Принял его заместитель заведующего орготделом Поротов, который потом вспоминал: "…появился такой румяненький, с животиком… Рассказывает, кто, откуда… Не скрою, произвел хорошее впечатление. Я его спрашиваю: "А чего ты, Миша, пришел ко мне? У тебя направление в прокуратуру". – "Хотел бы на общественную работу", – отвечает. "На какую?" – "Ну, на комсомольскую, я и в университете и до него этим занимался". – Глаза у него тревожно забегали".
Предложили Горбачеву должность секретаря сельского райкома. Он вежливо отказался, сославшись на болезнь жены, к тому же философа по образованию, не имевшей возможности в сельской глуши работать по специальности. И попал в точку. Назначили молодого юриста заместителем заведующего отделом пропаганды крайкома ВЛКСМ. Началась партийная карьера номенклатурного работника.
СТУДЕНТ ПОКИДАЕТ МОСКВУ
Комбайнеру Покровской МТС, ныне студенту МГУ Михаилу Горбачеву посвящаетсяМой товарищ – в грядущем юрист по профессии,
Ныне знатный комбайнер – студент МГУ,
На "отлично" окончив весеннюю сессию,
Завтра утром со мной покидает Москву.Нелегко расставаться с любимой столицею,
Ведь такой ни в одной не отыщешь в стране.
Но шумит Ставрополье созревшей пшеницею,
И товарищ не может стоять в стороне.Вот та юность, горящая ленинским пламенем,
И в труде и в учебе всегда впереди.
С комсомольским значком орден Красного Знамени
У студента в созвездье горит на груди!Завтра встанет рассвет, и за синею дымкою
Вдаль последний московский гигант уплывет.
До свиданья, столица, с бурлящей Стромынкою,
С Комсомольскою площадью в гуде работ!И я вижу, что в комбайновом пении
Урожай собирают на нашей земле.
У штурвала – мой друг. Он идет в наступление
На своем самоходном степном корабле.А когда он вернется, как воин с заданья,
В каждой новой работе всегда молодой,
Первым с Ленинских гор величавое здание
Засверкает ему золотою звездой.
Геннадий Фатеев (газета "Молодой ленинец", орган Ставропольского краевого и городского комитета ВЛКСМ, 18 июля 1954 года)
Не правда ли, неплохой панегирик в адрес новоиспеченного заместителя заведующего отделом агитации и пропаганды? И лицемерия, и лести у автора стихотворения предостаточно. Но какой оракул уже тогда предсказал, что, выполнив поставленное "задание", Михаил Сергеевич вернется к кремлевским звездам? Вот и не верь после этого в Бога.
Да, карьера Горбачева была яркой и стремительной, о чем широко известно. В своей книге Кучмаев описывает те детали восхождения бывшего шефа на политический олимп, которые он лично наблюдал. И какой же вывод приходится делать читателю? Всю свою жизнь Горбачев предавал всех и вся, если ему это было выгодно. Невесть какое большое открытие. Почитайте мемуары Крючкова, Варенникова, Лукьянова, Медведева (начальника охраны), Болдина и других. Объективно оцените историю с ГКЧП, развал КПСС – и поймете, насколько прав Кучмаев по отношению в земляку.
"…Я служил одному Богу – Делу, – вспоминал о Горбачеве бывший второй секретарь Ставропольского крайкома КПСС Виктор Алексеевич Казначеев. – На этой почве у нас были и столкновения. Часто очень острые. Я высказывал ему один на один, что он бывает необъективен. Указывал на отсутствие четкой линии и позиции, которые менялись от настроения и особенно жены Раисы Максимовны. Она и в Ставрополе вмешивалась абсолютно во все… Я говорил Михаилу Сергеевичу о его болезненной подозрительности, мнительности, зависти… Он расплодил вокруг себя шептунов, поощрял доносчиков… Горбачев… был великим интриганом… Любил сталкивать лбами, вышибал из седла возможного соперника, завидовал чужому успеху… Я знал, что со стороны Горбачева возможно предательство, какого в мире больше не будет. Он во имя собственных амбиций всегда предавал интересы рядовых коммунистов, партийных работников. Он – двуликий Янус".
Вообще, отношение Горбачева к супруге вызывало и вызывает много кривотолков. Много лет назад я попал в одну компанию с нашим консулом в одной из латиноамериканских стран. Он рассказал, что люди, близкие к Горбачеву и из его окружения, располагая информацией о реакции большинства наших граждан на совместные поездки четы Горбачевых за рубеж, решили по-товарищески переговорить с главой государства. Разговор на столь скользкую тему Горбачев оборвал сразу.
– Не нужно этого трогать, – сказал он. – Она – моя слабость.
И снова вопрос: насколько это соответствовало действительности? На это отвечает сама жизнь и то, что все мы видели.
