Единоличная военная диктатура генерала Деникина, как метко выразился Соколов, не была "в чистом виде". Антон Иванович постоянно лавировал в пестром составе социально-политических сил юга России, что толкало его на непоследовательные решения и наложило специфический отпечаток на политическую деятельность диктатора, у которого попросту отсутствовала четкая политическая программа.
Одна из наиболее значимых специфических особенностей заключается в том, что примерно до конца лета 1919 года Белому движению, лично генералу Деникину в качестве диктатора на юге России существовала значительная общественно-политическая поддержка в различных социальных группах населения. Это обобщение я сделал на базе анализа большого количества различных архивных документов и материалов, хранящихся в фондах Политической канцелярии Особого совещания. Причем, и это необходимо подчеркнуть, многие из данных документов подготовлены в качестве секретных и совершенно секретных. Следовательно, в них не было необходимости лакировать действительность.
Именно данная общественно-политическая поддержка способствовала в значительной степени достижению ВСЮР больших военных успехов. Но вскоре кредит доверия общественности был исчерпан.
Я не согласен с политизированной оценкой единоличной военной диктатуры, доминировавшей в советской историографии, как диктатуры буржуазно-помещичьей, объединявшей вокруг себя и кадетов, и октябристов, и отъявленных черносотенцев. Она якобы имела целью "реставрацию старых порядков и создание сильной армии, выражала чаяния капиталистов и помещиков". По моему суждению, для Деникина диктатура не была самоцелью. Ведь он считал ее временной мерой. Но в политизированной советской историографии данный аспект умалчивался.
А в зарубежной историографии существует другая крайняя точка зрения. Д. Футмен, У. Розенберг пишут, что деникинская диктатура была средством "правопорядка и справедливости". Это уж тем более не выдерживает критики.
В условиях такой неординарной диктатуры "царь Антон" ускоренными темпами строил свое государство… Его "столицу" он 26 июня перенес из Екатеринодара в Ростов. Устал от интриг кубанских "самостийников". Там правил атаман Богаевский, лояльно относившийся к Антону Ивановичу. В то время как члены Особого совещания осваивались на новом месте, главком перенес свою ставку в Таганрог. 21 июля он писал жене, все еще находившейся в Кисловодске:
"Таганрог - город скучноватый, но прелестный и тихий. Отдыхаешь душой после Екатеринодара.
Ездил в Ростов, где публика пожелала меня чествовать. Прочтешь в газетах. Ох, Асенька, когда же "капусту сажать"?.."
"Сажать капусту" явно некогда…
Деникин усиленно занимался вопросами государственного строительства на подконтрольных территориях. Особое внимание он уделял укреплению структур законодательной и исполнительной власти. Главный метод, который диктатор широко использовал, - реорганизация органов законодательной и исполнительной власти. Приказом от 15 февраля 1919 года он утверждает "Положение об Особом совещании при главнокомандующем вооруженными силами на юге России". В организационном отношении ОС принимает более стройный вид, 14 управлений охватили все сферы жизни на территории ВСЮР (см. Приложение 20).
Генерал укрепляет положение тем, что делает исключительно своей прерогативой назначение председателя Особого совещания, его заместителей, начальников управлений, отдела законов и пропаганды. Все решения Особого совещания утверждались главкомом.
Совещание совмещало законосовещательные и правительственные функции. Деникин понимал слабость такой конструкции, соответствовавшей "духу чистой диктатуры". Главным из недостатков он считал переплетение закона и правительственного распоряжения. Диктатор испытывал трудности при укомплектовании Особого совещания. Он старался единолично подобрать людей по деловым, а не по политическим качествам. Это было трудно.
Тогда главком пошел не по самому удачному пути. Все ключевые посты он стал, за редким исключением, замещать генералитетом, который, не имея опыта гражданского управления, отличался консерватизмом взглядов, безапелляционностью суждений.
Генералы-политики явно не могли на равных конкурировать с большевистскими политическими деятелями, которые, как совершенно справедливо заметил американский историк П. Кенез, провели годы в тюрьмах и ссылках, где "обдумывали революцию" и были намного опытнее офицеров, "воспитанных в духе пренебрежения политикой".
О ближайшем сотруднике диктатора генерале Абраме Михайловиче Драгомирове (сын знаменитого русского генерала Михаила Ивановича Драгомирова) современники язвительно замечали: генерал занял свой пост "по более чем странным традициям прежних петербургских военных канцелярий, считавших, что каждый окончивший Военную академию может с успехом занимать хотя бы должность акушера".
