Почему по пути Валерий все-таки уступил жене место за рулем, мы уже никогда не узнаем, но на 73-м километре Ленинградского шоссе машину вела именно она. Было раннее августовское утро, не слишком загруженная трасса – видимо, это и успокоило Валерия, и он решил доверить машину Ирине. Опытные водители знают, насколько опасно это сочетание – слегка мокрая дорога, когда дождь еще не смыл грязь с дорожного полотна, и свежий асфальт (как раз в том роковом месте дорогу недавно отремонтировали). Дорога становится скользкой, словно в гололед. К тому же "Волга" – машина достаточно тяжелая, а Ирина была еще очень неопытным водителем. Очевидно, она не справилась с управлением, машину вынесло на встречную полосу. Все произошло настолько неожиданно, что водитель ехавшего навстречу белой "Волге" КамАЗа сумел только вывернуть руль вправо, но уйти от удара не успел. На огромной скорости "Волга" врезалась в бок грузовика, а затем вылетела на обочину. Удар был просто чудовищным, от "Волги" практически ничего не осталось. Не было никаких шансов выжить. Валерий и Сергей погибли мгновенно. Ирина несколько минут еще была жива, шевелила губами, когда ее вытащили из машины. Но через несколько минут скончалась. Когда водитель КамАЗа узнал имена погибших, он рвал на себе волосы и проклинал себя и свой грузовик, оказавшийся на пути белой "Волги" с номером 00–17 ММБ…
Через пару часов страшная весть о смерти Харламова дошла до Москвы. Никто не хотел в это верить. Может быть, это какая-то ошибка, глупая выдумка, а может, Харламов действительно попал в аварию, и теперь находится в больнице, но все-таки жив?.. Сообщение центрального телевидения не оставило надежд: "Как сообщил корреспондент ТАСС, в автокатастрофе под Москвой сегодня утром погиб знаменитый хоккеист Валерий Харламов, тридцати трех лет, и его жена. У них осталось двое маленьких детей – сын и дочь".
Партнеры по сборной узнали о трагедии в Виннипеге. Ребята долго не могли понять, почему на утренней тренировке канадские игроки говорили им: "Харламов, финиш!" "Когда мы вылетали из Москвы, – вспоминал один из героев финала Кубка Канады-81 Сергей Шепелев, – он провожал нас до аэропорта. И когда прилетели, сразу увидели Валерку на экранах телевизоров. В Америке вовсю "крутили" подборку его шайб в матчах с профессионалами НХЛ и ВХА. И мы сначала подумали, что там сожалеют, что Харламов не прилетел. И только потом разглядели траурную рамку на экране и все поняли".
"Мы были в шоке, – рассказывал Вячеслав Фетисов. – Все собрались и сначала хотели бросить к черту этот турнир и ехать на похороны". Но потом решили остаться. "Давайте этот турнир посвятим Валерке, – сказал капитан команды Валерий Васильев. – Пусть каждый бьется и за себя, и за него! Ради Валеры мы должны победить…" Так и получилось, в решающем матче советские хоккеисты разгромили канадцев со счетом 8:1. А когда прилетели в Москву, всей командой отправились к Валере…
Казалось, что Харламова хоронит вся Москва. Год назад так прощались с Владимиром Высоцким. Очередь к Дворцу тяжелой атлетики ЦСКА, где состоялась панихида, растянулась на несколько километров. В час дня прощание с Харламовым должно было закончиться, но люди шли и шли. Кто-то из армейских чинов решил, что церемонию пора прекращать. Вмешался друг Харламова Иосиф Кобзон: "Вы что? Люди по зову сердца пришли. Да они дворец разнесут!" Валерия Харламова похоронили на Новокунцевском кладбище Москвы.