Вскоре после визита Горбачева в Китай со мной беседовал один из редакторов видеоприложения к журналу "Огонек":
– Владимир Иванович, вы человек достаточно осведомленный о положении в верхах, и я хочу задать вам вопрос. Как понимать то, что рассказал мне недавно мой друг и наш известный актер Леня Филатов? Он был в составе делегации, выезжавшей в Китай. Однажды вечером Горбачев пригласил на ужин узкий круг членов делегации, в том числе Филатова. Горбачевым был провозглашен тост, который звучал примерно так: "Ребята, нужно до основания развалить это государство, до основания, ибо только на его развалинах мы построим действительно цивилизованное общество". Как это понимать, Владимир Иванович? Я все время думаю об этом.
Тогда я воспринял вопрос, который мне задали, как очередное злословие вокруг личности главы государства и от ответа уклонился. Сейчас я отношусь к этому по-иному.
Если бы деятельность Горбачева ограничивалась только тем, что он предавал свое ближайшее окружение! Он ринулся в реформы, последствия которых не предвидел и не просчитал, если только не с точностью наоборот. С декабря 1986 года я был напрямую причастен к расследованию дел о межнациональных конфликтах в Казахстане, Сумгаите, Баку, Узбекистане, Киргизии и имел отношение к подготовке аналитических записок в ЦК КПСС с предложениями о мерах по локализации таковых. Это были толковые и дельные документы. Реакция – ноль, мы сотрясали пустоту. Более того, приходили в недоумение, когда выдавались прямо противоположные решения тому, что предлагалось.
Сегодня много написано о роли Горбачева в той трагедии, которая постигла наши народ и страну. Кто же он: агент влияния, как утверждали некоторые представители спецслужб, или просто глупец?
"За обедом в Америке он не стеснялся раскрывать даже решения политбюро ЦК, которым непременно предписывался гриф "секретно" или "совершенно секретно", на что бывший глава ЦРУ Ричард Хелмс заметил с кривой улыбкой: "Когда я был шефом разведки, я мог убить за подобную информацию". Вот ведь до чего доходил генсек-президент в своем неукротимом стремлении понравиться новым "друзьям" в Западной Европе и за океаном. Да его и не требовалось вербовать как платного агента, поскольку информацию, за раскрытие которой "в цивилизованном мире" убивали, он преподносил за так. Впрочем, ошибаюсь, – платил государственными интересами. Не человек, а дьявол", – пишет Кучмаев, ссылаясь на разговор с сотрудником из ближайшего окружения бывшего президента СССР.
"Оказалось, у вас никогда не было друзей. Начисто лишенные чувства товарищества, вы даже ближайших использовали всего лишь как материал, как средство для достижения определенных целей. Материал, который по мере надобности с холодной жестокостью отбрасывали, так же холодно подыскивали новый, подходящий по одному вам известной целесообразности и конъюнктуре. А уж в финальной части своей деятельности отбросили за ненадобностью "материал", состоящий из 19 миллионов живых человеческих судеб".
В период правления Горбачева я занимал ответственную должность в центральном аппарате Прокуратуры СССР и в силу должностных обязанностей знал, что со временем Горбачева стали подозревать не только в двурушничестве, но и в получении взяток. Речь об этом пойдет ниже. Тогда же, возглавив ЦК КПСС, Горбачев нуждался в укреплении личной власти, для чего необходимо было устранение политических соперников, и прежде всего "старой гвардии". Наиболее опасным для него был старейший член политбюро, первый секретарь ЦК КП Казахстана Динмухамед Ахмедович Кунаев.
Д. А. Кунаев. Закат политической карьеры
Казалось бы, уроки на всю жизнь – живи как все, воруй потихоньку, не замечай, как воруют другие, выступай на собраниях и говори правильные слова. Я видел, что всюду вокруг верх берут люди нечистоплотные, использующие свои должности лишь в личных целях, сметающие всех неугодных на своем пути. Передо мной стоял вопрос, выбор: погибнуть в бессмысленной борьбе либо перестать быть белой вороной. Я вспомнил одну восточную мудрость: если во главе стаи птиц орел, то полет птиц уподобляется полету орла; если во главе стаи ворон, то он приведет к падали.
Из заявления от 20 апреля 1987 года на имя прокурора Казахской ССР начальника автопарка № 3 Карагандинского пассажирского автоуправления Сейткамалова
Лето 1986 года.