Деструктивность подобной системы была видна многим. Астров писал Деникину, что необходимо решительное разделение гражданской и военной властей:
"Военный генерал очень хорош на своем месте, но военные генералы, обращенные в чиновников и управителей, да еще в условиях Гражданской войны, как показывает опыт с Глазенапом, Кутеповым, Лоховым и многими другими, решительно недопустим".
Позже Астров в письме генералу Деникину от 28 декабря 1924 года заметит: Особое совещание всемерно способствовало реставрации старых методов управления, что "было убийственным" для дела Антона Ивановича.
Ведь таким стилем деятельности совещание придавало всей системе диктатуры "облик злой и мстительной силы". Не случайно местные "правительства", по существу, были в оппозиции к этому органу.
Интересно, что барон Будберг, не владевший полной информацией о государственном строительстве на юге России, сделал между тем неординарное обобщение. Он записал в своем дневнике, что без опоры на прочное сочувствие населения ничего не сделать.
"Очень тревожен состав ближайших к Деникину кругов и административных верхов; слишком много фамилий, вызывающих воспоминания о непривлекательных сторонах недавнего прошлого; возникают опасения, что и там, как и у нас, ничего не забыли и ничему не научились…"
Чем сложнее становилось положение ВСЮР, тем менее эффективной становилась работа Особого совещания. Такое положение не могло удовлетворить генерала Деникина, и он подготовил "Наказ Особому совещанию" (декабрь 1919 года), которым очертил политический курс главкома ВСЮР.
"В связи с приказом моим сего года за № 175 приказываю Особому совещанию принять в основание своей деятельности следующие положения:
1. Единая, Великая, Неделимая России. Защита веры. Установление порядка. Восстановление производительных сил страны и народного хозяйства. Поднятие производительности труда.
2. Борьба с большевизмом до конца.
3. Военная диктатура… Всякое давление политических партий отметать, всякие противодействия власти - и справа, и слева - карать.
Вопрос о форме правления - дело будущего. Русский народ создаст верховную власть без давления и навязывания.
Единение с народом. Скорейшее соединение с казачеством путем создания Южно-Русской власти, отнюдь не растрачивая при этом прав общегосударственной власти.
4. Внутренняя политика - только национальная. Русская.
Невзирая на возникающие иногда колебания в русском вопросе у союзников идти с ними. Ибо другая комбинация морально не допустима и реально не осуществима.
Славянское единение. За помощь ни пяди русской земли.
5. Все силы, средства - для армии, борьбы и победы. Всемерное обеспечение семей бойцов. Органам снабжения вставать, наконец, на путь самостоятельной деятельности, использовав все еще богатые средства страны и, не рассчитывая исключительно на помощь извне, усилить собственное производство.
Извлечь из состоятельного населения обмундирование и снабжение войск.
Давать армии достаточное количество денежных знаков, преимущественно перед всеми.
Одновременно карать беспощадно бесплатные реквизиции и хищение "военной добычи".
6. Внутренняя политика.
Проявление заботливости обо всем населении без различия.
Предпринять разработку аграрного и рабочего закона, в духе моей декларации, также и закона о Земстве.
Общественным организациям, направленным к развитию народного хозяйства и улучшению экономических условий (кооперативы, профессиональные союзы и проч.) содействовать.
Противогосударственную деятельность некоторых из них пресекать, не останавливаясь перед крайними мерами.
Прессе - сопутствующей помогать, несогласную - терпеть, разрушающую - уничтожать. Никаких классовых привилегий, никакой преимущественной поддержки - административной, финансовой или моральной.
Суровыми мерами за бунт, руководительство анархическими течениями, спекуляцию, грабеж, взяточничество, дезертирство и прочие смертные грехи не пугать только, а осуществлять их при непосредственном вмешательстве Управления Юстиции, Главного военного прокурора, Управления внутренних дел и контроля. Смертная казнь - наиболее соответственное наказание.
Ускорить и упростить порядок реабилитации не вполне благополучных по большевизму, петлюровщине и т. д. Если была только ошибка, а к делу годны - снисхождение.
Назначение на службу - исключительно по признакам деловым, отметая изуверов и справа и слева.
