Подошла наша очередь. Мы зашли с дочкой. Я сказала: "Вера Алексеевна, что-то дочка уже и не жалуется". А она говорит: "А я её ещё вечером полечила".
Три или четыре раза Вера Алексеевна чистила сыну кровь от радиации. Он служил в ракетных войсках, а там не избежать облучения. Сейчас у него всё хорошо.
Мужу моему она сказала: "Тебе пора повернуть туда – к Богу! Брось пить. Не бросишь – потеряешь всё". Так и получилось. К сожалению, он пить не перестал и в результате потерял семью, домашний очаг и очень многое…
В моей жизни возникла трудная ситуация. Всё к тому и шло. Три дня я ревела, а потом пошла к Вере Алексеевне с надеждой и верой, что только она мне сможет помочь. Она меня выслушала и говорит: "Дак ведь я лечу" – мол, я пришла к ней не с той проблемой… Я чуть не отчаялась, воскликнула: "А мне-то кто поможет?" И тогда Вера Алексеевна стала со мной разговаривать. Она говорила, как хороший психолог. И после этого разговора я не упала, не растерялась, не поддалась тоске, а потихонечку стала подниматься. Вера Алексеевна благословила меня на жизнь, и после этого ко мне постепенно вернулись силы и всё наладилось.
Вера Алексеевна очень мне помогла и постоянно поддерживала. К ней я обращалась и со своей старшей дочкой. Она инвалид, родилась с серьёзными патологиями: черепно-мозговая грыжа, гидроцефалия… Врачи не брались её оперировать. Наконец в Архангельске нашёлся один хирург, по фамилии Кудрявцев, который согласился сделать дочери операцию. Прошла операция удачно, но у девочки взяли спинной мозг, и после этого отказали ноги. Три года она жила со мной; я носила её на руках, делала всё, что могла, но болезнь стала прогрессировать, и у меня уже не было сил ухаживать за дочерью. С болью в сердце мне пришлось её устроить в интернат. Я не могла успокоиться, очень сильно переживала это в душе; каждую минуту старшая дочь была в моих мыслях, была рядом со мной…
В конце концов я пошла к Вере Алексеевне. Она спросила: "Где у тебя старшая дочь?" Я ей всё рассказала. Вера Алексеевна выслушала меня и сказала: "Я ей буду боль снимать". Затем она очень долго куда-то смотрела; наконец говорит: "Чёрта схватила; клянётся-божится: "Да, я голову попутал, но ноги не трогал". Потом Вера Алексеевна мне сказала: "Твоей вины здесь нет. Ни один врач её не поставил бы на ноги. Хватит реветь. Я сейчас всё это сниму с тебя". И добавила: "У них – свой мир. В этом мире такие дети не выживают. Пока я жива, она боль чувствовать не будет".
После этой поездки мне стало намного легче: Вера Алексеевна сняла с меня тоску и боль. Объяснила мне, что дочь – избранная: она мучается за чужие грехи. Ей выпала такая участь, и с этим ничего не поделать. Помогла она и доченьке: дочь жила и не жаловалась на боль. Никогда не жаловалась. Вера Алексеевна хранила её.
И только с осени, когда не стало Веры Алексеевны, дочь начала угасать; ей удалили почку… И через два года после того, как Вера Алексеевна умерла, её тоже похоронили. Прожила дочь тридцать три года.
Я это всё выдержала только благодаря Вере Алексеевне.
Я близко общалась с одной пожилой женщиной, часто заходила к ней в гости. Она мне как мать была. Как-то раз сижу у неё и телефонный звонок раздаётся. Звонит Вера Алексеевна, спрашивает: "Как у Татьяны дела?" – "Да вот, сидит у меня". – "Да вижу, что сидит, потому и звоню. Я как спать-то лягу, всех своих переберу".
Что касается здоровья, Вера Алексеевна очень выручала меня и моих родных. Бывало, что она помогала не сразу, в тот же миг, а постепенно.
Однажды у меня сильно болела нога. Я поехала к Вере Алексеевне. Съездила, а нога всё болит. А потом я отвлеклась, начала что-то делать и забыла о боли. Опомнилась: у меня нога-то прошла!
