Можно только представить, какие чувства захватили Рокоссовского. С одной стороны, его отрывали от армии, в которой он провел всю жизнь, при этом отправляли на должность известнейшего, заслуженного польского военачальника Михала Роля-Жимерского (маршала Польши, который во время войны командовал Армией Людовой). С другой стороны, Константину Константиновичу предстояло, по сути, с нуля создать новую польскую армию и тем самым послужить своей родине. Выбора у него не оставалось. И уже 7 ноября 1949 года маршал Польши Рокоссовский издал свой первый приказ по армии:
"Мне выпало на долю в течение многих лет служить делу трудящегося народа в рядах героической Советской Армии. Волею военной судьбы я был командующим тем фронтом, в составе которого героически сражались на славном пути от Ленине через Варшаву, Гданьск, Гдыню, Колобжег, Поморский Вал, вплоть до Берлина солдаты вновь возникшего Войска Польского, солдаты 1-й дивизии, а поздней и 1-й армии…
Во исполнение обязанностей, возложенных на меня Страной и Президентом, во исполнение обязанностей перед польскими трудящимися и польским народом, среди которого я вырос и с которым всегда чувствовал себя связанным всем своим сердцем, а также перед братским советским народом, который воспитал меня как солдата и полководца, я принимаю доверенный мне пост, чтобы все свои силы посвятить дальнейшему развитию и укреплению нашего Войска Польского и обороны Речи Посполитой…"
Вскоре дочь Рокоссовского уехала в Москву, поступила в институт, затем вышла замуж. Через некоторое время у нее родился сын, которого назвали Константином, в честь деда. После назначения на новую должность маршал с женой переехал из Легнице в Варшаву, где ему выделили половину особняка. В его распоряжении была машина с водителем, дача. В свободные дни он любил выезжать за город; ходил за грибами, много времени проводил на охоте. Иногда к нему приезжали погостить Ариадна и Константин. Он очень любил, когда вся семья собиралась вместе. В эти часы Рокоссовский чувствовал себя спокойно и умиротворенно (в отличие от официальных церемоний, приемов и чествований). Тем не менее он никогда не забывал о своей работе, о своем долге.
В то время в польской армии обстановка была непростой. Из нее всеми правдами и неправдами убирали офицеров, пришедших в нее перед войной или во время войны. Кстати, далеко не всех из них отправляли на пенсию, многих – и куда подальше… На их места приходили советские военные. Разумеется, такая ситуация радовала далеко не всех поляков. Некоторые из них осмеливались протестовать открыто, но большинство, что называется, держало фигу в кармане. В такой обстановке приступил к своим обязанностям Рокоссовский.
Перед ним стояла труднейшая задача. Организация армии предполагала создание новых родов войск, структуры управления ими, строительство специальных объектов, оборудование баз, подготовку новых кадров и т. д. Талантливому и опытному полководцу предстояло стать функционером. И этот трудолюбивый, ответственный, умный человек взялся за столь трудное дело.
За годы, что Рокоссовский стоял у руля Войска Польского, в ней произошли перевооружение и реорганизация. В стране была воссоздана военная промышленность: многочисленные заводы выпускали армейскую технику. Большие изменения коснулись структуры и принципов руководства всеми основными родами войск. По сути, было выращено новое поколение офицеров. Для этого были организованы соответствующие учебные заведения, такие, как Академия Генерального штаба имени Кароля Сверчевского, Военно-техническая академия имени Ярослава Домбровского, Военно-политическая академия имени Ф. Э. Дзержинского и др. В 1950 году в польской армии появился новый Устав внутренней службы, сеймом была утверждена новая воинская клятва. В период деятельности Рокоссовского значительное развитие получили войска ПВО, которые в условиях возможной ядерной войны приобретали особую ценность.
Однако все эти достижения давались самому Рокоссовскому непросто. Для того, чтобы обеспечить себе возможность трудиться в спокойной обстановке, в атмосфере всеобщей любви и уважения, ему необходимо было быть не только военным, но и политиком.
В тех условиях – политиком хитрым, пронырливым, расчетливым. Таким, чтобы поляки не видели в нем сталинского наместника, а в СССР не подозревали в излишней лояльности к польскому руководству. Но Рокоссовский был полководцем и встревать в политику не хотел, да и, вероятно, не стремился. У него была задача – построить новое Войско Польское. И маршал со всей душой взялся за дело. Он понимал, что этим послужит и своей первой и своей второй родине. В ходе этой работы он по-прежнему регулярно выезжал в войска, инспектировал строящиеся объекты, присутствовал на учениях. И, как во время войны, стремился подсказать, направить своих подчиненных, не сковывая их инициативу. Многие любили его за это.
