На рассвете остановка в Каире, довольно не уютном аэродроме. Здание аэродромы мне представилось не лучше солдатской казармы. Взяв горючего, самолет покидает Каир. Мы вновь в воздухе. Внизу под нами уже не видно прекрасных цветущих стран Европы. Бесконечный океан, желтеющих песков, покрывающих горы, ложбины и поля.
И почти нигде не видно ни рек ни озер. Зелени сплошной, как в Европе, нет. Очень редко виднеются, короткие полоски растительности в оврагах, вероятно, у источников, рассасывающихся в песках, небольших ручейков. Жутко смотреть, европейцу, на эту полумертвую страну. Целый день под нами расстилалась эта желто-коричневая карта с ее мертвыми горами, холмами, обрывами и степной ширью, без признаков жизненности, т. е. не видно городов и сел, как в Европе и Азии.
Но вот "египетские прелести" кончились. Под нами показались обширные воды, а там и материк, покрытый зеленью, как видно, довольно богатый, по всему видно субтропический или тропический
Селения утонули в зелени деревьев и во многих местах залиты водой, вероятно, в этих местах настал период урожайных дождей. Хорошо виднеются полоски зеленых ни в. Чуть-ли не на каждой виднеются пятнами, водохранилища. Довольно большие реки извиваются между селений и городов, разбросанных внизу на материке.
Карачи
В ночном мраке самолет спускается на аэродром Карачи. Объявляют отдых 15 минут. Входим в здание аэродрома. Жара ужасная. Нечем дышать, нет такой благодати прохлады, как у нас ночами на нашей Кубани. Здесь мы узнали, что такое тропическая ночь.
Жара преждевременно всех нас загнала в самолет. Летим дальше. Вот Джакарта и наконец Сидней. В 11 часов ночи покидаю самолет.
Ночью, и на другой день в 11 часов и 30 минут дня, другим самолетом лечу к городу Мельбурну. Вновь я в воздухе. Смотрю вниз на открывающиеся новые картины, нового материка - Австралийской земли. Здесь я все нашел: горы, леса и поля покрытые легкой зеленью и пустыни песковитые с жалкими редкими кустарниками, голые пустыни, и даже горы, покрытые снегом, как у нас на Кавказе! Ну, здравствуй, страна новая-чужая!
Будь мне матерью, прими бедного бездомного политического эмигранта. Дай мне мир и покой. Я устал, в течении 40-ка лет по чужим странам скитаться и отбывать "сроки" в лагерях коммунистического земного "рая".
Многих ты приютила, и так же не лишила своей ласки и меня далекого странника, бежавшего из родного края от рук красных палачей, ищущего правды и защиты, верящего в то, что в мире есть закон о защите прав человека - о "гуманности". То о чем мечтали и мечтают и погибая в лагерях СССР.
Мельбурн
После четырехсуточного путешествия, схожу я с самолета. Встречают меня как гостя: дочь с мужем /Хорватом/ и своими приятелями; начинается новая жизнь у своих, как будто бы. Но сербская пословица говорит: "гость на три дня". Так и со мной было, хоть не три дня, а через полгода. Кислая физиономия зятя и дочери превращаются в горькие. Дочь свою не узнаю по характеру. Возможно, воспитание ее среди хорватов /за время моего отсутствия, т. е. жизни в лагерях СССР/ и матери хорватки /уже умершей в Австралии/ сказалось не в мою пользу.
Еще с войны 1914 гола, когда хорваты, входя в состав австрийского государства, служили в австрийской армии и, конечно, на полях сражений им приходилось встречаться с казаками и быть битыми, после чего уже зародилась ненависть к казакам, что я и наблюдал, живя в Югославии. Возможно эта ненависть привилась к моей дочери во время воспитания среди хорватов. Из дочери малютки обожающей отца, она превратилась в ярую ненавистницу казаков и русских.
Испытания не окончились
Едва прожил я полгода, как очутился на улице без средств, без квартиры, без языка и без работы, а годы мои преклонные и началась новая эра мучений.