А 26 августа 1991 года на роковом 73-м километре Ленинградского шоссе был установлен памятный знак: 500-килограммовая мраморная шайба с надписью: "Здесь закатилась звезда русского хоккея. ВАЛЕРИЙ ХАРЛАМОВ". Этот памятник установил некий Михаил, поклонник таланта великого хоккеиста. Установил за свой счет, ни государство, ни ЦСКА не удосужились вспомнить Харламова…
"Не знаю, что еще сумел бы совершить Валерий, но верю, что он достиг бы новых высот и после того, как перестал бы играть, – написал Анатолий Тарасов позже, когда Харламова не стало. – Он хотел учиться дальше, учить других и имел на то полное моральное право. Не знаю, что сумеют совершить его сын Александр, дочь Бегоня, но верю, что вырастут они хорошими, умными, добрыми людьми. Такими, как отец. А был он человеком, так и не познавшим своего величия…"
Ирина Роднина
"Роднина – гениальная фигуристка. Подобных ей в мире нет!" (Станислав Жук.)
"Роднина – это какой-то крокодил на коньках, это камень на шее общества". (Станислав Жук.)
О Родниной можно написать две абсолютно разные книги. В одной мы увидим портрет безмерно талантливой фигуристки, без преувеличения, самой популярной спортсменки 70-х годов прошлого века в СССР, выигравшей за 11 лет выступлений все крупнейшие соревнования. А в другой… Горе и слезы, травмы и страшные падения, работа с тренером, талантливым, но при этом невероятно деспотичным, невозможность найти себя вне большого спорта, тяжелейшие роды с кесаревым сечением, два развода, попытки бывшего мужа лишить материнских прав через суд, мысли о самоубийстве, когда хотелось сесть в машину, разогнаться и на полной скорости с обрыва…
Ирина Роднина – баловень судьбы или несчастная женщина, которой в жизни довелось испытать такое, чего не пожелаешь злейшему врагу? Кто же она?
Ирина Роднина родилась 12 сентября 1949 года. Девочка как девочка – шустрая, непоседливая, но, к сожалению, очень болезненная. Когда она была совсем маленькой подхватила воспаление легких. Выздоровела, выкарабкалась… и снова заболела. И так постоянно, в детстве Ира одиннадцать раз болела пневмонией. Однажды мама, врач по профессии, от коллег услышала совет: "Надо закаливать девочку. Пусть почаще зимой бывает на свежем воздухе, а еще лучше – займется каким-нибудь зимним спортом". В 1954 году Юлия Яковлевна Роднина впервые привела дочку на московский каток имени Прямикова.
"То, что я стала спортсменкой, – мамина заслуга целиком и полностью", – говорила Ирина Константиновна. И это действительно так. Пока Ира не повзрослела, маме приходилось ездить с ней на каток. Путь неблизкий – Роднины жили на Таганке, а каток находился в Марьиной Роще, это целый час езды на автобусе. Иру часто укачивало, тошнило, маме приходилось выдумывать и рассказывать разные истории, чтобы хоть как-то отвлечь дочку. Когда становилось совсем плохо, они выходили из автобуса, немного пережидали, а затем снова ехали.
Интересно, что папа, военный по профессии, до поры до времени ничего не знал. Когда "заговор" раскрылся, отец устроил маме с дочкой скандал. "Маму очень радовали мои успехи, а папа всегда считал, что мы с сестрой прежде всего должны получить хорошее образование, – вспоминала Роднина. – Моя сестра была отличницей, и меня это всегда раздражало, потому что мы учились в одной школе и мне постоянно ставили ее в пример". Правда, отец все-таки сменил гнев на милость и вскоре даже начал вместе с мамой расчищать снег на катке, чтобы дочка могла нормально заниматься.
Конечно, в спортивной школе ЦСКА, где занималась Ирина, не сразу приметили юную фигуристку. Первыми тренерами были чешские специалисты, которые работали тогда в СССР по контракту. Ира очень старалась, прыгала в два раза больше других учеников, до изнеможения работала с гантелями и резиновыми жгутами, хотела, чтобы ее взяли в группу сильнейших. Однако характер не позволял подойти и просто попроситься, все ждала, когда ее заметят. В 1964 году на Роднину впервые обратил внимание Станислав Жук…
"Много лет я была на льду Родниной, увиденной глазами Жука, олицетворением его идей, его понимания фигурного катания. Это все равно как ребенок, для которого его поведение оценивается только мнением родителей, и ничем больше. Взросление выражается, очевидно, в стремлении самому познать, что хорошо, что плохо, даже если при этом больно ушибешься. В спорте я стала взрослеть, когда мне впервые захотелось выразить на льду себя со всем тем, что к этому времени было пережито и перечувствовано. Но это желание было неосознанным и непостоянным: слишком сильно и твердо влиял на меня мой первый тренер".