Впрочем, были и те, кто ненавидел Рокоссовского. Причем не только со стороны поляков. Между маршалом и представителями МГБ возникали серьезные разногласия, которые доходили до открытых и серьезных конфликтов. Эмгэбэшники стремились отслеживать все процессы, происходящие в польской армии, и даже влиять на них. Рокоссовский же не мог допустить, чтобы во вверенном ему ведомстве распоряжались посторонние люди. Поэтому он резко возражал против деятельности этих товарищей.
Со стороны польских коллег он также нередко сталкивался с проявлениями вражды. Бывало, когда он выезжал в войска, из выстраивавшихся перед ним шеренг раздавались оскорбительные выкрики, призывавшие его возвращаться в СССР. Есть сведения и о покушениях на Рокоссовского.
Разумеется, что в обстановке постоянного давления и беспокойства работать ему было чрезвычайно тяжело. Однажды, уже по возвращении в СССР, он произнес такую фразу: "Я самый несчастный маршал Советского Союза. В России меня считали поляком, а в Польше – русским…" И все-таки он сумел сделать очень многое.
Знаменитый XX съезд внес свои коррективы в политические расклады. Почувствовав возможность освободиться от навязчивого влияния СССР, многие польские политики заговорили о необходимости проведения либеральных реформ. Сторонники В. Гомулки требовали от руководства СССР отзыва своих представителей из силовых ведомств. Разумеется, советские власти не могли пойти на такую сдачу своих позиций. Начались народные волнения. 28 мая в Познани столкновения между манифестантами и силами внутренних войск, а также армейскими частями привели к гибели нескольких десятков человек. Ситуация накалилась до предела. В октябре 1956 года заговорили о возможности государственного переворота. Некоторые части Войска Польского стали подтягиваться к Варшаве. При этом советские танковые дивизии, дислоцированные на территории Польши, также начали выдвигаться к столице, следуя приказу министра обороны СССР Жукова.
В это же время в Варшаве проходил VIII пленум ЦК ПОРП. Его участники, в числе прочего, должны были определить состав руководящих органов государства. Узнав о движении танков, делегаты пленума потребовали остановить танковые колонны и вернуть их к местам постоянной дислокации. Крайним для поляков вновь стал Рокоссовский. В тот же день он был выведен из состава Политбюро ЦК ПОРП.
Под серьезным давлением со стороны обновляемых польских властей советское руководство вынуждено было пойти на уступки. 22 октября Хрущев направил правительству Польши послание, в котором выразил согласие на отзыв представителей вооруженных сил СССР из Войска Польского. Рокоссовский вынужден был покинуть страну, которой он, по сути, создал боеспособную армию. 13 ноября он подал в отставку. Ее с готовностью удовлетворили. Через несколько дней маршал уже был в Москве.
Константин Константинович не умел плести интриги, просчитывать сложные расклады; он был талантливым военным, умелым организатором. И то, как с ним поступили, расценил как измену, удар в спину, плевок. Когда Рокоссовский с женой покидали Польшу, он сказал Юлии Петровне, что никогда больше не приедет в эту страну. Какую же горечь должен был испытывать этот человек, когда превратности судьбы в очередной раз отвратили его от своей родины, которую он в душе так любил! Маршал сдержал свое слово. Уехав из Польши в 1956 году, он лишь несколько раз бывал там проездом. И, несмотря на последующие приглашения польских руководителей, больше никогда уже туда не вернулся…
По возвращении домой Рокоссовский был назначен заместителем министра обороны СССР Жукова. Советская армия переживала очередной этап модернизации. Появление новых видов вооружений влекло за собой необходимость изменять подходы к методам управления войсками. И Рокоссовский вновь с головой окунулся в работу. Впрочем, и здесь его ждали нелегкие испытания. В 1957 году обострились отношения между Хрущевым и Жуковым. На министра обороны посыпались всевозможные обвинения. На октябрьском пленуме ЦК КПСС последний был, по сути, уничтожен как политическая фигура. Рокоссовскому было предложено выступить в числе прочих с обличительной речью. Он отказался сделать это. На трибуне он, по сравнению с другими, достаточно мягко говорил о том, что ошибки Жукова были обусловлены и тем, что его товарищи вовремя не указали ему на них. Поэтому на всех присутствующих лежит часть вины за допущенные им просчеты. Этим выступлением Рокоссовский вновь показал себя человеком, до конца верным собственным принципам. Он не стал добивать упавшего коллегу. Многие же другие высшие офицеры, например маршалы Конев и Соколовский, в своих выступлениях не стеснялись валять Жукова в грязи…
Был самый разгар оттепели. Хрущев попросил Рокоссовского выступать в печати с обвинениями в адрес Сталина. Однако Константин Константинович отказался делать это. Сейчас трудно сказать, какие именно причины побудили его воздержаться от таких выступлений. После этого отношения между маршалом и генсеком испортились окончательно. Рокоссовский был понижен в должности и в октябре 1957 года отправлен командующим войсками Закавказского военного округа. Уже в 1958 году его все же вернули обратно в Москву.
