Столпившись в беспорядочную кучу, ведьмы кое-как побросали свои сложенные бумажки в перевернутую шляпу. Затем они расселись вокруг и выжидающе уставились на Пачкулю.
- Итак, сейчас Хьюго будет вынимать записки по одной и передавать мне. Я буду зачитывать их вслух, а вы можете аплодировать, если вам что-то понравится. Хьюго, будь добр, передай мне первую записку.
Хьюго нырнул в шляпу и вытянул оттуда бумажку. Пачкуля развернула ее и тут же нахмурилась.
- Она же пустая. Кто сдал пустую записку?
- Я, - призналась Тетеря, зевая.
- Но мы же договаривались, что каждый предложит свою идею! А ты ничего не предложила!
- Именно это я и предложила: ни-че-го. Лично мне нравится ничего не делать, - объяснила Тетеря и немедленно отправилась спать.
- Хм. Не очень-то впечатляет, - заключила Пачкуля. - Есть желающие похлопать?
Желающих не нашлось, и Пачкуля перешла к чтению следующей записки.
- Это от Макабры-Кадабры. Она предлагает распевать шотландские гимны или бороться друг с дружкой в грязи.
- Нда-с. У меня ср-р-разу две гениальных мысли, - проскрипела Макабра-Кадабра, и Хаггис нежно лизнул ее в щеку.
- Но мы не знаем никаких шотландских гимнов. И кто захочет драться в грязи?
- Я захочу!
- Но ты не сможешь драться там сама с собой. Кто же тогда победит? Грязь? Предлагаю голосовать. Кто за то, чтобы петь шотландские гимны и бороться в грязи с Макаброй-Кадаброй?
Никто не откликнулся, и Пачкуля продолжила зачитывать записки.
- "Пусть каждая принесет с собой воздушный шарик и хлопнет его". Это от близняшек.
Бугага и Гагабу радостно закудахтали.
- В общем-то, неплохо, - задумчиво произнесла Пачкуля. - Воздушные шарики такие праздничные…
- Ни в коем случае! Никаких шариков! Мою бабку из-за них полярный медведь сожрал! - раздался вопль Чепухинды.
- Кошмар! Как же это случилось? - участливо поинтересовалась Пачкуля.
- Она летела над Северным полюсом на воздушном шаре, который сама же наколдовала, и случайно проткнула его волшебной палочкой. Громыхнуло тогда будь здоров, даже здесь слыхать было. А может, это не бабка была, а прабабка? Да, точно, моя прабабка! А может, и не моя вовсе… Эй, Проныра, передай-ка мне еще бутерброд! Кстати, о чем мы тут говорили?
- Неважно, - отрезала Пачкуля. - Шарики отпадают. Давай дальше, Хьюго!
- Чур, дальше мою, - заявила Чепухинда, внезапно вспомнив, что происходит.
- Соблюдайте очередь…
- Так, я не поняла, кто здесь главный? Сказала мою - значит, мою!
Вздохнув, Пачкуля дала приказ Хьюго, и тот, порывшись в шляпе, извлек на свет записку Чепухинды.
- "Отпраздновать день рождения Чепухинды", - прочла Пачкуля и закатила глаза.
- Почему бы нет, - просияла Чепухинда.
- Потому что он у вас только через два месяца, сто раз же говорили!
Чепухинда насупилась, а Пачкуля принялась зачитывать оставшиеся записки.
В следующей предлагалось "устроить благотворительную распродажу". Это была идея Вертихвостки. Никто понятия не имел, что значит благотворительная распродажа, и Вертихвостка объяснила, что это когда каждый приносит что-нибудь ненужное и покупает что-нибудь ненужное - к примеру, всякую рухлядь, тряпье, старые башмаки, домашние пирожки или пазлы с недостающими кусочками. Крысоловка заметила, что как-то глупо приносить что-нибудь ненужное и тут же его у себя покупать, но Вертихвостка сказала, что смысл затеи в том, чтобы покупать старье не у себя, а друг у дружки.
Узнав об этом, ведьмы переполошились и наперебой заверещали, что даже под страхом смертной казни не согласятся напялить на себя Пачкулины замызганные кофточки или Мымрины дырявые башмаки, не говоря уж о том, чтобы отведать замешенное на цементе желе по рецепту Туту, один кусочек которого мог отправить на тот свет кого угодно. Тогда это была бы уже не благо, а вредотворительная распродажа. И так далее и тому подобное.
