От нас они несколько отличаются в таинстве освящения [хлеба и вина] и преломления хлеба (чем они отличаются от нас). Они держатся убеждения точно так же, как и греки, что Дух Святой исходит только от Отца, а не от Сына. Хотя среди греков многие отрицают чистилище, а другие пытаются доказать его существование с помощью Писания, [московиты] утверждают, что в этом отношении они безусловно не допускают раскола и даже готовы держаться твердо одного и того же мнения с Римской церковью. С величайшим рвением они присутствуют на наших литургиях; по их словам, их ничто так не угнетает, как то, что некоторые, словно чуждые веры, пренебрегают оными, в то время как сами они тщательно соблюдают почти все наши священные обряды.
Они также торжественно справляют четыре праздника, то есть Рождество Господа, Пасху, Пятидесятницу и день, когда Матерь Господа была взята Сыном на небо. С большим благоговением относятся они к апостолам, но особенно – к святому Николаю, которого они чтят, прославляют и призывают [в заступники] (обращение к святым). И не только они, но и многие из татар и магометан. Воскресенье вайи они празднуют по примеру Римской церкви, освящая [ветви] вайи, олив и других подобного рода деревьев. Они утверждают, что сие освящение тварей не только благочестиво принято церковью, но и надежно обосновано Священным Писанием. Ибо из того, что в главах пятой и девятнадцатой книги "Чисел" сказано о воде, ясно видна сила заклятия. И всем хорошо известно из Послания Павла к Тимофею, что тварь "освящается словом и молитвою". Наконец, у них принято посредством слов заговаривать змей, изгонять бесов, даруя освобождение [тому, кто ими] одержим. Ибо Христос в Писании завещал постами и молитвою изгонять бесов. Знак Христа и Образ Распятого носят они с собой, даже когда выступают [войной] против врага, чая одержать победу благодаря тому, благодаря чему одержал ее Христос. Они верят, что святые могут выступать нашими заступниками перед Богом, и надеются, что те делают это неустанно, полагая, что их голоса будут услышаны скорее. По этой причине они им молятся и поклоняются. Тех, кто принародно грешит, они подвергают отлучению, которое на их языке называется obscha; отлученный лишается всякого общения с людьми и участия в церковной жизни. Единственное, что нами, разумеется, не может быть одобрено и что нашим установлениям в высшей степени чуждо, – так это допущение детей, едва достигших трехлетнего возраста, к Таинству Евхаристии, совершение его на кислом хлебе и причащение людей из ложки хлебом, покрошенным в вино, в качестве Тела и Крови [Господа].
Таковы, Светлейший государь, нравы московитов, таковы [их] религия и благочестие; ты, славный на весь мир ревностным попечением о божественных вещах, не желая, конечно, о них оставаться в неведении, по этой причине повелел исследовать то, что касается до [религиозности] сего народа, который – поскольку отовсюду окружен турками и татарами и обитает весьма далеко от нас у Ледовитого моря – доселе в продолжение нескольких веков имел малое сообщение с нашей империей, а потому и с христианами. Тем не менее святую эту веру во Христа, изначально усвоенную ими от отцов, они не позволили погубить дерзкому, нечестивому и греховному невежеству, сохранив ее до настоящего времени в целости, чистоте и святости. Отчего, Светлость Твоя, ты не мог никак надивиться, как случилось, что люди, ожесточенные беспрестанными войнами и не имевшие никогда мира, столь твердо держатся стародавней своей религии. Немцы же все довольно давно уже отошли от Христа. Я не могу как следует разгадать, что за бес, или что за эриния, их околдовал, кто обратил их к не знаю какому бешенству и самовластию, которыми не только безрассудно, но и, более того, беспрепятственно преследуют их те, кто взял на себя обязанность мешать [достижению] вечного отечества, засвидетельствованного Христом, для тех, которые трудятся на земле с опасностью и ущербом для своей души. Но всего более, говоря коротко, недостойно немцев, которые всегда почитались в высшей степени преданными христианству людьми, то, что, как действительно можно видеть, они начинают предпочитать враждебное религии. Ибо где [у рутенов] обнаруживается корень жизни, там наши немцы скорее находят смерть; если те – Евангелие Божие, то эти воистину злобу людскую укоренили; те преданны постам, эти же – чревоугодию; те ведут жизнь строгую, эти – изнеженную; они используют брак для [сохранения] непорочности, наши же немцы совсем негоже – для [удовлетворения] похоти; и не вызывает никакого сомнения то, что если у них [совершение] таинств уничтожает бремя грехов, то, к прискорбию, у наших пренебрежение таинствами увеличивает это бремя. Что касается государства, то те привержены аристократии, наши же предпочитают, чтобы все превратилось в демократию и олигархию.
