Работник вошел в одну избу и просит хозяина: "Пусти нас с попом, пожалуйста, ночевать". - "Милости просим, - говорит, - ночуйте". - "Да, пожалуйста, я вас прошу, попа ужином не кормите: накормите, он еще больше ошалеет. Пригласите, а садить не садите, а если посадите, так не взыщите, если ошалеет!" - "Ну, ладно".
Работник лошадей выпряг, поставил к возам. Вошли в избу, разделись. "Поужинать не хотите ли, батюшка?"
Поп в ответ ни слова, а работник раз - да за стол. Отужинал, как ему надо, а попу сесть неловко: только пригласили, а больше не зовут, а есть очень хочется. Работник отужинал, полез на полати, и поп за ним. Работник захрапел, а попу не спится, работника тычет под бока: "Работник, ведь я есть хочу!" - "Ох, косматый леший! Сажали тебя есть, не садился. Ведь не дома, где попадья за руки садит! Поди, я видел, у хозяйки горшок каши стоит, пойди поешь".
Поп слез с полатей, разыскал горшок. "Работник, - говорит, - чем я кашу есть буду? Ложки мне не найти!" - "Ах ты, черт косматый, навязался! Есть ему дал, и то покоя не дает. Засучи рукава и ешь так!"
Поп загнал руки в горшок и обжег - там не каша была, а вар. Он и забегал с горшком: "Работник, ведь мне рук не вынуть…" Работник говорит: "Ишь, лешего косматого навязало на меня! Всю ночь покоя не даешь со своей кашей!" А была месячная ночь. "Вон, - говорит, - у порога точило лежит, брякни горшком об него и вынешь руки-то!"
Поп разбежался да как хрястнет об это точило горшком. А это лежало не точило, а хозяин лысый спал. Поп об его лысину и ударил. Хозяин завопил, а поп из избы вон: испугался. Тогда все вскочили. Хозяин кричит что-то, работник кричит: "Куда поп девался?" Родственники хозяина к работнику: "Зачем старика изувечили?" А работник к ним: "Куда попа дели? Давайте попа! А нет - сейчас схожу за десятским, деревню соберу! Где хотите ищите, а давайте попа!"
Родственники одумались: "Куда поп девался?" - "Давайте, - говорит работник, - триста рублей, все дело замну, а нет - к десятскому пойду!" Они мялись, мялись, дали триста рублей: "Только не сказывай, что случилось!"
Работник запряг лошадей и поехал с сеном домой. Проезжает деревню, видит: стоит поп у амбара; стоит - из-за угла выглядывает: "Аль ты, Ваня, едешь-то?" - "Я, - говорит, - косматый плут! Ужо в остроге будешь сидеть… Убил хозяина!" - "Неужели его до смерти я, Ваня, убил?" - "Да, до смерти. Сейчас хотят за урядником ехать, протокол составлять". - "Не можешь ли, Ваня, как-нибудь это дело замять?" - "Триста рублей давай, так замну, а нет, так в остроге сидеть будешь!"
Поп согласился триста рублей работнику заплатить, только бы замял это дело. А работник вернулся в деревню, постоял за углом избы и идет назад: "Поезжай, батько. Теперь ничего не будет. Поедем назад".
Приехали домой, и поп сделался таким добрым! Стал работника жалеть. Сам садится чай пить и работника зовет.
Так Ваня прожил зиму и семьсот рублей денег получил вместо ста. Приходит домой к отцу и говорит: "Вот, тятька, на деньги! Гляди, сколько заработал. Не как твои два умных сына!"
После этого стали они жить-поживать да добра наживать. И теперь живут хорошо.
Поп и Иван-дурак
Жили поп и попадья. Они жили хорошо, но поп был такой жадный, что работника нанимать не хотел, хотя хозяйство было громадное - несколько быков, отара овец. Однажды идет он на рынок и встречает Иванушку-дурачка. "Хочешь, - говорит Иванушка, - я у тебя буду работать, пока не осерчает кто из нас? Тому нос и отрежем!"
Поп решил взять такого работника. Пришел домой и говорит: "Нашел я выгодного работника!"
И послал Иванушку пасти лошадей. А у Иванушки была скрипка: как заиграет - все танцует. И вот у него кони не пасутся, а танцуют.
