Степан Халтурин - Юзеф Полевой 5 стр.


Из ядра рабочей организации перед демонстрацией выбыли ряд виднейших представителей. В октябре 1876 г. были арестованы С. К. Волков и Д. Н. Смирнов. В ноябре вынужден был уехать за границу Обнорский. Петерсон, выпущенный из Литовского замка, находился под надзором полиции. Летом 1876 г. был арестован активный участник рабочей организации Карл-Август Столберг, который вел пропаганду на Александровском и Путиловском заводах. Репрессированы были и ряд других рабочих - участников рабочего подполья Петербурга.

Кроме Халтурина, руководителя рабочей организации, активное участие в подготовке демонстрации принимали В. Я. Савельев и А. К. Пресняков. (На квартире Преснякова происходило последнее тайное собрание рабочих перед Казанской демонстрацией.) В числе близких товарищей Халтурина 1876–1877 гг. был рабочий А. И. Фореман, выходец из Финляндии. После Казанской демонстрации он организовал стачку рабочих, вел пропаганду на Путиловском заводе, был арестован и умер в тюрьме.

В числе видных деятелей рабочей организации 1876–1877 гг., находившихся на воле и действовавших вместе с Халтуриным до и после демонстрации, были рабочие Балтийского завода В. Д. Шкалов, А. Е. Шихаиов, Н. Я. Обручников, рабочий Патронного завода Д. Н. Чурпин - близкий друг Обнорского, на квартире которого происходили собрания членов рабочей организации, а также слесарь Путиловского завода Степан Андреевич Шмидт и др. Кроме заводских, в Казанской демонстрации участвовали и фабричные рабочие.

Демонстрация была назначена на праздничный день - 18 декабря. Вечером 17 декабря состоялось собрание актива организации, на котором было решено проводить демонстрацию даже в том случае, если на нее соберется несколько сот человек.

Решено было также во время демонстрации поднять красное знамя.

Демонстрация состоялась. На ней присутствовало много революционно настроенной молодежи столицы и около 200 рабочих.

Перед участниками демонстрации выступил Г. В. Плеханов. Он говорил о тяжелом положении народа в царской России, о жестоких гонениях тех, кто борется за интересы трудящихся. Он говорил о великом революционном демократе Чернышевском, преследуемом царизмом за его любовь к народу. Плеханов призывал к борьбе против царского самодержавия.

После окончания речи Плеханова над демонстрацией взвилось красное знамя с начертанными на нем словами: "Земля и воля". Оно было подхвачено молодым рабочим Потаповым, которого собравшиеся подняли над толпой. Из рядов демонстрантов раздались крики: "Да здравствует социальная революция! Да здравствует "Земля и воля"!"

Жандармы и полицейские бросились к толпе демонстрантов, чтобы схватить оратора. Но тут раздалась команда одного из организаторов демонстрации: "Ребята, держись тесней, не выдавай, не подпускай полиции".

Вокруг Плеханова образовалось плотное кольцо участников демонстрации. Полицейские, попытавшиеся арестовать Плеханова, были оттеснены и избиты. Для того чтобы его не могли опознать сыщики и полицейские, на Плеханова быстро надели чью-то фуражку и накинули башлык. "Теперь пойдем все вместе, иначе будут арестовывать", - раздалось из толпы. И, окружив Плеханова еще более тесным кольцом, толпа двинулась по направлению к Невскому проспекту.

К тому времени полицейские, получив подкрепление, стали выхватывать из последних рядов всех, кто попадался им под руку. Кто-то крикнул: "Стой, наших берут!", - толпа остановилась и стала отбивать арестованных. Полицейские были смяты и обратились в бегство. Демонстранты бросились вдогонку. Но полицейские силы прибывали. Произошла еще более ожесточенная схватка. Полиция трижды повторяла натиск на группу, защищавшую оратора, и все безрезультатно. Плеханову удалось скрыться.

Такая же группа смелых и отважных демонстрантов защищала Потапова, державшего в руках красное знамя. Им удалось благополучно посадить его на конку. Но следившие за ним полицейские шпики остановили конку и арестовали молодого рабочего.

Полиция захватила 31 участника Казанской демонстрации, но ее главным организаторам удалось избежать ареста.

Вскоре (18–25 января 1877 г.) арестованные предстали перед Особым присутствием правительствующего Сената. Царское судилище жестоко расправилось с ними.

Казанская демонстрация показала, что на арену революционного движения в России начинает выходить русский пролетариат.

Несмотря на то что на взвившемся над колоннами демонстрантов красном знамени был написан народнический девиз, Казанская демонстрация была задумана и проведена самостоятельной рабочей революционной организацией. Требования о предоставлении политических прав народу сами по себе были важным этапом борьбы против самодержавия, за политическую свободу. Г. В. Плеханов впоследствии правильно писал: "Вышло, что со своим девизом "Земля и воля" мы опоздали по меньшей мере на пятнадцать лет".

