А затем свои плоды стало приносить исполнение процитированного выше приказа: за 1970 год получили 84,5 телёнка на сто коров и надоили по 3521 килограмму молока на каждую бурёнку. На следующий год и того хлеще: выбраковали 21 % коров и надоили по 3254 килограмма на голову…
Вскоре руководители, приложившие к этому свою руку, пошли на карьерное повышение. А я в 1969 году приступил к преподавательской работе в Беседском совхозе-техникуме.
Обучение строил по своей программе, разработанной на основании реальных требований аграрного сектора. Группы ветеринарного отделения разделил на звенья. Один день в неделю был "клиническим": отрабатывались навыки безопасного обращения с животными при их обследовании, практика введения зондов и забрасывания магнитных колец в желудок, введение новокаина и другие профессиональные приёмы. По крупицам собирались доказательства эффективности диспансеризации, собственной, опытным путём выстроившейся методики лечения коров с заболеваниями внутренних и репродуктивных органов.
На ветеринарном отделении учились восемь выпускников школ Волосовского района, причём четверо – с Канаршинского отделения совхоза "Терпилицы", поступившие сюда без моей агитации, спустя полтора года после моего появления в хозяйстве. Увидел я этих девочек уже учащимися второго курса. Одна из них, Наталия Войко, впоследствии окончила с отличием техникум и Ленинградский ветеринарный институт, преподавала в родном техникуме, работала до пенсии в районной ветеринарной лаборатории и сегодня живёт на своей малой родине, в Канаршино. Ещё трое детей рабочих села Ропша по совету родителей учились у меня в группах, а двое стали зоотехниками.
Мой наставник по Ропше, подполковник в отставке Сергей Сидоров спросил как-то своего соседа-подростка о моей жизни и работе на преподавательской стезе. На что юноша ответил: "Геннадий Николаевич за десять дней практики на ферме совхоза-техникума дал нам больше, чем преподаватели – за два года обучения".
Одна из доярок той самой фермы, женщина опустившаяся, сильно пьющая, однажды в присутствии учащихся поинтересовалась, какой-такой эликсир впрыскивают больным коровам мои ученики. И когда я ответил: "Зачем вам, Галина Фёдоровна, это знать?", она пояснила: её Весточка после лечения стала давать по 18 килограммов молока в сутки!
На первом занятии по туберкулинизации скота староста группы разделил своих товарищей с учётом их физических возможностей. В одном звене оказались крупные девушки и слабенькие подростки. Когда я увидел, что эти двое во время занятий спрятались и курят, то просто взял обоих "мужиков" подмышки и отнёс туда, где им надлежало быть. Девчата покатились со смеха!
Чтобы заинтересовать учащихся малопривлекательным процессом дезинфекции телятника, рекомендовал всей группе поочерёдно залезать в комбинезон, пропитанный дезсредствами – "скафандр космонавта", и опрыскивать помещение раствором из специальной установки. Такие "игры" были интересны и в нетрадиционной форме давали будущим специалистам первые профессиональные умения.
Группа практикантов, конечно, беспокоила племенных животных, отдыхавших между доениями, но работники ферм видели пользу от таких визитов. Даже став пенсионерами, мои бывшие ученики вспоминали уважительное обращение своего преподавателя с животноводами, жёсткие требования к учащимся: работать в спецодежде, включая передники и нарукавники, обязательно снимать ручные часы и украшения, коротко стричь ногти и так далее. Сумки и пакеты ребята обязаны были ставить на стол или ящики, после завершения работы – чисто мыть сапоги.
Кроме двух ферм совхоза-техникума мои учащиеся "гастролировали" по другим сельхозпредприятиям Волосовского и Кингисеппского районов Ленинградской области, занимаясь диагностикой, профилактикой и лечебными мероприятиями. На таких занятиях подростки сами фиксировали крупных животных при туберкулинизации, взятии крови, вакцинации, кастрации, лечении болезней копыт, таким образом зарабатывая себе на выпускной вечер. При необходимости группы поднимались ночью, чтобы принять участие в срочных операциях, дежурили возле восстанавливающихся после лечения животных.
В совхозе "Сельцо", где главным зоотехником была Герой Социалистического Труда, а главным ветеринарным врачом – специалист с фронтовым прошлым, не имеющий, однако, опыта проведения полостных операций, он доверил двум моим студенткам самостоятельно сделать кесарево сечение корове. Когда я приехал в хозяйство как руководитель производственной практики, одна из девушек, Татьяна Герасимова сразу же повела меня в коровник и показала результаты своего труда: через неделю после операции доярка получала от животного по 16 килограммов молока. Позже Таня с отличием окончила техникум, а затем Ленинградский ветеринарный институт и вместе с мужем уехала в Тверскую область работать по специальности.
