Да, проводник и его банда, орудовавшая в поезде, грабили, убивали только русских, были задержаны, затем осуждены на длительные сроки. Но нам от этого легче не стало. Меня вызвали в прокуратуру и "обрадовали": "Ваша дочь героиня – совершила подвиг – помогла разоблачить банду". Только она так поступила, все молчали, хотя ограбленных, потом выяснилось, было предостаточно.
Состояние здоровья Любаши меня сильно беспокоило. Однажды задержанный мной нарушитель правил рыболовства оказался известным врачом-невропатологом в городе Фрунзе. Я рассказал историю болезни, и он предложил полечить Любашу у него в отделении. После обследования ее положили в стационар и начали серьезно лечить. Через два месяца моя Любаша повеселела. Вскоре нам повезло, мы нашли обмен квартиры на Молдавию и стали готовиться к переезду. Имущество наше уместилось в полутонный контейнер и было отправлено в адрес будущего проживания. Ну а так как запорожец не роскошь, а средство передвижения, мы рискнули ехать на нем…
Одногорбый верблюжонок
Сначала мы ехали по знакомым местам, за городом километрах в десяти знакомое по работе село Сукулук, еще около двадцати километров русское село Беловодское, там жил с семьей мой товарищ Семен Краснобородько. Село Беловодское основано в далекие времена русскими переселенцами. Нередко замученные царскими поборами и придирками местных властей они сбивались в обозы, забирали с собой скотину, утварь, и семьи шли искать свою лучшую долю, которую называли Беловодием. Нашли, похоже, здесь у подножья гор Киргизии, где было когда-то много зверя, рыбы, птицы.
Едем дальше, справа от нас небольшой районный городок Кара-Балта. Еще около тридцати километров езды, и мы пересекаем границу Киргизии и попадаем в Казахстан, впереди где-то через три сотни километров город Джамбул. В Джамбуле заправимся и немного отдохнем где-нибудь в тенечке. Дорога неплохая, нормальный асфальт, но становится жарко, солнце жарит крышу нашего запорожца, заодно меня и Любашу. Ничего, терпим. Едем, мотор поет, радуя слух… Уже к десяти подъезжаем к Джамбулу. Дорога на выезд сквозная, посередине города, слева – базар, останавливаемся купить арбуз. На нас смотрят как на инопланетян. Что-то проворчав, пожилой казах продал нам арбуз.
Дальше едем в направлении Чимкента. В Джамбуле не стали заправляться, я вспомнил Василия Алибабаевича (помните фильм "Джентльмены удачи") так он сидел за то, что подмешивал в бензин ослиную мочу. А родом он из Джамбула, как помните. Не, рисковать не стоит, может он, Василий Алибабаевич, по новой загремел, а опыт у него наверняка другие переняли. Залили в бак бензин из канистры и решили, что заправимся в Чимкенте. За Чимкентом мы остановились у заправки, залили бензин в бак и в канистру, и отъехав от заправки, остановились в тенечке отдохнуть. Впереди нас ожидали по пути город Туркестан и Кызыл Орда… Проехали г. Туркестан, Кызыл Орду, съехали с дороги и в машине переночевали. Встали пораньше, чтобы по утренней прохладе нашей машине было бы легче ехать.
Намерены до Аральска добраться к вечеру. Между городом Джусалы и Казалинском мы увидели космодром Байконур. Впечатляет, и мы с Любашей гордимся тем, что космодром – колыбель советской космонавтики, вот так запросто наблюдаем. Двигаемся параллельно реки Сырдарья. Она нам знакома по урокам географии. Впереди город Казалинск. В Аральск приехали около пяти вечера, хотя намерений заезжать не было, но пришлось заехать, спустило колесо. Заменив его на запасное, решили, что купим вавтомагазине пару камер. О покрышках тогда и речи не могло быть. В то время дефицит автотоваров торжествовал по всей стране. Оказалось, магазины после пяти вечера вообще не работали.
