за одной партой, не толкается, ручку твою не хватает, в тетрадке у тебя рожицы не рисует.
Надо, надо будущей весной посадить на клубничной грядке ещё немного чесноку. Пусть хорошие соседи у клубники будут.
Знал бы ворчун-чеснок, что его хвалят, загордился бы, а так растёт потихоньку на своей грядке. И забота у него одна: чтобы луковицы его покрупней выросли.
Идёт летний денёк - солнечный, жаркий. Скоро хозяева огородов выйдут на свои грядки. Тяпки они наточили. Жара спадает. А бабушка Акулина заберётся к себе в малинник. Надо же и ей отдохнуть. Её время в огороде, когда самый зной. Поэтому Акулю полудницей и зовут. Любит она полдень, когда другие огородники по дворам прячутся, и не только люди, но и воробушки.
Будет Акуля отдыхать. Велосипед возле крылечка деда Юрия её уже ожидает. И Акуле, и ему хочется под вечер по улице промчаться и мимо коз, и мимо гусей.
Прокричит гусям Акуля:
- Гуси, гуси!
Они ответят:
- Га-га-га!
- Нагулялись? - спросит полудница.
- Да, да, да! - хором ответят гуси.
Вот и поговорили, и всем весело. ХОРОШО ВСЁ-ТАКИ ЛЕТОМ В ДЕРЕВНЕ…
Как окончилась командировка
Утром, когда взошло солнышко, опять полетела пожилая сорока искать тёплые края. Вчера не нашла, так, может, сегодня повезёт. Направилась она в ту сторону, откуда прилетали вороны. Сначала роща внизу тянулась, а потом домики показались. Наверное, улица ещё только застраивалась, но оказался среди новых и один уже обжитый, старый.
Уселась Мима на крышу этого дома, осматривается и думает: близко или далеко отсюда до тёплых стран? Лучше, если бы находились они где-нибудь рядышком.
Бредут по улице, как раз сюда, к дому, козы. То там травку пощиплют, то там. А тут смотрят: забор вокруг огорода, что у дома стоял, обвалился. И не в одном месте, а сразу в нескольких. Обрадовались козы и полезли в огород. А травка-то здесь не пробованная, не затоптанная, и росу на ней солнышко ещё не обсушило - от этого она вкусней, чем на улице.
Мамка коза мекает:
- Ме-е, ме-е! Ешьте, детки, травушка тут хорошая-прехорошая. Другие козы здесь ещё не бродили.
Папка их - Козёл Иванович - пожевал всю в росинках нетоптанную травку, прищурил от удовольствия глаза и сразу определил:
- Вот это ме-е! И ещё раз ме-е!
Тут хозяйка огорода увидела коз. "Ну, - подумала сорока, - раскричится сейчас, схватит палку и начнёт коз выгонять, и правильно сделает".
А хозяйка - надо же, обрадовалась. Она недавно из города сюда переехала. Домик этот вместе с огородом купила. Всё ей интересно.
- Козочки, милые, - говорит, - и откуда только вы взялись? В городе у нас козочки на улицах не пасутся. Заходите, заходите - попаситесь на моём огороде. Сорную траву всякую кушайте. Чище огород будет. Только капустку не трогайте.
Кивают козы головами, а Козёл Иванович - бородкой, и хозяйка огорода думает, что они соглашаются с ней и так её благодарят.
Пошла хозяйка к себе на крылечко картошку чистить, борщ варить. А Козёл Иванович задрал голову, осмотрел огород и совсем недалеко, за кустами смородины, увидел молоденькие кочаны капусты. Мекнул он козе-маме: смотри-ка, мол, а что это там за смородиной растёт?
Может, у вас есть знакомая коза, которая не любит капусту сочную, зелёную да ещё прямо на грядке, а у меня такой знакомой нет. Любила капустку и мама коза и сразу направилась к ней, а уж за мамкой - молодые козы. И по тому, как с удовольствием жевали козы кочаны, видно было, что капуста им понравилась. Но… Раз "но…" - значит, что-то случилось или должно случиться. Хозяйка приподнялась на крылечке и увидела коз. Да где! На капустной грядке!
- Что же вы, козочки! - закричала она. - Вы же мне обещали капустку не трогать!
Пожилая сорока слетела с крыши и направилась в лесок за дорогой. Знала она, что будет дальше, поэтому и улетела.
А хозяйка подхватила метёлку и побежала в огород. В одной руке у неё недочищенная картошка, в другой - метёлка. Увидели её козы и припустили к поломанной изгороди.
"Неужели это уже тёплые страны? Как здесь неинтересно!" - удивилась Мима, пролетая над рощей. Потом она увидела железную дорогу, а на ней как раз пыхтел паровоз. "Ну уж за железной дорогой, конечно, юг, - решила сорока. - Дорогу-то устроили, чтобы в тёплые края ездить, а так зачем она…" А про себя Мима подумала: "Какая я сообразительная. Никто мне не показывал, а я ведь нашла юг".
Возле трёх домиков за дорогой росла осина, а на ней Мима разглядела большое сорочье гнездо. "Полечу-ка я, расспрошу местных жительниц, как они здесь, на юге, поживают", - решила Мима. Подлетела она к дереву, уселась на ветку, и надо же, ветка ещё раскачивалась, а Миму уже увидел мальчишка.
- Сорока-воровка! Сорока-воровка! - закричал он, подпрыгивая. Нет, вы можете припомнить, чтобы на родной Миминой улице кто-нибудь так ее дразнил? Ну, например, Кирюша или дед Юрий. Конечно, нет. А здесь, только прилетела, ее сразу обзывают.
