Однажды мы приехали к нему в гости в Тбилиси. Отец Гавриил показал нам построенную им церковь и рассказал о чуде: "Протекла крыша, и я думал: "Что теперь будет с моими иконами?" Нужно было несколько кубометров материала для ремонта крыши, а денег не было. Я переживал и просил Бога о помощи. В это время ко мне пришёл незнакомый мирянин, как потом выяснилось, инженер. Он посмотрел на иконы и сказал: "Странно, я так спешил по делам, но будто какая‑то сила заставила меня заехать к Вам. Знаете, батюшка, что мне пришло на ум? Я пожертвую для Вас несколько кубометров древесины"".
Об иеговистах и сектантах старец говорил так: "Они видимые демоны, сатанисты. Споры и дискуссии с ними вести нельзя. В Евангелии написано: "Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и обратившись не растерзали вас" (Мф. 7, 6).
Однажды профессор Гоги Бочоришвили с семьёй побывал в монастыре. Старец лежал в шезлонге перед своей кельей. Гости подошли к нему, с почтением поздоровались и сказали, что могут пригласить к нему врача. Старец отверг это предложение: "Извините, но я монах, и мне не положено поступать так, как я хочу. Сначала Господь меня лечит, а потом уже врач". Профессор удивился. Слово за слово разговор старца с профессором перерос в спор. Я извинилась перед сыном профессора и сказала, что старец Гавриил - необычный монах. Он засмеялся и ответил, что его отец тоже чудак и они хорошо поймут друг друга.
Однажды в знак благодарности старец подарил своему лечащему врачу Зурабу Варазашвили барана, которого пожертвовали в монастырь, со словами: "Труженик достоин награды. Кто не благодарит врача, не благодарен перед Богом". Бескорыстный доктор вежливо отказался от подарка. В тот же день баран издох. При встрече старец упрекнул врача: "Ближний, почему ты оказался непослушным? Впервые в монастыре пожертвованный баран издох". В следующий раз он всё‑таки подарил Зурабу другого барана, и врач уже принял его.
Двадцать второго мая 2000 года, в день преподобного Шио Мгвимского, сестры Самтаврийского монастыря по традиции побывали в Шио–Мгвимском монастыре. Литургию отслужил владыка Даниил, а вечером в монастырь приехал Католикос–Патриарх всея Грузии Илия II и отслужил молебен у гробницы преподобного. Потом все поднялись в трапезную. С балкона хорошо были видны иконостас и фрески храма. Я стояла и молча молилась, потом начала думать об отце Гаврииле, оглянулась и своим глазам не поверила: передо мной была фреска преподобного Гавриила Иверского, Святогорца. Он держал образ Иверской Божией Матери, рядом с ним я увидела иконы великомучениц Шушаники и Кетевани. "Любимые святые отца Гавриила", - невольно подумала я. Необычное чувство овладело мной. Сколько раз бывала раньше здесь, но никогда не замечала этих икон. Я не могла скрыть своей радости. Так через преподобного Гавриила Святогорца, имя которого носил наш старец, мне было послано утешение.
Протоиерей Вахтанг (Асатиани):
В храм, построенный отцом Гавриилом, меня привела одна женщина. Храм, полный икон, был разделён на несколько частей - я никогда ничего подобного раньше не видел. Старец благословил меня и принял с большой любовью. Стоя перед таким человеком, я считал себя счастливейшим из смертных.
Протоиерей Ушангий (Чарквиани):
Отец старца Гавриила был похоронен на территории храма святой великомученицы Варвары. Его семья проживала неподалёку от этого храма. Отец Гавриил, будучи ребёнком, часто ходил в церковь и присутствовал на богослужениях. Он очень переживал, что его отец участвовал в разрушении церквей, и часто заказывал панихиду по нему, много молился о спасении его души.
Однажды мне выпала честь вместе с отцом Гавриилом отслужить литургию в Преображенском храме Самтаврийского монастыря. Трудно передать радостные переживания того счастливого дня! Чтобы это понять, надо своими глазами увидеть благоговейное служение старца. Для меня это был незабываемый день!
