* * *
– Какая-то пигасовская педагогика: если женщине три дня кряду твердить, что у нее на устах – рай, а в глазах блаженство, она на 3-й день в это поверит.
* * *
– Мама, кошка зажгла глазки!
* * *
– Ой, тетенька летит!
(Мальчик, которому запретили говорить про женщин "баба", увидев бабочку.)
* * *
Андрюша – охотник: "Я убил воробья и, сгибаясь под его тяжестью, пошел домой".
* * *
– Юра, а к вам ходит дядя Коля?
Юра, холодно: – Ну, положим, ходит. А вас это почему интересует?
* * *
– Как зовут твоего папу?
– Дядя Сережа.
* * *
В вагоне. Мать дает девчонке то по уху, то по губам, то шлепает и раздраженно, со злостью орет на нее:
– Отстань, паршивка! Замолчи, измордую до смерти.
Девчонка, в общем, почти не обращает внимания, только увертывается от шлепков.
– Гражданка, перестаньте бить ребенка, что это вы, право! – слышится чей-то голос.
И тогда девчонка ощеривается: – А вам какое дело?
Мать, холодно: – Что, съели?
* * *
Восьмилетний Юра:
– Вот Андрюша уже в институте, а еще за девушками не ухаживает. А я как перейду в девятый класс, так начну ухаживать.
Помолчав: – А на пятом курсе начну целоваться, как в кино.
– ?
– Крепко и долго.
* * *
– Куда вы такой толпой? Да от вас все грибы разбегутся!
– Грибы, грибы, ко мне!
* * *
Не кончает ни одной фразы: – Смотрю, малина уже красная, и я… да… Впрочем… Вот медная кастрюля, я думаю, что… да… конечно… Я хотела спросить… Вот… Впрочем…
Слушаешь, слушаешь, а потом в голове начинает мутиться.
* * *
Таня Павловская (15 лет) про Анну Каренину: И чего она кобенится…
* * *
Оживлен, весел, остроумен, глаза блестят. Вдруг мгновенное превращение: начинает зевать, умолкает, глаза тускнеют. Это значит – тема разговора сменилась и ему стало неинтересно (стали говорить не о нем, не о его делах).
* * *
– Взрослые иной раз совсем как дети, ну, сущие дети.
– Да… Дети… Сукины дети…
* * *
"Скажите ему, что среди нелюбимых черт человеческого характера для меня одна из самых нелюбимых – умение делиться горем и неумение делиться радостью".
* * *
Затейник на кладбище.
* * *
Мордой пашет.
* * *
Саша, ночью: – С мамой никогда не страшно, никогда не скучно, никогда не холодно…
Несколько цитат из дневника Льва Толстого
"… Потом вспомни в ту минуту, когда ты страдаешь, что если в тех чувствах, которые в тебе, есть злоба, то страдание в тебе. Замени злобу любовью, и страдание кончится". (20 окт. 1896)
"Я, это – самодвижущаяся пила или лопата живая, и жизнь ея состоит в том, чтобы держать свое лезвие чистым и острым. А работать уже она будет, и работа будет нужна. Острым держать и всё острить и острить, это всё делать себя добрее и добрее". (27 ноября 1896)
Все записи – вопль, моление о добре, о любви, а рядом постоянная, тяжкая нелюбовь к жене, то к одному, то к другому из детей. Нелюбовь, почти злоба и отвращение.
"Тип женщины, – бывают такие и мужчины, но больше женщины, – которые не могут видеть себя, у которых как будто шея не поворачивается, чтоб оглядеть себя. Они не то что не хотят каяться: они не могут себя видеть… Такие люди страшны. А такие люди бывают умные, глупые, добрые, злые. Когда они глупые и злые, это ужасно". (16 июля 1897)
Конечно, он говорит о Софье Андреевне. А я знаю еще одну, совершенно такую женщину: Наталью Алексеевну Огареву.
"Нынче ночью думал о том моем странном тройном рецепте от горя и обиды:
1) Подумать о том, как это будет неважно через 10, 20 лет, как теперь неважно то, что мучило 10, 20 лет тому назад.
2) Вспомнить, что сам делал, вспомнить такие дела, которые не лучше тех, которые тебя огорчают.
3) Подумать о том в сто раз худшем, что могло бы быть". (20 ноября 1897)
Справедливо. Но – не помогает. И ему не помогало.