В растерянности мы остановились на площади города. Вокруг нашей машины стали собираться аборигены (местные жители). Затем подошел верблюд (двугорбый). Видно, кто-то ему подсказал, что на площади стоит его родственник – одногорбый верблюжонок. Но увидев наш запорожец, верблюд завел жвачку, чтобы плюнуть с досады, что это не его родственник. Я попытался спросить у собравшихся, не продаст ли кто-нибудь скат или камеру? В ответ угрюмое молчание.
– У меня есть, – сказал молодой парень.
Похоже, он один знал русский и побежал домой за скатом.
– Садись, Любаша, в машину, это они онемели, тебя увидев.
У самого в мозгах уже навязчиво звучала песня Высоцкого про Кука: "Взял подлюка каменюку, хрясть по темечку и нету Кука"…
Паренька, побежавшего за скатом, долго не было. "Надо срываться отсюда". Только так подумал, смотрим бежит в руках скат…
– На вот, деньги давай 50 рублей…
Посмотрел я на этот, с позволения сказать "скат", и увидел нечто обгаженное курами с трещиной сантиметров в тридцать, наспех зашитый белыми нитками.
– О, пойдет! – сказал я, – подержи, деньги достану в машине.
Передав ему, то что этот "умник" пытался впарить нам. Я сел в машину, захлопнул дверь, включил двигатель, рванул с места… Оглянувшись назад Любаша увидела, как "продавец" ската плюнул и бросил его на землю. Выехали мы на трассу. Любаша все беспокоилась, что нас могут догнать на верблюде… Я ее успокоил, но перед нами стоял вопрос: как без запаски ехать дальше.
Достали мы из багажника вулканизатор (работал он от аккумулятора). Сырой резины я тоже имел в машине достаточно, заклеили камеру запаски, и поехали дальше. Проехав пару километров, мы увидели, что дороги больше нет…
Вернее, есть, но на карте, а на самом деле это была достаточно широкая полоса, засыпанная камнями и полита щедро смолой (и это была дорога союзного значения!).
Комиссия, которая принимала эту дорогу, похоже с высоты птичьего полета, а вернее, с вертолета, положив в карманы то, что не доворовали строители дороги, на том же вертолете полетели бить сайгака в глубину Тургайской степи. Да, они на вертолете, а мы на запорожце! Ну что ж, придется и нам, как и команде незабвенного Остапа Бендера, ударить автопробегом по бездорожью и Казахскому разгильдяйству. А куда деваться, не возвращаться же назад. Нам предстояло пересечь, знаменитую Тургайскую степь. Впереди дорога, вернее бездорожье в более тысячи ста километров…
Длинная и трудная дорога в Тургайской степи
При царях Тургайская степь была самой глухой и неосвоенной частью Казахстана. На ее окраинах был город Актюбинск (в данное время – областной центр). Отсюда и пошло формирование Казахстана в современном смысле. В 1916 году степи охватило восстание под руководством лихого атамана Амангильды Иманова, который до этого восстания был то бунтарским атаманом, то правозащитником.
Подавить восстание царским властям не удавалось, казахи уходили в степь, где их трудно было найти, а затем опять собирались и наносили более мощные удары по царским войскам. Приобретенный опыт, знание местности и вливание в отряды Амангильды Иманова казахской молодежи, которая охотно шла в отряды лихого атамана (воевать проще и веселее, чем работать), давало большое преимущество повстанцам. В начале гражданской войны Иманов перешел на сторону красных, и в конце 1917 года занял Тургай с небольшими потерями…
Это тогда… А сейчас перед нами простиралась изрытая, чем-то немного похожая на дорогу земля, ограбленная с разоренным животным миром и везде построенными вдоль дороги "мавзолеями", но не Ленину и Сталину, ни даже Амангильды Иманову. Любаша спрашивала меня, что это за дворцы? Да еще расписаны золотом… "Чем хуже дорога и выше должность строителя этой дороги, тем красивее "дворец", – объясняю я ей, – это усыпальницы усопших казахов, если проще, то это кладбище для богатых".