Мы готовили учащихся к самостоятельной работе на врачебных должностях уже в ходе производственной практики. Молодые люди с других отделений завидовали нашим "хвастунишкам", приходили на аудиторные занятия, сопровождали меня на прогулках по лесным дорогам, рассказывали о себе, своих учебных, общественных и даже сердечных делах, не понимая, что мне в свой единственный выходной тоже необходимо "разгрузить" голову, изрядно забитую заботами за неделю…
Вспоминаю, как однажды преподаватели техникума по предложению учащихся решили сыграть с ними в баскетбол. Многочисленные болельщики, набежавшие из двух общежитий, стали свидетелями того, как педагоги – не тренированные, не "сыгранные" как команда – с позором "продули" своим ученикам… Этот случай стал очередным убедительным доказательством того, что "форму" надо поддерживать постоянно – в любом возрасте и в любом статусе. И не только спортивную, конечно.
Заведующий кабинетом физвоспитания объявил соревнование по футболу между отделениями, в качестве приза команде-победительнице был обещан новый футбольный мяч. Будущие ветеринары на ворота поставили баскетболиста, в защиту – инвалида по зрению. А остальные "шустрили" по всему полю под окнами кабинета внутренних незаразных болезней животных. Дело было перед самыми экзаменами. Мои воспитанники обыграли своих товарищей с агрономического, зоотехнического и строительного отделений, а заодно и сборную техникума. Дальше было хуже: "взятка" в виде мяча с автографами победителей не подействовала, некоторым пришлось пересдавать экзамен.
Важно, когда куратор общается со своими подопечными не только в аудитории, но и вне её, даже за пределами учебного заведения. Подобное общение позволяет лучше познать личностные особенности каждого молодого человека. Такая возможность представилась мне на уборке картофеля в отдалённом совхозе. За месяц работы познакомился с каждым, выявил пассив и отобрал актив, причём позже мой выбор подтвердили и сами учащиеся, избрав своих лидеров из числа моих "выдвиженцев". В ходе "трудового семестра" ориентировал молодёжь на активную жизнь в учебном заведении, а затем на поступление в Ленинградский ветеринарный институт.
После возвращения группы с картофельных полей на "зимние квартиры" произошёл интересный случай. Во время дежурства моей группы по техникуму в вечернее время бдительные девушки заподозрили, что в одной из комнат женского общежития укрылся мужчина: из-за запертой двери в коридор явственно тянуло табачным духом. Поднялся переполох. В конце концов по моему настоятельному требованию дверь открыли, и что же? Никаких мужчин там не было – лишь смущённые донельзя студентки с другого отделения, отчаянно пытающиеся проветрить комнату.
Да, в то время курящие девчонки были ещё редкостью, чем-то "из ряда вон".
Вскоре меня командировали в Московскую ветеринарную академию им. К. И. Скрябина, где заведующий кафедрой Илья Родин признался, что использует в своих лекциях данные моего автореферата. Профессор посоветовал съездить на переговоры в Саратовский зоотехническо-ветеринарный институт, объявивший конкурс на вакантную должность доцента кафедры акушерства и гинекологии сельскохозяйственных животных. Одновременно пришло приглашение участвовать в другом конкурсе – на должность оперирующего доцента в Курском сельскохозяйственном институте. Однако мои друзья Александр Веллер и Борис Башкиров объяснили, что в их родном вузе (оба они, напомню читателю, воспитанники Саратовского ветинститута) в ближайшее время будет по 12 групп на каждом курсе ветеринарного факультета, а в Курске, вероятно, лишь по 2-4 группы. Кроме того, в Поволжье с его засушливым климатом масса проблем в животноводстве, местные колхозы и совхозы нуждаются в моих научно-практических наработках. Блестящие хирурги порекомендовали сделать акцент на профилактику болезней беременных животных, плодов, родовых и послеродовых осложнений, что, признаться, совпадало с моими собственными намерениями.
После встречи с руководством саратовского института подал в конкурсную комиссию документы на должность старшего преподавателя. Согласовали сроки моего прибытия к новому месту службы.
А как же моя группа-"сиротинка" в Беседе? Нет, ребята не потерялись, не утратили того, что уже было в них заложено. Впервые в истории техникума они создали вокально-инструментальный ансамбль, женскую волейбольную команду, которая участвовала в зональных соревнованиях. Если в двух предыдущих группах других кураторов получили дипломы ветеринарных фельдшеров 11 и 17 выпускников соответственно, то в этой, которую я курировал в течение всего лишь шести месяцев, стали через два с половиной года специалистами 26 человек. Многие поступили в Ленинградский ветеринарный институт. Один из них, Константин Фатеев, после окончания вуза работал в родном техникуме до пенсии.