После Казанской демонстрации царские власти, пытавшиеся до сих пор представить дело так, будто рабочие "не заражены" революционными идеями, будто эти идеи нашли свое распространение лишь в рядах интеллигенции, вынуждены были изменить свое мнение. Охранка усилила внимание к деятельности рабочей организации, обострились репрессии полиции в рабочей среде. Аресты и обыски среди революционно настроенных рабочих становились все более частыми.

Суд над участниками демонстрации и сама Казанская демонстрация произвели сильное впечатление на рабочих. Более 200 рабочих Ижорских машиностроительных заводов в знак солидарности с участниками демонстрации, высланными из Петербурга, пытались вместе с рабочими других заводов и фабрик, а также студентов "осыпать цветами осужденных и произвести уличный беспорядок", т. е. организовать новую демонстрацию.

Власти приняли меры и сорвали эту попытку. В ответ на сообщения официальной печати, которая стремилась извратить характер Казанской демонстрации, революционеры издали прокламацию, в которой была перепечатана статья о демонстрации, опубликованная в заграничном русском революционном журнале "Вперед", в которой подробно освещался ход демонстрации и ее значение. Интересно, что эта прокламация была обнаружена властями в конверте, адресованном в г. Нолинск Вятской губернии, о чем петербургским властям сообщил вятский губернатор Тройницкий в своем донесении от 11 марта 1877 г.

Не установлено прямое отношение Халтурина к посылке этой прокламации. Однако известно, что среди знакомых ему рабочих и интеллигентов было несколько выходцев из Вятской губернии.

На рабочую среду и всю передовую общественность серьезное революционное влияние оказал "процесс 50-ти", на котором Петр Алексеев произнес свою историческую речь, а также "процесс 193-х" по делу "хождения в народ". По этим процессам вместе с интеллигентами было привлечено много рабочих. Большой резонанс имел процесс над участниками "Южнороссийского союза рабочих". Суровые приговоры участникам этой первой в России рабочей организации вызвали глубокое возмущение. Все эти процессы происходили в 1877 г. Конец этого года завершился новой, чисто рабочей демонстрацией.

7 декабря 1877 г. в трубочном отделе Петербургского патронного завода по вине заводской администрации произошел сильный взрыв. Шесть рабочих были убиты и несколько получили серьезные ранения. О происшествии было сообщено Халтурину, который тотчас явился на завод. После краткой, горячей речи, произнесенной перед рабочими завода, Халтурин поспешил в больницу, куда рабочие принесли раненых. Чтобы одежда изувеченных рабочих не загрязнила простыни, дежурный врач распорядился снять постельное белье с коек. Лишь после энергичного вмешательства Халтурина измученным рабочим предоставили отдельную палату и уложили их в чистые постели.

В заводском рабочем кружке возникла мысль придать предстоящим похоронам убитых взрывом рабочих характер демонстрации. Халтурин горячо поддержал это предложение. Срочно было издано специальное воззвание "К рабочим Патронного завода от товарищей", в котором взрыв на заводе ставился в связь с общим положением рабочего класса. Рабочая демонстрация была назначена на утро 9 декабря.

К этому времени перед зданием Патронного завода собралась тысячная толпа рабочих. Началось похоронное шествие, сопровождаемое внушительным отрядом полиции. У ворот Смоленского кладбища к нему присоединился новый отряд полицейских.

У могил погибших отслужили панихиду. Похороны происходили при полном молчании присутствующих. Окруживший могилы усиленный отряд полицейских нетерпеливо ожидал той минуты, когда внушительная толпа рабочих, пришедших проводить своих товарищей в последний путь, начнет расходиться. Но вот в рядах собравшихся произошло движение, и к могилам подошел рабочий. Было слышно, как он воскликнул: "Господа! Мы хороним сегодня шесть жертв, убитых не турками, а попечительным начальством". При этих словах околоточный надзиратель пригрозил ему арестом. В одно мгновение оратор очутился в плотном кольце окруживших его людей, которые, выслушав речь до конца, торжественно повели его к кладбищенским воротам. Другая часть демонстрантов окружила полицейских. У ворот кладбища стояло несколько извозчиков. Рабочие посадили оратора в сани, а всем остальным запретили двигаться с места, чтобы ни один шпион не мог последовать за ним. Выступавший рабочий уехал в сопровождении двух надежных людей. Только тогда полицейские были выпущены из окружения. Околоточный, пытавшийся арестовать оратора, очутившись за кладбищенской оградой, расхрабрился и решил позвать на помощь. Но рабочие вырвали свисток из его рук, и блюститель порядка вынужден был ретироваться.