"Приведите спинки кресел в вертикальное положение. Застегните привязные ремни. Через двадцать минут наш самолет произведет посадку в аэропорту столицы Казахстана, городе Алма-Ате…"
Слипаются веки, и очень хочется спать. Три часа разницы во времени – это практически вся ночь в полете. По местному времени около семи утра. В иллюминаторе горы, горы и буквально рядом с ними выплывающий из тумана шпиль телевизионной башни. В Алма-Ату я лечу в первый раз и думаю: хорошо бы побыстрее добраться до гостиницы и заснуть. С этой мыслью вхожу в здание аэровокзала. С недоумением оглядываюсь по сторонам… Меня никто не встречает. Для заместителя прокурора республики Мызникова, клятвенно заверившего накануне, что встреча и размещение в гостинице будут обеспечены, такой прокол никак не может быть случайным. Похоже, меня сразу решили поставить на место…
А началось все несколько дней назад, когда совершенно неожиданно последовал вызов к генеральному прокурору.
– Мне звонил Кунаев, – начал с места в карьер Александр Михайлович. – Местной прокуратурой арестованы бывший начальник Карагандинского пассажирского автоуправления, ныне министр автомобильного транспорта Караваев и группа подчиненных ему работников. По делу возникли какие-то осложнения. Кунаев считает, что необходимо наше вмешательство и проведение независимого объективного расследования. В общем, он просил помощи. Вылетайте в Алма-Ату, затем в Караганду, определяйтесь и приступайте к работе. – Какое-то время Рекунков помолчал, как бы раздумывая, говорить или нет о чем-то сокровенном, и наконец добавил: – Да! Вот вам для ориентировки: за этим делом конфликт между Кунаевым и председателем Совета министров Казахстана Назарбаевым. Это информация к размышлению. Будьте предельно осторожны.
В 70-х годах, посетив казахстанскую Магнитку, Кунаев заприметил молодого, подающего надежды партийного руководителя. Это был Назарбаев. Чутье не подвело опытного аппаратчика, и, говорят, уже тогда в узком кругу приближенных он сказал: "Этот парень сменит меня на посту первого".
Началась политическая карьера будущего президента Казахстана. Восхождение шло по всем отработанным годами правилам. Секретарь Темиртауского горкома, а затем Карагандинского обкома партии, секретарь ЦК по промышленности и, наконец, в начале 80-х председатель Совета министров.
Переехав в Алма-Ату, Назарбаев продолжал оставаться любимцем Кунаева, пользовался его полным доверием, стал соседом по дому и, более того, своим человеком в семье. У Кунаева не было детей, и супруга, Зухра Шариповна, привязавшись к молодому, обаятельному соратнику мужа, называла его ласково "сынок". Эти сложившиеся годами теплые, дружеские взаимоотношения расстроились в одночасье.
Что произошло в канун XXVIII съезда КП Казахстана, можно только предположить. Недолгий период нахождения у власти Андропова лишь положил начало кадровым перемещениям в высших эшелонах власти, и с началом эры Горбачева все понимали, что оставшиеся брежневские сподвижники расстанутся с занимаемыми должностями. Когда и как? Это зависело от тактики и стратегии, избранной в проведении внутренней политики новым генсеком.
Свое отношение к руководителю казахстанской партийной организации Михаил Сергеевич продемонстрировал, совершая поездку по Сибири. Как бы мимоходом они с супругой посетили Целиноград. В большой политике такие демарши оживленно обсуждаются заинтересованными лицами, каждый просчитывает, что это значит в перспективном развитии событий в борьбе за власть и для него лично. Кстати, несколько позже я получил от работников КГБ еще одно подтверждение о том значительном влиянии, которое имела на мужа Раиса Максимовна. В ту единственную ночь, которую они провели в гостевом доме Целинограда (ныне – Акмалык), супруги вдвоем, без помощников, почти до утра работали над предстоящим выступлением Горбачева перед целиноградцами.
Уже тогда по поведению первого лица в государстве многие стали догадываться, что, готовя смену старых кадров, Горбачев предпочитал тщательно скрываемые маневры. Одним из них были не прямые волевые решения сверху, а своеобразная, им же и спровоцированная инициатива снизу. Так он поступил и по отношению к Кунаеву.
Накануне всесоюзного партийного съезда по традиции проходили съезды республиканские. На казахстанском разразился местный скандал. Несколько первых секретарей обкомов и Назарбаев выступили с резкой критикой в адрес Кунаева. Я думаю, вопрос был поставлен центром так: попытайтесь убрать его сами, соблюдая "партийную демократию". Назревавший скандал ближайшему сподвижнику Брежнева удалось замять, и его вновь избрали "первым". Между тем страсти не утихали, а критические высказывания Назарбаева в адрес брата Кунаева – Оскара (президента Академии наук Казахской ССР) привели к возбуждению против него уголовного дела за злоупотребления по службе.