Да пусть простят меня мусульмане, похороненные вдоль недостроенной дороги, и спят спокойно, ничего против них я не имею. И что это мы все о грустном? По вышеописанной дороге не может ехать даже КамАЗ. Просто доехав до начала "великой" дороги, КамАЗы с грузом съезжали на обочину и продолжали ехать дальше по грунтовой дороге…
Животный мир Тургайской степи разнообразен и необычайно богат, но, к сожалению, нанесенная рваная рана в виде пресловутой дороги заставила мигрироваать многих животных и птиц подальше вглубь степи. Уже реже можно увидеть дрофу, косулю, даже мелкие грызуны старались держаться подальше от чудовища, именуемого дорогой.
В правой колее поместился и наш запорожец. Некоторое время мне будет легко писать. Выражаться будет мне очень просто, в нескольких словах. Пробили колесо, я разбортировал, Любаша ловко заклеила камеру, я забортировал. Едем, и так около двадцати раз за всю дорогу. Обессиленные, измученные жарой, по дороге слева, мы у одного единственного дома увидели колодец. У нас в канистре оставалось литра три воды, я ее вылил на двигатель, и мы с Любашей в предвкушении свежей холодной воды побежали к колодцу. Возле колодца стояли женщина в грязном рваном халате и мальчишка лет восьми.
Когда мы к ним приблизились, женщина злобно сверкнула глазами и закричала на нас: "Русски, русски! Нет вам вода! Нет вам вода!" Побежала с криками к обшарпанному дому с покосившейся крышей: "Жолдош! Жолдош! Вставай русски тут!" Мальчик, стоявший у колодца тихонько сказал: "Уезжайте, они ненавидят русских, не дадут они вам воды". Сначала я разозлился, затем опять (как это было в Аральске), в мозгах закрутился голос Высоцкого: "взял подлюка каменюку, хрясть по темечку и нету Кука"… Кто знает, с чем выскочит спросонья Жолдош. Понятно, что не со жбаном холодного кумыса вместо воды. (Жолдош в переводе на русский "товарищ"). Поняли мы, что "товарищ" нам не товарищ).
Сели мы и укатили от этих "гостеприимных" казахов и решили с ними больше не общаться. Тема закрыта до сих пор. Постепенно у меня в голове песня Высоцкого стала затихать, но мы остались без воды! Все знают, жажда хуже голода. Не дать путнику воды у мусульман считается хуже убийства. Но то, что произошло с нами, – это не досужие выдумки, это факт.
Так как киргизы и казахи – один и тот же народ, только разделенный. Знаменитый русский путешественник исследователь Центральной Азии Пржевальский Николай Михайлович дал меткую и справедливую характеристику, в том числе и их "гостеприимству".
Дабы не обидеть кого-то, я не буду повторять то, о чем написал Николай Михайлович. Я и Любаша с ним согласны, а вы как хотите, если есть желание, сами найдите и прочитайте. Нестерпимая жара! Во рту пересохло и где взять хоть по глотку воды? Проехав километров 60 от злополучного колодца, мы обессиленные, остановились. Вдруг увидели КамАЗ, ехавший в попутном с нами направлении, я поднял руку, и водитель остановил машину.
– Что случилось, ребята? Чем смогу, тем помогу.
– Дайте нам хоть по глотку воды.
– Ну зачем же по глотку, несите посуду налью.
Из 20-литровой канистры отлил нам две трехлитровые банки воды.
– Понимаете, – стал я объяснять, – подъехали к колодцу, но нам не позволили набрать воды…
– Негодяи, что тут скажешь! Негодяи!
– Там мужик, казах, если русские просят воды, выскакивает с ружьем, первый раз стреляет вверх, а второй… кто его знает. У них, у таких как он, мозги в заднем месте. Этого козла и его сучку давно пора прикончить, да пацана жалко. Ничего, потерпите, до Хромтау доедете, там будет легче, там нормальная дорога.
– Ну пока, держитесь, смелые вы люди, на запорожце в такую даль…
Мы поблагодарили его, и он уехал. Ну а мы тоже поковыляли вскоре вслед за ним. Ехали мы, ехали, ломались, ремонтировались и опять ехали, через три дня "дохромали" до Хромтау. Впереди Актюбинск… Это еще около полтысячи километров, и опять по Тургайской степи. В Хромтау купили продуктов, набрали воды. Подчеркиваю, хорошие люди подсказали нам, где можно купить подержанные, но еще вполне приличные скаты. "Переобули" нашу страдалицу-машину, отдохнули и опять в ту степь… Дорога была намного лучше, мы повеселели и даже стали петь песни.
