В сборник вошли сказки одного из самых популярных детских писателей современной Венгрии. Героями их являются люди, звери и вымышленные существа. Книга учит читателя добру, человечности, отзывчивости, верности в дружбе, настойчивости и отваге в борьбе со злом. Рисунки Г. Алимова.
Содержание:
-
Бержиан и Дидеки 1
-
Джонни-бедняк и Арника 6
-
Глава первая В которой мы договариваемся вместе сочинять сказку, а также знакомимся с ее героями 6
-
Глава вторая В Которой Джонни-бедняк, самый свободный человек на белом свете, сражается со столикой ведьмой 7
-
Глава третья В которой у Джонни-бедняка болит нога и колет сердце 8
-
Глава четвертая В которой вступают в действие злые чары столикой ведьмы и, к сожалению, любовь Джонни-бедняка чуть-чуть ослабевает 9
-
Глава пятая В которой выясняется, что у знаменитого грабителя Ктоне Спрятался Яне Виноват удивительное чутье на мяч 11
-
Глава шестая В которой Дезё Медношахт успел много раз обидеться, но в конце концов его перехитрили 13
-
Глава седьмая В которой мы встречаемся с братьями Чересчур и Арника помогает им подружиться 14
-
Глава восьмая И последняя, в которой все кончается вполне благополучно, и мы узнаем, что у Столикой Ведьмы появляется сто первое лицо 14
-
-
Как конь Серафим одержал победу над самим собой 15
-
Королевичи - смоляные руки 17
-
Кто завивает облака? 18
-
Лечитесь у доктора Зирр-Зурра! 19
-
Семиглавая Фея 22
-
Три незадачливых бородача 23
-
Веснушки-беглянки 25
-
Возвращайся скорей, Микка-Мяу! 26
Эрвин Лазар
О квадратно-круглом лесе, Микке-мяу и других
Бержиан и Дидеки
Поэт Бержиан поглубже уселся в своем мягком кресле, скрипящем старыми пружинами, и закутался в одеяло. В комнате было тихо и ужасно холодно.
- Бросили меня. Бросили меня в беде, - пробормотал он.
В глубине души он рассчитывал на то, что, повторив про себя несколько раз эту фразу, он рассердится. А если рассердится, то что-то произойдет. Потому что, рассердившись, он обязательно что-нибудь прокричит сгоряча…
Но он не рассердился. Только безотчетный страх и какая-то тоска давили ему на грудь.
"А ведь если правду сказать, - мысленно говорил он сам себе, - так ведь это ты оставил их в беде. Самым некрасивым образом оставил в беде своих друзей. Ты оказался никчемным, безмозглым дураком, продувным ветреником, балбесом…"
Так стыдил самого себя Бержиан. И ежился от страха, трясся от холода, а сердце у него сжималось от тоски.
А его друзья? Где они сейчас? Разумеется, в корчме "Глоточек", где корчмарь Лёринц Винкоци угощает досточтимую публику девяноста девятью видами настоев и сиропов. Там, за колченогим столом, сидели друзья поэта Бержиана. Они и были "публикой". И вполне возможно, что "досточтимой публикой", но пребывали ли они в хорошем настроении? Нет! Совсем нет! Все трое сидели повесив нос: и болтунья-щебетунья маленькая Энци Клопедия, и чудо-музыкант Флейтик "Затыкай уши!", и мастер Шурупчик - золотые руки. Маленькая Клопедия не болтала и не щебетала, у музыканта Флейтика не только нос, но и уши обвисли, а мастер Шурупчик не знал от расстройства, куда деть свои золотые руки. Так и сидели молча, не проронив ни звука.
И это неудивительно: невидимой назойливой мухой кружил над ними, не давая покоя, вопрос: "Интересно, а чем сейчас занят Бержиан?" Но вслух никто из них этого не высказал, потому что другие невидимые мухи жужжали им в уши другие вопросы. Одна: Бержиан оставил их в беде; другая: Бержиан оказался никчемным, безмозглым глупцом, продувным ветреником, балбесом; третья: Бержиан получил по заслугам, пусть теперь киснет, тоскует, сохнет; четвертая: Бержиан все же не такой уж плохой; пятая: что ни говори, а Бержиан допустил, что Флейтика посадили в тюрьму; шестая: … Впрочем, нам не удастся воспроизвести, о чем жужжали остальные мухи. Поэтому лучше поставить точку. Достаточно сказать, что одни жужжали по-доброму, а другие зло. Хотя, пожалуй, гораздо больше невидимых мух жужжали против Бержиана, чем в его пользу.