Стартовые фрагменты моей преподавательской карьеры нашли отражение в журнале "Ветеринария": статьи "Педагогические аспекты в диспансеризации животных" (1974) и "Трудовое воспитание учащихся" (1977).
Попытка организовать заочное соревнование с беседской командой хотя бы одной из закреплённых за мною трёх групп четвёртого курса ветеринарного факультета, увы, не получила поддержки ни студентов, ни учащихся. А жаль!
Знаменосцы национальных программ
В сознании большинства людей укоренилось мнение, что учёные – это кандидаты, а лучше доктора наук, которым звания доцентов и профессоров присваиваются почти "автоматически", независимо от пригодности либо, напротив, непригодности к педагогической работе. Эта элита общества решала и решает судьбы людей, благополучие соотечественников на учёных советах университетов, продвигает передовые идеи в жизнь через печатные органы, на встречах с представителями власти, руководителями государства…
Но отчего же тогда страна, вырастившая столько научных работников, стала занимать лидирующее положение по продаже и потреблению крепкого алкоголя, табака, по числу умерших от алкоголизма и табакокурения, количеству психических заболеваний, абортов, разводов, детей, брошенных родителями либо рождённых вне брака, по смертности от сердечнососудистых заболеваний и абсолютным цифрам убыли населения? Не потому ли, что высочайший профессионализм, гуманизм, бескорыстие и самопожертвование, способность "гореть" самому и зажигать своими идеями окружающих – всё это давно уже перестало быть отличительными, хрестоматийными чертами учёных в нашем Отечестве? Конечно, перечисленные мною социальные болезни имеют множество причин, однако моральное вырождение научного сообщества – далеко не последняя в их ряду.
Лауреат Нобелевской премии Жорес Алфёров отмечал, что за последние 20-30 лет аспирантура широкого образования не даёт, деградировала, заявки на новые идеи не подаются, оценивать их некому, готовить кадры – тоже. Наука и составляющая её силу передовая интеллигенция должны быть двигателем развития нанотехнологий, общественного прогресса, качественного прорыва во всех сферах жизни Российского государства. Истинные учёные загодя предвидят тенденции и события, предлагают методы профилактирования негативных явлений и убеждают общество в их необходимости, находят внятные ответы на новые вызовы времени в постоянно меняющихся обстоятельствах. Конференции и круглые столы, доклады и лекции, научные публикации и выступления в СМИ – вот основной инструментарий, который помогает цвету нации донести свою позицию, свои знания до окружающего мира.
Хорошо, а дальше что? Дальше надо изучить предложения, проверить и рекомендовать специалистам для реализации те научные идеи, что актуальны для страны в целом либо того или иного региона в отдельности. Кроме того, надо достойно поощрить разработчиков и исполнителей. Разумеется, нужно постараться вернуть на Родину наших соотечественников, которые в разное время и по разным причинам покинули страну и теперь воплощают свои научные мысли где-нибудь в Европе или за океаном. А это можно сделать, лишь заинтересовав выдающихся людей в возвращении. Российской науке есть чем гордиться: во всём мире признаны научные школы Константина Циолковского, Ивана Мичурина, Терентия Мальцева, Михаила Калашникова – список можно продолжать и продолжать! И в наше время немало имён, которые могут по праву занять место в этом славном ряду.
Конечным результатом внедрения научного продукта должен быть некий материальный либо духовный "прирост" в той или иной сфере жизни общества, а не просто "корочки" кандидата или доктора наук – очередного "остепенённого" карьериста. Недаром "Литературная газета" ещё в 1965 году призывала: "Не защищайте диссертации". Однако в то же самое время демагоги от науки внедряли в сознание интеллигенции прямо противоположное: учёным можешь ты не быть, но кандидатом стать обязан! К сожалению, сорняки всегда и везде развиваются лучше, чем ростки доброго, в том числе и в наших головах.
По мнению академика Гурия Марчука, учёный может глубоко постичь определённую область знаний примерно в течение семи лет. После этого он "матереет", превращается в "научного оракула"; ему начинает казаться, что он всё знает, всё понимает, и лучше него понимать и знать невозможно. Таким оракулам следовало бы бежать из своей науки, но – куда бежать?
