Встретились в ресторане. "Папа" заговорил с Федором как с подчиненным, но тот отрезал: "Если будете продолжать в таком тоне, я разговаривать с вами не буду. Стройте своих менеджеров, а я ваш партнер". Оппонент умолк, и тогда в разговор вступил юрист. Федора обвинили в том, что он развалил бизнес: "Где наши деньги?" Федор отвечал: я соблюдаю договоренности, а вы нет - и рассказал историю с Василием и его двойной игрой.
"Кого я обвиняю, - думал он. - Что я, не видел, кого беру в партнеры? Люди сделали деньги, присосавшись к телекому и эксплуатируя знакомства. Василий, хоть и с МВА, все равно применять административный ресурс научился, а развивать бизнес нет. "Крестный отец" такой же - не умеет договариваться, умеет тупо давить".
Оппонент, меж тем, растерялся - оказалось, он не знал о махинации Василия. Обманщик глядел на Федора волком. В этой сцене каждый чувствовал себя идиотом.
Федор думал: "Лох я педальный, а еще писал в своем уютном дневничке: "Мы залезли на гору, на новый уровень, но здесь еще надо удержаться. Иногда я смотрю вниз и сам удивляюсь - как же это произошло?""
Тьфу.
Скандал в ресторане перерос в конфликт. Василий инициировал бухгалтерские проверки, хотел поставить - и в итоге поставил - своего финдиректора. Спрос на книги падал - пришлось закрыть магазин в Воркуте. У "Бук-Трейда" начались кассовые разрывы.
Федор бился уже за жизнь, а не за экспансию. Его спас супермаркет канцелярских товаров "Карандаш", который он открыл на бывшем складе. Федор манипулировал ассортиментом - продавал офисную бумагу по себестоимости, зато генерировал поток из тех, кто ее покупает, и продавал им другую "канцелярку".
У него появился третий партнер - знакомый рекламщик. Он не боялся проблем с недобросовестными совладельцами. Федор отдал ему половину своей доли и выдохнул в Twitter: "Решив продать часть бизнеса, я продал душу дьяволу".
Беды открыли его слабые места - желание получить все сразу, искажающее трезвый взгляд на вещи. Федор записал в блог:
Я ненавижу капитализм ради "бабла". Да, цель бизнеса - это прибыль. Но прибыль - это не просто деньги, это победа, достижение, энергия, реализация. Я ненавижу бессмысленный "русский" капитализм ради "мерседеса". Это не мой капитализм. Мне ближе Matsushita, Huawei и скромный Сэм Уолтон, чем Роман Абрамович.
Однажды я потерял свой смысл. Я очень устал. Два года мы очень много работали. Я не жалел ни себя, ни людей. Я стремился все сделать на 200 процентов. Но потом я увидел, что у нас нет тех результатов, которых я ждал. Я спросил себя, что мы делали не так? И не нашел ответа. И у меня случился кризис мотивации.
Один из самых больших моих недостатков - нетерпеливость. Я принял то, что нельзя достичь всего и сразу. Дорога к Великой компании очень сложная, она может быть длинной, и надо набраться терпения. Я понял, что настоящих Целей достигает тот, у кого есть терпение и кто готов потратить на это свою жизнь.
Круто. "Цели" с прописной буквы и так далее. Только теперь Федору предстояла долгосрочная каждодневная борьба, в условиях, когда из колес торчат палки.
Партнеры натравили на него "безопасника", бывшего гэбиста. Тот, включив ментовской говорок, пугнул тюрьмой. Федор рубил в глаза: я напишу все в блоге, я ничего не боюсь, так как не совершал ничего противозаконного.
Рассказывая его историю, я вижу, как луч света ползет за фигурой, одолевающей трос. Лонжи нет - но нет и зрителей, и манежа. Федор балансирует под черным куполом и сознает, что Мордор не так уж и страшен, гораздо страшнее ломать себя. Дело не столько в крестных отцах, сколько в нем самом.