Демонстрация рабочих Патронного завода на Смоленском кладбище показала, что сплоченные революционной организацией рабочие могут оказать решительный отпор царской полиции.

О демонстрации на Смоленском кладбище заговорил пролетариат Петербурга, революционно настроенная молодежь. Воззвание, выпущенное заводским рабочим кружком, а также изданная вслед за ним прокламация "землевольцев", написанная Плехановым, читались и перечитывались не только на Патронном заводе, но и на многих других промышленных предприятиях столицы.

Рабочая демонстрация в декабре была крупнейшим событием в рабочем движении Петербурга 1877 г. Следующий, 1878 г., отличается дальнейшим ростом стачечного движения. Только в самом Петербурге в 1878 г. произошло 16 стачек. Энергичное участие в организации стачек и в формулировке требований рабочих принимали как руководители рабочей организации Петербурга, так и связанные с ней представители революционной интеллигенции.

В самом начале 1878 г. на Екатериноградской мануфактуре произошла стачка, вызванная огромными штрафами. Даже власти вынуждены были признать, что всей суммы заработной платы рабочих не хватало на погашение штрафов. На Новой бумагопрядильне произошла стачка 2 тыс. рабочих, которая продолжалась с конца февраля до 20 марта 1878 г. Стачка была вызвана сокращением заработной платы при необычно продолжительном рабочем дне. Рабочие требовали сокращения рабочего дня с 13,5 до 11,5 часов, повышения сдельной оплаты, уничтожения штрафов.

Халтурин не только всемерно содействовал усилению стачечного движения, но и изучал его уроки. Таким образом, он пришел к идее общей стачки всех рабочих Петербурга.

Личность Халтурина

Когда пишешь об ушедших великих людях - деятелях науки, культуры, политических деятелях, революционерах, то прежде всего обращаешься к их письменным памятникам - печатным или неопубликованным трудам, дневникам, письмам, мемуарам.

Если не считать соавторства Степана Халтурина в составлении проекта программы "Северного союза русских рабочих" и ответного письма редакции народнического журнала "Земля и воля" по поводу этой программы, то он почти не оставил никаких письменных памятников о своей жизни и деятельности.

В условиях жестоких преследований царизма, когда революционеру записывать что-либо о себе представляло почти преступление перед товарищами, Халтурин был не единственный, кто не оставил письменных источников.

О других революционных деятелях остались хотя бы показания следственным властям, речи на судебных процессах. От Халтурина не осталось и этого. Он был казнен неопознанным через день после ареста.

Кроме Петра Алексеева, никто из рабочих-революционеров не был так популярен в революционном подполье, как Халтурин. Но лично встречались с ним только некоторые единомышленники из рабочих и несколько представителей революционной интеллигенции. Большинство из них были казнены или погибли в тюрьмах и ссылке еще при жизни Халтурина, другие - вскоре после его казни. Сохранились воспоминания о нем Г. В. Плеханова, С. М. Степняка-Кравчинского, Н. С. Русанова - видных деятелей революционного движения той эпохи.

Халтурина лично знал Георгий Валентинович Плеханов - в 70-х годах народник, с начала 80-х годов - основатель первой русской марксистской организации. Знали его и народники 70–80-х годов, известные потом писатели и публицисты С. М. Степняк-Кравчинский, Н. С. Русанов, Л. А. Тихомиров.

Ближе всех знал Халтурина Г. В. Плеханов. Сверстник Степана, он сотрудничал с ним четыре года - с 1876 по 1879 г.

О внешности выдающегося рабочего-революционера Плеханов писал, что оп принадлежал к тем людям, наружность которых не дает даже приблизительно точного представления об их характере. "Молодой, высокий, стройный с хорошим цветом лица и выразительными глазами, он производил впечатление очень красивого парня: но этим дело и ограничивалось. Ни о силе характера, ни о выдающемся уме не говорила эта привлекательная, но довольно заурядная наружность. В его манерах прежде всего бросалась в глаза какая-то застенчивая и почти женственная мягкость. Говоря с вами, он как бы конфузился и боялся обидеть вас некстати сказанным словом, резко выраженным мнением. С его губ не сходила несколько смущенная улыбка, которою он как бы заранее хотел сказать вам: "Я так думаю, но если это вам не нравится, прошу извинить"".

Плеханов замечает, что в прошлом подобные манеры подходили к благовоспитанным провинциалам в начале их светской карьеры. "Но, - продолжает он, - к рабочему она мало подходила, и, во всяком случае, не она могла убедить вас в том, что вы имеете дело с человеком, который далеко не грешил излишней мягкостью характера…"

До перехода на нелегальное положение Степан жил одиноко, занимая небольшую комнату. К комфорту относился равнодушно. Одевался просто. Значительную часть заработка тратил на дело рабочей организации. Особого воскресного костюма, который, как правило, имели высококвалифицированные рабочие столицы, у него не было. Высокие сапоги, широкое и длинное, даже для его высокого роста пальто, на котором обычно не хватало отдельных пуговиц, дешевая черная меховая шапка - в таком наряде он сохранился в памяти современников.

