Покровитель с деньгами
Поэтому объяснить дальнейшие похождения г-жи Закревской-Будберг не так уж трудно. Революция, все развалилось, друзья бежали или расстреляны, денег нет, – на что жить молодой обаятельной аристократке, у которой первый муж "объелся груш", а второго злодейски убили? Тем более, что кроме знания иностранных языков никакой профессии у мадам не было. А на руках еще двое детей… Выход один – заполучить покровителя с деньгами. И такой покровитель подвернулся.
Им оказался… британский подданный Роберт Локкарт, посланный в Россию "специальным агентом". Британские дипломатия и разведка (а это было фактически одно и тоже) делали ставку на молодежь. В Форин офис и Интелледженс сервис считали, что таким образом гораздо удобнее собирать информацию. Этим и занимался в России мистер Локкарт, которому тогда не было еще и 30. И он сразу влюбился в красивую русскую баронессу.
Когда правительство большевиков переехало в Москву, то Локкарт последовал вслед за ним, захватив с собой Муру. Там, как и положено шпиону, стал плести заговор по свержению правительства большевиков, который был раскрыт в 1918 году. Когда чекисты ворвались в квартиру Локкарта, то застали в его постели и Марию Закревскую-Будберг. Обоих тут же арестовали. Лондон в ответ объявил, что не выпустит из страны российского дипломата Литвинова, если Локкарт не будет освобожден. Агента отпустили, и он благополучно вернулся в Англию. Выпустили и Муру, и тут сразу возникают вопросы. Не была ли ее свобода куплена ценой согласия стать осведомителем ОГПУ? Никаких прямых доказательств и, тем более документов, на этот счет нет. Но как поступали в те времена в молодой республике с баронессами? Тем более с сожительницами иностранных шпионов? Путь был один – в расстрельный подвал. А вот Муру выпустили…
"Буревестник революции"
Потеряв связь с одной знаменитостью, баронесса Будберг вскоре оказалась в сфере внимания другой – "буревестника революции" Максима Горького. В его дом Муру привел Корней Чуковский. В огромной квартире на Кронверском проспекте тогда жило много людей. Но нашлось место и для Муры, которая обладала счастливым даром быть нужной для всех. Она бойко печатала на машинке, переводила с нескольких языков, была приятным и остроумным собеседником. Другими словами, стала выполнять функции секретаря Горького. Великий пролетарский писатель сразу попал под ее обаяние. Мура фактически стала его неофициальной женой.
К концу 1920-го года Горькой уехал лечиться за границу. Оставаться одной в темном и замерзавшем Петрограде было страшно, и Мура решила бежать. Она пыталась перейти по льду Финский залив, чтобы попасть в Эстонию, где у нее оставались дети. Ее задержали, и она снова оказалась в тюрьме. В те времена за попытку нелегального перехода границы без разговоров "пускали в расход", но Муру снова освободили. Говорили, будто по ходатайству Горького. Однако вопрос о ее особых связях с ОГПУ продолжал витать в воздухе. Тем более что вскоре баронессу, связанную прежде с английским шпионом, большевики выпустили за границу. Она оказалась в Италии у Горького, где на Капри поправлял здоровье пролетарский писатель. Побывала она и в Лондоне, где снова встретилась с Локкартом. Мура стала его информатором и с тех пор они встречались регулярно.
Любовница фантаста
Тем временем в Россию приехала мировая знаменитость – английский писатель-фантаст Герберт Уэллс. Остановился в доме Горького, с которым его связывали дружеские отношения. Там с ним познакомилась и Мура, которая вскоре стала любовницей фантаста, несмотря на то, что тогда Уэллсу уже было сильно за 60. "Его было невозможно не любить. Он обладал удивительным чувством юмора и бывал просто обворожительным", – писал один из биографов Уэллса. Сам же маститый писатель влюбился всерьез и даже настойчиво просил баронессу стать его женой. Однако своенравная Мура только отшучивалась.
Когда Горький жил на Капри, немалую роль в том, чтобы убедить его вернуться в СССР, сыграла Мура. Когда писатель собрался в Москву, то часть своего архива, где были собраны письма эмигрантов и бежавших на запад противников большевиков, свои "опасные" дневники, передал на хранение к уже поселившейся в Лондоне Муре. Когда Горький умер, то за этим архивом началась настоящая охота. Сталин приказал любой ценой вернуть документы в Россию. В Москве тогда готовились знаменитые судебные процессы, и этот архив мог пригодиться. В итоге Мура сама привезла опасные бумаги в Москву и, как пишет о ней Нина Берберова в своей биографической книге, встречалась при этом со Сталиным. О чем они говорили? Это навсегда останется тайной.