"Если человек говорит очевидную неправду или брань на тебя, то ведь он это делает не от радости: и то, и другое очень тяжело. Если он это делает, то, очевидно, ему нельзя иначе, и он делает это, страдая. А ты, вместо того, чтобы жалеть, сердишься на него. Напротив, надо постараться помочь ему". (28 ноября 1897)
Я жалею. Но помочь – нельзя.
И среди высокого, доброго, вдруг :
"… Зло есть непонятое добро". (3/II – 1898)
Ведь это – злая мысль .
"Дело жизни – любить. Но любить нарочно недостойных любви людей нельзя; можно не не любить, – по-божески, добро относиться к этим существам в каждую данную минуту"
(17/VII – 98)
До чего же трудно ему было .
"Желают, волнуются, страдают только из-за пустяков или из-за дурного. Хорошее совершается без волнения. От того и слово "сердце" значит – злость". (2 окт. 99)
Но ведь это неправда .
"Самое тихое и безмятежное место, куда человек может удалиться – это его душа". (Марк Аврелий)
Да уж !!!
* * *
В басне "Стрекоза и муравей" ребята сочувствуют стрекозе.
* * *
– Всё всем подарю!!!
* * *
– Кто у вас тут неуч? (завуч)
* * *
… Я рыжий, конопатый, некрасивый… Кому я такой нужен?
* * *
– Если работа сделала из обезьяны человека, значит, если бездельничать – можно обратно превратиться в обезьяну?
* * *
Это, Танечка, вода.
Эту воду звать река.
Эту реку звать Нева.
* * *
– Это меня не задирает.
* * *
– Эх-ма… Работаете, как волы, получаете, как кроли.
* * *
Ножки тоненькие, шея длинная. Нос в веснушках, глаза быстрые. Щедро ей отсыпано: поет, танцует, рисует, а играет как!!
Ее брали "в дети". В одной семье превратили в няню. В другой – попрекали. В третьей – скучно было. ("Ихняя Танька спит – а я полоть, стирать? Фигу!")
* * *
Старуха на кладбище сварливо: – Зачем вы со своей могилы камень на мою могилу столкнули? Кто вам дал такое право? Мы девять лет этой могилкой пользуемся, такая веселенькая была могилка, а вы камень? Как так вас не было? Хозяин всегда есть, когда решетку ставят!
Долго кричала, сердилась. Потом тихо: – У меня тут старик похоронен… А два сына убитые, их тут нет, а я всё думаю: тут они, и старик, и сыны…
Еще спустя (покойно, ласково): – Вы кого похоронили? Жену? Как звать? Елизавета? Царство ей небесное! Буду ходить сюда и ей поклоняться стану, царство ей небесное!
* * *
"Михаил Иванович!
Мы хочем принять на работу шофером после его кончины, а сейчас нужно с ним побеседовать и его зачислить рабочим в штат с тем, чтоб он у нас значился".
* * *
– Чем это вы, право, занимаетесь: на помоях, извините, сметану собираете…
* * *
У нее деталь не плясала, а, зажатая в тиски, покорно ожидала, и напильник в ее руках шел уверенно. (Циркуль завернула в чистый носовой платок – чтоб не поцарапало.)
* * *
– Мама, а что такое чуть-чуть?
– Ну, это совсем немножко.
– А сколько?
– Совсем, совсем мало.
– Я знаю: это полкапельки от снежинки.
* * *
Из стенной газеты работников конторы писательского городка [в Переделкине]:
"Вся страна готовится к XX съезду КПСС. Стройки в Куйбышеве, в Каховке рапортуют о победах. Наша контора должна взять пример с народных строек и досрочно окончить в честь XX съезда строительство гаражей и сторожек для писателей Лидина, Соболева, Ермилова".
* * *
Из заявления писателя N директору конторы писательского городка:
"Присланный вами плотник забыл поставить щеколду на калитку моей дачи и покрасить в голубой цвет перила у лестницы на второй этаж. Все эти досадные мелочи мешают мне сосредоточить свои силы над созданием образа передовых людей в моем новом романе, к работе над которым я приступил".
* * *
Из заявления писателя N начальнику милиции:
"Да, я завел сторожевую собаку. Да, она бегает без намордника. Но моя собака никогда не бросится ни на вас, ни на кого другого из должностных лиц. Что же касается рядовых прохожих, то их никто не приглашает гулять в березняке, прилегающем к территории моей дачи".
* * *
Из писем в редакцию:
"Поэтическая даровитость появилась у меня, когда работал в милиции, и я больше стал вникать в души окружающих, за что был несправедливо уволен".