Таким образом, идея с распродажей отпала сама собой, и Пачкуля перешла к следующей записке. Она была от Крысоловки, которая предложила организовать в лесу скаутский отряд ведьм, но ее тут же осмеяли за непозволительную благопристойность намерений.
Идея Грымзы провести интеллектуальную викторину среди ведьм-эрудитов не удостоилась ни одного хлопка, поскольку никто не понял, что все это значит.
Чесотка предложила устроить лотерею, но когда выяснилось, что главным призом будет набор ее старых расчесок, ведьмы категорически отказались принимать в ней участие, ибо всем было известно, что у Чесотки в волосах перхоти никак не меньше, чем снега в лесу под Рождество.
Поскольку Туту так и не дописала своей записки, зависнув вместо этого на ближайшем дереве, в шляпе осталась всего одна бумажка, которая, несомненно, принадлежала Шельме.
Не будем забывать о том, что Шельма все еще злилась на Хьюго за то, что тот поднял на смех ее обожаемого Дадли. Кроме того, они с Пачкулей недавно снова поссорились, кажется, из-за пропавших бигуди, так что в последние дни друг дружку на дух не переносили.
Шельма предлагала устроить демонстрацию макияжа.
- Бе-е-е, - скривилась Пачкуля, дочитав записку. - Думаю, все согласятся, что затея дурацкая, так что…
- Эй, постой, - возмутилась Шельма, - а как же голосование? Ты не дала нам времени похлопать! Так не честно!
- Не честно, говоришь? Ну хорошо. Поднимите руки те, кто хочет, чтобы Шельма их накрасила. Не забывайте, что в качестве очищающего средства для лица она использует посудную мочалку, отчего ее собственная физиономия вечно напоминает надраенную кастрюлю! Есть желающие попробовать? Ну вот, я же говорила - ни одного!
Шельма заскрипела зубами от досады и прошипела:
- Рано радуешься, моль облезлая! Там еще на другой стороне написано.
Она говорила правду. На другой стороне было написано следующее: "Привязать Пачкулю к кусту чертополоха и швырять в нее засохшими чайными пакетиками".
- Не фсдумать читать фслух, - прошептал Хьюго на ухо Пачкуле. - Боюсь, они это полюбить.
Пачкуля прислушалась к его совету и как бы случайно уронила записку в костер. Увидев это, Шельма юлой завертелась на месте и стала в ярости рвать на себе волосы.
- Вот, собственно, и все, - с грустью подытожила Пачкуля, не обращая внимания на Шельмины выкрутасы. - Жалкая кучка никчемных мыслишек. Вообще не понимаю, ради чего я тут старалась…
- Раз ты такая умная, может, сама что-нибудь придумаешь? - прошипела Шельма.
- Вот еще. Хватит с меня того, что я тут все организовала.
- Ага, слабо? - вслед за Шельмой принялись подначивать ее ведьмы.
- Ничего мне не слабо, - огрызнулась Пачкуля, которой на самом деле было слабо, ибо каждый раз, когда ей требовалось поработать головой, мозги отключались сами собой. К счастью, на помощь ей пришел Хьюго.
- Прошу фнимания, - начал он, и в ту же секунду все вокруг стихли. Что ни говори, а для новичка Хьюго пользовался колоссальным авторитетом и был близок к тому, чтобы возглавить шайку помощников вместо Дадли, тем более что тот до сих пор сидел на больничном. - Моя госпоша иметь идея. Очень прекрасный идея.
- Разве? - удивилась Пачкуля. - Хотя да, конечно, есть у меня одна отличная идейка. Скажи им, Хьюго, а то я стесняюсь. - И она с интересом приготовилась выслушать, что же это за идея.
- Конкурс талантоф, - возвестил Хьюго. - Мы профодить большой конкурс талантоф. Победитель получать глафный прис, который я изготофлять собственными лапами. Я называть его "Приз Хьюго".
- М-м-м? О чем это он? - насторожились ведьмы, которые ни о каких конкурсах и призах отродясь не слыхивали.
- Он хочет сказать, что тот, кто выступит лучше всех, получит награду, - перевела Пачкуля. - Вроде того.
- Это не есть фсе, - продолжал Хьюго, входя во вкус и не обращая внимания на Пачкулю, которая пыталась его унять. - Ф жюри мы приглашать большую знаменитость из мира шоу-бизнес. Мы разослать приглашения фо фсе концы! О, наш конкурс фходить в история!
Над поляной повисла гробовая тишина.
- Тоже мне, выдумал, шут гороховый, - процедила сквозь зубы Пачкуля.