Из недавно рассекреченных документов английской разведки явствует: в Британии были уверены, что Мария Будберг – советская шпионка, "опасная для Запада женщина" и за ней там пристально следили. В Москве же думали, что она была шпионкой англичан. Мура вращалась в высших кругах, была знакома с министрами, банкирами, дипломатами. Красота, острый ум и невероятное обаяние, блестящее знание нескольких языков открывали перед русской баронессой любые двери. Ей было, что сообщать руководству разведок, если она и в самом деле с ними сотрудничала.
Свидетельств не нашли
Сама Мура никогда не опровергала эти слухи. После 1991 года историки наводили справки в архивах на Лубянке, но свидетельств о том, что она работала на советскую разведку, не нашли. Впрочем, у любой спецслужбы мира есть особые агенты, информация о которых остается секретной навечно. А свой личный архив великая авантюристка незадолго до смерти сожгла…
Биографическую книгу "Железная женщина" о Марии Закревской-Будберг, ставшую бестселлером, написала хорошо ее знавшая Нина Берберова. "Когда я стала проверять ее рассказы, – пишет Берберова, – я увидела, что она всю жизнь лгала о себе… Мы все были ею обмануты". На склоне лет женщина, от которой сходили с ума Горький, Уэллс и другие знаменитости, стала неопрятной толстухой, любительницей крепко выпить, "вкусно и тяжело поесть". Но на ее похороны в Лондоне пришла вся английская знать, а некролог под названием "Интеллектуальный вождь" напечатала даже "Таймс".
Президент… Гавайских островов
Люди с такими невероятными биографиями могут появляться только в бурные годы хаоса революций или в смутные времена их кануна. Таким и был Николай Судзиловский, на долю которого выпали невероятные приключения: он умудрился стать… президентом (!) Гавайских островов, пытался создать там русскую колонию, потом жил в Японии, а в 1905 году выкупил у японцев русских пленных и собирался двинуться с ними на Москву и Петербург на помощь революционерам. Смерть его была такой же невероятной, как и вся жизнь – на костре в Китае…
Николай Константинович Судзиловский родился в 1850 году в дворянской семье в Могилеве. Потом учился на врача в Петербургском университете. Начитавших в юности Герцена и Чернышевского, воспылал революционными идеями и примкнул к народникам. Основал в Киеве коммуну, которая была разгромлена охранкой. Спасаясь от неминуемого ареста, бежал в Лондон. Однако в туманном Альбионе пылкому юноше не понравилось. "Из всех городов мира более всего одиноким чувствуешь себя в Лондоне", – с тоской писал он. Тем не менее, и там Судзиловский оказался в бурлящей среде революционеров из России, а один раз даже выступил на социалистическом митинге вместе с Марксом и Энгельсом.
Под псевдонимом "Руссель"
Из Лондона он уехал в Румынию, где защитил докторскую диссертацию по медицине. На ее титульном листе впервые появился псевдоним, под которым авантюрист скрывался всю оставшуюся жизнь – "Руссель".
В Бухаресте Руссель-Судзиловский занимался, наверное, не только медициной. Некоторые историки полагают, будто туда он был послан по заданию революционной организации, готовившей покушение на Александра II, который находился при армии в Румынии. Планы убийства царя за границей террористы потом по какой-то причине оставили, однако позднее успешно реализовали в Петербурге. Одновременно Судзиловский вынашивал не менее невероятный замысел восстания болгар против турецкого ига. Однако охранка шла по пятам, и Судзиловский оказался в Турции.
Но и там за ним уже шла охота. Турки насильно посадили подозрительного русского на корабль, который, как он опасался, должен был доставить революционера обратно в Россию, где его, разумеется, ждали тюрьма и каторга. Выбрав удобный момент, он бежал, переодевшись капитаном.
Мастер мистификаций
Уже в те времена Судзиловский, большой мастер маскарада и всяческих мистификаций, выбирает ставший для него традиционным конспиративный образ: немец-колонист, с давно небритой бородой и неизменной трубкой в зубах. Причем, он все время курил одну и ту же трубку в виде головы негра.
Европа оказалась слишком тесна для его невероятных планов и, через Францию и Бельгию, искатель приключений вскоре оказывается в США. Там он принимает американское гражданство и обосновывается в Сан-Франциско. Вскоре он становится самым популярным врачом в городе, превращается в состоятельного человека. Но жизнь добропорядочного обывателя – не для неугомонного Русселя. Он публично обвиняет местных священников разврате и чревоугодии, а в ответ получает анафему и отлучение от церкви. Снова приходится бежать…
В 1892 году Судзиловский решает поселиться в тихом и спокойном месте. Для этого он выбирает далекие Гавайские острова, славящиеся благодатным климатом и плодородными землями. Местные аборигены его не съели, как в свое время Джеймса Кука, открывшего эти острова в 18 веке. Подвизаясь под видом плантатора, выращивающего кофе, он не забывает о своей основной профессии врача и вскоре местные жители начинают называть выходца из России "Каука лукини" – Добрый доктор.
