"Сначала сражение складывалось успешно для гетмана Острожского. Ему удалось разбить передовой отряд русских, который переправился к основным силам на правый берег Ведроши. Но и за рекой литовские войска продолжали громить остатки передового отряда, не успевшие отойти к войску, находившемуся за Тросной. Затем военные действия временно прекратились, и противники "стояша много дни" по обе стороны Тросны. Наконец, перейдя по мосту через Тросну, гетман вступил в бой с главными силами русских, которые возглавлял князь Д.В. Щеня. Удар, нанесенный засадным полком, оказался решающим. Битва продолжалась шесть часов. Литовцы не выдержали натиска и поспешно отступили. Уничтожив мост через Тросну, русские начали добивать остатки их отрядов на левом берегу реки. Окончательное уничтожение литовской армии произошло на небольшой речушке Полме (впадающей южнее устья Селни в Тросну). Именно здесь 14 июля 1500 года и были взяты в плен гетман и другие литовские воеводы. Цвет литовского воинства или погиб, или сдался в плен.
Итоги военных действий за 1501–1502 годы можно оценивать как установление известного равновесия сил (в 1501 году московские войска воеводы Данилы Щеня разгромили выступившие на литовской стороне орденские войска Вальтера фон Плетенберга, понесшие большие потери. – А.А.) Александр Казимирович не имел реальных возможностей для продолжения войны с Россией, а стареющего Ивана III все больше начинали беспокоить вопросы престолонаследия и внутреннее положение страны. Это создавало условия для начала мирных переговоров. В 1503 году Иван III "начал изнемогать" – часто болеть. С миром надо было спешить.
Территориальный вопрос был самым трудным. В первоначальный список городов и волостей, которые должны были остаться в составе Русского государства, уполномоченные Ивана III Яков Захарьич, Г.Ф. Давыдов и казначей Дмитрий Владимирович включили даже те волости, которые не были заняты русскими. После длительных споров текст договора 28 марта был составлен и летом 1503 года подписан обеими сторонами. Под власть Ивана III переходила огромная территория, составлявшая почти треть земель Литовского княжества. С Россией воссоединялись не только земли, населенные русским народом, но и часть украинских и белорусских земель. Договор 1503 года, явившийся эхом победы при Ведроши, был крупным успехом русской дипломатии" (34).
11 апреля 1502 года Иван III заключил под стражу своего внука Дмитрия и его мать Елену – "положил опалу на внука своего, великого князя Дмитрея Ивановича, и на его матерь, великую княгиню Елену, за малое их прегрешение, с очей сосла и в крепости посади и до их смерти. Того же месяца апреля 14 пожаловал своего сына Василья, благословил и посадил на великое княжение володимерское и московское и учинил его всеа Руси самодержцем". С. Герберштейн со ссылкой на русские источники объясняет падение Дмитрия тем, что Софья Палеолог "побудила мужа лишить монархии внука Димитрия и поставить на его место Василия (в тексте ошибочно Гавриила. – А.А.). Ибо по убеждению жены князь заключает Дмитрия и тюрьму и держит его там". Это сообщение близко к записи Краткого Погодинского летописца: в 1500 году "князь великий нача думати со княгиней Софьей, и возвратиша его, Василия, и даша ему великое княжение" (34).
"Кратковременный триумф Дмитрия-внука (коронация 1498 года) вскоре сменился опалой его видных сторонников. В 1500 году сошел со сцены Ф.В. Курицын. В 1502 году его покровители – Дмитрий-внук и княгиня Елена Стефановна оказались в темнице. 17 апреля 1503 года умерла Софья Палеолог. О событиях 1504 года сохранилось краткое сообщение свода 1508 года: "Тоя же зимы князь великии Иван Васильевич и князь великии Василий Иванович всея Русии с отцем своим, с Симоном-митрополитом, и с епископы, и с всем собором и обыскаша еретиков, повелеша их лихих смертною казнию казнити; и сожгоша в клетке диака Волка Курицына, да Митю Коноплева, да Ивашка Максимова, декабря 27, а Некрасу Рукавову повелеша язык урезати и в Новегороде в Великом сожгоша его. И тое же зимы архимандрита Касияна Оурьевского сожгоша, а иных в заточение разослаша, а иных по монастырям" (34).