Кассовый разрыв нечем затыкать. Все, у кого Федор мог занять деньги, уже дали кредит. Федор вешает объявление: продается автомобиль "Тойота-Камри", такого-то года, полмиллиона рублей. Вырученные деньги он забрасывает - как в топку - в оборот и пересаживается на велосипед.
Чтобы не свихнуться, они с Люсей по воскресеньям ужинают в ресторане и стараются говорить о чем угодно, но не о делах. Иногда получается.
Как-то к ним заезжает Батя, каланча-латинист. Теперь он милиционер, прослужил год участковым в деревне - по убеждениям. Его перевели в Сыктывкар, оттуда в Новороссийск, он вырос в чине и попал в кадровый резерв.
"Здорово", - восхищается Федор. Но чем дальше они говорят, тем острее понимает, что не здорово.
Батя твердит, что стране нужен порядок, Путин сильный, ему люди верят, а всех бизнесменов к ногтю, чтобы не грабили народ. Федор слушает этот трэш и не выдерживает. "Народ твой работать не хочет, люди ленивые, а я им зарплату плати?!" - "Да, - отвечает Батя. - Наживаешься на них, вот и плати".
Да-а-а, кривится Федор. Теперь я знаю меру слепоты, которой жизнь наделяет тех, кто алчет сильной руки, - и как я был прав, когда боролся за свободу, плюя на чекистские речи о защите империи от распада.
Огромный Батя верит им как мальчик - что странно с его эрудицией, но, видимо, и так бывает. Теперь понятно, отчего он попал в резерв - образованные пешки на дороге не валяются.
Когда Батя стал крыть нерусских, Федора осенило - а может, власть права и надо закручивать, закручивать гайки, чтобы они не перегрызли горло друг другу, и, если уж не любят труд, то пусть хотя бы боятся воровать?
Василий так и не вернул ему два миллиона рублей, и после очередного конфликта Федор сделал то, чего опасались партнеры, - рассказал их историю публично.
Мне было сложно сделать этот шаг - публично признать отрицательный результат. Но надо смотреть правде в глаза. Нам были очень нужны оборотные средства, у нас постоянно были кассовые разрывы, при этом у меня требовали погасить займ компании Х. Началась холодная война.
Партнеры резко захотели финансового контроля за компанией. Я отказал им, потому что боялся за наш бизнес. Я боялся того, что они начнут выводить деньги. Я знал, что кроме меня никто лучше не справится сегодня с оперативным управлением. Они мало что понимают в торговле и делали просто опасные предложения (например, резкое снижение товарных запасов) для высвобождения денег.
Как к ним относиться? Они вложили серьезные деньги в компанию. Их подкосил кризис, вот они пытаются найти виноватого. Такая позиция.
Выношу ли я "сор из избы"? Можно назвать это так. Но я никогда не давал никому никаких обязательств о неразглашении какой-либо информации о моих взаимоотношениях с партнерами. Я никогда не обманывал партнеров и никогда не буду этого делать - "сливать" или "пилить" деньги, как это любят в нашей стране.
2009–2010, МОСКВА, СЫКТЫВКАР, САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
Федор бодрился, но отношения в компании испортились окончательно, а бизнес переживал не лучшие времена.
Его позвали в Москву на вручение книгоиздательской премии. "Лучшим торговцем признан…" Федор, слегка сутулясь, вышел к микрофону. "Этот человек по достоинству заслужил премию, которую вручит знаток Анатолий Вассерман", - выкрикнул вертлявый конферансье. К ним приближался человек в жилете, из карманов которого торчали незаменимые в случае ядерной войны пассатижи, зубные щетки и другие предметы.
Федор пожал ему руку и взял микрофон. "Спасибо за доверие. Я сегодня приехал в Москву и прошелся по магазинам…" Тут он задумался. Повисла пауза.
Федор о чем-то размышлял. Вдруг покраснел, как студент, махнул рукой и ушел в завивающуюся вокруг прилавков толпу.