Станислав Алексеевич Жук – тренер от бога. На Олимпийских играх, чемпионатах мира и Европы его воспитанники завоевали около 140 медалей различного достоинства. Казалось бы, Родниной невероятно повезло, что она попала к Жуку, и в спортивном плане это действительно так. Но в человеческом… Жук рано закончил карьеру спортсмена. Пара Нина и Станислав Жук была сильнейшей в СССР, несколько раз занимала вторые места на чемпионатах Европы, но на Олимпиадах и первенствах мира в призеры не попала. Их главные соперники внутри страны Людмила Белоусова и Олег Протопопов всегда шли за ними. А когда чемпионы ушли, Белоусова и Протопопов поднялись на совершенно другой уровень и дважды выиграли Олимпийские игры. Станислав Жук, очень амбициозный человек, почувствовал себя уязвленным. Он не мог признать своего поражения. Его обошли, и поэтому он должен ответить. Если не как спортсмен, то как тренер. В те годы смыслом жизни для него было обойти Белоусову и Протопопова, его пара должна быть лучшей.
Характер Станислава Жука был словно соткан из противоречий. Прекрасный тренер, и при этом деспотичный и временами до безобразия грубый человек. Он никогда не признавал чего-то незаконченного, всегда шел до конца – и когда был прав, и когда заблуждался. От учеников Жук всегда требовал полной самоотдачи и полного подчинения. В воспоминаниях великой фигуристки есть несколько эпизодов, демонстрирующих отношение Станислава Алексеевича к своим подопечным. Чтобы заниматься у него, 15-летней Родниной пришлось перейти из элитной школы в обычную, а затем в школу рабочей молодежи. И все потому, что тренер сказал ей: "Если учеба мешает занятиям фигурным катанием, то школу нужно оставить".
Когда-то Ирина спросила у Станислава Алексеевича:
– Почему вы меня особенно нагружаете, особенно гоняете во вторник, через день после выходного?
– Эх, – сказал он, – какая ты наблюдательная. Это я тебя за воскресенье. В понедельник я тебя перегружать не хочу, а во вторник ты у меня расплачиваешься за воскресенье.
– За что я расплачиваюсь?
– А за то, что вдруг ты в воскресенье минут пятнадцать не думала о фигурном катании! Я этого не знаю, но это я для профилактики.
Он всегда был мнителен и недоверчив. Однажды Жук заболел и дал задание Ирине и партнеру по телефону. Во время катания Роднина заметила, что радист в аппаратной постоянно держит у уха телефонную трубку. Оказалось, что он по просьбе тренера докладывал о работе пары на катке. Позже Ирина спросила: "Мы же столько лет работаем вместе, я вас никогда не подводила, неужели надо проверять, неужели вы мне не верите?" А он ответил: "Милая, да я самому себе иногда не верю – сижу и проверяю себя".
Да и у Родниной характер был еще тот, сама ведь вспоминала: "Мои родители никогда не ссорились. То есть, может быть, такие сцены и происходили, но мы с сестрой об этом не знали. Мама ужасно переживала, когда однажды пришла на каток и увидела, какая я у нее… конфликтная". Ира с детства обладала обостренным чувством независимости и справедливости. Когда ей было шесть лет, для нее не хватило места за праздничным столом и родители заставили девочку сесть за маленький столик отдельно от гостей. Это ее так задело, что, не долго думая, она ушла из дому. Только поздно вечером Иру нашли милиционеры и вернули домой.
