Так написано о полковнике Лоуренсе в материалах итальянского института "Агостини", занимавшегося исследованием архивных документов многих секретных служб времен Первой и Второй мировых войн и выпустившего уже упоминавшийся мною уникальный пятитомник "История шпионажа". В нем немало страниц посвящено "Лоуренсу Аравийскому". Вот, например, взятое из этого многотомного труда свидетельство майора Старлинга, одного из офицеров связи со штабом британских войск. "Прибыв в Абу-Эль-Лиссал, я нашел Лоуренса, только что возвратившегося из успешного набега на железную дорогу, в его палатке, сидящим на великолепном персидском ковре, реквизированном из какого-то турецкого поезда. Он был одет как обычно, в белые одеяния с золотым кинжалом Мекки за поясом. Снаружи, развалившись на песке, находилось несколько арабов из его охраны, занятых чисткой винтовок… Охрана была весьма необходимой предосторожностью для полковника, так как его голова была оценена в 20 тысяч фунтов стерлингов, а арабы, как известно, вероломны и весьма падки на деньги. Но в данном случае любой человек из охраны Лоуренса с восторгом отдал бы за него жизнь… Что же позволяло ему властвовать и держать в своем подчинении арабов? Частично это может быть объяснено тем, что Лоуренс выглядел как ярый сторонник освободительного движения арабов. Они понимали, что он вносил живительную струю в их дело, что он стоял наравне с шейхами или потомками пророка, что эмир Фейсал обходился с ним как со своим братом, как с равным…"
Так ли это? В уже упоминавшейся нами "Истории шпионажа" ставится под сомнение утверждение самого Лоуренса о том, что поднятое им восстание было "средством осуществления великой задачи создания арабского государства". Скорее всего, утверждается в исследовании, это движение явилось средством для превращения арабских земель в британские колонии, что, собственно говоря, и удалось сделать после окончания Первой мировой войны, используя мандаты Лиги наций. Правда, английский историк Лиддель Гарт смотрел на эту проблему несколько иначе, считая, что британская мандатная система спасла арабский мир. "Таким образом, – писал он, – Британия была в состоянии дать блестящее подтверждение того, что идея, лежащая в основе мандата, может быть проведена в жизнь и по духу, и по букве. Честь Лоуренса также была восстановлена. Для арабов он приобрел значительно больше того, на что рассчитывал сам. Он завоевал возможность для арабов встать на собственные ноги и воспользоваться этой возможностью соответственно их желаниям и талантам. Большего он сделать не мог. Создание британского государства в Ираке, связанного симпатиями с Британией, было главной целью Лоуренса…"
Таким образом, по Лидделю Гарту получается весьма привлекательная картина. Арабы добились того, чего хотели. Британия осталась удовлетворенной. Лоуренс стал героем. Так ли это? Смотря как и с какой стороны смотреть на эти события.
Что получили арабы? Фейсал сел на трон Ирана, его брат Абдулла занял трон Трансиордании, чтобы постепенно при активной помощи Британии свести на нет национально-освободительное движение арабов.
Что получила Великобритания? Новые колонии: Ирак, Палестину, Геджас, военно-морскую базу в Хайфе, нефть и так далее. Короче говоря, англичане надежно закрепили свое господство над Аравийским полуостровом.
Что получил Лоуренс? Моральное удовлетворение, утверждает Лиддель Гарт. Может быть… Именно моральное, ибо арабское восстание, идейным вдохновителем которого считал себя английский военный разведчик, не оказало никакого влияния на исход послевоенных мирных конференций, определивших судьбу Оттоманской империи и ее арабских областей. На совещании союзников Антанты в итальянском курортном городке Сан-Ремо, а оно состоялось в апреле 1920 года, мандаты были окончательно распределены. Под давлением Франции Англия вывела свои войска из Сирии, и французы заняли Дамаск, куда в сентябре 1918 года с небольшим отрядом арабов на верблюдах первым вошел Лоуренс, воспользовавшись отступлением турок. Лучший "друг" англичан Фейсал, свергнутый с трона, осыпал проклятиями своего вероломного "брата" полковника Лоуренса. Но причем тут полковник, спросите вы. Действительно, причем? Как военный разведчик, Лоуренс с любой точки зрения блестяще выполнил возложенную на него задачу и занялся другими делами. Правда, бытует еще одна версия. Некоторые исследователи считают, что Лоуренс, будучи глубоко оскорбленным хамским обращением со своими арабскими друзьями, разругался вдрызг с Интеллидженс сервис и удалился от практических дел. Но это всего лишь версия…