Партия для аборигенов
Слава его растет и на первых парламентских выборах местное население выбирает его в сенат. А скоро бывший петербургский студент становится… первым президентом Гавайских островов! Тут Судзиловский, на беду для самого себя, снова вспомнил о своем революционном прошлом. Создал из аборигенов политическую партию и решил бороться с английскими и американскими плантаторами, жестко эксплуатировавшими местное население. Начинает радикальные реформы, призывает реформировать здравоохранение, не платить грабительские налоги и т. и. Мало того, Судиловский основывает на Гавайях русскую колонию, создает "Гавайский союз русских рабочих" и призывает расширять переселение на острова из России, замышляя провозгласить там республику. Через некоторое время число русских переселенцев достигает уже двух тысяч человек.
Активность Судзиловского вызвала тревогу в Вашингтоне. Против беспокойного русского президента начинаются интриги, плетут коварные заговоры. Опасаясь за свою жизнь, Судзиловский-Руссель бросает все и бежит в Китай. Там он женится на своей китайской служанке, от которой у него потом будут двое детей.
Поход на Москву!
Но даже на краю света Судзиловский снова не оставляет авантюрные планы. Он выкупает у японских властей – дело было в 1905 году – русских военнопленных и замышляет… свергнуть при их помощи царя! Новый план неугомонного авантюриста таков: вооружить русских пленных (а их было в то время в Японии 40 тысяч), посадить их на корабли, высадится в Маньчжурии, захватить потом Акатуйскую и Карийскую каторги, освободить политических заключенных, а затем двинуться эшелонами на Москву и Петербург на помощь революции 1905 года.
Однако для реализации фантастического плана ему нужны сообщники в России. И Судзиловский делает роковую для себя ошибку – обращается к эсерам. А у них в то время верховодил печально знаменитый провокатор Азеф, который тут же выдал замысел царской охранке. Приходится снова бежать…
Авантюрист оказывается на Филиппинах, где основывает частную клинику, но потом впадает в глубокую депрессию. Думает о самоубийстве и даже начинает писать стихи: "Куда улетают птицы, когда наступает ночь?"
Под конец жизни экс-президент Гавайских островов оказывается в Китае. Получает от советских властей пенсию, как "бывший борец с царизмом" и даже сотрудничает с журналом "Ссылка и каторга". В китайском городе Тяньцзинь он заболевает воспалением легких и в 1930 году умирает никому не нужный и всеми забытый. Его дочь, в соответствии с китайской традицией, сожгла его тело на костре…
Кстати, о Гавайях. Русские впервые появились на Гавайях в 1804 году, когда острова посетила кругосветная экспедиция Крузенштерна и Лисянского. Позднее Георг Шеффер основал там русский форт, а местный король попросил Александра I взять острова под свое покровительство и поклялся ему в верности. Однако император "ответить соизволил", что присоединение к России этих островов "не может принести России никакой пользы…" Годы спустя Гавайи стали 50-м штатом США, которые основали там важнейшую стратегическую военно-морскую базу Перл-Харбор.
Кто вы, герр Зотов?
В России о нем давно и прочно забыли, а вот в Лихтенштейне для его картин создан специальный музей. Хотя до этого арестовали и выслали из страны за поддельный паспорт. Он окончил Академию художеств в Петербурге, выступал борцом цирке, в Испании кулаком убивал быков, нарисовал портрет Муссолини, а дни свои закончил в далекой Аргентине.
Такой необыкновенной была жизнь у Ивана Мясоедова. Он родился на Украине в семье знаменитого художника-передвижника Григория Мясоедова. Однако был внебрачным сыном знаменитости, которая так и не женилась на его матери. Отец, правда, его усыновил, но воспитанием занимался мало, а потом вообще "отдал в люди". Иван не стал таскать барки по Волге, как Максим Горький, а пошел по стопам отца, поступил в Москве в Училище живописи, ваяния и зодчества, а потом с золотой медалью окончил Академию художеств в Петербурге. Ему сулили блестящее будущее, но, как на грех, юный Ваня был награжден природой необыкновенной внешностью и огромной физической силой. Наверное, именно по этой причине он и не стал тихим классическим живописцем, как другие выпускники Академии, а всю жизнь метался между разными профессиями и скитался по миру.