Внучке моей в три месяца сделали прививку, и у неё атрофировались мышцы. Я привезла Вере Алексеевне две фотографии внучки. Вера Алексеевна посмотрела одну, говорит: "Здесь она – совершенно здорова". Взяла вторую в руки: "А тут – после прививки. Ну, не реви. Будем помогать ей. Будет всё хорошо. Поднимем мы вашего ребёнка! И в садик пойдёт, и в школу, но помогайте! Только не пускайте её до девяти лет в школу. Отпустите – потеряете". Потом она поставила свечку к иконе и сказала: "Всё, я её отдала под покровительство Богородицы". Теперь у дочки такое чувство, будто мою внучку кто-то ведёт. Знаю, что это Вера Алексеевна ведёт нашу девочку!
Спасла она и моего племянника Мишу из Архангельска. Однажды, когда Миша учился в первом классе, он упал и ударился головой о металлический бордюр. Мишу положили в больницу, но врачи были не в силах его вылечить. У мальчика продолжались рвоты, он не мог заниматься. Его хотели уже ставить на группу. И тогда я рассказала родным о бабушке Вере и посоветовала показать ей племянника. Родные отправили его сюда, и мы поехали в Середовину. Дождались приёма. Вера Алексеевна стала смотреть племянника; смотрит руками и комментирует, словно разговаривает с кем-то: "С правой стороны – всё хорошо, в левой – тоже. А в центре неправильно срослись сосуды. Сейчас поставлю всё на место. Ты иди отсюда", – сказала мне, а с ним ещё минут двадцать занималась. Когда племянник наконец вышел, я спросила его: "Мишенька, ну как?" – "Я как заново родился" – у него эти слова прямо из души шли.
Домой приехали, он говорит: "Можно я посплю?" И после этого посещения бабушки Веры Миша больше не принимал таблеток, поправился, и всё хорошо стало.
Вера Алексеевна и людей, и животных видела насквозь.
Это, несомненно, дано ей от Бога! Всё неслучайно. И даже аллея перед её деревней. Эту аллею словно кто-то вычертил! Однажды летом семьдесят восьмого года я поехала с односельчанами на мотоциклах в деревню Вершину на танцы. И в этом месте над дорогой мы увидели круглое оранжевое зарево; по краям оно было светлей, в середине – тёмного, насыщенного цвета. Зарево медленно опускалось на дорогу; не на поле, не на дома, а именно на дорогу. Мы испугались, закричали и повернули назад. А потом в этом месте наросли берёзы. Их никто не сажал. И так ровно, так аккуратно, как по линеечке! Эта аллея – самые настоящие врата. Это – знак. Вере Алексеевне всё было свыше послано. Вскоре её кто-то посетил… И после этого она начала лечить.
Люди приезжали к ней в огромном количестве. Бывало, до 150 машин собиралось! Многие ожидали приёма по несколько дней и ночевали у меня; набиралось по пятнадцать человек. Люди приезжали из разных мест, не только с Севера: из средней полосы, из Коми, из Карелии, с Украины… Своими историями делились со мной нечасто. Расскажу о нескольких случаях, которые я знаю.
Однажды приехала супружеская пара из Северодвинска. Мужу, наверное, не было ещё и пятидесяти; работал каким-то начальником. У него во рту образовалась раковая опухоль. Им кто-то посоветовал съездить к Вере Алексеевне. Жена всё бросила и повезла его. Они переночевали у меня, а утром поехали на приём.
Я ожидала их дома. Супруги очень долго не возвращались. Наконец приезжают. Вид у него совершенно другой: не потухший, не сникший, а наоборот: щёки – розовые, в глазах – надежда. Вера Алексеевна сказала ему: "Ты будешь жить. Купите килограмм сухих грибов. Вот как съешь грибы – следов не останется".
Однажды я собиралась ложиться спать. Вдруг слышу: какие-то стоны. И пошла посмотреть, в чём дело. Вижу: у меня в прихожей на полу лежит незнакомая женщина, вся извивается и стонет. Очень плохо ей. Я дала ей воды, как могла успокоила, стала спрашивать, что случилось. Оказалось, она приехала к Вере Алексеевне с такой проблемой: её муж ушёл к другой женщине; она и не противилась, но однажды у неё стало ломать всё тело, крутить, и от этого она очень страдала… Утром она ушла к бабушке, а вернулась от неё совсем в другом состоянии: её уже не трясло, не крутило, и появилась надежда…
Однажды, приехав к Вере Алексеевне, я увидела, что по дороге идёт к её деревне пожилая женщина с палочкой. Мы разговорились. Оказалось, эта женщина приехала из Архангельска поблагодарить Веру Алексеевну. Переехав на пароме Северную Двину, она шла пешком до Середовины! Эта женщина рассказала мне свою историю.