При первой встрече Халтурин производил впечатление разное, но всегда сильное. С. М. Степняк-Кравчинский дал очень яркое описание облика 19-летнего Степана, которого встретил в 1876 г.: "Он был очарователен, этот остроумный, живой и в то же время изящный рабочий. Художник, встретив его на улице, остановился бы перед ним, потому что трудно было найти более совершенный тип мужественной красоты. Высокого роста, широкоплечий, с гибким станом кавказского джигита, с головой, достойной служить моделью Алкивиада. Замечательно правильные черты, высокий гладкий лоб, тонкие губы и энергичный подбородок с эспаньолкой каштанового цвета - вся его наружность дышала силой, здоровьем, умом, сверкающим в его прекрасных темных глазах, то веселых, то задумчивых. Темный цвет обильных волос придавал больше яркости его прекрасному цвету лица, которого год спустя нельзя было предположить, судя по его мертвенной бледности. Когда в пылу разговора его прекрасное лицо оживлялось, то и наименее чувствительные к эстетике пе могли оторвать восторженных глаз от него".

Очень эмоциональный, Халтурин всегда был сдержан. В общении с людьми не любил душевных излияний. Вообще не допускал праздных разговоров. Сойтись, подружиться с ним можно было только по революционному делу.

Любознательный, одаренный гибким, критическим умом, широким взглядом на мир, реалист в своих стремлениях, необыкновенно чуткий, сдержанный и в то же время человек впечатлительный, нервной натуры, Халтурин привлекал к себе острое внимание всех знавших его рабочих и интеллигентов.

"Богатое, деятельное воображение, - писал С. М. Степняк-Кравчинский, - было основой его характера. Каждый факт или событие сильно отражались на нем, рождая вихрь мыслей и чувств, возбуждая его фантазию, которая сейчас же создавала ряд планов и проектов… Жгучесть его энергии, энтузиазма и оптимистической веры была заразительна, непреодолима. Вечер, проведенный в обществе этого рабочего, прямо освежал душу".

Все современники отмечают большую начитанность Халтурина. Пристрастившись к чтению еще с детства, особенно в годы учения в Орлове и Вятке, он, попав в Петербург, использовал все возможности для пополнения своего образования.

Плеханов вспоминал, что Халтурин читал гораздо серьезнее, чем огромное большинство известных ему тогда революционеров-практиков из интеллигенции, что вызывало уважение к нему. Надо, впрочем, отметить, что среди заводских рабочих Петербурга было много страстных любителей чтения.

Халтурин же отличался от многих книголюбов тем, что умел читать как умеют немногие. Чтение было у него неразрывно связано с главным его делом. Это отмечает и Кравчинский: "Он нисколько не интересовался теоретическими абстракциями, подобно многим другим рабочим, которые любят погружаться в исследование "начала всех начал", и посмеивался над своим другом плавильщиком Иваном Е., корпевшим несколько месяцев над "Основными началами" Спенсера в тщетной надежде найти там разрешение вопроса о существовании бога, бессмертии души и т. п… Он со страстью отдался изучению живых вопросов общественного устройства, так что став к двадцати пяти годам (к 20-ти годам. - Ю. П.) настоящим революционным деятелем, он мало чем уступал в знании исторических и социальных наук студенту-социалисту, а некоторых из них несомненно превосходил".

Изучение общественных наук для Халтурина было связано с главным, коренным вопросом о развивающемся рабочем движении в России, его нуждами и задачами. "О чем бы ни читал он, - писал Плеханов, - об английских ли рабочих союзах, о Великой ли революции, или о современном социалистическом движении, эти нужды и задачи никогда не уходили из его поля зрения"

Характерной чертой Халтурина была его сосредоточенность на волновавшем его в данное время вопросе и настойчивость в его решении. Это признавал даже Лев Тихомиров, далекий от переоценки личности Халтурина: "Характер у Халтурина - "Степана", как его называли среди рабочих, - был до крайности упорный, настойчивый. Раз за что-нибудь взявшись, он не отступал ни перед какими трудностями"

Халтурина глубоко интересовала история западноевропейских революций, современные ему общественные отношения, прежде всего рабочее движение, которое в Англии, Франции, Германии и некоторых других странах Запада под влиянием Маркса, Энгельса и их последователей стало в годы деятельности Халтурина важнейшим фактором общественно-политической жизни этих стран.

Назад Дальше