В 1921 году Уинстон Черчилль, возглавивший министерство по делам колоний, предложил разведчику пост политического советника в новом управлении по делам Среднего Востока. Когда встал вопрос о денежном содержании, Лоуренс запросил тысячу фунтов в год. Черчилль, заметив, что это была самая скромная просьба, с какой к нему когда-либо обращались, назначил новому советнику зарплату в сумме 1600 фунтов. На конференции в Каире в марте 1921 года Лоуренсу удалось убедить Черчилля в том, чтобы посадить на трон Ирака, подпавшего под мандат Англии, изгнанного из Сирии Фейсала. Таким образом, полковник оплатил свой старый долг бывшему "брату". Лоуренс всегда платил долги. Понятие о чести было у него достаточно высоким. Возможно, это был его последний крупный долг, который бередил душу британского разведчика. Как только Фейсал занял трон, полковник Лоуренс подал в отставку и, несмотря на уговоры Черчилля, оставил министерство по делам колоний. А в августе 1922 года он неожиданно идет рядовым в британский воздушный флот под фамилией Росса. Сам полковник объяснил свой поступок следующим образом: "Каждый англичанин должен или сам поступить в авиацию, или помогать ее развитию". Правда, имеются сведения о том, что британская разведка попыталась внедрить Лоуренса под вымышленным именем в авиацию для его дальнейшего использования по специальности. Однако Лоуренс не смог сохранить свое инкогнито. Один из офицеров подразделения, где служил новоиспеченный авиатор, кстати, старый недруг Лоуренса, раскрыл его истинное имя на страницах одной бульварной газетки. Разразился скандал и рядовой авиации, он же полковник Интеллидженс сервис, исчез. На время, естественно, ибо примерно через год в поселке Мирам-шах на границе между Индией и Афганистаном в английском авиационном подразделении появляется бортмеханик Шоу, который, знакомясь с индусами, представляется весьма церемонно: Пир-Карам-шах…
Это опять наш неутомимый герой занялся своим любимым делом. На афганском троне сидит эмир Аманулла, который очень не любит англичан. А они его, естественно, за стремление проводить антиколониальную политику. Нужно найти альтернативу Аманулле, и Лоуренс – Пир-Карам-шах – ее отыскивает среди одного из самых жестоких предводителей басмачей. Это – Бачайи Сакао. Лоуренс обладал удивительным талантом делать из любых нужных людей своих верных друзей. Он сулит Сакао трон эмира. Что необходимо для этого предпринять? Немногое. Выполнить все пункты инструкции, которая разработана "братом" Пир-Карам-шахом. Вот она: "Что надо в первую очередь сделать? Развернуть среди населения агитацию против реформ Аманулла. Идеи, которые могут вызвать недовольство людей, состоят в следующем. Во-первых, Аманулла отвергает ношение чалмы, которая узаконена пророком. Он хочет, чтобы все носили шляпы. Во-вторых, Аманулла отвергает исламские одежды, которые носили предки афганцев. Он отдал распоряжение всем женщинам снять чадру. В-третьих, он повелел женщинам и девушкам ходить в школы. Он решил, что мужчинам необязательно носить усы и бороду. В-четвертых, он усматривает добро в пренебрежении к религии. Аманулла отправляет наших жен за границу учиться хорошим манерам, что противоречит установленным традициям. В-пятых, он хочет, чтобы мы лечились у врачей. Он уничтожил лунное исчисление…"
Бачайи Сакао воспринял этот инструктаж как приказ действовать. Через неделю-другую пламя ненависти к Аманулле, как при хорошем ветре, уже перекидывалось от кишлака к кишлаку. Начались бунты, выступления с оружием в руках против правительства. В феврале 1929 года Бачайи Сакао захватил Кабул и провозгласил себя эмиром Афганистана. Действуя по совету Пир-Карам-шаха, новый эмир, кстати, развернул бурную деятельность против Советской Республики. Около двух десятков тысяч басмачей, находившихся в северных районах Афганистана, приступили к активным вооруженным нападениям против советских среднеазиатских республик. И вот тут-то трон Бачайи Сакао закачался. И Лоуренс понял, что пора уходить. И был прав, ибо в октябре 1929 года новоиспеченного эмира сбросили с трона, а затем казнили…
В Лондоне, куда вернулся полковник Лоуренс, о нем вспомнили, когда вышла книга его мемуаров "Семь столпов мудрости". Интересная книга. Я читал ее в итальянском переводе, а презентовал мне ее на одной из встреч генерал Карбони.
