Гитлер стал канцлером Германии. Но Отто Штрассер не чувствовал в себе той глубоко личной, персональной и неослабевающей ненависти к Гитлеру, какую он питал, например, в отношении Геринга, Геббельса и Гейдриха. В нем не было какого-то отвращения к человеку, уничтожению которого он посвятил свою жизнь. Поначалу такая позиция меня удивляла, но сейчас, кажется, я понимаю, почему все было именно так. Штрассер считает Гитлера этакой диковиной, чудом природы. Несмотря ни на что, он не может относиться к нему серьезно и не может удержаться от смеха при взгляде на него. Гитлер – это нечто, лежащее за пределами мира Штрассера.
"Женский тип с разрушительной, а не созидательной направленностью, – говорит он. – Гитлер сам вполне себя показал – этакий организатор публичных зрелищ и притом – лунатик. В нем нет ничего настоящего или реального. Даже само слово "фюрер" выросло отдельно от него – оно не было результатом какого-то внутреннего импульса или желания немецкого народа и даже самого Гитлера. Это результат – и для нас, немцев, это так типично – приказа, сформулированного на языке военных и подписанного офицером, Ремом, который в конце 1931 года выпустил для партии следующее предписание: "Начиная с… числа, к главнокомандующему СА и лидеру партии, Адольфу Гитлеру, должно обращаться только как к Фюреру".
Рассказывая мне это, Отто Штрассер улыбнулся и добавил: "И поверьте мне, мистер Рид, я знаю немцев, а потому вы должны поверить мне, когда я говорю, что наша революция тоже должна начаться по приказу, иначе генералы и остальные – я-то знаю этих людей! – спросят: "А кто возьмет на себя ответственность?"
И вот в январе 1933-го человек по фамилии Гитлер стал главой Германии. Все, что он с того момента натворил, полностью оправдывает мысли Отто Штрассера на его счет. Годы, прошедшие с момента их разрыва, годы открытой борьбы не внесли каких-то принципиальных корректив.
С того дня в жизни братьев началась черная полоса. Поначалу Грегору разрешили спокойно заниматься его химическими делами в Берлине. Он покинул партию и вообще не занимался политикой. Но Гитлер по-прежнему видел в нем опасного противника, особенно в первые бурные месяцы 1934 года, когда крайне остро чувствовалось разочарование результатами (при отсутствии таковых) деятельности гитлеровской партии. Именно тогда подал признаки жизни призрак старой коалиции штрассеровского крыла национал-социалистов, генералов рейхсвера и социалистов-рабочих. И именно по этой причине генерал Шлейхер с супругой были убиты в своей уютной квартире в пригороде Берлина. И по той же самой причине Грегора Штрассера вытащили из-за обеденного стола, оторвав от семьи, и увезли в штаб-квартиру тайной полиции.
Отто Штрассер так и не смог получить сведения о смерти брата, которым он мог бы полностью доверять. Версия, которая, как он считает, является самой правдивой, была сообщена ему неким человеком, оказавшимся в тот же самый момент в штаб-квартире тайной полиции. Он рассказал следующее. После обеда Грегор Штрассер прилег на скамейку, стоявшую в камере. Но тут к двери подошли блондин Гейдрих, главный помощник Гиммлера, и какой-то другой человек, имени которого он не знал. Они отодвинули зарешеченное окошко и открыли огонь из пистолетов по Штрассеру. Тот вскочил и отбежал в угол камеры, не видный из этого окошка. Тогда эта парочка открыла дверь, после чего они снова начали стрелять. Штрассер метнулся в третий угол. Они выстрелили еще раз, попали в него, и он осел у стены. Штрассер был жив, хотя и тяжело ранен. Тогда Гейдрих вошел в камеру и, выстрелив Грегору в шею, отправил его на тот свет.
Но все это опять-таки беглый экскурс в будущее, призванный сохранить органичность и непрерывность повествования, посвященного Отто Штрассеру, его жизни, мотивам его поведения, тем счетам, которые он должен предъявить.
За те три с половиной года, которые прошли между его разрывом с Гитлером и приходом последнего к власти, Отто Штрассер, как я уже говорил, занимался строительством "Черного фронта". Его публичную деятельность я уже описал – кампании, проводившиеся по всей стране, антигитлеровские газеты, дебаты на трибунах. У "Черного фронта" есть собственные штурмовики – "Черная гвардия", которую не надо путать с гитлеровской СС – ее подчас тоже называют черной гвардией из-за формы черного цвета. Черногвардейцы Штрассера тоже носили черные рубашки, но, повторюсь, прилагательное "черный" относится не к ним, а к тайному характеру самой организации – "Черный фронт". Между прочим, символ "Черного фронта" – скрещенные меч и молот.