Местный служилый элемент за уклонение от политики центральной власти, за насилия, самоуправство, сведение сче-тов с населением, равно как и за бездеятельность, не только отрешать, но и карать.
Привлекать местное население к самообороне.
7. Оздоровить фронт и войсковой тыл - работой особо назначенных генералов с большими полномочиями, составом полевого суда и применением крайних репрессий.
Сильно почистить контрразведку и уголовный сыск, влив в них судебный (беженский) элемент.
8. Поднятие рубля, транспорта и производства преимущественно государственной обороны. Налоговый пресс, главным образом, для состоятельных, а также для не несущих воинской повинности.
Товарообмен исключительно за боевое снаряжение и предметы, необходимые для страны.
Временная милитаризация водного транспорта с целью использования его для войны, не разрушая, однако, товарно-промышленного аппарата.
Облегчить положение служилого элемента и семейств чинов, находящихся на фронте частным переводом на натуральное довольствие (усилиями управления Продовольствия и ведомства военного снабжения). Содержание не должно быть ниже прожиточного минимума.
9. Пропаганде служить исключительно прямому назначению - популяризации идей, проводимых властью, разоблачению сущности большевизма, поднятию народного самосознания и для борьбы с анархией.
Генерал-лейтенант Деникин".
В "Наказе…" сохранена преемственность идей апрельской Декларации Добровольческой армии 1918 года. В документе налицо все ранее излагавшиеся взгляды Деникина. Но он не учел ситуацию военно-политического кризиса, в котором находились ВСЮР.
Главный парадокс заключается в том, что генерал Деникин вручил "Наказ Особому совещанию" за два дня до упразднения. Либерализм оказался негодной основой политического режима единоличной военной диктатуры. 16 декабря 1919 года главком ВСЮР вместо Особого совещания утвердил правительство под председательством генерала Лукомского. С учетом обстановки оно приобрело структуру, отличную от структуры Особого совещания (см. Приложение 21).
Новое правительство просуществовало недолго. 16 марта 1920 года уже в Крыму Деникин отдал приказ об упразднении Совета министров. Взамен Совмина главком поручил М. В. Борецкому организовать "сокращенное деловое учреждение, ведающее общегосударственными делами и руководством местными органами". Но руководить им не пришлось: вскоре он ушел в отставку.
Многие начинания генерала Деникина в совершенствовании государственной власти и управления блокировались мощнейшей бюрократической машиной.
Видный царский дипломат, работавший и в дипломатических структурах деникинского режима, Г. Н. Михайловский вспоминал, что главком был "замкнут в узком кругу своих". Правильно говорили, что "до Николая II можно было дойти проще, чем до Деникина".
Подтверждение подобного можно найти в воспоминаниях митрополита Вениамина. Генерал Петровский, командир "Дикой дивизии", ничего лучшего не додумался, как приказать одному из местных священников отслужить "благодарный Господу Богу молебен" о даровании победы над "красной нечистью". И в ходе молебна учинил экзекуцию шомполами прихожан, которые, по данным генерала, якобы сочувствовали большевикам.
Все это митрополит Вениамин изложил генералу Деникину в официальном докладе, начав его приблизительно так:
"Церковь доселе знала молебны простые и молебны с акафистами. А теперь явился новый вид молебна - с шомполами".
Далее Вениамин писал:
"Описал все точно. Но ни малейшего ответа не получил, а я архиерей! Что же говорить о "маленьких людях"?"…
Бюрократия заботилась в первую очередь о своих узкокорыстных интересах, забывая даже о здравом смысле: в условиях катастрофической нехватки финансов управление торговли и промышленности Особого совещания вступило в ходатайство перед главкомом ВСЮР о назначении агента в Ост-Индию и выделении на это валютных средств.
Все правительства Деникина были заражены коррупцией, казнокрадством, взяточничеством. Не случайно в письме адмиралу Колчаку Антон Иванович сетовал, что худшие враги правительства - "собственные его стены".