В один прекрасный день поп решил проверить, как Иван работает, и когда Иванушка погнал коней, поп забежал вперед на луг и залез в терновник. Пригнал коней Иванушка, сел и давай играть. Кони в пляс пошли, а поп в терновнике отплясывает. Дурак же играет себе. Пока он играл, поп танцевал. И так до вечера. Едва до дому дошел в полночь, уморился танцуя; только и сказал попадье, что есть у Иванушки скрипочка волшебная.
Тут дурак домой пришел без коней. Попадья просит: "Заиграй, заиграй!" А у них тесно. Иванушка говорит попу: "Полезай на чердак - я заиграю!"
Поп полез, а матушка тесто месит в макитре. "Ну, - говорит Иван, - сейчас". И заиграл. Тут матушка макитру на голову и в пляс. И поп на чердаке в пляс. А Иванушка играет да поет:
Поп по терну,
Поп по терну,
Попадья по хате,
А маленькая попадья
Стала подпевати!..
Поп свалился в дыру с чердака, чуть не разбился. Попадья вся в тесте.
Тут Иванушка перестал играть.
Лег он и отдыхает. А поп думает, как бы от него избавиться вместе со скрипкой его. И решил послать его в лес к волкам, дал ему десять овец. Иван пригнал овец в лес, волки пришли. Он говорит: "Ешьте, не мое - не жалко!" Те съели овец.
Тут Иванушка скрипочку достал и начал играть. Пошли волки в пляс. Так он их к дому привел. "Куда овец девать? - у попа спрашивает. - В отару пустить или во дворе оставить?" Поп не посмотрел, говорит: "В отару!"
Загнал Иванушка волков в отару. Те всех овец и передушили до утра.
А что поп ему сказать может? Серчать ведь нельзя, нос ему работник тут же отрежет.
Решил поп послать Иванушку-дурачка к чертям на мельницу; набил десять мешков золой и велит смолотить. Тот берет и едет. Едет-едет, приезжает на мельницу: "Можно у вас смолоть пшеницу?"
Черти начали молоть и видят: зола. Бросились на него, а Иванушка-дурачок расходился, давай их пороть. Те испугались и наложили ему бричку белой муки - лишь бы отстал.
Едет домой Иванушка, а черти разозлились, и один из них сломал ось брички. Дурак поймал его и заставил всю бричку тащить. Черти просят отпустить беса: "Он еще маленький!" А тот мокрый весь. "Нет, - говорит дурак, - не пущу!" Дали черти Иванушке хорошую бричку: "Ну его к черту", - думают.
Приезжает дурак домой ночью. Поп и попадья спят. "Куда муку ссыпать?" Поп говорит спросонья (он думал, что бричка с золой): "Ссыпай ее на дворе!"
Дурак и ссыпал.
Утром поп встает, видит: соседи муку на дворе собирают. Сам было бросился, да уж почти всю разобрали.
Тошно попу, а серчать нельзя - нос отрежет.
Бедным уже поп стал - овец у него нет, коней тоже, - все хозяйство разваливается.
Не избавиться ему от Иванушки-дурачка. Сговорился с попадьей удрать от него.
А попу главное - забрать церковные книги: Псалтырь, Евангелие, Библию.
Набрали они этих книг в мешок, сухари туда же положили. А Иванушка все слышал, выбросил книги и сел сам в мешок. Поп ночью взвалил мешок на плечи, понес. Попадья сзади идет, а Иванушка знай сухари покусывает да потрескивает. "Одна книга лопнула", - поп говорит. Иванушка трах еще сухарь. "Еще, - говорит поп, - одна лопнула".
Шли они всю ночь и весь день; к вечеру у реки отдохнуть сели. Поп говорит попадье: "Давай кашу варить".
Сварили кашу.
Не выдержал Иванушка-дурачок, решил попросить каши: "Дайте и мне!" И полез из мешка.
Разозлился было поп, да не сказал ничего, накормил Иванушку кашей. И решил он с попадьей бросить Иванушку в воду.
Вот Иванушка полез в мешок спать, а когда поп и попадья заснули, на свое место спящую попадью посадил. Поп проснулся, взял мешок и бросил в воду. Тут подходит к нему Иванушка-дурачок: "А ты, - говорит, - не меня, а матушку бросил!"
Расстроился поп, загоревал, а Иванушка спрашивает: "Что, батюшка, серчаешь на меня?" - "А как же мне не серчать! Стадо ты мое погубил, хозяйство разорил, попадью я из-за тебя убил!" - "Ну, раз серчаешь, давай нос!"
Тут он и рассчитался с ним.
Вот до чего довела попа жадность!
Чертям подарок
Жил-был поп. У него не было работника: не уживались работники.
