– Парень, разве я тебя не люблю? Разве я не кормлю тебя и не даю тебе крышу над головой? Мне пришлось бросить школу и пойти на работу, когда мне исполнилось восемь лет, но разве я не позволяю тебе зарываться в книги и выполнять домашние задания, сколько твоей душе угодно? Что это, если не любовь? Что еще я обязан дать тебе, самоуверенному, избалованному американскому парню?
И так далее в том же духе. Когда наступила ночь, Эдвард не смог впустить Олли в дом, поэтому соорудил ему место для сна в амбаре, а чтобы покормить его, вынес ему ведро с объедками. Эдвард верил в то, что настоящие мужчины вырастают благодаря суровому обращению и что если он станет вести себя слишком мягко, это лишь усилит слабохарактерность Олли, из-за которой тот, собственно, и превратился в саранчу.
Утром его сын исчез. Эдвард обыскал амбар и поля, но мальчика нигде не было. Когда три дня спустя он так и не появился, Эдвард начал сомневаться в том, что правильно обращался с сыном. Он держался за свои принципы, но ради чего? Он оттолкнул единственного ребенка. Теперь, когда Олли исчез, Эдвард понял, как мало по сравнению с сыном значит для него ферма. Но этот урок он усвоил слишком поздно.
Охваченный грустью и сожалениями, Эдвард пошел в город и признался людям в том, что произошло.
– Я превратил своего сына в саранчу, – сказал он, – и теперь у меня вообще никого не осталось.
Сначала никто ему не поверил, и поэтому Эдвард позвал старого Эрика, чтобы тот подтвердил его слова.
– Это правда, – говорил Эрик всем, кто его об этом спрашивал. – Сын Эдварда превратился в саранчу размером с собаку.
Эдвард сделал горожанам предложение:
– Мое сердце напоминает старое сморщенное яблоко. Я не могу помочь своему сыну, но если кто-то сможет полюбить его так, чтобы он снова превратился в мальчика, я отдам этому человеку свою ферму.
Это заявление необычайно взволновало жителей города. Они считали, что ради такой награды они способны полюбить все что угодно. Разумеется, сначала необходимо было найти мальчика-саранчу. Горожане организовали поисковые отряды и стали прочесывать дороги и поля.
Благодаря своим сверхчувствительным ушам Олли все слышал: слышал, как говорит о нем отец, слышал шаги разыскивающих его людей, но не желал иметь с этим ничего общего. Он спрятался на поле соседней фермы со своими новыми друзьями-насекомыми. Всякий раз, когда к ним кто-нибудь приближался, взлетала туча саранчи. Насекомые окружали человека, образуя стену, и это давало Олли время на то, чтобы ускользнуть. Но несколько дней спустя саранче стало совершенно нечего есть и насекомые поднялись в небо, чтобы лететь дальше. Олли не смог к ним присоединиться, потому что был слишком большим и тяжелым. Насекомым чужда сентиментальность, и ни одно из них не осталось вместе с Олли. Он снова был один.
Теперь некому было его защищать. Прошло совсем немного времени, и группа мальчишек подкралась к Олли, пока он спал, и накрыла его сетью. Это были те самые мальчишки, которые дразнили его в школе. Самый старший из них перебросил Олли через плечо, и они вприпрыжку направились обратно в город.
– Мы снова превратим его в мальчика, и тогда нам достанется ферма Эдварда! – напевали они, радуясь удаче. – Мы будем богаты!
Дома мальчики посадили Олли в клетку и принялись ждать. Когда спустя неделю он упорно оставался саранчой, они решили сменить тактику.
– Скажите ему, что вы его любите, – предложила мама одного из мальчиков.
– Я тебя люблю! – закричал младший мальчик сквозь прутья клетки, но он не успел даже договорить, как его разобрал смех.
– Постарайся сказать это с серьезным видом, – упрекнул его старший брат, после чего и сам предпринял попытку: – Я люблю тебя, саранча.
Но Олли не обращал на них внимания. Он лег в углу клетки и уснул.