В конце концов Флейтик не выдержал и ворчливо бросил невидимым мухам:
- Все равно Бержиан ничего не мог сделать, чтобы помочь мне. Так или иначе, а меня бы все равно упрятали в тюрьму. Тем более, что на другой день меня и так выпустили.
Дрогнуло сердце и у болтуньи-щебетуньи Энци Клопедии! Надо же - даже музыкант Флейтик выступил на защиту Бержиана. Ура! Она собиралась было предложить навестить Бержиана, но сначала украдкой взглянула на мастера Шурупчика. А тот вдруг напряг свои золотые руки, и - трах! - как стукнет кулаком по колченогому столу.
"Ужасно, - подумала маленькая Энци, - мастер Шурупчик снова будет доискиваться до истины".
И она не ошиблась. Мастер Шурупчик стал-таки доискиваться.
- Возможно, что он ничего не мог сделать ради тебя, - произнес Шурупчик, подняв кверху палец, - но он не попытался это сделать. Захлопнул окно - и пожалуйста!
Что верно, то верно. Захлопнул! Клопедия метнула в сторону Шурупчика хмурый взгляд. "До чего все-таки ужасны люди, старающиеся всегда доискаться до истины! Им только и подавай истину! Какой нудный этот Шурупчик!"
А мастер Шурупчик ерзал на стуле и снова не знал, куда деть свои золотые руки; он тоже подумал о том, как трудно всегда пытаться доискиваться до истины. "Насколько было бы мне легче жить, - думал он, - если бы я не тяготел так к истине. Я бы подошел к этому плуту Бержиану, хлопнул его по плечу и сказал бы ему: "Ну, что нового, дружище?" Но мастер тут же замотал головой. Он не мог отступить от своего правила: прежде всего истина. Что поделаешь, таков уж был мастер Шурупчик. И это неплохо, что есть такие люди".
Впрочем, сколько можно вот так, втроем, сидеть здесь? С грустными лицами встали они из-за стола и, выйдя из "Глоточка", разошлись в разные стороны.
Понурый и печальный брел домой мастер Шурупчик. Еще более понурым и расстроенным был Флейтик, музыкант "Затыкай уши!". Однако самой удрученной и грустной была болтунья-щебетунья маленькая Энци Клопедия. Взглянув на затянутое облаками пасмурное зимнее небо, она подумала: "Небо тоже хмурое и печальное. Точь-в-точь как мы". Однако зимнее небо отнюдь не желало вечно оставаться хмурым и пасмурным. Еще чего! И вот - пожалуйста: одна за другой полетели с неба веселые белые снежинки. Они кружились перед грустным носиком Клопедии, и вот одна уже села ей на реснички. И вдруг веселый хоровод снежинок хлынул на город. Маленькая Энци Клопедия остановилась как вкопанная и - куда девались подавленность и печаль? - радостно воскликнула:
- Снег идет!
Впрочем, "снег идет" - это не те слова! Снег валил, падал большими хлопьями. Снежинки кружились в воздухе, и Клопедии казалось, что она даже слышит, как весело и озорно кричат они ей: "Забудь, забудь о своем горюшке!"
Клопедия распростерла руки, как бы желая обнять заснеженную улицу, разукрашенные снегом деревья, покрытые снежными шапками дома.
- Ура! Снежинки замели грусть и печаль! - воскликнула она.
И тут же круто повернулась и побежала. "Что мне мастер Шурупчик, борец за истину, - подумала она, - раз пошел снег". И вот она уже очутилась во дворе дома Бержиана; далее не отряхнув снег с ног, она застучала каблучками в передней Бержиана. И тут же впорхнула в комнату. Клопедия хотела громогласно сообщить Бержиану, что идет снег, но унылый вид сидящего в кресле и закутанного в одеяло поэта так подействовал на нее, что она оторопело остановилась на пороге, все еще держась за дверную ручку.
Зловещая тишина нависла в комнате. Бержиан уставился на Клопедию бесцветным, тусклым взглядом.
- Кто там? - спросил он.
- То есть как это "кто там?", - пробормотала удивленная Энци Клопедия. - Ты разве не видишь меня?
- Добро пожаловать, Клопедия, - безучастно сказал Бержиан. - Можно тебя кое о чем спросить?
- Ну конечно! - растерянно ответила девочка.
- Скажи, пожалуйста, Клопедия, сейчас светло?
- Светло?! - удивилась Клопедия. - Ослепительно светло от снега! Выгляни в окошко, Бержиан. Снег идет!