Я никогда не сомневался в духовной силе отца Гавриила, дарованной ему Богом. Я всегда с большим удовольствием вспоминаю о часах и даже минутах, проведённых вместе со старцем. Его безграничная любовь всё время со мной.
Игумен Лазарь (Гагнидзе):
Старец Гавриил… архимандрит Гавриил… редкий синтез цветущего средневекового монашества и гонимого монашества двадцатого века. Своим обликом старец напоминал подвижника из святоотеческих книг. Для малоопытных христиан он был сладкоголосым путеводителем, а для уже опытных христиан суровым, но любвеобильным обличителем.
Март 1992 года, начало Великого поста… По воле Божией я встретился с отцом Гавриилом, когда мне было уже пятьдесят пять лет: пришедший к "одиннадцатому часу", на закате лет, имеющий опыт и знание мирской жизни, но духовно новоначальный, с неясными представлениями о церковной жизни, о монашестве, плохо знающий церковные порядки и правила поведения в церкви. Старец Гавриил для меня оказался редким духовником, путеводителем, наставником, показавшим дорогу, которая ведёт к храму. Он был наставником для всех, кто имел желание жить по Божиим заповедям.
Я, соблазнённый великолепием соборов Германии, Австрии и Венгрии, очарованный богослужениями монахов–бенедиктинцев, наполненный незабываемыми впечатлениями от органной музыки Баха и католических песнопений, оказался абсолютно не подготовленным к прозорливости отца Гавриила.
Помню свою первую исповедь и первое Святое Причащение в Самтаврийском монастыре… Первое коленопреклонение и испрошение благословения у отца Гавриила, спустившегося из своей кельи в храм на всенощное бдение. Все верующие хорошо знали о его высоко духовной жизни. Я не случайно вспомнил о бенедиктинских монахах. Если сравнить их с восточнохристианским монашеством, достойным представителем которого и был старец Гавриил, можно увидеть колоссальную разницу. Такую же разницу можно увидеть между песнопениями в сопровождении органной музыки и древнегрузинскими песнопениями; между тем, кто молится, сидя на скамье, и тем, кто молится в храме стоя, невзирая на усталость в ногах.
Слова отца Гавриила, проникнутые духом Священного Писания, запоминались особо. Невозможно было равнодушно пройти мимо старца: он как бы притягивал к себе. В сердцах людей, случайно приходивших в храм, не знающих Православия, он сеял семена благой веры. А многочисленных гостей, приезжавших из Тбилиси и из других уголков Грузии, утешал и наставлял.
Отец Гавриил жил в соответствии с монастырским уставом и в свободное от бдения и молитв время трудился. Даже тогда, когда кого‑то принимал или с кем‑то говорил, он трудился: реставрировал, чинил иконы, мастерил рамки для них, чистил церковную утварь. Для него не существовало значительного и незначительного дела, всё было важным, и всё делал он во славу Божию.
Отца Гавриила все знали как очень требовательного и сурового старца, который в нужное время прямо в глаза говорил любому человеку правду.
Так случилось, что на Светлой седмице, всего лишь через несколько недель после моего воцерковления, духовник ввёл меня в алтарь и надел на меня стихарь. Это для меня было большим событием, и, переполненный благодарностью, в тот же день после литургии я остался и вымыл пол в алтаре и на амвоне. Отец Гавриил несколько раз заходил и смотрел, как я усердствую, но на его лице я ничего не мог прочесть: ни укора, ни одобрения - а сам он ничего не говорил… Прошло несколько месяцев. Перед праздником Преображения Господня отец Гавриил позвал меня к себе и тепло сказал: "Ты без благословения устроил генеральную уборку на Пасхальной неделе - это неправильно. Мы делаем уборку перед праздником. Скоро Преображение Господне. Думаю, мы с тобой справимся". Два или три дня, не поднимая головы, мы убирались в храме и во дворе монастыря. Мы вычистили всё: начиная со стен и заканчивая церковной утварью. Отец Гавриил, засучив рукава, усердно полировал медные и бронзовые подсвечники и лампады.