– Эй, я с тобой разговариваю! – закричал мальчик и пнул клетку. – Я ТЕБЯ ЛЮБЛЮ!
Но это было неправдой, он не мог заставить себя полюбить Олли. Когда саранча начала издавать по ночам пронзительные крики, его продали соседу. Это был старый одинокий охотник, и у него было мало опыта в сердечных делах. После нескольких неудачных попыток проявить к мальчику любовь он отказался от этой затеи и выселил его во двор, где жили его охотничьи собаки. Теперь Олли спал в будке, но общество собак доставляло ему гораздо больше удовольствия, чем общение с их хозяином. Он с ними ел и спал, и хотя поначалу они его боялись, Олли был таким спокойным и добрым, что вскоре собаки к нему привыкли и стали считать его своим. Более того, однажды охотник обнаружил, что гигантская саранча исчезла, а вместо нее появилась огромная собака.
Месяцы, которые Олли провел в теле собаки, были самыми счастливыми в его жизни. Но затем наступил охотничий сезон, когда собаки должны отрабатывать свой хлеб. В первый день охотник выпустил их в поле, поросшее высокой травой. Он выкрикнул какую-то команду, и собаки с громким лаем рассыпались по полю. Олли побежал вместе со всеми. Он тоже лаял и очень суетился. Это было весело! Внезапно он споткнулся о затаившегося в траве гуся. Гусь поднялся в воздух и полетел, но прежде чем он успел скрыться, раздался громкий треск, и птица замертво упала на землю. Олли в ужасе смотрел на нее. Мгновение спустя к нему подбежала другая собака и спросила:
– Чего ты ждешь? Разве ты не собираешься отнести гуся Хозяину?
– Конечно, нет! – ответил Олли.
– Как хочешь, – произнесла собака. – Но если Хозяин об этом узнает, он тебя пристрелит.
С этими словами она схватила мертвого гуся в зубы и умчалась.
На следующее утро Олли исчез. Он убежал за гусями, следуя за треугольником их стаи по земле.
Когда Эдварду стало известно, что его сын нашелся, а затем снова потерялся, он погрузился в бездонное отчаяние, и люди, знавшие его, опасались, что он уже никогда не вернется к нормальной жизни. Он не выходил из дома, перестал обрабатывать поля, и они постепенно зарастали сорной травой. Если бы старый Эрик не приносил Эдварду раз в неделю еду, тот вполне мог бы умереть от голода.
Но, как и нашествие саранчи, этот темный период в жизни Эдварда в конце концов миновал. Мужчина начал снова обрабатывать землю и появляться на городском рынке, а по воскресеньям – на своей скамье в церкви. Спустя какое-то время он опять влюбился и женился, и у них с женой родился ребенок. Это была девочка, которую они назвали Асгард.
Эдвард твердо решил окружить дочь любовью, которой он лишил Олли, и по мере того как она росла, изо всех сил старался держать свое сердце открытым. Он позволял ей любить бродячих животных и плакать по пустякам и никогда не ругал ее, если она совершала добрые поступки. Когда Асгард было восемь лет, на ферме выдался трудный сезон. Урожай пропал, и они питались одной репой. Но однажды над их фермой пролетала стая гусей, и одна из птиц покинула клин и села на землю возле дома Эдварда. Она была очень большой, почти вдвое крупнее обычного гуся, и поскольку она, похоже, совсем не боялась людей, Эдварду удалось подойти и схватить ее.
– Сегодня у нас будет хороший ужин! – сказал мужчина.
Он занес гуся в дом и посадил его в клетку.
Уже много недель на их столе не было мяса, и жена Эдварда очень обрадовалась. Пока Эдвард точил разделочный нож, она развела огонь и приготовила горшок. Но когда Асгард вошла в кухню и увидела, что происходит, она расстроилась.
– Вы не можете его убить! – плакала девочка. – Это хороший гусь, он не сделал нам ничего плохого! Это нечестно!
– Какая разница, честно это или нет, – ответил Эдвард. – Иногда приходится убивать, чтобы выжить.
– Но нам незачем его убивать, – возразила Асгард. – Мы можем снова поужинать супом из репы – я не против!