* * *
"Мне 16 лет и я пишу роман "Цепи любви"".
* * *
"Уважаемый тов. редактор!
Прошу Вас ответить на интересующий меня вопрос. Недавно прочитав книгу А. С. Пушкина "Цыгане" я хочу знать, какая судьба была в дальнейшем с Алеко после убийства Земфиры и цыгана и куда девался прижитый ими ребенок?
С просьбой к вам Кузнецов".
* * *
– Бабушка, посиди со мной, я никак не усну.
– Что так?
– Мыслей много, мысли мешают.
– Какие же мысли?
– А вот я думаю: в Германии на небе – звезды или фашистские знаки?
* * *
Врач, умирая, о себе:
– У него начинается агония.
* * *
У девчонки полное ухо каши:
– ?!!
– Я хочу посмотреть, как в одно ухо влезает, а в другое вылезает!
* * *
– К чему она – пылкая любовь? Ни к селу ни к городу. Вот – вышла одна замуж с пылкой любовью – прожила полтора месяца, и бросил он ее. А другая вышла – никакой пылкой любви. И как хорошо живут! Я же говорю: ни к селу ни к городу.
* * *
Шофер 73–53. Юношеское хорошее лицо. Читает Драйзера: – Ничего пишет. Но "Мартин Иден" лучше. Уж это такая книга – ну, затягивает! Мне надоели книги про этих… контрразведчиков, ну, грубо говоря, шпионов. Мне лучше такую книжку, как "Мартин Иден". Вот еще хорошая книжка "Педагогическая поэма". А кино плохое – никуда не годится против книги.
– А "Утраченные грезы" вы видели?
– Тоска!
– Да неужели? У итальянцев всегда такие хорошие картины!
– Не в том смысле тоска, а в том смысле, что грустно. Там про девушку – ну, обычная история: ее соблазнили и вот – переживания. Такая, знаете, тоска. Я вот, поверите, не женат и никогда с девушками не гулял. А почему? Думаю: женюсь, а меня за какую-нибудь там аварию – в тюрьму. Ну, а ей каково? Другие, конечно, мало про это думают, а я не могу. И вот такой я, знаете, несчастливый, ну, грубо говоря, невезучий. Что ни возьми: одни план перевыполняют, всегда у них пассажиры, а я, верите ли, стою часами, а сядет пассажир и наедет на 3 рубля – и будь здоров! А я опять стой. Нет, надо профессию менять. Только, может, я и на другом месте такой же несчастный буду?
– У меня легкая рука – вот, пожелаю вам счастья и станете вы счастливый!
– Ах, хорошо! А то, знаете, я совсем, ну, совсем несчастливый!
* * *
Близнецы-братья – по 3 года. Один – тихий, ласковый:
– Вот какой я сорвал цветочек. Возьмите, это подарок!
Другой одержим одной идеей – чего бы еще "сломить"?
* * *
Еще шофер: – Вас курево не беспокоит?
– Нет, курите, пожалуйста.
– Что, сами курите?
– Нет.
– Муж курит?
– Нет, не курит.
– А выпивает?
– Нет, не выпивает.
– И баб не любит?!
– Почему не любит? Значит, любит, если женился.
– Нет, чужих, чужих ?!
* * *
В Одессе мать кричит в окно детям, играющим во дворе:
– Оба – и сразу!
* * *
Там же: – Где дом № 5?
– Там, где на балконе сидит вдова Бухштаба под зонтиком.
* * *
"Смена" № 22. "Река электричества".
"В песнях и былинах поведал русский народ о своей большой любви к матушке-кормилице Волге. Все нежные и добрые слова использовал он, чтобы выразить чувства и думы свои…"
* * *
"Наше дело петушиное: прокукарекал, а там хоть и не расцветай".
* * *
"Я помню, как ее уводили. Она никак не могла попасть в рукав пальто, и пальто волочилось по лестнице. Оно было серое, это пальто – и волочилось по лестнице".
* * *
До чего же мне жаль ее, и почему она не понимает, что унижает себя? Она наблюдает за ним пристально, всё видит, понимает и словно всё время ловит за руку:
– А хочешь я скажу тебе, о чем ты сейчас думаешь? Я знаю, как ты жил этот месяц – по дням знаю…
Я бы, наверное, резко ответила – не пожалела бы. А он молчит.
* * *
Мы стоим с Рахилло в лесу. Вокруг деревья, снег, мы примостились у березы и подставили лица солнцу.