Исследователи этого периода русской истории Н.А. Казакова и Я.С. Лурье писали в своей работе "Антифеодальные еретические движения на Руси XIV – начала XVI века, вышедшей в 1955 году в Москве:
"Окончательный разгром московского еретического кружка был связан с политической борьбой при Иване III. Внешними признаками начинающегося поражения еретиков может служить падение наиболее влиятельных членов кружка. В первые годы XVI века исчезает с исторической сцены Федор Курицын. Еще в 1500 году он вел переговоры с литовским послом Петряшкевичем, а после этой даты его имя в источниках не встречается. Исчезновение "начальника еретиков" было, вероятно, как-то связано с падением влияния наиболее привилегированной участницы еретического кружка Елены Стефановны, матери Дмитрия – наследника престола. Уже в 1499 году Иван III сделал первую уступку своему опальному сыну – "вины ему отдал" и назначил его великим князем Новгорода и Пскова, оставив великое княжение Московско-Владимирское за внуком. Однако такое разделение власти между наследниками носило компромиссный характер и вызывало серьезные недоумения. Недовольный Василий предпринял новый заговор, во многом сходный с заговором 1497 года: он снова попытался отъехать, но на этот раз к литовской границе, где в это время шли военные действия. В 1500 году, как мы узнаем из неизданного краткого летописца: "Князь Василе, сын великого князя Ивана, хотя великого княжения и хотев его истравить на поле на Свинском у Самсова бору и сам побежа в Вязму своими советники". Новая попытка "отъезда" имела больше успеха, чем первая: "Иван III вновь привлек к власти мать Василия III – "нача думати со княгинею Софиею", вернул отъехавшего было Василия – "возвратиша его и даша ему великое княжение под собою, а князя Дмитрия поимаша и с материю княжною Еленою". Уже с августа 1501 Василий Иванович именуется в грамотах "великим князем всея Руси". Опала и арест Елены и Дмитрия произошли в апреле 1502 года.
Мотивировка этой опалы нам не известна: на настойчивые запросы соседних государей (отца Елены Стефана молдавского, Александра литовского, крымского хана Менгли-Гирея) о причинах смены наследника. Иван III отвечал только: "Который сын отцу служит и норовит, отец того боле и жалует, а который не служит и не норовит, того за что жаловать".
После падения Елены Иван III специально несколько раз приглашал к себе Иосифа Волоцкого [Прим. 39] и имел с ним беседу "о церковных делех" вообще и о "новгородских еретиках" в частности.
Сохранилось письмо Иосифа Волоцкого духовнику великого князя Митрофану:
"Около 1503 года. Послание Иосифа Волоцкого Архимандриту Андрониковскому Митрофану.
Государя нашего великого князя Ивана Васильевича всея Руси духовнику, господину архимандриту Андроникова монастыря Митрофану, грешний чернец Иосиф, нищий твой, господине, челом бью.
Коли, господине, был есмь на Москве, ино, господине, государь князь великий, Иван Васильевич всеа Руси, говорил со мною наедине о церковных делех. Да после того почал говорити о новгородских еретикех, да молвил мне так:
"И яз, деи, ведал новогородских еретиков, и ты мя прости в том, а митрополит и владыки простили мя". И аз ему молвил: "Государь! мне тебя как прощати?" И он молвил: "Пожалуй, прости мя!" И яз ему молвил: "Государь! только ся подвигнешь о нынешних еретиках, ино и в прежних тебя Бог простит". Да туто же было мне ему бити челом о том, чтобы государь послал в Великий Новгород, да и в иные городы, да велел бы обыскати еретиков, и князь великий посылал мя на дело.
Да после того, господине, государь князь великий вызвал мя к себе, да почал говорити мне наедине духовные дела. И яз ему начал бити челом, чтобы послал в Великий Новгород, да и в иные городы, да велел бы обыскивати еретиков. И князь великий молвил: "Пригоже тому быти, а и яз, деи, ведал ереси их". Да и сказал ми, которую держал Алексей протопоп ересь, и которую ересь держал Феодор Курицын. "А Иван, деи, Максимов и сноху у мене мою в жидовство свел. А однолично, деи, пошлю по всем городом, да велю обыскивати еретиков, да искоренити".
Да после того, господине, поехал есми с Москвы. А о том ми государю нелзя было бити челом, а что, господине, мне молвил государь: "Митрополит де и владыки простили мя в том". Ино, господине, государю великому князю в том прощении нет пользы, кое словом прощается, а делом не покажет ревности о православной вере христианской, еретиков не велит обыскати. А ведает государь, каково злодейство еретическое, какову хулу глаголали на единородного сына Божия, на Господа нашего Иисуса Христа, и на Пречистую его Матерь, и на все святыа, и каково сквернение чинили над божественными святыми церквами, явши, и пивши, и блудом сквернящеся, да того же дни и обедню служили, а святыа иконы и божественные и животворящиа кресты иныа огнем жгли, а иные зубы кусали, как беснии пси. Ино, господине, тебе о том государю великому князю пригоже, да и должно поминати. Будет государь во многих делех царских прозабыл того дела, ино, господине, ты не забуди, в том деле государя побереги, штобы на него Божий гнев не пришел за то, дв и на всю нашу землю. Занеже, господине, за государское согрешение Бог всю землю казнит.