Пошел он нанимать работника. Нанял. Приходит домой, говорит: "Попадья, я нанял работника". - "Ну, хорошо", - говорит.
Послали они работника молотить. Приходит время - он идет обедать. Приходит: "Поп, пора обедать". - "Ну что ж, свет, садись".
Он сел. Налила попадья щей. А у попа маленькая дочка была. Только стали обедать, дочь- то и закричала. "Ну, свет, тащи ее на двор".
Покамест работник пробыл с ней на дворе, поп с попадьей уже пообедали. Вот работник вернулся, говорит попу: "Что ж, - говорит, - батюшка, я не обедал". - "Что ж, свет, два раза не обедают".
Мужик так и пошел опять молотить.
Приходит ужинать. Подали щей. Опять у попа дочь закричала. "Неси, свет, ее на двор". Вот он унес ее на двор. Пока там пробыл, они уж поужинали. Работник опять приходит и говорит: "Что ж, батюшка, я не ужинал". - "Что ж, свет, два раза не ужинают!"
Работник не выдержал. И он ушел от них.
Поехал поп опять нанимать себе работника. Едет по деревне. Стоит круг мужиков. Он спрашивает: "Мужички, не пойдет ли кто ко мне в работники?" - "Нет, - говорят, - мы знаем, как у тебя жить-то!" А дурачок и говорит: "И дураки, не умеете вы попу услужить!" - "Ну, ты, - говорят, - умный человек, ступай!"
Он и пошел, сделал уговор: не ругать друг друга.
Вот на другой день поп послал его молотить. Пришло время обедать. Пришел. Сели. Дурак и давай резать хлеб, весь его изрезал. Закричала опять дочь попа. "Ну, - говорят, - свет, тащи ее".
Он положил за пазуху краюху хлеба, пошел с дочкой. Покамест пробыл во дворе, весь хлеб съел. Приходит с надворья, говорит попу: "Что ж, - говорит, - батюшка, я щей-то не хлебал". - "Ну, свет, у нас два раза щеп не варят!"
Пошел он молотить хлеб. Помолотил, пришел ужинать. Садятся за стол. Дурак стал опять хлеб резать. Нарезал хлеба. Попова дочь и закричала. "Ну, свет, неси ее на двор".
Он взял половину хлеба, положил за пазуху, пошел с ней. Пока пробыл на дворе, весь хлеб и съел. Пришел домой, лег спать на печку.
Вот попадья смекнула, что у них работник много хлеба ест. "Что, - говорит, - свет, нам делать с работником? У нас ведь хлеба не достанет так-то!" - "Что, попадья? Надо бежать со двора. Мы с ним ведь уговорились: не ругать друг друга".
А работник и услыхал их разговор.
Вот попадья на другой день, покамест работник молотил, насушила сухарей, положила их в мешки.
Приходит работник обедать и увидал эти мешки.
Сели за стол. Он нарезал хлеба. У попа дочь опять закричала. Он взял, положил в карман хлеба, пошел с ней на двор. Покамест он пробыл там, хлеб весь поел. Приходит с надворья, а поп ему и говорит: "Ты, - говорит, - свет, поди, потаскай скирд, а я отдохну да к тебе выйду".
Работник видит, что они собираются бежать, не пошел таскать скирд. Когда они вышли в другую комнату, он половину сухарей отсыпал, а сам в мешок-то и сел.
Настал вечер. Поп взвалил один мешок попадье, другой сам понес, и ударились они бежать из дому.
Бегут несколько времени, а он в мешке-то и кричит: "Догоню, догоню!" - "Ну, - говорит попадья, - никак, он догоняет!"
Побежали еще скорее.
Бежали, бежали, он опять кричит: "Догоню, догоню!"
Наконец они выбились из сил, принуждены были остановиться и остановились у речки.
Вот поп как бросит с плеч мешок. "Ох, - говорит, - какой тяжелый!" А работник и говорит: "Ой, батюшка, ты меня ушиб!" - "Попадья, ведь он тут!" - "А вы хотели от меня убежать. Нет, - говорит, - я вас на дне моря найду!"
Пришлось дело к ночи. Нужно было около речки ночевать. Поп и стал советоваться с женой, чтоб батрака положить с краю, к речке.
Вот легли они спать. Батрак ночью проснулся и переложил попадью на свое место, а сам в середину лег.
Поп проснулся и будит батрака, думает, что жена: "Вставай! Давай батрака в воду скинем!" А батрак ему говорит: "Давай!"