Он решил покинуть "Бук-Трейд", какую бы боль и горечь ни нес этот шаг. Он не выполнил обещания, данные в блоге, и переживал, что оказался пустословом. Перебирал новые возможности, связанные с книгами, и искал, кому продать свою первую компанию.
Ночами мы сидели в скайпе и вертели, как стеклянный шар, идеи. Федор переходил на шепот и оглядывался - за его спиной в однокомнатной квартире спали жена и дочь, он боялся их разбудить.
Так прошла зима.
Весной на долю Федора нашелся покупатель. Ему предстояло отдать компанию бывшему конкуренту - тому самому канцеляристу, что топил его в блоге.
Конкурента привлекла синергия с "Карандашом" и доступ к книжным прилавкам сети. Партнеры уперлись, но поскольку понимали, что не разбираются в ритейле - согласились на нового игрока, знающего рынок.
Собрание. Федор шествует на казнь. Менеджеры выстроились, как гвардейцы, и, чтобы они не подумали, что вышвырнутый в отставку полководец пришел восстанавливать их против новой власти, он улыбается.
Потом вдыхает воздуху и чеканит: "Я выхожу. Новый акционер - "Ликор", Румянцев".
Что?! Конкурент?! "Так будет лучше для всех", - твердит Федор и рассказывает историю отношений с холдингом. Его вроде бы поддерживают.
"Представляешь, приснился сон, - скайп зачем-то добавляет голосу Федора дрожь. - Я иду с Румянцевым по магазинам, складу и нахожу какие-то недоделки везде, недоработки. И такая накатила тоска, что продаю самое дорогое, что выстрадано. Проснулся и чуть не рыдал, хотя вроде научился все воспринимать спокойно".
Новое дело Федор искал несколько месяцев. Согласился было на предложение знакомого отстроить его мебельный бизнес, но понял, что партнер не готов ужесточать дисциплину - а без этого браться было бессмысленно.
Наконец всплыла идея, будоражившая Федора еще до книг. В Коми плохо с общепитом. Проще всего начать с пиццы - она дешевая и популярная. Федор решил открыть пиццерию и доставку в Сыктывкаре, а позже, отстроив логистику - ключевой фактор в таком бизнесе, - распродать по стране франшизу, создать колл-центр и информационную систему, где будет отслеживаться каждый заказ.
У меня отвисает челюсть, и я задаю вопросы о незнакомой для Федора области, дефиците качественных продуктов и кадровой пустыне, но Федор отщелкивает их с легкостью. Он во всем разобрался. Он готов терпеть и масштабироваться будет, лишь когда уверится, что пора - и за счет своих средств, больше никаких телеком-партнеров.
Он убедился в мудрости предпринимателей, которым все равно, что производить, - главное, чтобы продукт хотели люди, - и стал серийным бизнесменом.
Миллиардер Михаил Фридман однажды описал таких предпринимателей как склонных к авантюризму, к трезвой оценке себя и окружающих, а также к гибкой тактике (при твердости убеждений и стремлении к цели). Сформулировав это, первое лицо "Альфа-Групп" добавил: "Я думаю, что из всех видов человеческой деятельности предпринимательство наиболее близко войне".
Федор строчит в блог о прощании с книгами, а я думаю, что выбрал неточный образ - он похож не на канатоходца, а на кочевника, которого занесло в земли оседлых племен, но он не увяз, не изменился и, проиграв первое сражение, подготовил себя к следующему, более важному.
Поблескивая очками, Федор сообщает, что едет в Петербург наниматься в McDonalds и доставку пиццы Papa John’s - месяца на два, изучить все мелочи. Я шучу, что не удивлюсь, если он опять передумает, и чувствую, что сказал лишнее, - Федор серьезен как никогда, хоть и засыпает от усталости. Он только что прислал серию фото, как месят тесто для пиццы, ругает пиццамейкеров за формальное соблюдение процедур и наплевательское отношение к продукту и клиентам. Он вернулся в лето, когда запускал "Силу ума". Вновь старт и мандраж.