Позднее в эмиграции из-под пера генерала Деникина выйдут поразительные по откровенности строки:
"Казнокрадство, хищения, взяточничество стали явлениями обычными, целые корпорации страдали этим недугом. Ничтожность жалованья и задержек в его получении были одной из причин этих явлений. Так, железнодорожный транспорт стал буквально оброчной статьей персонала. Поехать и отправить груз нормальным путем зачастую стало невозможным…"
Но правительство никаких мер не принимало. Взяточник не хотел бороться с себе подобным… У Антона Ивановича были все основания для жесткой констатации в своих "Очерках русской смуты":
"Традиция беззакония пронизывала народную жизнь, вызывая появление множества авантюристов, самозванцев - крупных и мелких…"
Деникин пытался реформировать систему местной власти. По замыслу главкома, на местах должна была быть создана широкая сеть представительских демократических учреждений в качестве твердой опоры, чтобы в перспективе обрести всю полноту самоуправления. Система территориальной демократии должна была строиться на территориальном, а не этническом принципе. Однако все попытки государственного строительства остались в форме нереализованных законопроектов: Добровольческая армия не пользовалась ни авторитетом, ни уважением.
Выборы местного самоуправления в октябре - ноябре 1919 года прошли крайне пассивно, особенно со стороны рабочих. В Харькове, например, явилось к избирательным урнам лишь 10,8 процента рабочих, имеющих право голоса.
Для охраны общественного порядка приказом главкома ВСЮР и постановлением правительства от 25 марта (7 апреля) 1919 года была создана государственная стража. Образцом для нее стала не столько прежняя полиция, сколько жандармерия. Командующий стражей (на этот пост был назначен генерал-майор Б. И. Никольский) получил права командира отдельного корпуса, одновременно числясь помощником начальника управления внутренних дел, а офицеры и рядовые чины считались состоящими в вооруженных силах.
Органами управления государственной стражей являлась и гражданская часть. Штаб ведал комплектованием, дислокацией и прохождением службы, гражданская часть (в ее составе была собственная контрразведка - особый отдел) занималась охраной порядка, предупреждением и пресечением преступлений.
Командиры губернских бригад государственной стражи имели ранг вице-губернатора. Города делились на части во главе с приставами и участки, за которые отвечали участковые надзиратели. В уездах учреждалась должность волостных надзирателей. Численный состав губернских бригад колебался от 2 до 4 тысяч человек. Всего же в штатах государственной стражи к осени 1919 года было 78 тысяч человек - немногим меньше, чем в действующей армии.
Несмотря на столь внушительные силы, власти были не в состоянии справиться с разгулом преступности. Это и немудрено, ибо в распоряжении налетчиков не было разве что танков. В свою очередь блюстители порядка вели себя порой ничуть не лучше бандитов. В мае 1919 года осваговская агентура сообщала:
"Из многих станиц и слобод поступают бесконечные заявления о недовольстве местной стражей. Местная стража грубо обращается с крестьянами и сидит на спине у населения, изо рта которого вырывает чуть ли не последний кусок".
Все та же старая болезнь деникинской администрации…
Из законотворческой деятельности Деникина в сфере государственного строительства отметим восстановление института гражданского брака, мировых судей. Генерал не согласился с отменой смертной казни за "посягательство на изменение существующего строя". На проекте закона он наложил резолюцию, которая вносит ясность в его позицию по данному вопросу:
"Можно изменить редакцию. Но изменить репрессию (смертную казнь) совершенно невозможно. Что же - мелкоте смертную казнь, а главарям - каторга?"
Постановлением Особого совещания, утвержденном главкомом 30 июня 1919 года, регламентировалась деятельность следственной комиссии. Ей разрешалось на освобождаемых от красных территориях приговаривать к смертной казни за принадлежность к руководству советов, а рядовых их членов - осуждать до 20 лет каторги. Если содействие советам было несознательным, то предполагался срок тюремного заключения от 3 до 6 месяцев или штраф от 300 до 20 000 рублей.
Правда, раздавались голоса против введения смертной казни лишь только за одну принадлежность к большевистской партии.
Князь Г. Н. Трубецкой высказывался публично, что в "Совдепии 300 тысяч коммунистов". И если ввести смертную казнь, то это станет актом "не столько правосудия, сколько массового террора". Однако князя не услышали ни Деникин, ни его законодатели…
Деникин создал "Особую комиссию по расследованию злодеяний большевиков" (конец 1918 года) для "информирования союзников с целью доказать общественным и политическим кругам истинную сущность большевизма". Комиссия собрала много обличительных материалов, которые еще ждут исследования. Однако, бичуя большевиков, генерал всемерно пытается скрыть подобные действия в своем лагере. Он негодует по поводу того, что демонстрируется документальная хроника с вешанием и поркой.
Итак, государство "царя Антона" страдало всеми пороками царского режима.