Размахнули ее и бросили в воду.
Батрак и говорит: "Ну, камень в воду, чертям подарок!" - "Ах, свет, это ты остался со мной?" - "Все я, - говорит, - батюшка".
Тут и сказка вся.
Поп - толоконный лоб
Жил-был поп, толоконный лоб. Какого работника ни возьмет - никакой жить не может. Днем поп приказывал дрова рубить, сено возить, ночью - церковь сторожить.
Пошел раз поп работника нанимать. Идет путем-дорогою, попадает ему навстречу мужичок Иванушка. "Здравствуй, батюшка!" - "Здравствуешь, молодец". - "Далеко ли, батюшка, пошел?" - "Пошел я нанять работника". - "Возьми, батюшка, меня". - "А как тебя звать?" - "Зовут меня Иваном". - "Ой, мне матушка не велела Иванов брать, говорила: этих Иванов - как грибов поганых!" - "О, батюшка, в нашем приходе не Ивана не найти, сам-то приход Ивановский, а как в другой приход пойдешь - да домой к ночи не придешь!"
Поп подумал: "Надо, видно, Ивана взять". Сели они и стали рядиться. Поп говорит: "Вот что, Иван: день работай, а ночь сторожи церковь!"
Сговорились, пришли домой. Попадья спрашивает: "Как работника-то зовут?" - "Иваном!" - "Тебе, беспутный шабала, ведь не велено было брать Ивана, а ты опять взял!"
Ну, ладно. Поп с попадьей сели ужинать. А Иван сидит да поглядывает - чего его не сажают? "Что же, батюшка, вы ужинаете, а мне ничего не говорите, ведь я тоже есть хочу!" - "Нет, Иванушка, ты у меня еще сегодня не работал; вот завтра вымолотишь овин - тогда и поешь".
Утром Иванушка еще не пил, не ел, молотить пошел. Вымолотил овин, приходит домой, поп спрашивает: "Ну что, Иван, вымолотил овин?" - "Вымолотил". - "Ну, теперь садись да поешь".
Иванушка поел, попил да поехал в лес за дровами. Ссек ель большую, толстую да со всеми сучьями и навалил на сани. Попадья с попом: "Что ты, Ваня, ведь лошадь-то замучишь!" - "Вот что, батюшка, тут хвоя и дрова, ведь коровы-то у вас есть, подстилка нужна…"
День проходит, Ивану надо церковь идти сторожить. Пошел Иван, зашел в кузницу, сковал железный лист и скобу, зашел в лавку и взял кастрюльку меду и кастрюльку смолы. Лист под кафтан натянул, скобу за кушак засунул. Смолу в одну руку, мед в другую - по церкви похаживает да медок полизывает. Топ-топ, двенадцать часов, водяник бежит, поколачивает мерзлыми сапогами: "Ну что, новый сторож? Как вас звать- то?" - "Зовут Иваном". - "А ты что, Иванушка, делаешь?" - "Хожу да медок лижу - тебя дожидаю!" - "Дай-ка мне". - "Дам тебе с той уговорной - кто скорее вылижет. Если кто отстанет, тому шпок скобой по спине".
Ходят, полизывают. "У тебя, Иванушка, все?" - "Все". - "А у меня больше половины". - "Ну, раз я скорее съел, то я шпокну тебя по спине". - "Ой, Иванушка, дай-ка я тебя первый шпокну!" - "Ну, давай".
Тяпнул водяник, кафтан продрался, а скоба только тор-тор по листу, что под рубахой у Ивана. "Ну, давай-ка я тебя". Как скобой-то махнул - да ему хребет своротил. "Ой-ой", - завопил водяник, да из церкви в воду.
Иванушка церковь опахал, запер и спать лег. Поп попадье говорит: "Пойдем посмотрим Ивана: наверное, задавлен, выбросим кости!" Приходит попадья с попом, Иван жив. "Иван, живой?" - "Живой". - "Водяника-то выжил, видно?"
Посмотрел поп, все цело, а Иван говорит: "Да я попадью от тебя отгоню, а не только водяника от церкви!" - "Вот, - говорит попадья, - беда, говорила я тебе, не бери Ивана!"
А Иван свое дело знает; запряг наутро лошадь да в лес поехал. В лесу Иван дрова сечет, а не видит, что медведь лошадь до головы доел; хомут- то пал с лошади прямо мишке на шею. Иван вожжи натянул, сел да поехал. Возище нагреб большой.