Итак, с полным основанием ты и все государи Германии могут негодовать и сокрушаться, что дошло до того, что вместо истинного доселе благочестия их [люди] предались всякому нечестию по отношению к богам, родителям, предкам и отечеству. Ведь, забыв [нашу] древнюю добропорядочность, они предают врагам как отечество свое, так и души свои. Впрочем, однако, считаю, что надеяться надо на лучшее, ибо собственной тяжестью неизбежно уничтожится нечестие.
Теперь, впрочем, прошу тебя благосклонно и милостиво принять сей мой труд, хотя он и не столь значителен, чтобы быть достойным Твоей Светлости, и одобрить его, и к тому же в скором времени поручить [еще один], который, пожалуй, больше пользы принес бы душе твоей, – о нравах, установлениях, благочестии Софи, великого царя персов, с послом которого ты некогда встретился в городском собрании Нюрнберга. Будь здоров, и я молю, чтобы меня, тебе преданного и покорного, ты, по своему обыкновению, соизволил иметь подле себя постоянно.
Тюбинген, 18 сентября года 1525.
Базель, [отпечатано] у Иоганна Бебеля в январе 1526 г.
Пер. А. Н. Кудрявцева.
Текст воспроизведен по изданию: Трактат Иоганна Фабри "Религия московитов" // Россия и Германия. Вып. 1 Изд. РАН ИВИ. 1998
Иовий Павел
Посольство от Василия Иоанновича
к Клименту VII
Павел Иовий – Иоанну Руфу, архиепископу Консентийскому.
Ваше Высокопреосвященство!
Вы изъявили желание иметь на латинском языке описание нравов московитян, заимствованное мною из ежедневных бесед с Димитрием, прибывшим недавно к папе Клименту VII-му в качестве московского посла. По мнению Вашему, основанному на благочестии и добродетели, отличавшими Вас с юных лет, могущество Римского первосвященника должно еще боле возрасти в глазах народов, если они узнают, что не какой-нибудь вымышленный или неизвестный царь, но повелитель многочисленных племен, обитающих на северо-востоке, в самое благоприятное для него время обнаружил желание принять догматы нашей веры и вступить с нами в вечный союз, тогда как некоторые германские народы, превосходившие, как казалось, благочестием все другие племена, увлекшись пагубным заблуждением, в нечестии и безумии отпали не только от нашего вероисповедания, но даже и от самого Бога. Несмотря на множество и важность других моих занятий, могущих служить мне достаточным извинением, я охотно и притом с возможною скоростию пoспешил исполнить желание Ваше, опасаясь, чтобы от продолжительного медления и слишком тщательной отработки самый предмет мой не лишился новости и занимательности. Да послужит рвение мое знаком глубочайшего моего к Вам уважения и всегдашней готовности исполнять волю Вашу. Я охотно соглашусь понести бесславие, если таковой удел готовит мне несовершенство труда моего, нежели обмануть лестное для меня ожидание Ваше.
Павел Иoвий Новокомский.
План сего сочинения
Прежде всего намерены мы описать вкратце положение страны, по-видимому, весьма малоизвестной Плинию, Страбону и Птоломею, и представить оное на чертеже, а потом уже приступим к краткому изображению нравов жителей, их богатства, религии и военных постановлений, подражая в сем случае Тациту, представившему нравы германцев отдельно от общей истории; причем мы постараемся удержать ту же простоту, с каковою рассказывал нам все здесь предлагаемое в свободное время сам Димитрий, вынужденный к тому нашими докучливыми и ласковыми расспросами. Димитрий хорошо владеет латинским языком, ибо еще в юных летах получил первое образование свое в Ливонии и отправлял несколько раз важную должность посланника во многих христианских государствах. Показав на опыте ревность свою к пользам отечества и особенную деятельность при дворах королей Шведского и Датского и у великого магистра Прусского, он в недавнем времени был отправлен послом ко двору императора Максимилиана, где, окруженный людьми всякого рода и обращаясь беспрестанно в кругу общества образованного, удобно мог очистить правильный и гибкий ум свой от всего, что еще оставалось в нем грубого.