Да случило ми ся, господине, у великого князя хлеба ести, и он мя призвал, да начал спрашивати: "Како писано, нет ли греха еретиков казнити?" И яз почал ему говорити, что апостол Павел к евреям писал: "Аще кто отвержется закона Моисеева при двою или при трех свидетелях, умирает: колми паче, иже сына Божиа поправ и дух благодати укорив". Да по та места, господине, мне князь великий велел престати говорити…
А коли, господине, бил есми челом великому князю на Москве о том, чтобы послал по городом да еретиков обыскал, и князь великий молвил: "Пошлю, деи, часа того, да того обыщу; а толко, деи, яз не пошлю, да не попекуся о том, ино, деи, кому то зло искоренити?" И яз чаял – тогды ж государь пошлет, ино уже тому другой год от велика дня настал, а он государь не посылывал, а еретиков умножилося по всем городом, а хрестианство православное гинет от их ересей. И только бы государь восхотел их искоренити, ин бы вскоре искоренил, поимав дву или трех еретиков, а оне всех скажут.
А ныне, господине, по тобе то дело лежит, занеже ты государь отец духовный. И ты, господине, подщися вседужно государю подокучити, оставив все дела; занеже Божие дело всех нужнее. А толко, господине, ты о том деле не попечешься, ни донесешь до великого князя, ино, господине, на тобе того Бог взыщлет. Страшно бо есть еже впасти в руце Бога жива! А толко, господине, попечешься всею силою, и ты государя ползуешь, а от господа Бога и Пречистыя Богородицы милость примешь. Да каково, господине, будет о том, государское попечение, и ты бы, господине, ко мне пожаловал отписал, и ячз тобе, господину моему, челом бью".
Во время разговора Иван III выдал Иосифу "которую держал Алексей протопоп ересь и которую держал Феодор Курицын"; он признал, следовательно, их догматические учения ересью и отмежевался от них. Великий князь сознался, что "ведал ереси их" и просил "простить" его. Легко понять, как много значила эта уступка со стороны "державного", который еще недавно "во всем послушаше" Курицына.
В декабре 1504 года в Москве собрался собор, специально посвященный еретикам. Заседаниями его впервые наряду с Иваном III руководил новый "великий князь всея Руси" Василий Иванович. Оба великих князя "с отцом своим с Симеоном митрополитом обыскаша еретиков и повелеша лихих смертною казнью казнити" (46).
"Агония московской ереси – страница истории последних лет правления Ивана III. Но в то время государь был далек от практического управления страной. Вся власть сосредоточивалась в руках княжича Василия, которому в конце 1503 года и завещал престол Иван III. Постепенно сходили со сцены все видные деятели последних десятилетий правления его отца. Вскоре после смерти Софьи Палеолог умерла в январе 1505 года в заточении Елена Волошанка, а в декабре – опальный архиепископ Геннадий. 27 октября 1505 года скончался и сам государь всея Руси Иван Васильевич" (34).
К.В. Базилевич писал в своей работе "Внешняя политика Русского централизованного государства":
"Именно при Иване III постепенно наметилась та программа активной внешней политики, которая была окончательно завершена лишь к исходу XVIII века.
Ее можно свести к трем основным направлениям: борьба на восточных и южных рубежах с татарскими ханствами, образовавшимися в результате распадения Золотой Орды; борьба на западной границе с Литвой и Польшей с целью воссоединения всех земель Руси, и борьба на северо-западе против агрессивных действий Ливонского ордена и Швеции, которая постепенно переходит в борьбу за приобретение выходов к Балтийскому морю. Очередность и актуальность этих задач изменялись в зависимости от многих обстоятельств, но в целом они определяли общий характер внешней политики России на протяжении около трех столетий" (8).
Сохранилась Духовная грамота Ивана Васильевича III, датированная 1504 годом (полный текст приведен в нашем издании. – А.А.):
"А дети мои Юрьи с братьею дают сыну моему Василью с своих уделов в выходы Ординские, и в Крым, и в Астрахань, и в Казань, и во Царевичев городок, и в иные Цари и во Царевичи, которые будут у сына моего у Василья в земле, и в послы в Татарские, которые придут к Москве, и ко Твери, и к Новугороду к Нижнему, и к Ярославлю, и к Торусе, и к Рязани к Старой и к Перевитску, ко Княж Федоровскому жеребью Рязанского, и во все Татарские проторы в тысячу рублев сын мой Юрьи дает с своего удела со всего и с Кашина восемьдесят рублев и два рубля без гривны; а сын мой Дмитрий дает с своего удела со всего, и с Зубцова и с Опок пятьдесят рублев и восмь рублев с полтиною и семь денег; а сын мой Семен дает со всего удела своего шестьдесят рублев и пять рублев без десяти денег; а сын мой Андрей дает со всего удела со всего, и с Старицы, и с Холмских вотчины с Холму, и с Нового города, и с Олешни, и с Синие, и синых волостей с Тверских, что ему дано, сорок рублев с аполтиною и полчетверты денги; а сын мой Василей дает в туж тысячу рублев с Москвы и со всего Вселикого Княжения Московские земли, и со Твери и со всее Тверские земли, что ему дано, и с Рязани с Старые и с Перевитеска семь сот рублев и полосманадцата рубля и полтретьи денги; а Борисов сын братень Федор Колпи и с Буягорода тридцать рублев и полосма рубля".