Она упала на пол возле клетки с гусем и разрыдалась.
Случись это раньше, Эдвард отругал бы дочь, а затем прочитал бы ей нотацию об опасности мягкосердечия, но сейчас вспомнил о своем сыне.
– Ну ладно, ладно, мы не будем его убивать, – произнес мужчина, опускаясь на колени, чтобы утешить девочку.
Асгард перестала плакать.
– Спасибо, папа! Можно мы оставим гуся у себя?
– Только если он этого захочет, – ответил Эдвард. – Это дикая птица, поэтому держать его в клетке было бы жестоко.
Он открыл клетку. Гусь вперевалку вышел наружу, и Асгард обеими руками обняла его за шею.
– Я люблю тебя, мистер Гусь!
– Га-га-га! – ответил гусь.
Этим вечером они поужинали супом из репы и легли спать полуголодными, но счастливыми.
Гусь стал любимцем Асгард. Он спал в амбаре, каждое утро провожал девочку до школы и, пока она находилась внутри, целый день гоготал на крыше здания. Асгард всем сообщила, что этот гусь – ее лучший друг и что никто не имеет права застрелить его или сварить из него суп, и ее питомцу ничто не угрожало. Девочка придумывала истории о своих приключениях с гусем. Например, о том, как она верхом на нем летала на Луну, чтобы попробовать лунный сыр. Каждый вечер за ужином Асгард потчевала родителей подобными сказками, и когда однажды утром она разбудила их и, ужасно волнуясь, сообщила, что Гусь превратился в молодого человека, они нисколько не удивились.
– Поспи еще немного, – зевнув, ответил Эдвард. – Даже петух еще не проснулся.
– Это правда! – воскликнула Асгард. – Пойдем со мной, и ты сам все увидишь!
И она за руку вытащила невыспавшегося отца из постели.
Войдя в амбар, Эдвард чуть не упал в обморок. Посреди соломенного гнезда стоял его давно утраченный сын. Олли вырос и возмужал. Теперь это был взрослый парень шести футов ростом, с мужественными чертами лица и щетиной на подбородке. Вокруг бедер он повязал джутовый мешок, который нашел на полу амбара.
– Вот видишь, я говорила правду! – воскликнула Асгард.
Подбежав к Олли, она крепко его обняла:
– Как дела, глупыш?
Олли заулыбался.
– Здравствуй, отец, – произнес он. – Ты по мне скучал?
– Очень, – ответил Эдвард. Его сердце так сильно стиснулось от боли, что он заплакал. Затем тоже подошел к Олли и обнял его. – Я надеюсь, что ты сможешь меня простить, – прошептал мужчина.
– Я уже давно простил тебя, – сказал Олли. – Мне просто понадобилось время на то, чтобы найти дорогу домой.
– Отец, – спросила Асгард, – что происходит?
Эдвард выпустил Олли из объятий и обернулся к дочери.
– Это твой старший брат, – сообщил он девочке. – Я тебе о нем рассказывал.
– Тот, который превратился в насекомое? – уточнила она. Ее глаза округлились от удивления. – И убежал?
– Он самый, – подтвердил Олли и протянул Асгард ладонь для рукопожатия. – Приятно познакомиться. Я Олли.
– Нет! – воскликнула девочка. – Ты гусь! – Не обращая внимания на протянутую ей руку, она снова обняла Олли. – Как же ты стал гусем?
В ответ Олли обнял сестру.
– Это довольно длинная история, – сказал он.
– Вот и хорошо! – ответила Асгард. – Я обожаю длинные истории.
– Он все расскажет нам за завтраком, – вмешался Эдвард. – Верно, сын?
Олли широко улыбнулся.
– С большим удовольствием.
Эдвард взял его за одну руку, а Асгард за другую, и они повели Олли в дом. Когда жена Эдварда оправилась от изумления, они все вместе сели за стол и позавтракали репой с поджаренным хлебом, слушая рассказы юноши о годах, проведенных в теле гуся. С этого дня он стал членом их семьи. Эдвард любил сына безусловной любовью, и Олли уже никогда не терял человеческий облик. И жили они долго и счастливо.