Однако, к ее великому удивлению, глубокое безмолвие внезапно взорвал гром аплодисментов. Еще бы! Конкурс талантов! С призами и знаменитостями! Это же как раз то, что надо!
- О чем ты вообще думал, глупый хомячишка, когда вылезал со своей дурацкой идеей? - накинулась на Хьюго Пачкуля, как только они добрались до дома и оказались наедине. - Ишь ты, хорошо устроился, наобещал с три короба, а мне теперь расхлебывать? Где я тебе откопаю знаменитость из мира шоу-бизнеса, а? Или, может, у тебя там связи? У меня точно никого, если не считать одной знакомой обезьяны, которая сбежала с бродячим цирком лет сто назад. Впрочем, она, должно быть, уже на пенсии.
- Пара пустякофф, - подбодрил ее Хьюго и подмигнул. Он уселся на перевернутую треснувшую чашку и принялся что-то записывать на обратной стороне почтовой марки, заменявшей ему блокнот. - Угадай, кто сейчас профодить отпуск ф свой замок на окраина Непутефый лес?
- Откуда мне знать? И кто же?
- Скотт Мертвецки, фот кто.
- Что-о-о? - воскликнула Пачкуля, задыхаясь от восторга. - Скотт Мертвецки? Тот самый Скотт Мертвецки? Звезда фильмов ужасов и мой кумир?
- Фот именно.
- О, Хьюго, ты только представь, что будет, если он согласится судить наш конкурс! Подумать только, я увижу его живьем! Я мечтала об этом с тех пор, как была совсем юной ведьмочкой! Ах, Скотт, Скотт… - протянула Пачкуля с блаженной улыбкой на лице и впала в прострацию.
- Поздравляю, дождалась.
- Но как мы его уговорим? Вдруг он не согласится? Он же все-таки в отпуске. О нет, Скотт, я не хочу тебя потерять, - заскулила Пачкуля.
- Ерунда. Мы быстро его заполучать.
- Но как? Подкупим? На что ему деньги, раз он и без того богат!
- Мы делать лучше. Мы его шанташировать.
- Шантажировать Скотта? Моего дорогого Скотта?
- Да.
Пачкуля задумалась.
- А в общем-то, идея неплохая.
- С тебя десять пенсов, - отозвался Хьюго.
Глава шестая
Скотт Мертвецки
Скотт Мертвецки, знаменитейшая звезда экрана и сцены и Пачкулин кумир, возлежал в кроваво-красном гамаке подле обширного бассейна в форме гроба, занимавшего большую часть территории перед замком. Он был одет в золотистого цвета домашний халат с вышитой на груди монограммой "СМ". Дорогие темные очки скрывали его знаменитые красные глаза. Его знаменитую мертвенно-бледную шею украшали увесистые золотые цепи, а во рту каждый раз, когда он подносил к своим знаменитым клыкам позолоченную зубочистку, посверкивали золотые пломбы. Его знаменитые ноги уютно устроились в отороченных мехом тапках из змеиной кожи, а на знаменитых пальцах сияли бриллианты величиной с грецкий орех.
Рядом с гамаком стоял столик, заваленный редчайшими деликатесами - клюквой в сахаре, плитками гематогена, томатной пастой и сгущенным кетчупом. По другую сторону от гамака стоял хмурый гном в тюрбане и плавках. В одной руке он держал широкий алый зонт, призванный защищать знаменитое тело от солнечных лучей, а другой усердно обмахивал это тело опахалом. Время от времени он заезжал по знаменитому носу то краем веера, то зонта.
- Эй, милейший, поаккуратнее!
- О’кей, приятель, - как ни в чем не бывало ответил гном.
- Что за слуги пошли, - проворчал Скотт Мертвецки, обращаясь к молоденькой подающей надежды актрисе, которая в это время нежно промокала ему лоб смоченным в одеколоне полотенцем. - Вконец обнаглели. Дай им волю - всю кровь высосут. - Он отпил из бокала какой-то красной жидкости со льдом и вяло махнул своей изящной бледной рукой в сторону кучки телохранителей.
- Нет, вы только полюбуйтесь, с кем приходится иметь дело. Ох уж мне эти местные…
Отряд телохранителей состоял из нескольких здоровенных гоблинов, одетых в вязаные шапочки с помпонами, тяжелые ботинки и тесные потертые смокинги. Они стояли кружком и тихонько перешептывались, хрустя костяшками пальцев и теребя кончики галстуков. Еще один гоблин поменьше в костюме дворецкого, ссутулившись, шнырял меж столиков и собирал грязные стаканы. Две пышные гоблинши в белокурых париках и розовых купальниках колыхались у кромки бассейна в надежде быть замеченными и получить роль в новом фильме Скотта Мертвецки.