Отныне Рокоссовский становится главным, а потом – с апреля 1962 года – генеральным инспектором министерства обороны. В его обязанности входила проверка боеспособности армии, контроль за подготовкой войск. Вскоре Рокоссовского избрали кандидатом в члены ЦК КПСС. Он также стал депутатом Верховного Совета СССР. С новыми должностями появились и новые обязанности. Однако этот пожилой, но все еще очень энергичный человек успевал справляться с делами.
Теперь он постоянно находился в Москве. Это был, наверное, единственный период в жизни, когда ему не приходилось, что называется, сидеть на чемоданах. Рокоссовский мог больше времени проводить с семьей. Рядом с родными он становился не героем-маршалом, не требовательным начальником, а самым что ни на есть обыкновенным, любящим мужем, отцом, дедом. Константин Константинович много времени проводил с внуками: играл с ними, наставлял. Дети были к нему очень привязаны.
В доме Рокоссовских нередко бывали гости. В основном приходили боевые друзья маршала: Малинин, Казаков, Орел и другие. Константин Константинович не любил одиночества ни в работе, ни в праздники! За столом было весело, и расходились все поздно.
Всю жизнь преданный азарту охоты, маршал часто выезжал стрелять зверя и дичь. Почти всегда возвращался домой с трофеями, поскольку стрелял очень хорошо. Большое внимание Рокоссовский уделял и оружию, в котором, разумеется, великолепно разбирался. У него было немало охотничьих ружей, однако он предпочитал пользоваться любимыми: привезенной им из Германии горизонтальной двустволкой "Зауэр" и подаренной английской "Голланд-голд".
Невзирая на заслуги и высокие посты, Рокоссовский оставался человеком скромным в быту. Вместе с семьей он жил в Москве на улице Грановского и на работу нередко ходил пешком. Иногда даже успевал отвести внука в школу. Константин Константинович считал, что одними из главных человеческих качеств являются скромность и порядочность. Стремясь всю жизнь следовать этим принципам, тому же учил и своих детей.
И, возможно, именно особые свойства души помогли ему добиться в жизни таких высот. Он рано остался без родителей и вынужден был тяжелым трудом зарабатывать деньги на жизнь. Будучи еще молодым человеком, пошел в армию и сумел отличиться в боях. Он не сломался в застенках НКВД, а после освобождения – отдавал всего себя службе. Начав войну обыкновенным комкором, закончил ее командующим фронтом, маршалом, одержав много громких побед. И в мирное время судьба не позволяла ему почивать на лаврах. Тем ценнее то, что через все жизненные испытания он сумел пронести, сохранить лучшие свойства своей натуры. Рокоссовский уважал подчиненных, никогда не допускал рукоприкладства и унижения их достоинства. Честно служил стране, армии, и его имя не заляпано пересудами о мздоимстве, наживе на чужом горе. Доброжелательность и требовательность удивительно сочетались в этом человеке.
Несмотря на большую занятость, маршал находил время и для общественной работы. Он был частым гостем в различных учебных заведениях, причем не только в военных. Осознавая огромную значимость работы с молодежью, он старался использовать свои заслуги и авторитет для того, чтобы сформировать у нового поколения чувство долга, ответственности, любви к своей стране.
Рокоссовский трудился и в Советском комитете ветеранов войны. Он вел оживленную переписку. Причем адресатами часто становились обыкновенные люди, бывшие солдаты, воевавшие когда-то под его началом. Они нередко обращались к нему с просьбой: кому-то нужно было помочь с получением квартиры, кому-то – со строительными материалами для дома, кто-то нуждался в новых протезах. И если Рокоссовский видел, чувствовал, что за строчками письма стоят неподдельные страдания человека, воспринимающего его как последнюю инстанцию, то всегда старался помочь. Разумеется, не лично. Но, будучи столь популярным в стране лицом, высоким армейским функционером, он находил возможность выйти на тех, от кого зависело решение проблемы. Рокоссовский принимал активное участие и в работе ДОСААФ (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту). Эта организация в советские годы осуществляла военную подготовку гражданского населения, в особенности молодежи.