Много лет она была прикована к постели. Первый раз её привезли к Вере Алексеевне лежачую. Вера Алексеевна дала ей молитву и четыре свечи, велела поставить их по углам кровати и читать эту молитву. "Я читала молитву и однажды почувствовала, что у меня зашевелилась одна нога. Потом – другая. Потом я села. А потом встала и начала ходить. И сейчас я иду к ней, чтобы её поблагодарить за то, что я встала! Иду пешком, чтобы показать ей, что я иду", – сказала мне эта женщина.
К Вере Алексеевне привозили детей с самыми разными недугами. Однажды привезли мальчика, у которого было что-то с позвоночником; ребёнок был словно деревянный. Вера Алексеевна сказала: "Всё равно подниму его!"
Вера Алексеевна так уставала после сеансов, что потом лежала пластом: она отдавала людям очень много энергии, и у неё не оставалось сил.
Она была очень интересным, думающим человеком. С ней было интересно поговорить. Она рассуждала о жизни. В девяностые годы было всем очень трудно.
Вера Алексеевна говорила: "Потерпите, ну, потерпите, девочки: будем так хорошо жить! Будет всё, но купить не сможете".
К ней приезжало много высокопоставленных людей. Не раз её звали переехать в Москву, но Вера Алексеевна отказалась, сказала: "Я своих не брошу".
Когда Вера Алексеевна умерла, люди стали ездить к ней на могилу. Многие по-прежнему останавливаются у меня. Елена и Николай из Ухты каждый год приезжают летом ей поклониться. Они приезжали уже три раза, ночевали у меня. Говорят, благодарны ей.
И я тоже очень ей благодарна. Скажу больше: без Веры Алексеевны мы бы не выжили! Мы были все под её защитой, как под покровом. И сейчас я чувствую эту защиту…
Однажды, когда Веры Алексеевны уже не было с нами, у моей знакомой заболел сват. Я сказала: "Пойдём-ка в церковь. Мы сходили с ней в церковь на Петров день. Постояли, я ей говорю: "А теперь бери свечку и пойдём к Вере Алексеевне". Пришли на могилу. Она зажгла свечку, стояла-стояла… Вдруг слеза у неё потекла. И свечка сначала притухла, а потом вдруг как зажглась, как разгорелось пламя! Я сказала: "Она тебя услышала!"
Светлая, вечная память этому Человеку!"
* * *
С Татьяной Петровной Комовой у меня сложились очень тёплые отношения. Эта творческая, увлечённая своим делом женщина не раз организовывала встречи автора этой книги с жителями Белой Слуды и окрестных деревень, за что выражаю ей огромную благодарность.
Не верь сердцу, слушай душу
РАССКАЗ ФАИНЫ МИХАЙЛОВНЫ ШЕСТАКОВОЙ, БЫВШЕГО ДИРЕКТОРА ДОМА КУЛЬТУРЫ, С. БЕЛАЯ СЛУДА
"Вера Алексеевна была удивительным человеком, человеком от Бога!
У неё помимо целительского дара случались вещие сны, видения; она могла предсказывать события.
Однажды ей приснился сон, будто в старом доме родственников, недалеко от Приводина, где-то на подволоке лежит икона. И эта икона с нею заговорила: "Забери меня! Забери меня!" Вера Алексеевна рассказывала: "Я поехала в родную деревню. В доме искала-искала икону – не нашла. Через какое-то время снова икона снится: опять говорит: "Забери меня! Забери меня!" Снова поехала и нашла эту икону. Ведь икона-то прозрела и заговорила".
И такие случаи с нею происходили… Но сначала я расскажу о том, как она помогала мне и моим близким.