И все же, несмотря на все трения и конфликты, следует отметить самое главное – их встреча состоялась. Без Станислава Жука мир вряд ли узнал бы о великой фигуристке Ирине Родниной…
Ира начинала как одиночница. Но Станислав Жук быстро разглядел в ней задатки фигуристки, которая должна, просто обязана кататься в паре. И хотя другие тренеры твердили, что Роднина не создана для пары, что у нее неподходящая фигура и в ее катании мало артистизма, Станислав Жук решил: "Все, можно считать, что новая пара скоро будет". Ведь для тренера в парном катании главное – найти подходящую партнершу, а уж подобрать партнера намного легче.
Первым партнером Родниной стал Алексей Уланов. До Ирины он катался с родной сестрой. Родители Алексея были против замены, они приходили к Жуку, просили оставить все, как есть. Видимо, это и убедило Станислава Алексеевича, что Уланов должен работать с Родниной. Дело в том, что если Жука настойчиво о чем-то просили, он всегда делал совершенно противоположное.
"Мой первый партнер – человек творческого склада, – говорила Ирина об Алексее Уланове. – В годы, когда мы начинали, именно он был в нашем дуэте движущей силой. Он часто бывал в театре, хорошо знал балет, прибегал, буквально, набитый замыслами. Он горел фигурным катанием, с ним интересно было работать. И трудно".
Они тренировались на открытых катках, на коварном неровном льду, по семь-восемь часов в день. Часто молодой паре приходилось работать самостоятельно, без тренера. Жук занимался со своими сильнейшими на тот момент фигуристами на закрытом катке "Кристалл", а к Родниной и Уланову приходил только под вечер. Однажды тренер взял их на закрытый каток. С непривычки они часто задевали бортики, катались очень скованно. Тут же последовала реакция – Жук заявил, что они срывают план подготовки к чемпионату страны и отправил в "ссылку" на открытый каток. Сколько бы спортсмены ни работали, как бы хорошо ни катались – тренер всегда хотел большего. Но это – ради дела, ради будущих успехов. "Да, я боялась его, – говорила Роднина. – Он всегда был недоволен. Но я точно знала: если он требователен к нам, то к себе – втрое. И коль он велел мне явиться на тренировку за сорок пять минут до начала, я готова была за два часа выбегать из дома и скакать по всем эскалаторам метро, потому что знала, что он обязательно придет раньше меня. Знала, что если с меня будет пот лить, то с него – еще больше".
Впервые Роднина и Уланов "вышли в свет" в конце 1966 года, на соревнованиях в московском Дворце спорта "Лужники". Выводя на лед свое новое "творение", Станислав Жук внимательно следил за реакцией коллег и соперников, конечно, прежде всего, его интересовало мнение главного противника – Олега Протопопова. Жук обычно выпускал дебютантов сначала на показательных выступлениях, чтобы ответственность за результат не давила на молодых спортсменов. В этом есть свой расчет – за высокие места бороться все равно рано, а на показательных выступлениях у судей и зрителей уже складывается определенное впечатление о новой паре, и если оно положительное, то в дальнейшем это помогает на серьезных соревнованиях.
О новой паре Жука заговорили. Без особого восторга, отзывы были сдержанно-положительные. Видно, что пара перспективная, бегают быстро, но еще "какие-то недоделанные", даже слегка корявые. Тогда эталоном были Белоусова и Протопопов, а Роднина и Уланов только начинали свой путь.
Через год, в конце 1967 года, Ирина и Алексей выиграли турнир "Московские коньки". И хотя в этом соревновании не участвовали сильнейшие фигуристы страны, выигрыш Родниной и Уланова имел определенный резонанс. Пошли разговоры, что у Жука появилась новая перспективная пара, что у них прекрасное будущее и что через год-два подопечные Станислава Алексеевича обыграют "небожителей" фигурного катания, Белоусову и Протопопова.
В 1968 году пара Роднина – Уланов заняла третье место на первенстве Союза. Это было потрясающее ощущение – они стояли на одном пьедестале почета с самими, пускай пока на две ступеньки ниже, но ведь рядом, совсем близко. "Бронза" на чемпионате Союза давала путевку на первенство Европы, проходившее в шведском городе Вестерос.