При таком довольно неожиданном для Кунаева обострении борьбы за власть ему понадобился серьезный компромат на бывшего любимца. Услужливые царедворцы тут же подбросили информацию о том, что поступает много сигналов о системе взяточничества, сложившейся в Министерстве автомобильного транспорта республики. А поскольку министр Караваев и Назарбаев – карагандинцы и долгие годы работали вместе, то лучшего варианта для компрометации предсовмина не придумать. Идея Кунаеву понравилась. В первых числах мая начались аресты руководителей Карагандинского пассажирского автоуправления. Это-то и было тщательно скрываемой для многих подоплекой уголовного дела, расследование которого мне поручили.
До гостиницы в тот день я с горем пополам все же добрался. Через несколько часов, разбуженный телефонным звонком, узнал, что Кунаев назначил мне аудиенцию, и немедленно.
Путь к ЦК КП Казахстана (нынешняя резиденция президента) лежал по дороге на Медео. Монументальное многоэтажное здание возвышалось над площадью, носившей имя Л. И. Брежнева (говорят, по размерам она превышает Красную в Москве). У основания площади находилась трибуна из красного мрамора, напоминавшая Мавзолей в миниатюре. Кстати, под ней расположены такие же подземные сооружения, как в московском пантеоне. В обозримом будущем именно там будут приниматься все ответственные решения, связанные с событиями 17–18 декабря 1986 года.
Апартаменты Кунаева располагались в торце здания и имели отдельный вход. Большой, просторный кабинет. В глубине – огромный глобус. Слева от входа приставной столик, как я понял – для сувениров. Через год ко мне попала старая фотография Кунаева в этом кабинете, и я сразу обратил внимание все на тот же приставной столик. Только стояли на нем не сувениры, а бюст Леонида Ильича Брежнева из белого мрамора. В июле 1986 года этого бюста уже не было.
Явно демонстрируя дружелюбие, Кунаев кратко охарактеризовал обстановку в республике, постоянно подчеркивая необходимость усиления борьбы с "негативными явлениями". Естественно, разговор он строил вокруг дела Караваева с откровенными намеками на подозрения в отношении некоторых высокопоставленных должностных лиц. Нужно отдать ему должное – ни одной фамилии он при этом не назвал.
– У нас много товарищей, заинтересованных в благополучном исходе этого дела, и поэтому я просил бы проявить максимум принципиальности, – говорил Кунаев на прощание. – О результатах информируйте меня. И еще одно: я много о вас слышал, особенно по работе у наших соседей в Узбекистане. Смею вас заверить: подобного в нашей республике нет.
Оптимизма члена политбюро я, естественно, не разделял, ибо обширная оперативная информация об обстановке в Казахстане говорила об обратном.
На следующий день со мной пожелал встретиться второй секретарь ЦК Олег Семенович Мирошхин. Он заметно волновался, расспрашивал о перспективах расследования дела, которого я, кстати, пока в глаза не видел. Рассказал и о своем видении конфликта в борьбе за власть в республике. Спросил, не хочу ли я встретиться с Назарбаевым. Я откровенно ответил, что, поскольку за всем этим стоит "первый", все мои действия будут под неусыпным контролем, а посему любой контакт с "оппозицией" приведет к скандалу.
Через несколько дней мы с Мызниковым уехали в Караганду. С этого дня Прокуратура СССР была втянута в "казахстанские интриги".
Масштабы уголовного дела о взяточничестве в Карагандинском пассажирском автоуправлении впечатляли. Все водители автобусов занимались безбилетным провозом пассажиров, естественно за плату, которая шла к ним в карман. Часть денег в определенных долях собирали бригадиры и вручали начальникам автоколонн. Далее по цепочке они доходили до начальника автоуправления и его заместителей. Параллельно функционировала система взяточничества в контрольно-ревизионном управлении. Контролеры на линии получали свою долю, и часть этих денег также перемещалась по вертикали.
Платили за выделение новых автобусов, за обеспечение запчастями, за покровительство и поддержку в работе. Не обижали и работников министерства в Алма-Ате.
К моему приезду более трехсот водителей давали показания о совершаемых годами преступлениях. Развязали языки начальники автоколонн, сменивший Караваева начальник Карагандинского пассажирского автоуправления Бондарев, сам Караваев и многие другие.
Суммы взяток исчислялись сотнями тысяч рублей, и, как в Узбекистане, перед следователями встала проблема: а были ли эти деньги реальными? Можно ли было накапливать такие огромные суммы за счет безбилетного провоза пассажиров? Искать и допрашивать жителей города и области, пользовавшихся услугами местного автотранспорта, – занятие бессмысленное, но найти выход из этой ситуации нужно было обязательно.
Подсказку нашли в хранившемся в личном деле Анатолия Родионовича Караваева приказе о его наказании за злоупотребление служебным положением. Оно было оценено как банальный дисциплинарный проступок.