Как Иван Грозный
Если поставить рядом с репродукцией знаменитой картины Репина "Иван Грозный убивает своего сына" фотографии Ивана Мясоедова или его отца, то каждый поразиться необычайному сходству: безумный царь и оба художника похожи, как две капли воды. Это и не мудрено, поскольку именно Григорий Мясоедов позировал для знаменитого полотна Репина. А его сын был похож на отца, а значит, и на Ивана Грозного на полотне. Иван еще в юности заметил это сходство и пользовался им в полной мере. Даже сделал себе на веках синюю татуировку, чтобы взгляд был еще более "грозным". Но еще больше он дорожил своим телом, поскольку был сложен как античный Аполлон. Именно по этой причине, наверное, он увлекся Элладой, где царил культ красоты и физической силы. Чтобы глубже изучить античность, Иван Мясоедов выучил сначала греческий, а потом и итальянский языки. Впрочем, освоить последний ему помогла его итальянская жена – бывшая танцовщица Мальвина Верниче. Увлекся гиревым спортом, выступал в цирке борцом под псевдонимом "Де Красац", а на чемпионате России по тяжелой атлетике занял второе место. Любил фотографироваться в обнаженном виде с завитыми волосами и в венке из лавровых листьев, изображая римского императора. Даже написал специальную статью о наготе. А потом создал в Петербурге художественно-философское общество "Сад богов", где глубокомысленно проповедовал идеалы "чистой красоты".
Суровые времена
Но, увы, наступали суровые времена, когда уже было не до "чистой красоты" – грянули Мировая война, а потом и революция в России. Мясоедов оказался в армии Деникина, однако, в роли почему-то репортера. Однако и этого оказалось достаточно, чтобы большевики его чуть было не расстреляли. Ему чудом удалось вырваться из застенков чекистов и бежать за границу. Вскоре он вместе с женой оказался в Берлине. Но и там царил голод, по улицам в потрепанных шинелях бродили увечные солдаты, а где-то в пивных Мюнхена уже начинал свою агитацию бывший ефрейтор Адольф Шилькгрубер. Картины русского художника академической школы были никому не нужны, тогда популярности начали пользоваться "левые" художники. Мясоедов пробовал сниматься в кино, рисовал афиши, но жить на случайные заработки, не имея своего жилья, было трудно.
"А почему бы не делать деньги самому?"
Именно в это время, страдая от безденежья, художник вспомнил о своих навыках гравера, и подумал: "А почему бы мне не делать деньги самому?" Хотя, как свидетельствуют некоторые историки, занялся этим малопочтенным ремеслом, он еще раньше. Когда, много лет спустя в его доме в России стали делать ремонт, то обнаружили тайник, в котором хранилось великолепное клише для печатанья фальшивых долларов. В Берлине поддельные купюры сбывала его жена-итальянка, но вскоре фальшивомонетчика из России повязали. Три года он провел за решеткой Моабитской тюрьмы в Берлине и вышел досрочно быстро только по той причине, что расписал великолепными фресками тюремную церковь.
"Профессор Зотов"
Оказавшись на свободе, прежнего ремесла не бросил, а изготовил фальшивый паспорт на имя "гражданина Чехословакии" Евгения Зотова. И с таким документом поселился в Лихтенштейне – в те времена тихом закоулке Европы. Там он для "солидности" назвался "профессором" и вернулся к прежней профессии – стал рисовать. О его жизни в Лихтенштейне рассказал в своих воспоминаниях его соотечественник, другой русский эмигрант – барон Эдуард Фальц-Фейн. "Время от времени, – пишет барон, – он получал заказы от княжеской фамилии и правительства. По случаю принесения присяги верности Францу Иосифу 11 написал парадный портрет князя и выпустил серию марок. В честь торжественного открытия канала в Лихтенштейне он сделал еще одну серию марок. Расписывал стены домов, иногда продавал свои картины местным жителям, а чаще обменивал их на продукты".
Все так и думали, что этот импозантный старик с окладистой седой бородой, похожий на ветхозаветного пророка, на самом деле – профессор Зотов. Обман вскрылся после того, как истек срок действия паспорта, и надо было его продлевать. Тогда и выяснилось, кто он на самом деле. Мясоедова лишили права на жительство и приговорили к двум годам тюрьмы. Однако добрые жители Лихтештейна не отвернулись от "герра Зотова", к которому уже привыкли. Он никому не сделал зла, а когда в 1952 году в Вадуце устроили его персональную выставку, все увидели какой он большой художник. Местный адвокат Адульф Петер Гооп собрал целое собрание его картин. Тем не менее, Лихтенштейн Мясоедову пришлось покинуть.