Причина посольства
Первоначальным поводом к сему посольству был генуэзский капитан Павел, который, прибыв в Москву по торговым делам, с грамотою от папы Льва X, вступил сам собою с приближенными князя Василия в переговоры о соединении обеих церквей. Будучи от природы характера смелого и предприимчивого, Павел задумал искать какого-то нового и невероятного пути для провоза из Индии благовонных и пряных товаров. Занимаясь торговыми делами в Сирии, Египте и Понте, услышал он, что товары сии можно провозить из Восточно-Индийского полуострова сначала вверх по реке Инду, а потом сухим путем через хребет Паропамиз в реку Окс, протекающую в Бактриан. Река сия выходит из одних почти гор с Индом и, взяв противоположное ему направление, принимает на себя многие другие реки и впадает в Гирканское море при порте Страве. От Стравы, по мнению Павла, лежит безопасный и удобный путь морем к торговому городу Цитрах и к устьям Волги; потом вверх по рекам Волге, Оке и Москве до города Москвы; далее от сего города сухим путем до Риги и, наконец, из Риги в Сарматское море, откуда можно свободно пройти во все западные государства.
Павел негодовал на португальцев за то, что они, покорив оружием большую часть Индии и заняв все торговые рынки, одни скупали благовония Востока и отправляли их в Испанию, где по непомерным ценам продавали европейцам; флот их беспрестанно сторожил берега Индийского моря, от чего производившаяся доселе во всей Азии и Европе с большими выгодами торговля чрез Персидский залив, Евфрат, Аравийское море, Нил и наше море почти вовсе прекратилась. Кроме того, товары, привозимые португальцами, были гораздо хуже прежних. Продолжительное плавание и сырость в кораблях вредили благовониям, так что они, оставаясь долгое время за недостатком покупателей в лиссабонских кладовых, теряли свою силу, вкус и запах и почти совершенно выдыхались. Португальцы, сверх того, старались сбывать только старый товар, уже заплесневевший, оставляя свежий в своих кладовых.
Хотя Павел, желая возбудить общую ненависть против португальцев, в ожесточении своем утверждал, что, по открытии нового пути, пошлины, с товаров взимаемые, значительно увеличат казну царскую, и пряности, употребляемые во множестве московитянами во всех их яствах, сделаются гораздо дешевле; однако предложение его не было принято. Василий почел неприличным открыть человеку неизвестному, и притом иноземцу, области, служащие путем к морю Каспийскому и в Персию, и потому Павел, не достигнув цели намерений своих и из купца сделавшись послом, возвратился в Италию уже по смерти Льва Х и вручил преемнику его папе Адриану грамоту Василия, в которой сей последний в самых почтительных выражениях изъявлял Римскому первосвященнику искреннейшее свое расположение. Нужно объяснить, что за несколько лет пред сим во время войны московитян с поляками Василий просил сейм Латеранский, чрез короля Датского Иоанна (коего сын Христиерн в недавнем времени лишен престола), доставить послам Московским безопасный проезд в Рим; но так как король Иоанн и папа Юлий умерли едва ли не в один и тот же день, то Василий, лишившись в первом из них деятельного посредника, отложил преднамеренное им посольство. Тем временем война между Василием и королем Польским Сигизмундом все боле и боле разгоралась, и когда она окончилась победою, одержанною поляками при Борисфене, то в Риме повелено было отправлять благодарственные молебствия, как будто бы победа над московитянами была победою над врагами христианства. Поступок этот весьма много отдалил царя Василия и его народ от папы.
Вторичное путешествие Павла в Москву
Между тем вскоре после сего папа Адриан VI умер и на место его вступил в на престол Климент VII. Узнав, что Павел, все еще не престававший питать безрассудной надежды на открытие нового пути на Восток, готовится ко второму путешествию в Москву, Климент снабдил его грамотою к Василию, в коей убеждал сего последнего признать над собою владычество Западной церкви и, по обычаю единоверцев, заключить с Римскими двором вечный союз, долженствовавший, по его мнению, доставить счастье и славу царю Московскому; сверх того папа обещал святейшею властью своею даровать ему титул короля, вместе с королевскими регалиями, ежели он, отвергнув догматы греческой веры, прибегнет к покровительству Римской церкви. Известно, что Василий давно уже домогался у папы такового титула, зная, что Его Святейшество имеет право даровать оный и что самые императоры исстари получают от папы золотую корону и скипетр – знаки их достоинства. Сказывают даже, будто он просил о сем императора Максимилиана и неоднократно отправлял к нему для того послов.
Снабженный папскою грамотою Павел (с самых юных лет привыкший странствовать по свету с бoльшим счастьем, нежели выгодою), несмотря на то, что был уже дряхл и страдал застарелою каменною болезнью, скоро и благополучно прибыл в Москву, где очень благосклонно принят был Василием. Пробыв при дворе его два месяца и не находя силы свои достаточными для перенесения трудностей предполагаемого им пути, он бросил все виды свои на индийскую торговлю и мечтательные свои планы и возвратился в сопровождении Московского посла Димитрия в Рим, где все полагали, что он не успел еще добраться до Москвы.