Домой приехал. Попадья его встречает. "Ваня, поп пошел больных исповедовать". - "Ну, дай я лошадь сам распрягу!" Медведя на двор загнал, а он зашел в хлев да трех коров задрал.
Поп приходит: "Что у вас за рев на дворе? За два километра слышно!" - "Некованый конь коров пугает, а те и ревут".
Не верится попу, зажег он фонарь и пошел во двор. Пришел, а там три коровы съедены. "Ну, попал на беду работник, надо б ему отказать. Поди, Ванюшка, домой". - "Нет, батюшка, я этак не думаю; нанялся в работники, году не прожил, за меня этак девки замуж не пойдут! Доживу до сроку". - "Вот беда-то, - думает поп, - не сбуду никак работника"…
Ночь приходит. Иван опять собирается церковь сторожить. Идет в кузницу, сковал себе железную шляпу, зашел в магазин, купил каленых орешек, а в другой карман набрал ядрышков железных. Надел шляпу на голову, ходит по церкви, орешки покусывает да скорлупки побрасывает. Вдруг топ-топ, как из пушки, - водяник идет. "Ты что кушаешь опять?" - "А кушаю я каленые орешки". - "Ой, Ванюшка, дай-ка мне". - "Ну-ка, водяник, дам я тебе, но только кто отстанет, тому молотком в голову два раза ляпнуть".
Похаживают да орехи грызут. "Ваня, у тебя все, а у меня - грыз, грыз, и скорлупка не отходит". - "Ой, да у тебя больше половины! Ну, водяник, как не съел - так получай два щелчка". - "Ой, дай-ка я тебя первый хрясну, а потом ты!"
Согласился Ваня. Водяник-то по шапке хряснул, молоток отскочил от железной шапки да водянику в зубы. "Ой, Иван, какая у тебя голова-то, аж молот отскочил!" - "Дай-ка я тебя, водяник, теперь ударю".
Как Ваня хряснул водяника, тот бегом, бегом, да в воду. А Иванушка свое дело сделал, привалился и спит. Приходит поп. "Ты, Иванушка, живой?" - "О, да я тебя из церкви выгоню, не то что водяника!"
Приходит поп домой. "Вот на беду попал работник, говорит: "Тебя из прихода выгоню"". Попадья: "Дай ты ему за два года деньги вперед, да и откажи!" Поп стал отказывать Ивану, а тот и говорит: "Что ты, батюшка, разве я этот позор понесу - до сроку не доживу!"
Опять Иван все делает. В лес ехать не на ком, так он около дома крестьянствует. А вечер настает, сходил он в кузницу, сковал железного деда, посадил в церковь и дал ему сапог и дратву в руки. Как двенадцать часов - топ-топ, водяник спешит к Иванушке. "А, Иванушка, вас тут двое. Это у тебя кто?" - "Дедушка, на шурупцах швец, мои сапожки налаживает!" - "Ой, у меня тоже сапоги истаскались, не наладит ли он мне?" - "Спроси, может, и наладит". - "Дедушка, наладь мне!" Старик сидит и головы не поднимает. "Ты что, дедушка, головы не поднимаешь?" Тронул его водяник, а пружинка в старике завертелась, старик захватил руку водянику, а тот: "Ой-ой", да со стариком со страху в воду убежал.
Светать стало. Иванушка по бережку ходит, палочкой помахивает, кричит: "Водяник, отдавай дедушку на шурупцах! Не отдашь, нагоню быков, воду всю иссушу, водяное царство разорю, из песка канат совью, всех водяников на сосне повешу!"
Небольшой водяничок к нему бежит: "Чего ты, Ваня, рычишь?" - "А вот рычу: водяник унес дедушку на шурупцах! Если не отдаст, то быков нагоню, воду иссушу, ваше царство разорю и вас всех на сосне повешу!" - "Ой, Ванюшка, погоди ты на бережку, я собранье у себя соберу, рассчитаемся с тобой, а дедушка у нас отвезен далеко - в больницу!"
Скрылся водяничок, появился опять и говорит: "А чего тебе надо?" - "Навали мне шапку золота".
Выкопал Иван яму, у шапки дно прорвал и поставил над ямой. Водяник тряс, тряс кошель, а все шапка не полна. "Посиди, Иванушка, я по всем водяникам обскочу, тебе шапку навалю!"
Идет водяник обратно, насыпал Ивану шапку золотом; Иван взял все золото, сидит и думает: "Ой, какое время пришло! Жил я - не блажил, людей не смешил, а ныне могу жить-блажить и людей смешить".