И ведь неплохо начали – после короткой программы пара Роднина – Уланов была на третьем месте. Технически они были готовы неплохо, однако морально пришлось очень нелегко. Раньше Ира видела выступления сильнейших фигуристов только по телевизору. Ей казалось, что так хорошо могут кататься только избранные. А на тренировке она увидела, что эти "избранные" делают совершенно детские ошибки. И это, как ни странно, не придало Ире уверенности, а наоборот, выбило из колеи: "Одним словом, в моей жизни было мало минут… кроме той, наверное, совсем не было… когда бы я не знала, вообще не понимала, зачем тут нахожусь. Ничего не соображала. Полная прострация. Глаза, а в них ужас".
После произвольной программы пара скатилась на пятое место. И надо же было случиться такому совпадению – именно в этот злополучный день у Станислава Жука был день рождения. "Ну, спасибо, Иришенька, – услышала Роднина язвительный голос тренера. – Поздравила ты меня с днем рождения, нечего сказать". И все-таки это был, пускай, жестокий, но опыт: "В Вестеросе я получила хороший урок, – вспоминала Ирина. – Я поняла, что всегда надо знать, чего от тебя ждут, чего самой ждать от себя, на что настраиваться, к чему готовиться, как держать себя во время соревнований – с холодной головой, трезво".
Несмотря на срыв в Вестеросе, Роднина и Уланов закрепились в элите советского фигурного катания. На чемпионате СССР 1969 года в Ленинграде они вновь стали третьими. Выше подняться пока не могли, опуститься ниже не имели права.
А затем был чемпионат Европы, второй в их жизни. В немецкий Гармиш-Партенкирхен Роднина и Уланов прибыли без тренера. Жук не приехал из-за того, что накануне чемпионата в советских газетах появилось несколько статей с критикой в его адрес. Роднину и Уланова на чемпионате опекала Татьяна Тарасова, а Станислав Алексеевич руководил из Москвы. Он звонил несколько раз в день, интересовался, как у них дела, давал какие-то указания. Правда, тренер разговаривал только с Алексеем, Ирину же, как младшую, к телефону не звал, только требовал, чтобы она во всем слушалась более старшего и опытного партнера.
Пара Роднина – Уланов после короткой программы была третьей. Ира сильно волновалась, ей очень не хотелось, чтобы в Гармиш-Партенкирхене случилось то, что произошло год назад в Вестеросе. О победе она и не помышляла, главное – не скатиться ниже призовых мест: "Я думала, что если случится так же, как год назад, больше кататься я не смогу. Не получится из меня спортсмен".
Ох, как же это было тяжело – сидеть в раздевалке и ждать своей очереди, да к тому же без наставника. В фигурном катании присутствие тренера рядом со спортсменами во время ответственных соревнований значит куда больше, чем во многих других видах спорта. Тренер может что-то подсказать, рассказать, внести коррективы в зависимости от состояния льда и выступления соперников, если нужно, успокоить или, наоборот, слегка подстегнуть, взбодрить подопечных. Это особенно важно для молодых и неопытных фигуристов, как раз для таких, какими были тогда Роднина и Уланов. Они жутко волновались, давил груз ответственности за результат, за судьбу тренера, который в тот момент подвергся опале, за честь страны, в конце концов. А с другой стороны, хотелось всем доказать правильность выбранного пути, способность бороться на равных с сильными соперниками. В те годы, как говорила Ирина Константиновна, "не модно было быть Родниной, модно было быть Белоусовой". Но Жук еще до чемпионата сказал ей: "Ты такая, какая есть, и такой тебя надо воспринимать. Если ты выйдешь на площадку и сделаешь все лучше всех, играючи, и всех поразишь, то какая ты ни есть на самом деле – маленькая, неэффектная, – ты будешь лучше всех".
Первыми катались Белоусова – Протопопов. Кто-то прибежал в раздевалку и сообщил, что они сорвали один из прыжков… Затем свою программу откатала немецкая пара Хаусс – Хефнер. Публика восторженно приветствовала своих соотечественников, так что Тамара Москвина и Алексей Мишин, вторая советская пара, долго не могли выйти на лед. А после них выступали Роднина – Уланов…