Мы прощаемся и закрываем скайп. Осень, люди переводят часы, минус шестьдесят минут - был час, стало двенадцать. Долгая ночь перед битвой.
Глава II. В башне
1994–2000, ЗЕЛЕНОГРАД, МОСКВА
Квартира была загадочной. Если маленькая комната и кухня еще напоминали человеческое жилище, то гостиная наводила на мысль разве что о складе. Вдоль стен помещались стеллажи, на которых лежали тонкие брошюры; лишь один был занят книгами хозяев. Посреди комнаты стоял копир, используемый для хранения еще каких-нибудь книг, дисков или бумаг, а также брошюровочный станок.
Каждое утро, когда хозяин еще спал, приходил молчаливый человек и начинал печатать, а потом скреплять листы с пугающими заголовками - вроде "Как вести себя в тюрьме", "Проблемы малолетних заключенных".
Не знаю, кто теперь живет на первом этаже краснокирпичного дома в Малом Тишинском переулке, а десять лет назад хозяин, подрабатывающий ведением сайта правозащитников, устраивал в загадочной квартире вечеринки. Тянулись они до рассвета, с гитарами, распитием кальвадоса и танцами на крышах домов. К утру гости расходились, чтобы не мешать угрюмому человеку печатать и скреплять. Квартира принадлежала именно правозащитникам, и семья хозяина вечеринок жила там исключительно по их благоволению.
На вечеринках присутствовали физики, биологи, химики, филологи; все, естественно, многообещающие. Они приводили своих девушек и оттягивались. Не оттягивался только один юноша. Юноша был худой и длинный, разговаривая с оппонентом, редко смотрел в глаза и торчал где-нибудь под стеллажом с брошюрами, что-то читая или печатая в ноутбуке. Он оживлялся, лишь когда кто-то брал в руки музыкальный инструмент (хозяин умел играть на пяти инструментах) или если включали и обсуждали музыку. Слушая игру, он странно морщился, ухмылялся или вздыхал. В обсуждение вклинивался редко и с той же кривоватой улыбкой.
По-настоящему загорался, лишь когда хозяин показывал гостям всякие интересные сайты. Тогда юноша бросал ноутбук и вступал в дискуссию. Его аргументы за или против дизайна или архитектуры были неожиданными, так как он или оценивал в общем, не объясняя частности, или, наоборот, критиковал некую деталь, которую с одной стороны можно назвать характерной для объекта критики, а с другой - непонятно, почему он именно ее выбрал для иллюстрации своего тезиса. Еще он как-то упомянул идею хостинга, когда ты отвечаешь за поддержку сайта компании, а она платит тебе за это деньги. Но, кроме хозяина, никого хостинг не интересовал. Да и хозяин больше мечтал изучать, как работает мозг, чем в каких шкафах хранить серверы.
То есть все сознавали, что юноша - крутой и трудоголик и, наверное, thinks forward, но поскольку никто не разбирался в программировании и дизайне, то и особых восторгов не случалось.
Лишь однажды он произвел фурор - и то на почве технического прогресса. Подключился к Интернету через мобильный телефон и продолжил писать сайт или рисовать дизайн. Собутыльники заахали, потому что еще не все носили сотовый в кармане, а этот - раз! - и проник в сеть.
Сенсацию затмили песни и пляски, а также камлание над картой Кавказа, куда хозяин намеревался лезть с альпинистскими намерениями. Юноша вернулся под стеллаж и застучал по клавишам.
Гости думали о слишком высоком; мало кто сознавал, что клавиши стучат на будущее, набивают 10 000 часов, которые Малкольм Гладуэлл в книге "Гении и аутсайдеры" маркировал как предел, за которым практика в каком-либо ремесле приводит к мастерству или, если повезет, гениальности.