Наконец, она произнесла то, что хотела ему сообщить, вбегая в комнату.
Эта фраза звенела и парила в воздухе. Но вскоре, как птица с подрезанными крыльями, замерла в темном углу. Вместо того чтобы вскочить с кресла и подбежать к окну, Бержиан мрачно прошептал:
- Я так и подозревал.
Это "подозревал" прозвучало весьма зловеще.
- Что ты подозревал? - спросила Энци.
Но не успел он ответить, как снаружи послышался какой-то шорох, словно мышка пробежала… Впрочем, даже и не мышка - громче. Может быть, собака? Но нет, и не собака. Застучали шаги. "Кого еще там несет?" Но тут ручка двери медленно повернулась, дверь тихо отворилась, и на пороге вырос во весь рост Флейтик, чудо-музыкант "Затыкай уши!".
- Привет, Бержиан, - пролепетал он. - Я думал… э-э… снег идет.
- Закрой дверь! - прикрикнула на него Энци Клопеция. - А то холод напустишь.
Лицо у Флейтика просветлело: он только сейчас заметил Клопедию:
- А, и ты здесь!
- Ты разве не понял, что я сказала? Холод напустишь!
- По-моему, наоборот: мы скорее выпустим его отсюда, - ответил Флейтик. - Тут холодно, как в проруби. Бержиан, почему ты не топишь печку?
И Флейтик взглянул на Бержиана, потом перевел взгляд на Клопедию, потом снова на Бержиана. Тут что-то не так. И даже очень не так! Флейтик испугался.
- Подождите, я сейчас затоплю, - пробормотал он и вышел на кухню, где, как он знал, в специальном ящике хранились дрова.
Флейтик быстро заложил дрова в печку, чиркнул спичкой, подул во всю силу своих легких, и - раз-два! - в печке Бержиана уже весело потрескивал огонь. Впрочем, это потрескивание только еще больше подчеркивало давящую свинцовую тишину. А Флейтик никак не мог понять, чем объясняется эта зловещая тишина. Может быть, из-за мастера Шурупчика?
- Между прочим, если Шурупчик узнает, что мы пришли сюда, - сказал Флейтик, - он нам хорошенько намылит шею… Но как можно в такой момент столь упорно цепляться за истину?.. Ведь падает снег! Не правда ли, Бержиан?
- Скажи, Флейтик, - вдруг спросил замогильным голосом Бержиан, - сейчас светло?
Флейтик выпрямился во весь рост у печки и с испугом уставился на блуждающие, словно выцветшие глаза Бержиана. Сердце у него сжалось.
- Наверное, тебя слепит снег… или ты не видишь? - Он взглянул на Клопедию: - Клопедия, побежали за Шурупчиком! Скорей!
Снаружи послышались шаги, кто-то приближался. Вот скрипнула распахнутая дверь, и в ее проеме появился мастер Шурупчик. Прокашлявшись, он спросил:
- Что нового, дружочек?
У печки кто-то будто хохотнул. Шурупчик огляделся по сторонам. "Ну вот, эти уже здесь". Тут он быстро напустил на лицо строгое выражение и произнес:
- Не то чтобы я позабыл об истине! Ты, конечно, безобразно поступил с нами - бросил нас в беде. Никчемный, безмозглый глупец, продувной ветреник, балбес! - Потом значительно более кротким тоном добавил: - Но сейчас идет снег. - Он замолчал и взглянул на Бержиана. И тут уже сердце у него сжалось от страха.
- Скажи-ка, мастер Шурупчик, - тихо спросил Бержиан, - сейчас и вправду светло?
Мастер Шурупчик подошел поближе к Бержиану и стал внимательно всматриваться ему в глаза:
- Бержиан, не дурачься!
Хотя он знал, что Бержиан не дурачится.
- Я ослеп, - проговорил Бержиан.
- Как могло это случиться?! Отчего?! - вскричал Флейтик.
- А мы тут оставили его, бедняжку, одного страдать от слепоты! Даже не заглянули к нему! - расплакалась Энци Клопедия.
- Не орите! - прикрикнул на них мастер Шурупчик. - Скажи, что же все-таки случилось?
- Ночи… - бормотал Бержиан.
- Какие ночи?!
- Я здесь сидел в ожесточении и весь кипел от злости.
- Это мы заметили, - тотчас же добавила Клопедия.
- К сожалению. Не сердитесь, - сказал Бержиан.
- Ты начал говорить о ночах… - напомнил ему Флейтик.