Рахилло, задумчиво: – Такое впечатление, как будто мы в лесу.
Почему-то выходит очень смешно.
Он же: – У древнегреческих философов есть исчерпывающая формула счастья: " Никто не лезет ".
* * *
О всаднике без головы
Читал я как-то у Майн-Рида.
Теряю голову, увы,
И я, тебя увидев, Фрида!(Пересветов )
* * *
Мне звонят из "Советского писателя". Елизавета Максимовна: – Она не подходит, у нее вушко болит.
* * *
В троллейбусе: – Женщина – как земля – она же родит, ее же и топчут.
* * *
– Мы марксисты, мы материалисты, но 13-го числа я из дома не выхожу. Потому что это не суеверие, а народная мудрость.
* * *
– Какой снег красивый!
– Только не сравнивай его, пожалуйста, с алмазными россыпями.
* * *
– А вы не выражайтесь! Нет у вас такого права!
* * *
– Та машиненка повеселее будет.
* * *
Большой, но неумный лоб. Мелкие недобрые черты лица.
* * *
– Такая хорошая девушка… Такая добрая, такая бесхарактерная…
* * *
… Запах их поднялся и всей силой ударил меня, как рыдание. Я не люблю с тех пор гиацинтов и не радуюсь им…
* * *
– В предпоследний раз тебе говорю…
* * *
"Зачем, зачем она назвала меня подзаборницей? Уж лучше бы матом выругала…"
* * *
– Какое хорошее звание "Коля". Самое мое любимое: – Коля! Коля! (звонким, ласковым голосом) А не люблю я звание "Андрюша". Грубое звание какое, вот послушайте: – Ан-дрю-ша! (басом!)
* * *
"Ах расшиби тебя грозой – опять двойка". (Учителю истории.)
* * *
"Я как влюблюсь – сразу полпуда теряю".
* * *
Когда рассказывали всякие таинственные, необыкновенные истории, одна девочка неизменно говорила: – Всё это можно объяснить научно.
* * *
– Влюбился, ай нет?
* * *
В каждую дружбу, в каждую любовь погружалась, как в воду, с головой и теряла способность видеть, что делается в другой душе – и не потому, что неинтересно: просто была оглушена силой собственного чувства.
* * *
– Вы, конечно, меня извините… Но кто-то залез в мою кадушку с капустой…
* * *
– А с хорошеньким пройтиться приятно!
* * *
– Люди искусства не считают себя ответственными за полет своего чувства. У иного першит в левой ноздре, а он уверяет, что умирает досрочно от любви.
* * *
По́были хорошенькими – дайте теперь другим побыть.
* * *
– Она очень красивая.
– Кто?! Да откуда ты это взяла?
– Она мне сама сказала!
* * *
– Я тебя так люблю! Я сегодня всех люблю.
* * *
– Она очень переживала в этот период времени…
* * *
Сочинение: "Кем ты хочешь быть": "Прежде всего я хотела бы быть мальчиком".
* * *
"Я люблю тебя. Пономарев".
* * *
Бронированная улыбка. "Наверху не понравится".
* * *
Подпольное министерство неудобств.
* * *
То роковое всё равно.
* * *
– Не думайте так громко, я всё слышу.
* * *
"Но сутки в Риме – это не 24 часа. Время здесь становится медленным, оно течет плавно глубоким, многоводным потоком". – Николай Павлович Анциферов .
* * *
Девочка: Я не понимаю, как можно спрашивать: "Зачем он убил Болконского?" Если я верю книге, я верю ей, как жизни. Если не верю, я спрашиваю: "Зачем он это придумал?" А здесь я верю и ничего не спрашиваю. Так было !
* * *
В боковой ложе самого верхнего яруса опоздавший в оперу и ничего не видящий на сцене спрашивает соседа: "Чье это отсутствие голоса?"
* * *
В войну: Мама, я буду засыпать, а ты пока расскажи мне, как сахар в сахарнице просто ставили на стол.
* * *
Аня Зайчикова: И что за человек такой несамостоятельный! Дружит с одной, а потом увидит мал-маленько покрасивше и за ней. Уж если любить, так тут хоть какая раскрасавица, а ты должен ноль внимания!
* * *
Кондуктор : – Платите за проезд и не улыбайтесь!
* * *
Вагоновожатый: – Стоит тоже, туловище!
* * *
– Дедушка, будь фашистом и побойся меня.