Однако внешние проявления деятельности "Черного фронта" были не самыми важными составляющими его работы. Основная работа была та, которую подразумевало слово "черный" – то есть строительство тайной организации. Во всех политических партиях Германии, за исключением коммунистов, особенно же в рядах национал-социалистов, Отто Штрассер имел своих последователей, которых строго предупредили, чтобы они никоим образом не выказывали публично своей приверженности. В этой организации, которая должна была "сыграть" в отдаленном будущем, им отводилась одна роль – они должны были оставаться теми, кто они есть: якобы верными нацистами, активными штурмовиками, идейными эсэсовцами и т.д., и т.п. и направлять все свои силы и получаемую каждым на своем месте информацию на достижение целей и задач, которые перед собой ставил "Черный фронт".
Они и сегодня делают это, а потому о большей части их подвигов и трудов можно будет рассказать лишь через много лет. Но благодаря этому "черному" методу Отто Штрассер мог все те годы, пока он работал против Гитлера в Германии и потом, уже ведя войну с ним из-за границы, видеть, так сказать, сквозь двери и стены, знать о приказах и разговорах, которые отнюдь не предназначались для внешнего мира, но только для узкого круга нацистов.
Так, в момент своего бегства из Германии большую часть пути его шофером был облаченный в униформу один из руководителей штурмовиков. Когда Штрассер уже находился в ссылке, то я видел у него письмо, подписанное одним из высших чинов СС, человеком известным и популярным в Германии. Письмо это сквозило дикой ненавистью в отношении Гитлера. Видел я и другие письма от офицеров, которые сегодня служат в рейсхвере.
С помощью таких невидимых каналов информации Отто Штрассер смог заглянуть даже в кабинеты штаб-квартиры гестапо в Берлине и прочесть рапорт человека, который был послан, чтобы убить его. Он имел возможность вычислить и других агентов гестапо, которые время от времени появлялись вокруг него под тем или иным предлогом, но с одной-единственной целью. Он также знает и то, какие материалы находятся в его личном деле, которое лежит в архиве гестапо…
Именно эти невидимые друзья, проживающие в Германии, так или иначе поддержали его материально, чтобы он мог продолжать кампанию, находясь в изгнании; все свои личные деньги он уже истратил на это, и, вследствие той или иной части своей политической философии, он отрезан от нормальных источников финансовой поддержки, которыми пользуются враги Гитлера, находящиеся за пределами Германии. Те же друзья снабжали его фальшивыми паспортами, укрывали у себя его эмиссаров. Люди, которых он посылал в Германию, чтобы собрать сведения о гитлеровском режиме, делали это, рискуя своими собственными жизнями и без какой-либо оплаты.
Далее по ходу книги читатель познакомится с теми людьми, которые открыто помогали ему – некоторые уже появились на ее страницах, – и получит возможность дать оценку их личностям, душевным качествам, мужеству и патриотизму. Однако куда как важнее легион его неизвестных последователей, людей, живущих в Германии, которые готовы в нужный час снять черные рубашки и прочие знаки отличия, открыто заявив о своей приверженности делу Отто Штрассера.
30 января 1933 года в истории Отто Штрассера завершилась одна глава и началась другая. Прозвучал еще один выстрел стартового пистолета.
Начались самые мрачные годы его жизни. Человек, которому он не верил и которого презирал, одержал победу – он стал рейхсканцлером. Брат его наконец освободился от всяческих иллюзий, но жить ему оставалось недолго. Что-то должно было произойти и с ним, Отто Штрассером, с его "Черным фронтом", с его надеждами, с немецким социализмом, за который он так отчаянно боролся.
Что же теперь сулило ему будущее?
Глава 8
Безумная одиссея
С прибытием 30 января 1933 года Гитлера в берлинскую рейхсканцелярию, с бесконечных факельных шествий штурмовиков в окружении неистовствующих толп, проходивших мимо двух освещенных окон, в одном из которых стоял Гинденбург, согласно кивавший головой, словно китайский болванчик, а в другом, высунувшись наружу под светом прожекторов, стоял Гитлер, приветствуя проходящих, так вот, с этих самых событий начался новый этап в жизни нашего революционера-социалиста – этап гонений и избавлений, заговоров и контрзаговоров, всяческих уловок и ловушек, бегства и изгнания. Это была война солдата-одиночки, объявленного вне закона. Он вел ее из-за границы против самого могущественного человека в Европе.