Первое, что я попробовал сделать, - найти адрес, куда бы мои письма могли приходить, чтобы не порвать уже наладившуюся связь с внешним и внутренним миром. Обратился к одному старому эмигранту с просьбой и получил отказ. Он боясь каких-то репрессий со стороны австралийских властей, отказал мне в этом.
Не унывай: "пришла беда отворяй ворота". Веры не теряю. Набираюсь духа. Вооружаюсь пером, бумагой и начинаю кричать, стучать, звать на помощь. Узнав адрес генерала Н. Войскового Атамана, пишу ему прося дать мне совет, как выйти из создавшегося положения, но ответа, к великому моему огорчению, не последовало.
Ну, думаю, этот отмежевался от простых смертных и в особенности, от впавших в тяжелое положение. Пишу к Г. "казаку от казаков", как можно было его понять еще в прошлом - в эмиграции, когда он /словами/ "воевал": все как будто бы "отдавая" за казаков и казачество, в надежде, что этот "передовой" казак, если не вожак, ответит мне, но надежда моя была напрасна. Ответа тоже не последовало.
Да, они правы, что им до бедного, какого то выходца из того света, жертвы Лиенцовской трагедии мая 28-го 1945 года. Он гол, как сокол, и "с голого взятки гладки". И, что он не околел, как это многие сделали в лагерях СССР, и теперь тревожит мирных людей, обрастающих долларами и фунтами? - Глупая выходка, как могут быть некоторые люда наивными? Случайно попался мне адрес Толстовской организации. По совету других, пишу туда.
Получил ответ: "помочь не можем, так как вы находитесь не в секторе нашей помощи". Но, спасибо им, хотя ответили и дали совет обратиться к церковным властям, но помощи тоже не получил.
Казалось бы и довольно, но какой то голос внутри говорит, или просто бессознательное желание еще жить, как все люди живут, говорит: продолжай добиваться, ведь есть же закон о защите прав человека, права твои ущемлены, требуй, проси и правда должна восторжествовать. И я обращаюсь к блюстителям этого закона О. О. Н. Стучу к ним и что же? Получаю ответы на мои письма, что одиночкам пойти навстречу в этом отношении не могут.
Значит, если человек одиночка, вырвался из рук коммунистических палачей, и, если бы он находился в самых тяжелых условиях жизни, ему помочь не следует, ибо он одинок. Если он там не отдал свою душу Богу, при помощи заплечных мастеров СССР, то здесь может свободно этого добиться и кончить свою жизнь где либо в парке, наложить руку на себя, ибо стыдно офицеру просить какой бы то ни было помощи.
Эпилог
"Свет не без добрых людей".
Да, я был на краю пропасти и не знал, как выйти из этого положения. Мне казалось, что жизнь моя кончена. Не для кого и незачем жить и я пожалел, что вырвался из СССР, где, возможно, скорее пришел бы конец, моим терзаниям, от руки коммунистических палачей. Скорее бы успокоилась моя мятущаяся душа.
Ибо, не нужно было пускаться в такой далекий путь, в свободный мир, в надежде на лучшее будущее, среди своих соратников и дожить свой век не в нищете и духовном угнетении, а как полагается человеку свободному, имеющему право, заслуженное своими не заслуженными страданиями, по воле представителей предателей.
Но, надежды мои лопнули, улетучились "яко дым от огня" и жизнь моя стала бременем моим.
Вопрос, что сделать с собой, преследовал меня и требовал ответа: наложить на себя руки, - малодушие, говорят; быть нищим с протянутой рукой, хотя бы и не в полном смысле этого слова, и чувствовать на себе взгляды чужих людей, сожалеющие, удивляющиеся, укоряющие и презирающие?