Внезапно один из гоблинов отделился от своих товарищей и направился к Скотту, торопясь, по-видимому, сообщить ему важные новости. Кстати, это же наш старый знакомый Красавчик. Как тесен мир, не правда ли?
- Пдошу пдощенья, мистер Мертвецки, - прогнусавил он. - Там у ворот какой-то хомяк. Пдосит вас на пару слов.
- Хомяк?! Ты что, гоблин, сбрендил? Я кто, по-твоему, доктор Айболит, чтобы тратить свое драгоценное время на грызунов? Поверь, мне есть чем заняться в отпуске. Да ты хоть знаешь, каково это, быть богатым, знаменитым и сногсшибательно безобразным? Это чудовищно утомительно! Я устал, гоблин! Я утомлен, обессилен, вымотан, разбит, замучен, измочален и выжат как лимон! Я нанял тебя для того, чтобы ты охранял меня от армии докучливых поклонников, вот и охраняй! Ступай и раздави эту мелюзгу!
- Раздавить? Так точно, сэр!
Прежде чем удалиться, Красавчик согнулся в глубоком поклоне настолько, насколько позволяло это сделать его толстое брюхо. При этом пуговицы на его тесном смокинге оторвались одна за другой и, просвистев над ухом у знаменитости, поплюхались в бассейн, после чего сконфуженный Красавчик поспешил ретироваться.
- Наконец-то можно расслабиться, - простонал Скотт. - Лулу, дорогая, передай мне вон ту марципановую лягушку. Хотя нет, я передумал, пойду-ка я лучше вздремну. И так почти два часа глаз не смыкал. Так и загнуться недолго. Но сперва передай мне зеркальце - сто лет на себя не любовался. Гном, я тебе что говорил насчет зонтика? А ну наклони как следует!
Но не успела Лулу принести зеркало, как у бассейна вновь возник Красавчик. Одной рукой он придерживал разъехавшиеся фалды смокинга, а в другой сжимал помятый конверт.
- Пдостите за беспокойство, мистер Мертвецки, - пробубнил он виновато. - Я пытался его раздавить, но он пригрозил, что прокусит мне палец. Он передал вам письмо. И сказал, что будет ждать вашей этой, как его… реакции!
- Упрямый карапуз! Ну хорошо, давай сюда письмо. Ох уж мне эти поклонники…
- Поклонник, говорите, заявился? Вот пусть этот поклонник вам зонтики и наклоняет, а с меня хватит! - Гном побросал на землю свои орудия труда и зашагал восвояси.
- Проваливай, проваливай, коротышка! Ступай пиявок ловить на пруду, на большее ты не способен! Чтоб я еще раз гнома нанял - да ни за что на свете! Уж лучше останусь обезгномленным! Ха-ха! Лулу, ты слышала?
Предвкушая очередную порцию комплиментов и любовных признаний, Скотт Мертвецки вскрыл конверт длинным отполированным ногтем и извлек на свет жеваный листочек бумаги, старательно исписанный Пачкулиными каракулями. Однако к тому моменту, как он закончил читать, его хорошее настроение напрочь улетучилось, ибо в письме говорилось следующее:
"Дарагой Скотт,
Вы миня не знаете но я ваша бальшая паклоница. Я видила все вашы филмы. Они ужасно прикрасны. Ну а типерь о деле. Прашу вас быть главным судьей нашево конкурса талантав который состоиться у нас в следущую пятницу тринацатово в банкетном зале "У чорта на куличиках". Палагаю вы сагласитись патаму што вы самый добрый и отзывчевый. И еще я палагаю что вам навирняка бы не хотелось абнаружить зафтра поуту в своем басейне дохлых крыс.
Ваша преданая паклоница,
Пачкуля (ведма)
P.S. Вы дадити мне свой афтограф?"
- Что за грязный шантаж! - в сердцах воскликнул Скотт Мертвецки и отшвырнул письмо. - Так дешево я им не продамся!
- А по-моему, он вовсе не грязный, - вмешался Красавчик, подбирая с пола упавший листок. - Так, малость запачканный. Запачкуленный шантаж, я бы сказал.
В следующее мгновение Красавчик очутился на дне бассейна. По счастью, там он обнаружил горстку своих пуговиц.