В жизни Гитлера не было более напряженного эпизода, чем этот период жизни Штрассера. Это поразительная история о приключениях, герой которой находился на волосок от смерти; порой создавалось впечатление, будто в реальную жизнь вошли сюжеты из романов Фенимора Купера, Эдгара Уоллеса, Филлипса Оппенгейма и иных писателей.
4 февраля 1933 года, через четыре дня после прихода Гитлера к власти печатные издания штрассеровского "Черного фронта" были запрещены по всей территории рейха.
После этого на территории Германии установилось показное и вполне обманное затишье. Длилось оно три недели. В качестве меры предосторожности были засекречены все документы и структуры "Черного фронта"; были составлены планы для дублирующих региональных (и никому не известных) руководителей по всей стране, которые должны были частично взять на себя текущую деятельность, а также осуществлять все виды контактов в случае ареста публичных лидеров. В штаб-квартире "Черного фронта" на Вильгельмштрассе – прямо неподалеку от гитлеровской рейхсканцелярии – остались только телефонист и несколько человек из числа "Черной гвардии".
27 февраля загорелся согласный на все рейхстаг. На следующий день после триумфального пришествия нацистов к власти доктор Геббельс сделал в своем дневнике прямо-таки пророческую запись:
"Мы сразу же начали работать… Мы обсудили новые мероприятия. На совещании с Фюрером мы выработали меры по противодействию красному террору. На сегодняшний день мы воздерживаемся от прямых акций. Вначале должно заполыхать само желание большевиков устроить революцию. И в нужный момент мы нанесем удар".
Рейхстаг заполыхал прямо по инструкции – четыре недели спустя, 27 февраля. Это событие тут же подали как "попытку большевиков устроить революцию" – и нацисты "ударили". Удар был нанесен по врагам Гитлера на всей территории страны, причем не только по красным, но и по пацифистам, националистам, католикам, демократам, "Черному фронту".
Утром следующего дня, 28 февраля, помещение "Черного фронта" на Вильгельмштрассе было взято штурмом и разгромлено. Несколько бывших там человек были увезены. На всех известных руководителей и членов "Черного фронта" по всей стране были произведены облавы. В итоге несколько тысяч человек были отправлены в концлагеря, где, как я уже упоминал, некоторые из них находятся и по сей день.
Вечером 27 февраля Отто Штрассер направлялся на Ангальтский вокзал. Он должен был сесть на поезд, чтобы ехать домой. Внезапно он увидел на небе зарево и спросил таксиста, не знает ли он, что это такое. "Нацисты подожгли рейхстаг", – ответил тот. Штрассер не поехал домой. Он развернул машину и переночевал в гостинице. Вот так и началось это необычайное путешествие, которое продолжается и сегодня, семь лет спустя. В данный момент, после массы невероятных приключений, дорога привела его в Париж.
В тот момент, когда берлинскую штаб-квартиру "Черного фронта" обыскивали и громили, Отто Штрассер направлялся на небольшой курорт в Тюрингии, который был выбран в качестве первой тайной штаб-квартиры на случай подобного развития событий.
Приехав туда, он издал следующее распоряжение для своих последователей в Германии: "Все члены "Черного фронта", о которых полиция не знает, что они состоят в организации, должны немедленно пойти в армию, вступить в национал-социалистическую партию, СА, СС и продолжать свою политическую деятельность доступными легальными способами, состоя в этих структурах и организациях". Об этом приказе узнало гестапо, и к членам "Черного фронта", которые уже были арестованы и посажены в концлагеря, применили пытки – так их хотели заставить выдать своих товарищей. Разрушительная деятельность, ведущаяся изнутри, более всего пугала нацистов, потому что определить ее источник было очень трудно.
Благодаря заранее принятым мерам и подготовке руководителей-дублеров, о членстве которых в "Черном фронте" никто не знал (что и обеспечило им свободу), Отто Штрассер имел возможность, находясь на своем тихом тюрингенском курорте, посредством одних телефонных звонков держать в своих руках все нити руководства этой организацией, издавать распоряжения и получать ответные рапорты. Гестапо потребовалось достаточно много времени, чтобы окончательно закрутить все гайки и запустить свою машину, поэтому на самом раннем этапе местные телефонные разговоры еще не писали на пленку.
Но примерно через неделю он получил срочное донесение, в котором в наспех закодированной, но понятной Штрассеру форме было сообщено, что один из его помощников, находившихся в концлагере, не выдержал избиений и сообщил примерное местоположение тайной базы Штрассера. Этот телефонный звонок был сделан из гестапо! Своему шефу звонил один из членов "Черного фронта", который, в соответствии с приказом, оставался на своем достаточно высоком посту.