Константин Константинович умел ценить профессионализм в любой сфере человеческой деятельности. Его друзьями были не только военные, но и ученые, люди искусства, журналисты. С последними, кстати, он много общался во время войны, когда те приезжали на фронт и беседовали с Рокоссовским и его соратниками, фотографировали, снимали с помощью кинокамер. Благодаря их труду до наших дней дошло немало кадров хроники, запечатлевших образ великого полководца. Надо отметить, что он редко отказывал журналистам в интервью. Даже после тяжелых боев, в спешке перемещений он, как правило, изыскивал возможность ответить на вопросы, прокомментировать военные события, высказать мнение. И это качество выгодно отличало его от многих коллег. Не изменился он и в мирные годы. Рокоссовский по-прежнему встречался с журналистами, писал многочисленные статьи в такие газеты, как "Правда", "Известия", "Красная звезда", "Литературная газета", "Военно-исторический журнал", "Военные знания". Из этого перечня видно, что круг его читателей был весьма широк.
Было и еще одно дело, которое Рокоссовский считал для себя чрезвычайно важным. Прожив трудную, но такую богатую яркими событиями жизнь, он решает рассказать о ней в книге. В то время многие его коллеги, прошедшие войну, писали мемуары. Не стал исключением и Рокоссовский. За дело он взялся обстоятельно, как, впрочем, за любую работу. Необходимо было собрать нужные материалы, документы тех времен, свидетельства, упорядочить собственные воспоминания. Большую помощь в этой работе оказывали маршалу его коллеги – те, с кем он воевал, и те, с которыми трудился теперь. Различные архивы с готовностью предоставляли Рокоссовскому интересующую его информацию. К отбору материала и его оценке он подходил тщательно, стремясь не изменить ни одной даты, ни одного факта. И это ему удавалось. Его мемуары выгодно отличались от воспоминаний многих других высших офицеров. В них не было медового налета самолюбования, в меру говорилось о роли партийных органов, отсутствовали излишне красноречивые упоминания о вкладе в победу Верховного Главнокомандования и т. д. Более того, на страницах своей книги Рокоссовский открыто критиковал Ставку за принятые решения и отданные приказы, которые приводили к излишним жертвам среди наших воинов. В отличие от некоторых своих коллег, он не стал писать и о той "огромной" роли, которую внесли в победу Хрущев или Брежнев. Словом, и здесь Рокоссовский остался верен своим принципам. Кстати, категоричность некоторых оценок, даваемых автором в книге, не позволила тогдашним цензорам разрешить печатать ее в полном объеме. Она была опубликована лишь со значительными купюрами (они в основном относились к начальному периоду войны). Лишь недавно мемуары Рокоссовского вышли в свет в полной редакции.
Работа над книгой шла тяжело. Временами она даже останавливалась. Рокоссовскому было очень непросто осваивать новое для себя писательское дело, а прибегать к посторонней помощи он не хотел. К тому же в период работы над мемуарами здоровье резко ухудшилось. Рокоссовский неоднократно лежал в больницах, сил оставалось все меньше. Тем не менее он раз за разом заставлял себя браться за перо. В 1968 году рукопись была готова. Однако будущей книге еще не было дано имя. Маршал испробовал немало вариантов, однако ни один его не удовлетворил. И лишь после долгих размышлений он нашел название для своих мемуаров – "Счастье солдата". Рукопись была сдана в набор.
В 1968 году Рокоссовский уже очень тяжело болел. Жестокий недуг, рак, поразил этого сильного, жизнелюбивого человека. Победить такую болезнь оказалось невозможно. Великий маршал, несмотря на все усилия врачей, постепенно угасал. Все меньше оставалось у него сил, все слабее блестели глаза, однако он до последнего момента цеплялся за жизнь и не хотел верить, что дни уже сочтены. Он по-прежнему интересовался жизнью своих родных, событиями в стране, делами на службе. В июле Константин Константинович был помещен в Кремлевскую больницу. Пока была возможность, выходил гулять в парк. Однажды он встретился там с Жуковым, находившимся на реабилитации после инсульта. Эти некогда здоровые мужики, вершители судеб, а сейчас тяжело больные, немощные старики долго смотрели друг другу в глаза. Затем обнялись и простились, чтобы больше уже никогда не встретиться.
Рокоссовскому становилось все хуже. Он уже не мог вставать. В его палате постоянно был кто-то из родных, часто навещали друзья. В последних числах июля к нему пришел редактор и попросил расписаться на сигнальном экземпляре мемуаров. Без этого книга не могла быть запущена в печать. Константин Константинович держал в руках том, в котором запечатлелись главные события его жизни. Затем он взял карандаш, помедлил с минуту, зачеркнул название "Счастье солдата" и вывел новое – "Солдатский долг". После этого поставил на книге автограф и вернул редактору. Через несколько недель тираж увидел свет.
Однако сам Константин Константинович этого уже не узнал. 3 августа 1968 года около 8 часов утра маршала Рокоссовского не стало…