Построение красивого фасада из кандидатов и колоннады научного храма из докторов привело страну к массе проблем. Между наукой, её генераторами с одной стороны, и "созвездием" разношёрстных чиновников с другой стояла и стоит непробиваемая стена непонимания, нежелания местечковых князьков с их безнравственностью, завистью и чванством не то чтобы оценивать творческих людей по достоинству, но даже просто уважать их. Нередко в такой удушливой лженаучной атмосфере безвольные люди спиваются, становятся наркоманами или кончают жизнь самоубийством. "Остепенённые", но оторванные от реалий современной жизни деятели от науки опасны для молодёжи, которая вслед за своими наставниками начинает считать, что диссертация – единственное и совершенное средство определения научной квалификации исследователя. Обстановка в высших учебных заведениях и НИИ нужна деловая и творческая, нравственный микроклимат – здоровый, рост в научной среде должен быть обусловлен не степенями и регалиями, а исключительно интеллектом, профессионализмом и конечными результатами учебного процесса либо производства. Совестливые руководители обязаны вовремя уступать дорогу молодым, перспективным, настроенным на результат и нравственно здоровым личностям, способным со студенческих лет искать, анализировать, предвидеть, продвигать свои научные направления во благо людей.
В науке не следует упираться в одну-единственную идею. Нужно искать новые подходы к пополнению темы, искать "боковые ходы" и даже быть готовым при необходимости к временному отступлению. Нередко приходится жертвовать общением и многими другими радостями обычных людей. Учёный почти круглые сутки озабочен поиском ответов на вопросы, известные только ему, нетрадиционных подходов к решению стоящих перед ним задач; параллельно он готовит к обсуждению и научным дискуссиям уже полученные результаты исследований, занимается продвижением своего продукта, смысл и суть которого должны быть понятны обществу. Добавьте сюда, что, будучи личностью неординарной, учёный "страдает" фантазиями, которые хронически не состыковываются с реальностью, мучает окружающих своим педантизмом, занудством, совершенным безразличием к тем предметам, которые считает важными абсолютное большинство людей, и, напротив, чрезвычайной щепетильностью там, где никому другому это и в голову не пришло бы. Человек активный, оригинально мыслящий, воспаривший над "прозой жизни" и в своём творческом полёте не замечающий, не признающий превратностей "земного" существования, служитель науки весьма часто имеет репутацию субъекта неуживчивого, "неудобного", не дающего спокойно жить начальству и разного рода приспособленцам, окружающим сильных мира сего. И в этом смысле многими воспринимается не только "белой вороной", но и "хазановским попугаем" – помните, который всем подряд резал правду-матку?
Само собой, чиновники – за очень редкими исключениями! – такого неуважения к своей касте не прощают. Во все времена у них было достаточно средств, чтобы "обламывать" нежелающих приспосабливаться. Потому-то настоящих личностей – ярких, креативных, не боящихся разрушать общепринятые догмы – в научной среде гораздо меньше, чем карьеристов, для которых предел мечтаний – степень, должность и, соответственно, повышение оклада. Корпоративная практика штампования учёных степеней, называемая ВАК, напоминает подгонку под заранее известный ответ в школьных задачках: "конвейерный" метод производства диссертаций плохо сочетается с необходимостью учитывать значимость их тем для людей, общества, страны.
Науке нужны не "штатные единицы", пусть даже с полным набором степеней и званий, а настоящие бойцы за свои профессиональные и научные убеждения, готовые к подвижничеству на самых разных направлениях общественного развития. И, конечно же, это служение должно быть замечено, отмечено и оценено обществом. Именно служение с его реальными добрыми результатами, а не "заслуги" в области плагиата и околонаучного аферизма. Безусловно, государство должно контролировать деятельность учёных, но процесс этот необходимо построить таким образом, чтобы он не тормозил движение вперёд, а, напротив, содействовал ему. Наука – не самоцель, она – для блага людей.
Учёным тоже можешь стать, профессионалом быть – обязан!
Профессиональная подготовка кадров была и остаётся уделом технических училищ, техникумов, колледжей и высших учебных заведений. Образование, не подкреплённое профессиональным воспитанием, приводит к бесцельности, бездуховности и безответственности рабочих и специалистов. Молодые кадры, не "дозревшие" профессионально и интеллектуально, теряют внутренний стержень и форму; чувствуя собственную ущербность, они не могут найти себе применения, избегают общения с людьми самодостаточными, чей опыт мог бы помочь им подняться, и постепенно скатываются всё ниже. Как правило, ничем хорошим это не кончается. Поэтому успешное решение обществом стоящих перед ним разноплановых социально-экономических задач возможно только при условии тесной связи ведущих педагогов университетов, средних специальных профессиональных учебных заведений с сельскими дошкольными, школьными, медицинскими, культурными учреждениями, производственными предприятиями – прежде всего через учащуюся молодёжь.