Кстати, он рассказал мне и о смерти Лоуренса. Это случилось 19 мая 1935 года на одной из провинциальных дорог неподалеку от Лондона. Никто не видел, как произошла авария мотоцикла, на котором мчался сэр Томас Эдвард Лоуренс, 47 лет… Свидетели подоспели, когда мотоциклист был уже в коме, а его "железный конь", буквально развалившийся на части, валялся в кювете. Генерал Карбони прервал на минуту свое повествование, сделал многозначительную паузу…
– Ты знаешь, мой молодой друг, зачем поехал Лоуренс из пригорода, где обитал, в Лондон? Он поехал на центральную почту, чтобы послать закодированную телеграмму в Берлин. Что там было написано? Лоуренс давал свое согласие на личную встречу с Гитлером, который, как нам стало известно, предложил ему пост шефа диверсионного отдела Абвера. Как видишь, те его контакты с Вассмусом, о которых я тебе рассказывал ранее, не прошли даром. Бывший британский разведчик не захотел спокойной жизни, тем более что он стал еще к тому же лучшим другом фюрера английских фашистов Освальда Мосли. Оба они, между прочим, были врожденными авантюристами. Добавлю, что мотоцикл Лоуренса развалился на обратном пути из Лондона, когда телеграмма о согласии на встречу была уже отправлена, а ее следы остались в личном деле Лоуренса, хранившемся в моем архиве. Ты спрашиваешь, почему "развалился" мотоцикл? Не знаю. Может быть, потому, что кому-то не захотелось, чтобы состоялась встреча между Лоуренсом и Гитлером…
Сэр Томас Эдвард Лоуренс был похоронен в лондонском соборе святого Павла среди британских военных героев и артистических знаменитостей. Сие было делом нелегким, ибо некоторые знаменитости через своих живущих на этом свете потомков запротестовали против того, чтобы среди них лежал мужчина с гомосексуальными отклонениями. Потребовалось личное вмешательство сэра Уинстона Черчилля, авторитет которого был и тогда очень велик.
А теперь еще об одном добром деле, которое сделал для России бывший генерал-фашист. Джакомо Карбони нашел в архивах итальянской контрразведки, где у него остались приятели, истинное имя русского солдата, того единственного русского, которому была присвоена самая высокая на Апеннинах воинская награда – звание Героя Италии. Но сначала немного предыстории.
…Нет места более располагающего к раздумьям, чем кладбища. Наверное, потому, что здесь особенно остро чувствуешь необходимость уважать необратимость времени спешить, чтобы начать задуманное и завершить начатое. Пройдите по грустным и тихим аллеям последнего пристанища землян, и эпитафии поведают о том, чего хотели и чего не сделали ушедшие из мира сего, или, наоборот, заставят живущих что-то дорассказать за них…
На генуэзское кладбище Стальено я попал не потому, что оно упоминается в туристических каталогах как одна из достопримечательностей на Апеннинах. Действительно, вряд ли найдешь еще место, где было бы собрано такое великолепие мраморных памятников, сработанных руками талантливых итальянских скульпторов. Но летом 1962 года меня заинтересовала на Стальено скромная могила русского партизана, захороненного в одном из уголков генуэзского "кампо санто" – так итальянцы называют свои погосты, где спят вечным сном бойцы итальянского Сопротивления, погибшие в боях с нацистами перед самым окончанием войны – в начале 1945 года. На плите были выбиты имя, отчество и фамилия русского, звучащие довольно странно: "Фиедар Александер Поэтан (Фиедар); место и дата смерти: Канталупо Лигуре 2. 2. 1945". Сверху на надгробии стояли еще два слова: "Медалья д’Оро", означавшие, что тот, кто лежит под ним, награжден Золотой медалью за военную доблесть.
Золотая медаль – очень высокая награда. Ее кавалеру при посещении казарм оказываются такие же почести, как и президенту республики. Кавалера Золотой медали обязаны приветствовать первыми высшие чины итальянской армии, независимо от того, является он офицером или же простым солдатом. Всего лишь несколько десятков человек в Италии имеют эту награду. В их числе единственный в то время иностранец – наш русский.
В Ассоциации генуэзских партизан мне показали правительственный декрет, которым Итальянская республика наградила советского солдата своим высшим воинским отличием. "Являя собой пример дисциплинированности и мужества, – говорилось в нем, – зная, что идет на верную смерть, Фиедар Поэтан во время атаки противника ринулся в гущу врагов и открыл огонь. Нападение было столь внезапным и смелым, что противник растерялся и был вынужден сдаться. Немцы понесли большие потери, было захвачено много пленных. Во время этого героического эпизода, изменившего в тот день весь ход событий, Фиедар Поэтан пал смертью героя во имя идеалов свободы народов".
В архиве Института истории Сопротивления в Лигурии сохранился документ, в котором говорится, что "Фиедар Поэтан, оказавшийся в Италии в лагере военнопленных, узнав, что неподалеку в горной местности действуют партизаны, вместе с группой своих соотечественников сумел ночью бежать из немецкого концлагеря. Организовав внезапное нападение на часовых, он позаботился о том, чтобы захватить у них как можно больше оружия".