Хуже этого, кажется, ничего нет для офицера - борца за благо других положившего на алтарь Родины все, что имел. Лучше, пожалуй, уйти от мира сего жестокого бессердечного. Но в эти тяжелые часы, дни и недели, народная пословица говорит: "свет не без добрых людей" оправдалась, хотя таких теперь, к сожалению, очень мало, но все же, на моем скорбном пути появились новые люди:
Иван Павлович Штер и Василий Трофимович Губарев. Иван Павлович Штер, с первого дня нашего знакомства понял меня и мое трагическое положение и принял самое деятельное участие в устройстве, где либо на работу. Не в пример братьям казакам и др. людям, которые спешили ко мне узнать новости из сов. союза. Кроме этого больше ничего их не интересовало. Так как на фабрике, где работал Иван Павлович не было места, то он познакомил меня с другим человеком - Василием Трофимовичем Губаревым, который оказал мне неоценимую услугу.
Я никогда этих людей не знал, да и знать не мог, ибо я из первой эмиграции, а они из второй и, как многие смотрят, что вторая эмиграция чужда первой и недружелюбна с нею по многим причинам и на их помощь но мог рассчитывать, но мой предположения не оправдались. Они показали себя не, как уже случай показал со своими старыми эмигрантами.
Василий Трофимович по братски поступил со мной, ободрил, успокоил, с немалым трудом устроил на работу, где и сам работал и беспокоился обо мне, помогая мне в работе и в языке, ибо я, кок уже сказал, английского языка совсем не знал.
Да отблагодарит им Господь за их человеколюбивые поступки в отношении меня, и да будет их дело примером братьям казакам и старым эмигрантам, повернувшим спину человеку, протягивавшему к ним руки, прося помощи в трудную минуту.
Дай Бог таких людей-друзей побольше.
После головой работы попадаю в госпиталь, где мне была сделана тяжелая операция. Когда начал выздоравливать спросил доктора: смогу ли скоро вернуться на работу, доктор меня "утешил", говоря, что я на всю остальную жизнь, остаюсь потерявшим трудоспособность.
"На бедного Макара все шишки валятся" - думаю, - что же теперь я буду делать, кому я нужен, как буду жить, кто мне поможет.
Один, один беспомощный, а помощь физическая мне как раз необходима. К кому обратиться?
Самаритянка
За границей, значит, у меня нет никого, к кому бы я мог обратиться. Вспоминаю: 20 лет тому назад был у меня учитель мой, казак ст. Анастасиевской, в гор. Детроиде в С. Е. А. Я с ним переписывался еще из Югославии, но адреса его, конечно, не мог помнить. Случайно мне попался в руки адрес мадам Харченко из Детроида, разыскивающей своего Ората.
Мысль мелькнула, в усталой голове, не найду ли я своего учителя при помощи мадам Харченко? Бывают же иногда случайности, когда сама судьба иной раз идет тебе на встречу.
Пишу ей письмо и прошу если она знает г-на А. С. Н аб., чтобы сообщила мне его адрес или же мой переслала ему. Сам Господь, вероятно, дал мне мысль написать ей. Она ответила, что не только знает г-на A.C.H., но что она является его кузиной. Передала ему адрес. Он на первых порах возгорелся желанием помочь мне, даже пообещал выписать меня и приютить навсегда, а жил он одиноко, но это был лишь мимолетный порыв, который быстро остыл.
Из, когда то, доброго моего учителя, сделался твердый, сребролюбец, превратившийся в "скупого рыцаря", и как я узнал позже, дрожал за всякий американский цент. Испугался, чтобы я не попросил у него "долларов" и спасовал, а после его смерти, большой дом и все его богатство отошли городу.
Потерпев и здесь неудачу, я не роптал на свою судьбу и Бога, а просил Его, чтобы Он послал мне какой нибудь конец, чтобы Dee мои мытарства кончились.
И молитва моя была услышана Всевышним: я был вознагражден Им за мои страдания и лишения, за все испытания, не считая переживаний, многократных ранений, контузий на полях брани с внешними и внутренними врагами: за пытки коммунистов в г. Темрюке /в 1918 г./, вплоть до смертельного ранения, от которого, на удивление всех, я чудом выздоровел: казнь родителей и сестры, все теми же красными палачами: оставление своей Родины и эмигрирование за границу.