На другой день, остановившись на отдых, мы с ужасом увидели, что в нашу сторону движется огромный смерч. Он начинался от земли и заканчивался гигантской запятой высоко в небе.
– Надо уезжать! – крикнул я, – садись Любаша, поехали!
Не понимаю до сих пор, как это у нас получилось, но нам удалось уйти от беды. Дальше, тоже не слава Богу, наше любопытство, чуть не привело нас к гибели. Во время одной из остановок мы решили посмотреть на протекающий шириной метра в три ручей. Я взял резиновое ведро набрать воды, чтобы освежить машину, и мы вдвоем весело скользнули по песку вниз от обрывистого берега. На другом берегу ручья было болото, а дальше камыши.
Там мы увидели, как Вы думаете кого? Нет, не угадали, не собаку Баскирвилей, это в Англии и ночью, а тут белый день, солнце жарит в зените, к тому же это не Англия, а Казахстан, Тургайская степь, забыли? Ладно, не гадайте это был обыкновенный рыжий лисенок, который присев на корточки, справлял свою нужду.
– Эй! Эй! Никакой реакции – чучело, наверное, – сказал я. Но нет, закончив свое важное дело, лисенок покрутил лапой у виска и с достоинством скрылся в камышах. Я набрал ведро воды из ручья и направился к машине, Любаша зачем-то приотстала… Когда мы подошли к песку, отделявшего нас от дороги, и попытались выйти на дорогу, песок стал резко осыпаться на нас.
Как будто желая здесь и сейчас захоронить. Мы растерялись, что делать? Как вылезти на дорогу? В отчаянии мы долго карабкались по этому проклятому засыпавшему нас песку. Я бросил ведро с водой. Не знаю, какая сила нас вынесла на дорогу. Обессилевшие и вконец измотанные мы все же вышли на дорогу. Любаша моя была напугана случившимся. Я ей говорю, не зря лисенок покрутил лапой у виска! Это ее немного развеселило, и она сказала: "Да, он лапой за ухом почесал! Надо же, а мне показалось…".
Успокоившись и отдохнув, мы отправились в путь. Проехав около 30 километров, я увидел, что с Любашей творится что-то не совсем ладное. У нее поднялась высокая температура и ее стало рвать, затем она стала бледнеть.
– Любаша, что с тобой случилось?
Едва шевеля губами, она сказала:
– Я попила воду из ручья… Если умру, не хорони меня в этих песках и камнях… Довези до Российской земли…
Положив ее на заднее сиденье, я поехал дальше. До Актюбинска оставалось чуть более 100 километров. Настроение упало до нуля, и я решил, что дальше Актюбинска запорожец не потянет. "Заболел" он, бедняга, почти одновременно с Любашей.
Забарахлила коробка передач, да и не мудрено, по бездорожью, по пескам и камням около трех тысяч километров, тут и верблюду не под силу. Отправлю-ка я беднягу на платформу поезда, и предварительно вылечив Любашу, поедем тоже на поезде. Если до города Хромтау мы "дохромали", то до Актюбинска кое-как доползли. Любашу я отнес на руках в медпункт вокзала, дежурный врач (русская) сказала, что на лицо "порядочное" отравление, но ничего, мы быстро ее поставим на ноги. Мне немного на душе полегчало, и я отправился к начальнику вокзала, договариваться насчет отправки нашего запорожца на платформе поезда в Молдавию.
Его ответ меня обескуражил, оказывается машину, прежде чем ставить на платформу, надо упаковать в ящик из досок по ее размеру.
– Обойдется это Вам рублей в семьсот с оформлением.