Мальчик, который умел сдерживать море
Жил когда-то на свете странный мальчик по имени Фергус, который умел обуздывать силу морских течений и приливов. Дело было в Ирландии во время ужасного голода. Фергус мог бы использовать свой дар для того, чтобы ловить рыбу, но он жил вдалеке от моря, и его деревню со всех сторон окружала суша, а в озерах и реках от его способностей не было никакого толку. Он мог бы отправиться на побережье (в детстве он там бывал, а иначе откуда бы ему знать о том, на что он способен?), но его мама была слишком слаба для подобного путешествия, а одну ее Фергус оставить не мог – кроме него у нее никого не было. Мальчик отдавал ей пищу, которую ему удавалось добыть, а сам питался опилками и вареными кусками кожаных ботинок. Но в конце концов его мать умерла (от болезни, а не от голода).
Незадолго до смерти мать заставила Фергуса пообещать, что, как только она окажется в могиле, он отправится к морю.
– Благодаря своему дару ты станешь рыбаком, которого еще свет не видывал, и больше никогда не будешь страдать от голода. Но прошу тебя, сынок, не рассказывай никому о своих способностях, если не хочешь, чтобы люди превратили твою жизнь в ад.
Фергус пообещал матери, что так и сделает, и на следующий день она скончалась. Он похоронил ее на церковном кладбище, сложил в мешок свои скудные пожитки и начал долгое путешествие к морю.
Шесть дней Фергус шел в одном ботинке и совершенно без еды. Он голодал, и люди в селах, через которые он проходил, тоже голодали. Некоторые села полностью опустели, потому что фермеры отправились в поисках лучшей жизни в Америку, надеясь, что там им удастся прокормить себя и свои семьи.
Наконец Фергус подошел к морю и увидел маленький городок, который назывался Скеллигеен. Дома здесь не пустовали, а люди не были похожи на голодающих. Фергус расценил это как знак того, что он пришел в нужное место: жители Скеллигеена не оставили свои дома и сыты, значит, рыба тут ловится очень хорошо. И это было большой удачей, потому что Фергус понимал: без еды ему долго не протянуть. Он спросил у одного из прохожих, где можно раздобыть удочку или сеть, но тот ответил, что ничего подобного в Скеллигеене не найти.
– Мы не ловим рыбу, – пояснил прохожий.
Он произнес это с какой-то странной гордостью, как будто в профессии рыбака было что-то позорное.
– Если вы не ловите рыбу, – удивился Фергус, – то как же вы живете?
Бродя по городу, он не заметил признаков каких-либо иных занятий: ни птичников, ни огородов. Разве что гниющая картошка, как и повсюду в Ирландии.
– Мы вылавливаем обломки, – ответил мужчина, но объяснять ничего не стал.
Фергус спросил у прохожего, нет ли у него чего-нибудь поесть.
– Я отработаю, – сказал он.
– А что ты умеешь делать? – поинтересовался мужчина, смерив мальчика взглядом. – Мне нужен человек, способный таскать тяжелые ящики, но ты тощий, как цыпленок. Готов побиться об заклад, что в тебе нет и семидесяти фунтов!
– Может, мне и не по силам таскать тяжелые ящики, но я умею делать то, чего не может больше никто.
– И что же это? – спросил мужчина.
Фергус уже собирался рассказать ему о своем даре, как вдруг вспомнил об обещании, данном матери. Пробормотав что-то невразумительное, он поспешил уйти.
Мальчик решил сделать рыбацкую снасть из шнурков своего ботинка и попытаться что-нибудь поймать. Остановив пухленькую даму, Фергус спросил у нее, где тут хорошие места для рыбалки.
– Я бы на твоем месте этого не делала, – ответила дама. – С берега можно поймать лишь ядовитую рыбу-собаку.
Но Фергус все же решил попробовать, используя в качестве наживки засохшие хлебные крошки. Он просидел на берегу целый день, но не поймал ничего – даже ядовитой рыбы-собаки. Мальчик пришел в отчаяние (его пустой желудок терзала нестерпимая боль) и обратился с вопросом к человеку, медленно бредущему вдоль берега.