Вновь война, походы битвы и ранения. Выдача в Лиенце /28 мая 1945 г./ англичанами - советским владыкам на расправу. Страдания в особорежимных лагерях в Сибири и, наконец, удар самый сильный, сокрушивший меня в Австралии, где все мои стремления и надежды были разбиты, и я сделался недогореашим углем. Я просил Всевышнего и Он услышал мои молитвы и послал мне опору в жизни, свою родную казачку ст. Григореполисской Куб. Края, жившую в городе Детройт С. Ш. А.
Имея все удобства жизни, ни в чем себе не отказывая и вращаясь в хорошем обществе, она кила в свое удовольствие. Господу было угодно послать ее мне на путь "самаритянина".
Не в пример учителю моему она узнав о тяжелом положении брата-казака, отреклась от общества, удобств жизни и послушав Его голоса, не боясь обмана, что в настоящее время не редкость.
Она услышала - почувствовала вопль души страдальца и все ее существо, потянулось к нему: спасти его, помочь ему.
Высшая сила руководила ею. Ликвидировала все свое богатство, оставила службу, общество и, пренебрегая всеми опасностями, прилетела ко мне, принеся с собой для меня радость, счастье, мир и покой.
Да, это сделать может не всяк. Надо иметь интеллигентную чуткую сострадательную душу, решительность и веру в свой поступок, что делает великое дело. Это может сделать только казачка, да и то далеко не всякая.
Она говорит, что кто то свыше ею руководил, какая то сила посылала ее на этот путь и она Его голоса послушалась и спасла и продлила мою жизнь.
Да благословит Господь имя ее и даст ей здоровье и жизнь еще на десятки лет. Под ее окрылием, я спокойно залечиваю свои душевные и физические раны.
"Бог не без милости, - казак не без счастья".
Об эмигрантах /старых/ попавших в СССР
Судьба эмигрантов, вышедших из лагерей не особенно хороша.
Живя на "свободе", я узнал печальную судьбу моего знакомого по Югославии, Войскового старшины Тюнина.
Выйдя из лагерей на свободу, он уехал в г. Орджоникидзе /Владикавказ/, где и устоился ночным сторожом на каком-то предприятии. Не прошло много времени, его нашли мертвым на посту. Его кто то задушил. Есаул Булатный Василий Данилович и еще один эмигрант /не помню его фамилии/, без особых причин скончались скоропостижно в своих станицах.
Один эмигрант из Франции, по просьбе своей дочери, занимавшей положение в ст. Холмской, вернулся в свою станицу Холмскую в 1956 году, распродав во Франции довольно хорошее состояние и привез порядочный капитал, поселился у своей прежней жены.
Спустя несколько недель, его нашли утром в его комнате в ужасном виде: горло перерезанное и вырваны внутренности с горлом.
Началось следствие и эксперты вынесли заключение, что "покойный в минуту помешательства сам себе перерезал горло и вырвал внутренности".
На этом все кончено. Какая глупая сказка для детей, и это вполне возможно, только для такой страны, как Союз Социалистических Советских Республик - "Страны чудес", как ее называют с иронией советские граждане.
Список
Офицеров с которыми мне приходилось соприкасаться.
1. Бабонко Петр, умер в 1948 г.
2. Балашов.
3. Балыков.
4. Белый Иосиф Ив. Полковник.
5. Бирюков Пстр.
6. Балашов, умер.
7. Булатный Василий Данилович, Есаул, умер на "свободе" в С. С оюзе
8. Бавриш, Войск. Старш. умер в Змряновке,
9. Доманов Тимофей, генерал, повешен.
10. Доманов Ал. Др., умер 1948 г.
11. Ефименко, инженер, кубанец.
12. Жалюк Павел, полковник.
13. Захарин Вячеслав, есаул, умор в 1952 г.
14. Зощенко Иван Осип, умер в 1951 г.
15. Кадушка, умер в 1945 г.
16. Кадушкин Алексей, Войск. Старш.
17. Казанский Ал. освобожден, подъесаул.
18. Калюжный Ал. Др. Фом. Войск. Старш. Остался в сов. союзе.
19. Калюжный Андрей Фом. Есаул - в Австрии,
20. Карасев Василий Павлович, остался в сов. союзе.
21. Кирилов Константин, сотник во Франции.