А мальчишка прыгает и продолжает кричать:
- Сорока-воровка, отдай монетку!
Оказывается, была у него монетка, новенькая совсем, и не копейка какая-нибудь, а пятачок - ровно пять копеек. И потерял он его вчера здесь, у осины. А сейчас прибежал, и сколько ни искал, так и не нашёл. Конечно, монетку утащила в гнездо сорока, решил мальчик. Они, сороки, все блестящее к себе в гнездо тащат, а потом, когда делать им нечего, сидят и любуются.
Обиделась сорока на мальчишку и улетела за железную дорогу. А за рельсами и за поездом, который всё ещё пыхтел на них - может быть, отдыхал, тянулись заболоченные места с кочками и кустами голубицы. Выглядывали из-под листиков голубенькие ягоды. Наверное, голубицу называют так потому, что ягодки у неё голубые.
Между кочками прогуливалась цапля - большущая птица на длинных ногах, вышагивала она, как на ходулях, и казалась она важной и очень умной. "Вот уж кто мне всё расскажет и покажет, - подумала Мима. - Я скажу ей, что цапли и к нам залетают. Может, она знакома с быком Быней, а он мой приятель".
Полетела пожилая сорока побеседовать с цаплей, а та взмахнула длинными крыльями, вытянулась, будто танцевать собралась, только танцевать не стала, а полетела через болото, над кочками и лужицами, в сторону дальнего леса.
Тянулся тот лес тёмной полоской на горизонте. Пролетела сорока немного в сторону леса, а потом решила пообедать и опустилась на кочку. Для птиц на болоте каждая кочка - ресторан или столовая. Особенно для чаек, куликов и цапель. Нашла чем перекусить и пожилая сорока.
Паровоз, который стоял на железной дороге возле трёх домиков, отдохнул, набрался сил, загудел и, постукивая колёсами, укатил. Конечно, в тёплые края. Посидела Мима на кочке, расхотелось ей лететь к лесу. "Ладно, - решила она, - отправлюсь завтра". Пока же перебралась она к домикам у осины.
Заполошный петух приучил соседку свою, пожилую сороку, вставать чуть свет. И здесь проснулась она на заре. Решила всё-таки лететь сегодня через болото к далёкому лесу. Вдруг слышит, мальчишка кричит ей:
- Сорока-белобока, а денежку-то я нашел! - и показывает монетку. - Здесь она, возле дерева, в траве спряталась. Хитренькая, лежала на боку. Думала, что я её не найду. А я нашёл!
"Мальчик свой пятачок нашёл, а что я найду на юге, что я там теряла?" - подумала Мима.
Вспомнила она, что из тёплых краев прилетают сюда не только скворцы, но и гуси-лебеди, утки, журавли, ласточки, даже кукушки. Значит, не так уж там хорошо, если все к нам летят. Куковала бы кукушка в тёплых краях, так нет, она к нам в огород полудницы Акули летит. Спросила её как-то Акуля: "Сколько ещё раз к нам прилетишь?" Принялась кукушка куковать, столько накуковала, что даже полудница со счёта сбилась.
А пожилую симпатичную сороку часто вспоминали на её улице. Прошёл день, как она улетела, потом ещё денёк, а там и следующий прошёл. Как раз тогда тётенька, которая на Новый год с горки с ребятнёй каталась, сказала хозяйке свиньи Хавроньи:
- Что-то у нас сорок совсем мало осталось. У меня за забором у озера жила сорока. Жила себе, жила, а тут надо же - исчезла. Улетела, что ли, куда-то…
- Может, птенчиков высиживает, - ответила ей тётка Сидорова.
И пошли они в магазин. В это самое время через огород Кирюшиной бабушки, прямо к тополю, где в гнезде жили две сороки, по этому адресу прилетела наша путешественница.
- Здравствуйте вам! - обрадовались сороки. - Наконец-то прилетела. Тут уж Быня про тебя спрашивал, и бабушка полудница интересовалась.
- Что Акуля! - застрекотала вторая сорока. - Пугало Игнат расстроил недавно и жимолость, и клубнику. Заявил он им: как, мол, вернётся Мима, расспрошу у неё дорогу на юг. Ягоды-то сразу забеспокоились: вдруг и он туда собрался. На юг этот.
- А ты вернулась, что ли?
- Вернулась!
- А зачем? Почему?
Смотрят на неё сороки, удивляются. Ждут, что ещё скажет, а она объясняет:
- Так командировка закончилась. Скворцы вон тоже вернутся на свой юг, а попугаи у них спросят: "Ну, как там на вашей родине, на севере?" - "Хорошо!" - ответят скворцы. "Чего же вы вернулись?" - "Так командировка закончилась".
Услышали это сороки, полетели вдоль улицы, чтобы всем сообщить. И бабушкам на скамейках, и гусям, которые брели по дороге и подбирали рифмы - чтобы если гоготать, так складно. Двум коровам рассказали. Не пошли они в это утро на луга - проспали. Стояли они сейчас у палисадника и жевали жвачку. И хотя я не люблю, когда на улице жвачку жуют, но коровам можно.
Узнав, что командировка пожилой сороки закончилась, Хавронья Сидоровна хрюкнула, да ласково так, как только сама с собой, любимой, беседовала.
Главное же - на этом мы и закончим. Услышав обо всём, что случилось, паук Гоша сказал:
- Угу! - и заулыбался всеми своими восьмью глазами.