– Не знаете ли вы кого-нибудь, кто одолжил бы мне лодку? Тогда я мог бы выйти в море, – пояснил Фергус, – где, возможно, рыбы больше, чем у берега.
– У тебя ничего не выйдет, – ответил прохожий. – Течение бросит тебя на скалы.
– Только не меня, – сказал Фергус.
Мужчина скептически посмотрел на него и уже собирался уходить. Фергус не хотел нарушать обещание, но все указывало на то, что он умрет от голода, если не расскажет кому-нибудь о своем таланте. Поэтому мальчик добавил:
– Я могу управлять течениями.
– Ха! – воскликнул мужчина. – Чего только мне ни приходилось слышать на своем веку, но это уже чересчур!
– Если я вам это докажу, вы дадите мне чего-нибудь поесть?
– Конечно, – ответил мужчина. Слова Фергуса явно его позабавили. – Я закачу для тебя пир.
Итак, Фергус и мужчина подошли к берегу. Начинался отлив. Фергус надулся, застонал и заскрежетал зубами, и ценой неимоверных усилий ему удалось остановить отлив и вернуть море назад. Всего за несколько минут вода поднялась от щиколоток до коленей.
Способности Фергуса потрясли и взволновали мужчину. Он привел мальчика к себе домой и выполнил обещание: устроил для него пир. Мужчина пригласил соседей и, пока Фергус набивал живот, поведал горожанам о том, как этот мальчик повернул отлив вспять.
Его рассказ всех очень взволновал. И это было странно. Пожалуй, даже чересчур странно.
Люди окружили Фергуса со всех сторон.
– Покажи нам свой фокус! – крикнула какая-то женщина.
– Мальчику нужно восстановить силы, – ответил за него хозяин дома. – Пусть сначала поест!
Когда Фергус уже не мог впихнуть в себя ни кусочка, он поднял глаза от тарелки и обвел взглядом комнату. Во всех углах стояли коробки и ящики, доверху наполненные всякой всячиной. В одном ящике были бутылки с вином, в другом – сушеные специи, в третьем – рулоны тканей. Рядом со своим стулом Фергус увидел коробку, доверху набитую молотками.
– Простите, но зачем вам столько молотков? – спросил мальчик.
– Я подбираю груз с затонувших кораблей, – объяснил мужчина. – Однажды утром я нашел эти молотки на берегу.
– А вино, ткань и сушеные специи? – спросил Фергус.
– Та же история, – ответил мужчина. – Похоже, мне везет!
Других гостей это почему-то очень позабавило, и они расхохотались, хотя Фергус не увидел в словах хозяина ничего смешного. Мальчику стало не по себе, и, поблагодарив хозяина за отменный ужин, он начал прощаться.
– Но не может же он уйти, не показав нам своего фокуса! – возмутился кто-то из гостей.
– Уже поздно, мальчик, должно быть, устал, – вступился за Фергуса хозяин. – Пусть он сначала поспит!
Фергус действительно очень устал, и отказаться от ночлега было выше его сил. Хозяин проводил его в уютную спальню, и мальчик провалился в глубокий сон, едва коснувшись головой подушки.
Посреди ночи он внезапно проснулся и увидел столпившихся вокруг его постели людей.
– Ты достаточно поспал! – стаскивая с него одеяло, заявили они. – Пора показывать фокус!
Фергус осознал, что совершил ошибку, что ему следовало выбраться через окно спальни и убежать, а еще лучше – вообще не рассказывать о своем таланте. Но теперь было слишком поздно.
Толпа вытащила его из постели и поволокла на берег. Там горожане потребовали, чтобы Фергус снова повернул отлив вспять. Мальчику не нравилось, когда его к чему-то принуждали, но чем больше он сопротивлялся, тем агрессивнее становилась толпа. Фергус понял, что его не отпустят, пока он не сделает то, о чем его просят. Поэтому, решив улучить момент и сбежать, он повернул отлив вспять.