- Вы, конечно, уже видели, - начал Бержиан, - как со стороны леса прокрадывается в город ночь. Сначала она заполняет темные уголки садов. Потом узенькие улочки. Постепенно она затемняет и просторные площади. Наконец, достигает верхушек печных труб.
- Конечно, видели, - подтвердил мастер Шурупчик. - Так уж в мире заведено. Ночь сменяет день, день сменяет ночь.
- Но то, что со мной произошло, совсем не заведено, - с горечью произнес Бержиан. - Ночь тихонько прокралась через окно, немного пошаталась по комнате и - пожалуйста: хоп! - прямо мне на глаза. И стало черным-черно.
- Но потом наступает утро, приходит свет и - хоп! - темнота исчезает, черная пелена спадает с глаз, и становится светло! - весело сказала Энци Клопедия.
- Разумеется, - кивнул головой Бержиан. - Обычно так и происходит. Но однажды утром я почувствовал сильную тяжесть в ногах. Словно к ногам мне подвесили пудовые гири. Весь день я ломал голову над тем, что бы это значило. Потом наступил вечер, а затем на смену ему пришла ночь. Мрак закрыл мне глаза черной пеленой. И утром - пожалуйста! - уже не только ноги отяжелели, но и поясница; такое ощущение, будто от ступней до пояса все налито свинцом.
- Боже мой! - вскричал Флейтик. - Значит, мрак и темнота не вышли из тебя полностью?
Бержиан снова грустно кивнул головой.
- Не продолжай! - испуганно проговорила маленькая Клопедия. - На третий день темнота вошла в тебя уже по грудь?
- По шею, - горько усмехнувшись, поправил ее Бержиан.
- А это означает, - поднял кверху палец Флейтик, - что и сегодня темнота еще не ушла из тебя. Ты наполнен мраком от ступней до самой макушки. Поэтому-то ничего и не видишь.
- Да, - ответил Бержиан. - Если вы не шутите и сейчас действительно утро, то, очевидно, со мною так все и случилось…
- Утро?! - переспросил мастер Шурупчик осуждающим тоном. - Уже полдень, Бержиан! И все сияет вокруг. Идет снег.
- Значит, сомнений нет, - мрачно заключил Бержиан, - я переполнен темнотой и мраком.
Трое друзей беспомощно переглянулись.
- О боже, что же нам теперь делать? - испуганно прошептала Клопедия.
Но тут Флейтик вдруг радостно сверкнул глазами:
- Не беда, Бержиан, не беда! Рано или поздно ты разозлишься. Как только это произойдет, сразу кричи: "Темнота, прочь из меня!"
- Ты думаешь, мне самому это не приходило в голову? - грустно ответил Бержиан. - Но беда как раз в том, что я никак не могу разозлиться. Мне просто страшно. И чем больше я хочу разозлиться, тем сильнее меня охватывает страх. У меня такое предчувствие, что я никогда уже больше не увижу ваши лица.
- Я бы не сказал, что в последнее время ты так уж жаждал увидеть наши физиономии, - язвительно заметил мастер Шурупчик.
- Сейчас нам не до нравоучений! - сердито сказала на это маленькая Энци Клопедия. - Надо подумать, как помочь этому несчастному. Не может же он сидеть тут, ослепший, веки вечные?!
- Но как же нам ему помочь? - проворчал мастер Шурупчик. - Ведь среди нас нет глазного врача.
- Тогда давайте его вызовем! - предложил Флейтик.
- У меня с глазами все в порядке, - заявил Бержиан.
- Как же в порядке, если ты не видишь?
- Так тут дело не в глазах, а в темноте.
- Тогда надо вызвать врача-специалиста по темноте! - тотчас же воскликнул Флейтик, но и Клопедия и Шурупчик посмотрели на него осуждающе. - Ладно, ладно, не сердитесь. Я сказал то, что мне сразу пришло в голову, - оправдывался Флейтик. - Разумеется, я знаю, что врача-специалиста по темноте нет… но, может быть… как бы сказать… может, есть такой, кто разбирается в темноте…
- Разбирается в темноте! - сердито повторил мастер Шурупчик. - Ну и выдумщик же ты!
Но Клопедия вдруг ударила себя по лбу:
- Хо-хо! Вспомнила!
- Что ты вспомнила?
- Не "что", а "кого"! Я вспомнила, что есть такой черно-мрачный Редаз.
- Верно! Черно-мрачный Редаз! - обрадованно вскричал Флейтик. - Оказывается, есть все же человек, разбирающийся в темноте!
- А мне он не симпатичен, этот Редаз. Действительно, мрак, хоть выколи глаз, - проворчал мастер Шурупчик.