– Я прекрасно помню, как Федор появился в нашей бригаде. Пришел он не один. Всего их было девять оборванных и голодных русских парней: Саша Кириков, Онуфрий, Афанасий, Виктор, Василий, Сергей, Степан, Иван и Федор – огромного роста, прямо богатырь, мы его потом прозвали "гигантом". Представляясь, он отчетливо произнес имя: "Федор" и тише – фамилию, вроде как "Поэтан". Наш писарь так и внес ее в боевой список дивизии. Говорите, что странная фамилия? Может быть, вполне это допускаю. Многие ваши фамилии звучат странно для итальянского уха. А тогда, кстати, было не до уточнений. Есть имя – и хорошо, а какое оно геноме ди батталья, то бишь партизанская кличка, или то, которым нарекли мама с папой, – никого не касалось. Каждый день люди рисковали жизнью, и лучшей визитной карточкой партизана была та, которую он демонстрировал в бою, а не за бутылкой вина…
Так говорил о Федоре командир Гарибальдийской дивизии "Пинан-Чикеро" Аурелио Феррандо, или "Скривил" ("Молния") – так звали его партизаны, когда мы встретились с ним в Ассоциации партизан.
– Обстановка тогда была очень сложной. Зимой 44– 45-го годов из 25 дивизий немецкого генерала Кессельринга 16 были брошены против партизан, которых было в десять раз меньше. Мы не только выстояли, а, спустившись с гор, освободили Геную, Турин, Милан и заставили гитлеровцев сложить оружие еще до прихода англо-американцев. В этой нашей победе была заслуга и Федора, совершившего свой бессмертный подвиг 2 февраля 1945 года. Он не мог поступить иначе. Помню, послали мы в глубокую разведку друзей Федора: Афанасия, Степана и Ивана, наших "призраков" – так их называли за умение незаметно проскочить под самым носом у фашистов. А в тот раз, случилось это 16 декабря 1944-го, не повезло нашим разведчикам. Попали они в окружение и были схвачены живыми. Долго мучили их эсэсовцы. Мы нашли их тела: выколоты глаза, отрезаны уши, перебиты пальцы. Потрясенные стояли партизаны и плакали от ярости и горя. Потом один из бойцов спросил, почему, мол, они ничего не сделали, чтобы спасти себя. Все промолчали, а Федор так сказал: "Потому что русские и жить, и умирать привыкли не на коленях, а стоя". Что ж, у него слова не расходились с делом, и это он доказал последним часом своим… Утром 2 февраля отряд гитлеровцев, прорвавшись в освобожденную партизанами зону, занял деревню Канталупо. На нас была возложена задача с фланга и тыла ударить по немцам и уничтожить их отряд, который ставил под угрозу срыва план наступательных операций дивизии. Одна из групп, в которую входил и Федор, залегла примерно в километре от Канталупо около дороги, по которой должен был двигаться гитлеровский отряд. Вскоре показались две колонны фашистов. Мы открыли огонь. Враги бросились врассыпную и залегли по другую сторону покрытой снегом дороги. Перестрелка затягивалась. Начало смеркаться. Надежда на то, что гитлеровцы отойдут обратно к деревне, где их ждала засада, не оправдалась. Тогда мы решили обойти немцев с двух сторон. Федор и партизан Альпино пошли по правой стороне дороги, пятеро других из группы – по левой. Немцы заметили их и открыли огонь. Положение складывалось очень тяжелое. И вот тогда-то Федор выпрыгнул на дорогу и с криком "Хенде хох!" ринулся в самую гущу врагов, строча из своего автомата. Появление партизана было настолько внезапным и ошеломляющим, что многие из нацистов, повыскакивав из укрытий, бросили оружие и подняли руки вверх. Огонь на мгновение прекратился. Этого момента было достаточно, чтобы мы одним броском смяли и обезоружили врага. Тогда-то и раздался последний в том бою выстрел. Федор стал медленно оседать на снег… Разоружив немцев, мы подбежали к Федору, думая, что он ранен. Я встал на колени, поднял голову. Глаза Федора были закрыты. Он был мертв. Пуля угодила в шею, и по снегу тянулась узкая полоска крови, почти не отличавшаяся от красного гарибальдийского шарфа, с которым Федор никогда не расставался.
– А фамилию свою он никогда не называл?
– Фамилию? Нет, не называл. Федор и Федор, все к этому привыкли. Мы слыхали, что и в ваших архивах такой фамилии не обнаружили. Печально, конечно. Но как помочь?
Помог генерал Джакомо Карбони. Однажды он принес мне копию со списком русских, участвовавших в Сопротивлении и погибших в боях за освобождение провинции Лигурии. Там-то я и обнаружил все необходимые данные. Фамилия: Полетаев Федор сын Андриана, то есть Андрианович. Дата смерти: 2 февраля 1945 года. Место захоронения: кладбище Стальено в Генуе.