Ну, где я возьму доски? Кто будет этот ящик сколачивать? Да и по тем временам 700 рублей уйма денег. Вышел я от начальника вокзала и пошел к машине. Ба! Как это я сразу не заметил, напротив машины возле бетонного забора в ряд лежали цыгане, отдыхали после "тяжких праведных" трудов. Два кудрявеньких мальчика заразительно смеялись, играя около спящей то ли мамы, а может, бабушки. Переехал я на другую сторону дороги и устроился на ночлег. Утром пошел проведать Любашу, она уже улыбалась, правда одну руку держала сзади, пониже спины. Видно навтыкали ей с тылу немало уколов.
Хорошо, что не попила воду из копытца, пришлось бы мне везти домой вместо жены козочку.
– Вот что! – сказала врач, – меня сейчас сменят, а в медпункте вокзала больше суток транзитным больным нельзя находиться.
Дала нам кучу таблеток и мы, поблагодарив, эту добрую женщину пошли к машине. Стали решать, что делать дальше, и решили найти станцию технического обслуживания и, если повезет (тогда с запчастями было очень туго), отремонтировать запорожец и ехать дальше. На СТО (станции техобслуживания) работали в основном русские ребята. Сняли они коробку передач и стали перебирать ее. Там уже была металлическая стружка и металлические опилки, хвостовик и планетарная шестерня погрызли друг друга основательно.
Ребята все удивлялись, как мы вообще доехали до СТО. Да, но на ремонт надо время, до этого мы ночевали в машине, а теперь ее пришлось оставить в ремонтном центре. И куда нам, где ночевать? Один из рабочих пригласил нас к себе переночевать, и мы пошли все к нему домой. Дома жена Василия Анна покормила нас вкусным ужином, и мы переночевали у этих добрых, гостеприимных людей. Мы их, конечно, никогда не забудем, как не забудем и "гостеприимство" Жолдоша и его фурии. Через два дня нам отремонтировали наш запорожец и мы выехали из Актюбинска, столицы Тургайской степи, по направлению к городу Уральску, до которого было около 500 километров.
В дороге ничего примечательного, ехали днем, так как ночью можно было с ходу влететь в какую-нибудь яму, которых было предостаточно. На СТО, в Актюбинске, нашу машинку хоть и подремонтировали, но мотор уже не пел как в начале поездки. Вскоре все же влетев в глубокую яму, запорожец так подпрыгнул, что насос, который находится рядом с аккумулятором, каким-то образом замкнул его. Из-под капота повалил дым. Я мухой выскочил, открыл капот и схватил голой рукой уже раскалявшийся насос и выбросил его вовремя, проводка двигателя нагрелась и готова была сгореть.
Подождав пока проводка и двигатель остынут, немного успокоившись от пережитого, мы поехали дальше. Ехали мы уже тише и осторожней, чтобы не влететь опять в какую-нибудь яму-ловушку. Повеяло прохладой, река Урал встречала нас, а впереди за мостом город Уральск. Накупавшись вволю в реке, в которой утонул раненый в руку легендарный комдив, герой гражданской войны Василий Иванович Чапаев, мы пересекли мост и поехали к выезду из города в сторону границы Российской Федерации.
Попав в пределы России, мне и моей Любаше казалось, что мы приобретем спокойствие и надежду добраться до конечной цели и не затеряться бесследно, как это возможно могло быть в Тургайской степи. Россия не позволит оставить нас в беде, с такими мыслями мы проехали километров семь дороги, которая была в неописуемо жутком состоянии. И вот наконец поселок, возможно сейчас город Озенки. Российские дороги сильно отличаются от казахских тем, что они российские, а не казахские, и этим все сказано, дальнобойщики не дадут соврать.
Дальше наш путь стал проще, далеко в степи остались одичавшие от ненависти к русским Жолдош и его жена. Воды только попроси, дадут сколько угодно, попросить помогут, нет возможности помочь, посоветуют, покажут. Здесь люди живут и трудятся, угрюмых лиц как в Аральске и Киргизии не увидишь. Никто к тебе не приценивается, с желанием что-то поиметь от тебя (как в случае со скатом в Аральске). Очутившись за пределами Казахстана в России я и Любаша испытывали такое чувство, какое наверно испытали Жилин и Костылин, вырвавшись из плена кавказских татар. Читайте (Л.Н.Толстой "Кавказсский пленник".)