Первый раз я пришла к ней с рожей. Ноги покрылись пятнами и очень болели, я с трудом передвигалась с палкой. Вера Алексеевна на меня глянула и говорит: "Ой, девка, я ведь не могу тебя вылечить. Поезжай-ка ты в больницу". Я поехала в больницу. Там меня продержали два месяца, толком ничего не помогли и выписали больную. Я опять пошла к Вере Алексеевне. Она сказала: "А теперь я тебя вылечу. Сверху на тебя пришла установка: как тебя лечить". И всё сняла. Через неделю я забыла, что болела. Это было больше десяти лет назад. И с тех пор я никогда не страдала рожистым воспалением.
Постепенно Вере Алексеевне открывались всё большие и большие возможности. Первое время она лечила не всё. Например, не могла помочь с глазными болезнями. Потом с ней кто-то поговорил из верхнего мира, может быть, её отец… Ей дали наводку: на иконе у Богородицы засветились глаза, и после этого Вера Алексеевна начала лечить зрение.
Сначала она принимала только крещёных, а позже стала принимать всех. Мы, жители окрестных деревень, по больницам не ходили: только к ней.
Нашу семью она очень поддерживала. Она была у нас как личный доктор. Мы обращались к ней за помощью постоянно. У меня очень серьёзно болел муж. Вера Алексеевна очень много с ним работала, держала его очень долго! Потом всё-таки ему отняли ногу. Она мне сказала: "Ты мне позвони: я ему заживлю". Мужу не повезло: медсестра выдернула дренаж, и нога загноилась. Я – к Вере Алексеевне.
Она говорит: "Я ему помочь не могу. Но я попробую. На вечерней я помолюсь". За ночь у мужа все отёки спали. И рана опять быстро зажила. Вернувшись из больницы, он уже через два месяца поехал с протезом в Архангельск за рулём грузовой машины.
Вера Алексеевна теряла много энергии, когда лечила тяжёлых пациентов. Заживляя однажды ногу моему мужу, она упала в обморок. Потом она мне сказала об этом: "Я сама упала в обморок".
Вера Алексеевна видела весь диагноз, где и что у человека болит. Она читала руками. Проводит, смотрит тебя и приговаривает, будто с кем-то общается: "Слышу, слышу, слышу… Да-да. Ну-ка, слышу, слышу… Да-да…". Руками видит. Просмотрит всё. А лечит – не она, лечат сверху. Говорила мне: "Знаешь, Фаина, как людей лечат? Там – ног-то, рук, "запчастей" – целая гора навалена! А сварки-то там работают: целые искры летят! Как сказки посмотришь!"
О том, что у меня была грыжа, я узнала только тогда, когда приехала к Вере Алексеевне. Мне было чуть за двадцать. Она сказала: "У тебя грыжа с молодости". И всё мне поправила, всё убрала.
У меня были проблемы с сердцем. Я обращалась к Вере Алексеевне. Но она, пытаясь избавить меня от недуга, сталкивалась с каким-то серьёзным препятствием. Говорила: "Лечу, лечу тебя – не получается".
А однажды сказала: "Твоя мать умершая не даёт лечить". Через какое-то время она всё-таки справилась с моим сердечным заболеванием.
Потом у меня возникла новая проблема: заболела поджелудочная.
Я сильно мучилась. Прежде чем ехать в больницу, поехала к Вере Алексеевне. Вера Алексеевна сказала: "Сейчас сделаем операцию, а потом ты можешь сдать анализы". Всё встало на место. Врач-терапевт в Красноборске сам отправлял людей к ней. Он ей верил.
После кесарева сечения у меня образовались спайки. Вера Алексеевна помогла и с этим: всё вылечила, вычистила.
Как-то мне на ноги посадили килы. Я провела местный праздник – и к ней. Еле шла: ноги так сильно болели, что я их с трудом поднимала. Вера Алексеевна говорит: "Ну, вот, девка, тебе опять и поддали. Ладно, девка, не хотела тебе говорить кто, но покажу и сделаю так, что она тебя больше не достанет". Пока домой ехали, всё прошло, краснота сошла. Я и забыла про килы! Наутро та женщина пришла ко мне, спрашивает: "Ты не знаешь, кто снимает килы? У сына появились одиннадцать штук".
Один раз Вера Алексеевна лечила мне зубы по телефону. Боль была жуткая, я места себе не находила. Звоню Вере Алексеевне. Она спрашивает: "Какой?" – "Крайний третий нижний". – "Поезжай, девка, – говорит, – дёргать надо". Но боль сняла. Я уснула, и утром в больницу поехала.