Русские историки К.В. Базилевич и Л.В. Черепнин писали:
"При чтении духовной Ивана III остается общее впечатление, что составитель ее пытался уложить политическую действительность начала XVI века в те рамки, которые были намечены завещательными актами прежних московских князей. Составителю не удалось избежать противоречий при попытке сочетать новое со старыми традиционными формулами. Многое из того, что мы находим в духовной 1504 года видоизменяло привычный трафарет завещательных актов московских князей" (96). "Победа единодержавия сказалась в том, что нет в духовной Ивана III речи о разделе отчины по уделам; это не раздел наследия, а наделение членов великокняжеской семьи (дети Ивана III – Василий, Юрий, Дмитрий, Семен, Андрей, Елена, Феодосия, Евдокия – А.А.). Старое семейное право умерло, и выморочный удел целиком идет великому князю. Удельные князья теряют характер участников в княжой политической власти" (7).
Историк В.Д. Назаров писал: "Что оставалось за плечами уходящего государя? Итог его деяний можно определить через напрашивающееся сравнение. В середине 80-х годов началась перестройка всех крепостных сооружений Московского Кремля, его центральной части – государевой резиденции и ряда соборов, перепланировка всего центра города. Через три с небольшим года после смерти Ивана III его наследник въедет в новый дворец, но строительство в Кремле и вокруг него продлится еще не одно десятилетие. Что важно? Принципиально существенно, что главные цели и задачи стройки были определены при Иване III, при нем был выполнен основной объем работ. Точно так же обстоит дело с обществом и государством. И здесь еще многое в социальном и государственно-политическом устройстве страны осталось незавершенным. Многое тут закончат реформы середины XVI века. И тем не менее состоялось главное – был сделан решительный шаг в созидании единого централизованного Российского государства" (42).
Московское княжество сменялось Московским царством, царством сословий и приказов [Прим. 40].
Заключение
С врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой.
Никколо Макиавели
Вот оно, государство московское: нам – как велят, а с нами – как хотят!
Не знал Назарий, что честность бывшего новгородского тысяцкого никого и не заботила. От него требовалось холуйское служение московской власти. Не ведал Назарий, что московская законность покоится на силе и желании государя, что законы не применяются, а изобретаются когда надо и какие надо, что законность по-московски в этом-то и заключена, и ежели и применяются какие-то законоположения и устраиваются разбирательства, то только между своими и для своих, чтобы не передрались, не утопили один другого, что вернее всего тут поговорка, "Закон что дышло, куда повернешь, туда и вышло", и что высший закон – власть государя, и только она безусловна, а что ему, Назарию, чтобы только уцелеть, нужно уметь толковать и вкривь и впрямь, применительно к случаю, не лезть вперед и уметь не иметь своего мнения.
Д. Балашов. Марфа-посадница
Все политики согласны, что ежели народ будет в достатке, то невозможно будет содержать его в границах его обязанностей. Они основываются на том, что, имея меньше знаний, чем другие сословия государства, несравненно лучше воспитанные и более образованные, народ едва ли оставался бы верен порядку, который ему предписывают разум и законы, если бы он не был до некоторой степени сдерживаемый нуждою.
Его, народ, должно употребить ослам, которые приобыкши к вьюкам, портятся от долговременного покоя больше, нежели от работы, но чтоб та работа была в меру, и бремя оных животных равно было их силе.
Еще я знаю, что многие государи потеряли государства свои и подданных от того, что не содержали сил, нужных к своему охранению, боясь отяготить народ свой, а некоторые подданные впали в рабство к своим неприятелям тем, что желали много вольности у своего природного государя, – но есть некоторая мера, которой без погрешения преступить не можно.
Кардинал Ришелье
Действительно, ни в чем, ни в хорошем, ни в дурном, не знает середины русский человек.
Подлинное творится без насилия.
Ф. Шаляпин
Когда в 1462 году на престол вступил Иван III, Великое княжество Московское было сравнительно небольшим государством. Его территория ограничивалась примерно 430 000 квадратными километрами. К 30-м годам XVI века она выросла более чем в шесть раз, и Русь стала одним из крупнейших европейских государств. В единое Русское государство к началу XVI столетия были включены в основном все земли, населенные русским народом.