В этот момент Штрассер впервые едва не ощутил на своей шее мертвую хватку гестапо. Получив это предостережение, он тут же переехал во второе тайное убежище, точно так же заготовленное заранее. Оно находилось в одной из баварских деревень. Как он потом узнал, на другой день в этот тюрингенский отель, где он проживал под вымышленным именем, нагрянуло гестапо с целью арестовать его.
Затем, в конце марта, он переехал в третью тайную штаб-квартиру, на запад Германии. Это был уединенный домик в Тевтобургском лесу. Находясь там, он созвал совещание своих основных сторонников в Западной Германии. Мероприятие решили провести в тихой деревушке на берегу озера Штейнхудер. Когда они собрались там, то с удивлением увидели, что именно это место и этот день выбрали для проведения своего парада примерно… 30 000 чернорубашечников-штурмовиков. Протиснувшись через толпы ликующих штурмовиков, четверо товарищей Штрассера (один из них был в нацистской униформе) потихоньку направились на берег озера, обсудили необходимые вопросы, выработали определенные планы и разошлись.
Преследования инакомыслящих ширились, сеть агентов гестапо становилась все прочнее, концентрационные лагеря были переполнены. В середине апреля Отто Штрассер бросил вызов судьбе в своей родной Баварии – за рулем его автомобиля сидел облаченный в форму нацист, один из командиров СА!
Они проехали совсем немного, когда услышали позади переливистый гудок – звук напоминал почтовый рожок былых времен. Обернувшись, они увидели дежурную полицейскую машину с берлинскими номерами. В ней сидели люди в форме СС. Машина поравнялась и обогнала их автомобиль. Штурмовик, сидевший за рулем, вскинул руку в нацистском приветствии и прокричал: "Хайль Гитлер!" Одетые в черное эсэсовцы не ответили на приветствие и понеслись дальше. "Интересно…" – сказал водитель Штрассеру.
Через какое-то время они вновь увидели этот автомобиль – он стоял на обочине дороги. Вооруженные эсэсовцы внимательно посмотрели на них, когда машина проезжала мимо. "Господин доктор, – сказал спутник Штрассера, – мне это не нравится. Думаю, они ищут вас". (Они ехали в личном автомобиле Штрассера, номера которого были зарегистрированы на него. Это был уже достаточно старый агрегат, который едва выжимал 80 – 90 км в час. Штрассеру его подарил какой-то восторженный поклонник. Командира штурмовиков, участника "Черного фронта", оставшегося в рядах чернорубашечников по приказу Штрассера, он взял с собой для прикрытия и снятия подозрений.)
Они проехали еще немного, как вдруг снова услышали сзади звук клаксона. Уже знакомые эсэсовцы внимательно посмотрели на них и вновь уехали дальше. Подобная игра в кошки-мышки повторялась не раз. Наконец, Штрассер решил обхитрить преследователей и резко свернул с главной дороги, остановившись на рыночной площади какого-то городка, заполненной народом. Люди пришли сюда из окрестных деревень поучаствовать в митинге. Штрассер быстро добрался до почты и позвонил жене, рассказав ей о случившемся; когда он вышел из здания, то увидел, что машина с эсэсовцами остановилась рядом с его автомобилем.
Штрассер искренне верит, что только множество людей, сновавших по рыночной площади, удержало его преследователей от стрельбы. На улице темнело. Он отъехал, и, когда сыщиков не стало видно, попросил своего водителя выжать из машины все, что возможно, чтобы оторваться и свернуть на первую попавшуюся ферму. В конце концов они нашли такую ферму и буквально влетели во двор через большие ворота, которые тут же закрыли за собой.
Буквально через несколько минут они опять услышали знакомый гул мотора и увидели свет фар проезжавшего мимо автомобиля. Их преследователи освещали все закоулки, полагая, что они увидят следы беглецов, если те надумают искать спасения где-нибудь в стороне от главной дороги. Однако никто из них не догадался остановиться и заглянуть за массивные ворота. Штрассер с шофером лежали затаив дыхание до тех пор, пока свет фар и гул мотора не исчезли вдалеке. Затем они выехали наружу и, не зажигая огней, какими-то проселками добрались до Химзее, что в Баварии. Именно туда они и направлялись.
Позже по своим каналам Штрассер узнал, что эти эсэсовцы действительно преследовали его – они знали, что он находится в этом автомобиле. В рапорте о неудачном аресте, который их начальник написал по возвращении в Берлин, говорилось, что "Отто Штрассер известен как жестокий человек, который обычно носит с собой автоматический пистолет; именно поэтому я хотел дождаться наступления темноты и ослепить его водителя внезапным светом прожекторов, после чего сразу арестовать".