Потом я ходила к ней с новой хворью: мне предстояла плановая операция. Вера Алексеевна всё убрала, всё прошло. Врачи удивились: как такое может быть, куда всё делось? И сняли меня с учёта.
Сыну моему Вера Алексеевна вылечила гайморит и помогла с суставом: у него выпадал мениск. Она мениск на место поставила. Когда сын служил в армии, она его оберегала своей молитвой.
Однажды она мне сказала: "Фаина, а ты ведь к Богу повернулась. А что тебя заставило?" Я ответила: "Меня заставила жизнь".
Вера Алексеевна меня напутствовала: "Никогда не верь сердцу; слушай душу". Я задумалась над её словами, начала ко многому прислушиваться, и всё совпадало. Однажды мы с мужем были в очередной раз у Веры Алексеевны. Оттуда нам надо было ехать за реку в Красноборск. Внутренний голос сказал мне: "Не бойся: сейчас пойдёт машина, и вы переедете". Всё оправдалось.
Однажды мы у себя в старом доме нашли икону. Икона небольшая, старинная. На ней был не один лик изображён: на одной стороне, кажется, Николай Чудотворец и на другой – кто-то из святых. Эту икону мы решили отдать Вере Алексеевне. Потом Вера Алексеевна рассказывала: "Эту икону я отшоркала. Ты знаешь, икона заговорила…"
Вере Алексеевне было дано видеть потусторонний мир. Иногда она кое-что мне рассказывала. Однажды такой эпизод: "Еду на лошади, а на дереве сидит чёрт. И говорит: "Отдай мне своего сына". – "Нет. Я тебе его не отдам".
Расскажу ещё случай. Один мужик знался с чертями. Считается, что, когда такой человек умирает, его нельзя трогать руками, иначе это всё перейдёт к тому человеку, который до него первым дотронется.
Когда этот человек умер, его жена, естественно, к нему прикасалась: куда ей от этого было деться? А когда копали могилу, её даже развернуло поперёк. Это черти развернули. И детям его не было в жизни счастья. Когда пришёл час его жены и она лежала при смерти, Вера Алексеевна передала через меня её дочери: "Умрёт мать-то, пусть дочь-то ко мне придёт. Она первая подойдёт, я это всё с неё сниму". Дочь ходила. Говорила: "У нашей-то семьи нет счастья-то ни у кого".
Плохих людей Вера Алексеевна сразу отправляла. Она видела. И могла предвидеть события.
Однажды в нашей деревне к одним людям приехали гости издалека. Вера Алексеевна их предупредила: "Поезжайте в это место. Но не позже и не раньше: будет крушение поезда". Это она предрекла: в названные дни в России произошла крупная железнодорожная авария.
Предсказывала: "Будет землетрясение". И ураган предсказала. Говорит: "Я вижу, что ураган идёт. Выбежала на крыльцо и начала молиться. Иисус Христос говорит: "Не бойся: с Белой Слуды даже доска не упадёт"". Ураган вдруг повернул на Берёзо-Наволок. Там повалило всё, посрывало крыши…
Однажды Вера Алексеевна рассказывала, что они у себя крышу на доме перекрывали, и вдруг – дождь. Говорит: "Я забегала: "Это что же такое?" Слышу голос: "Не бойся. Не затопит твой дом". Над всеми домами – дождь, а над нашим – нет".
Раз сено убирали. Вдруг небо нахмурилось: того и гляди дождь хлынет некстати. И снова ей голос: "Не бойся: ни одна капля не упадёт". Мы всегда Веру Алексеевну спрашивали, когда сено заготавливать. Она говорила: "Вот, робята, в эти дни вёдро будет – заготовляйте". И мы всегда по сухой погоде сено заготавливали. У нас никогда не было дождя в это время: 15–20 метров в сторону – идёт, а у нас – нет.
Предупреждала она и о том, что Гольфстрим изменит течение, и о возможном землетрясении в Архангельске, о том, что Соловки могут уйти под воду.
Она знала многое наперёд. И болезни людские видела. Говорила: "Приду в магазин, вижу: у женщины болезнь, знаю: всё равно ко мне придёт".