Спустя десять лет один из гостей той вечеринки наткнулся на список пятидесяти крупнейших хостинг-провайдеров страны и почувствовал, что упустил в жизни нечто важное. В первой десятке красовался 1gb.ru - бренд, который создал юноша с ноутбуком - Дима Михайлов. Оказывается, этот тихий человек управлял службой поддержки, переговаривался с клиентами и активно отъедал рынок у крупнейших хостеров.
Мне стало интересно, как Дима сделал себя, и я стал спрашивать его и друзей, из чего вдруг выросла страсть к предпринимательству. Производить раскопки оказалось не просто - герой рассказывал мало и было видно, что он не считает детство достойным мемуаров. Для друзей он тоже был достаточно закрыт.
Например, один из школьных товарищей поражался тому, что Дима Михайлов отличал нюансы исполнения Скрябина и Рахманинова разными пианистами, - но при этом не знал, что Дима долго учился в "музыкалке" по классу фортепьяно.
Похоже, что он не просто долбил по клавишам, подобно несчастным детям, которых посадили на вертящуюся табуретку, чтобы привить любовь к дисциплине. Его интересовали техника исполнения, тонкости звукоизвлечения. Дима ездил из Зеленограда на автобусе на Митинский рынок (а на Горбушку в электричках и на метро) - за редкими записями.
А потом неожиданно взял и бросил. "Великим пианистом я вряд ли стану, а жить в бедности не хочется" - и перестал играть на фоно.
Вместо этого стал возиться с компьютером. Стрелять и бродить ему быстро надоело, и он стал программировать - сначала писал алгоритмы, рисующие фигуры, а потом перешел к обработке звука. Точнее, к улучшению его качества. Как он теперь говорит, сошлись в одной точке уважение к звуку, музыке и сложность задачи.
После школы они с друзьями шли домой, садились за компьютер и начинали что-нибудь программировать, поедая мармелад, который водился у Димы вне зависимости от времени года и экономического положения семьи.
Кроме этого, они занимались тем же, чем тысячи любопытных сейчас занимаются на ChatRoulette.com - находили собеседника в месседжере NetMeeting и приставали с расспросами. Интернет образца 1996 года еще не привык к легкости социальных связей а-ля Facebook, и для того, чтобы разговорить в видеочате незнакомого турка или учительницу из Техаса, требовалась наглость.
Но по большому счету ничего, кроме обработки звука и музыки, Диму Михайлова не волновало. Он углублялся лишь в те школьные предметы, которые его интересовали, прочие шли лесом. Одноклассник, желая, чтобы Диму настигла слава, вытащил его на олимпиаду по информатике, но тот на встречу у метро не явился, сказав после, что ждал внизу, а потом уехал восвояси.
Та же история повторилась с вузом. Дима Михайлов предпочитал тратить время только на то, что ему нравится. Не понравился институт электротехники - перевелся на вычислительную математику и кибернетику в МГУ.
Как-то он сформулировал: "Человек обязан делать то, что считает нужным. Иначе он не может считать себя человеком. Все остальное не так уж много значит".
Тем, кто вспомнит фильм "Простые вещи" или Капитана Очевидность, советую посчитать, сколько раз в месяц они делают то, что не считают нужным, но приходится.
Позже я убедился, что среди моих героев Дима Михайлов - один из самых бескомпромиссных в том, что касается личной свободы и возможности строить жизнь так, как хочется, а не так, как вынужден. На этих принципах он развивал и бизнес.
1998–2002, МОСКВА
Студент Дима Михайлов работал сисадмином в компании, принадлежащей друзьям отца. Ему было двенадцать лет, когда отец умер, и теперь, после достижения им совершеннолетия, друзья помогли семье. Работа заключалась в несложных операциях типа отладки принтера, и у Димы оставалось время программировать на сторону. Через знакомого математика, уехавшего в США, к нему приходили заказы - от софта для игры на бирже до программ распознавания образов.