22. Клеев Василий Петрович, умер в 1957 г.
23. Ковтюх Андрей, умер.
24. Колпаков Борис Петрович, остался в сов, союзе.
25. Козуб Иван, полковник, остался в сов. союзе.
26. Коповский Мих. Иванович, в Австрии.
27. Кравченко Игорь Иванович, остался в сов. союзе.
28. Краснов Петр Н. генерал, повешен.
29. Краснов Н. полковник, умер.
30. Краснов Семен, генерал, повешен.
31. Краснов Николай, есаул, умер в Аргентине.
32. Волкорез Константин, Войск. Старш. умер в Зыряновке.
33. Волкорез Теорий, Войск. Старш.
34. Волкорез Николай, хорунжий.
35. Волкорез Вениамин, хорунжий.
36. Головко Николай Меф. Войск. Старш. остался в сов. союзе.
37. Ларионов Георгий, есаул, остался в сов. союзе.
38. Лобов Лев Петрович, есаул, умер,
39. Ленивов Александр Константинович, сотник, в Германии.
40. Лукьянченко, полковник, на Кубана.
41. Малыхин Александр Петрович, хорунжий, в Караганде.,
42. Медынский Ал-др Ев. полк., в свободном мире.
43. Мерзликин Петр, сотник.
44. Минаев Иван Терент. умер в 1949 г.
45. Минаев Василий Терент. сотник, ка спец-посел. в Куйбышеве.
46. Миролюбов Владимир, подпор.
47. Михайлов Евгений Мих. полк., умер.
48. Михайлов Леонид Ив. под'есаул, разбился о камни в р. Мура-Древ.
49. Назыков Георгий Алекс., войск, старш. бежал из лагерей.
50. Невзоров М. Х. Аядр. хорунжий, в Караганде.
51. Недбаевский Петр Ив. полк, умер в 1946 г.
52. Несмпшный Александр войск, старш. умер в 1955 г.
53. Несмашный Андрей, чиновник, умер в 1949 г.
54. Никулин Андрей Я к. сотник, умер в 1949 г.
55 Носов Григорий Ив. сотник.
56. Олейников Степан Ип., Терец.
57. Овсяников Иван Данилович, есаул, умер.
58. Павлов Степан Васильевич, хорунжий умер.
59. Плоцкий Василий Ив. войск, старш.
60. Полупанов Алексей Владимирович, плк. Убит.
61. Полушкин Савелий Ив. сотник, Спец. пос. в Гурьев, обл.
62. Попов Владимир, войск, старш. умер в 1954 г.
63. Протопопов Алексей Мих. войск, старш. в Германии.
64* Протопопов Борис, сотник, в свободном мире.
65. Рогозин Николай из гор. Коврова Влад. губ. Стукач.
66. Раков Вонифатий Ив. есаул, в свободном мире.
67. Руденко Николай, на Кубани.
68. Слюсарь, полк.
69. Соломахин Михаил Карп, генерал, на Кубани.
70. Синякин Иван, сотник, спец-пос. в Тайшете.
71. Таймиров, инженер, умер.
72. Тихановский Андрей Ив.
73. Тихоцкий, генерал, умер в 1951 г.
74. Ткачев, генерал, остался в СССР.
75. Толбатовский Алексей Назарович, во Франции.
76. Третьяков, Терец, войск, старш.
77. Тюнин, войск, старш. задавлен на посту в Ордженикидзе.
78. Ушанов Андрей.
79. Седаш, умер в 1947 г.
80. Фетисов, донец, умер от разрыва сердца в 1948 г.
81. Фроло. а Анатолий, растрелян.
82. Фролов Матаей, умер в 1946 г.
83. Хайло, сотник, умер.
84. Чогодаев Крым, князь, в СССР.
85. Шепель Сергей, есаул, умер от разрыва сердца в 1954 г.
86. Шкуро Андрей Григ, генерал, повешен в 1947 г. 17 янв.
87. Юдин Василий Сазон. умер в 1951 г.
88. Яловенко, сотник спец-пос.
89. Гредасов, полк.
90. Хихин, сотник с Дона.