Очень быстро сбылись его слова: "Твоё призвание - быть духовником в миру". Четырнадцатого октября 1992 года, в день праздника Хитона Господня - "Светицховлоба", Католикос–Патриарх всея Грузии Святейший и Блаженнейший Илия II рукоположил меня в диаконы, а потом и в священники.
В это время отец Гавриил был очень слаб, редко выходил из кельи, но с терпением переносил тяжёлую болезнь. Всегда был спокоен и благодушен. В моей памяти навсегда останется лучезарное лицо старца Гавриила.
Схиигуменья Иоанна (Сихарулидзе):
Меня с отцом Гавриилом связывала сорокалетняя дружба. В молодости он был не только моим другом, но и духовником.
Для меня он всегда был олицетворением честности и любви. Всех, кто приходил к нему за помощью, отец Гавриил принимал с большой сердечностью. Ему было всё равно, богат или беден пришедший к нему человек, простой рабочий он или высокопоставленный чиновник. Старец всех угощал просто, но вкусно, сам же ел и пил очень мало, а когда ему приносили еду, сразу же отдавал её кому‑то другому.
Старец очень рано вставал, и Ангел Хранитель наставлял его на добрые дела. Он почти каждый день ходил на свалку, искал среди мусора иконы, церковную утварь. Там он не раз находил старинные иконы и очень радовался, возвращаясь домой с находкой. Он чистил иконы, приводил в порядок и размещал в церковке, которую построил своими руками.
Я всюду следовала за отцом Гавриилом: куда он собирался, туда за ним шла и я. По понедельникам мы бывали в Дидубеком храме, по вторникам - в храме Святой Троицы, по средам - в Кашуети, по четвергам - на Мтацминда в церкви святого Давида Гареджийского, а в остальные дни - в Сионском соборе. После литургии он выходил из церкви и садился на скамейку. Вокруг него сразу собирался народ. Все что‑то спрашивали, а он не спеша отвечал. Удивительно было то, что всё сказанное им всегда сбывалось.
У меня была подруга Мариам. После революции она переехала в Константинополь, а в глубокой старости вернулась в Грузию. Мы очень любили друг друга, и её кончина для меня была большой утратой. Я молилась, чтобы Бог послал мне пожилого человека, за которым я могла бы ухаживать в память о своей подруге Мариам. Своим помыслом я ни с кем не делилась, только в сердце его повторяла. Однажды после моей молитвы в церкви Мтацминда отец Гавриил тихо сказал: "Я тебе покажу человека, который нуждается в уходе". Это был одинокий престарелый человек, который не мог ходить. Я ухаживала за ним до его смерти, а когда он скончался, его отпевал отец Гавриил.
В Тбилиси отцу Гавриилу жилось трудно. Старец просил меня съездить в Мцхету к митрополиту Илии (нынешнему Патриарху) за разрешением жить ему в келье Самтаврийского монастыря. Мне было очень неловко обращаться с такой просьбой к митрополиту, но старец со слезами на глазах просил: "Сестра, если ты меня любишь, исполни мою просьбу". Я не смогла ему отказать, поехала к владыке и передала просьбу отца Гавриила. Владыка внимательно выслушал и сказал: "Я обязательно выполню вашу просьбу, когда у меня будет возможность".
Прошло время, и митрополит Илия стал Патриархом. Он не забыл своего обещания и предоставил отцу Гавриилу келью в Самтаврийском монастыре. Патриарх очень любил отца Гавриила и относился к нему всегда со вниманием.
Помню то время, когда отец Гавриил стал архимандритом. Тогда он был очень тяжело болен и лежал в своей келье. Я первая побежала и сообщила ему эту радостную весть. Никогда не забуду его по–детски сияющих глаз.
Последний раз отца Гавриила я видела за несколько дней до его смерти. Он уже с трудом говорил, лежал неподвижно, глядя на иконы. "Какое дадите благословение, что я могу для Вас сделать?" - спросила я. "Молись за всех - это моё завещание", - ответил старец.
Я знаю, что после его смерти он многим является: скорбящих утешает, больных исцеляет. Я уверена, что отец Гавриил и сейчас молится пред Господом за всю Грузию.
Схимонахиня Нино (Дашниани):
Моё детство прошло недалеко от дворца наших великих предков, великомучеников Шалвы и Элизбара, в Ахалгори. Во дворце был размещён райком партии, а во дворе и на руинах придворного храма мы, дети, играли. Я часто представляла лица людей, которые в те далёкие времена здесь молились. По моему глубокому убеждению, я и монахиней‑то стала по их святым молитвам, да по молитвам моих родителей и бабушки - глубоко верующих людей.
Несмотря на гонения и жестокий безбожный режим, в нашей семье всё‑таки отмечали большие христианские праздники. Особенно любимым праздником нашей семьи было Вознесение Господне.
С пяти лет я постилась. Помню, один раз на Страстной неделе мой брат взял у соседки кусок сыра. Я сделала ему замечание, и он сразу вернул сыр. Мы вместе со старшими ходили в церковь, которая находилась в лесу, в очень красивом месте. Это было удивительно - много людей молилось вместе. Таким я помню своё детство. Однако, став взрослой, я перестала ходить в храм и жила вне церкви, пока не случилось большое несчастье. Моему шести летнему внуку его ровесник попал палкой в глаз, и внук ослеп. Его отец (мой сын) от переживаний скончался. Эта трагедия меня сломила. Я не могла перекреститься, не могла молиться, не могла понять, почему Господь дал мне такое испытание - ведь я так сильно любила сына!
С утра до вечера я проводила время на могиле моего сына, беспрерывно плакала. От горя я заболела и уже не могла вставать с постели. В Страстную субботу мне стало так плохо, что мои родные начали уже оплакивать меня. Мне казалось, будто кто‑то схватил меня за горло и душит. Я чувствовала, что умираю. Но, с Божией помощью, я смогла произнести два слова: "Позовите священника!"
Сразу привели священника отца Андрея (Папуашвили) из Кашуетского храма. Он долго говорил со мной и несколько раз повторил: "У Бога все живы, вы обязательно встретитесь с сыном в другой жизни". Эти слова дали мне силы. Отец Андрей так хорошо говорил о бессмертии души, что я поняла: мой сын жив. Для матери нет большей радости. Слава Тебе, Господи!
Батюшка обрадовался, узнав, что я раньше постилась, и посоветовал исповедаться, но я не знала, как это делается. "Исповедь - это покаяние в своих грехах", - объяснил он. Я заплакала: я не считала себя грешницей, а тут вдруг узнала, что безгрешных людей вообще нет. После исповеди отец Андрей причастил меня и сказал моим детям: "Принесите матери одежду, она встанет с постели". Причастие дало мне такую силу, что я сразу отказалась от всех лекарств. И как только я встала на ноги, начала постоянно ходить в Сионский собор. Потом встретилась с Патриархом, он очень утешил меня, сказав, что будет поминать моего сына.
Я стала потихоньку возвращаться к жизни. Вспомнила, что после смерти сына владыка Тадеоз прислал мне молитвослов. Я решила подойти к владыке и поблагодарить его. Он встретил меня с радостью и сказал: "Знаешь, у нас в Грузии живёт один удивительный старец - отец Гавриил, сходи к нему". Я сразу отправилась к старцу.
Он жил недалеко от храма святой великомученицы Варвары. Во дворе его дома была выстроена маленькая церковь. У входа в церковь я помолилась. Открылась дверь, и вышел монах невысокого роста с удивительно светлыми глазами. Это и был старец Гавриил. Он благословил меня и пригласил в церковь. Я зажгла перед иконами большую свечу и подумала: "Интересно, откуда у этого старца столько икон?" А он тут же ответил: "Из мусора достал", а после молитвы подробно рассказал о каждой иконе. Мне хотелось, чтобы его рассказ продолжался бесконечно - такая благодать исходила от старца.
Однажды одна моя знакомая пригласила меня в Светицховели. Там я встретилась с монахинями Самтаврийского монастыря. Матушку Кетевань я знала и раньше. Она пригласила меня в монастырь, где тогда жила одна большая молитвенница - матушка Татиана.